Записки из приемника. Глава V Первая смерть

Глава V «Первая смерть»

В ночную смену я попросился самостоятельно, не смотря на сокращенный рабочий день для практикантов, мне было интересно остаться на ночь и взглянуть на работу отделения с другой, темной стороны.

День и ночь в плане работы сильно отличаются, по правилам, за редким исключением, в ночь прибывают как раз самые тяжелые, нестабильные пациенты, что мне определенно было интересно.

Имея искреннее желание в дальнейшим работать именно в экстренной медицине, а конкретно на скорой помощи, чего я жаждал и хотел большую часть сознательной жизни, все что было связанно с неотложными случаями – приковывало мое внимание.

Дежурство шло спокойно, небольшой поток неотложных, тех, кому медицинская помощь понадобилась сейчас. Здесь и дети с засунутыми предметами в ноздри, взрослые с болями в животе, женщина с гинекологическими проблемами, и конечно же – скорая, с экстренным пациентом поступившим в город санитарным бортом Ми-8 из какого-то поселка.

Классика жанра, мигалки, скорость, экстренная подготовка отделения и вызов узких специалистов-дежурантов из отделения реанимации и интенсивной терапии.
Мужчина, лет под пятьдесят, лысый и весь серый, на аппарате ИВЛ прибыл в приемник в лежачем состояние и без сознания.

Беглый осмотр реаниматолога и срочное направление в ОРИТ, для дальнейшего лечения. Чем именно страдал больной я уже не вспомню, но мы его сопроводили до отделения на третий этаж и несколько часов я о нем не вспоминал. От нас практически ничего не требовалось, только помощь в холе и выполнить команды врача, которые практически не поступали.

Через два часа раздался звонок с реанимации, трубку подняла старшая за младший медперсонал, выслушала требования тех, кто звонил, повесила трубку и начала раздавать команды, и звонить водителям для транспортировки пациента.

- «Что случилось? Кто звонил?» Вопросительно задал я вопрос.
- «Поступивший умер, необходимо доставить его в морг, сейчас машину вызвоню и пойдем его вывозить» Скороговоркой ответила сотрудница, стоя у рации вызывая водителей.

- «Я тоже хочу на вывоз, меня в морг не водили, дайте хоть на труп глянуть!» С энтузиазмом вызвался я, желая посмотреть на работу морга.
«Нет, Егор Тимурыч. Мы сами, будь на посту, ты здесь можешь понадобиться!» Все также непреклонно отвечали мне.

В конечном итоге, я все же выпросил, мне выдали куртку и СИЗы, объяснили, что от меня требуется. Машина уже подъехала к приемнику.

Водитель  - мужчина компанейский, за весь период практики и дальнейшей работы я всегда с ними здоровался и общался, классные мужики, добродушные и простые.

Подъехав к задней части больницы, к одному из входов, расположенных на цокольном этаже, к нам на встречу вышли две медсестры с черным мешком и железной каталкой.

Я не торопясь начал надевать перчатки, заходить со стороны и одним глазом наблюдал, что делают коллеги.
Не успев и глазом моргнуть, тело было погружено в транспорт, медсестры недобро посмотрели на меня и ушли, водить закрыл дверь, и мы двинулись дальше, к моргу, расположенному на территории.

Выгрузив тело, к нам подошел санитар и начал забирать пациента, я отпросился у водителя чтобы помочь ему и уже вместе, мы завели черный мешок в здание и направились в трупохранилище, где располагались холодильники. По дороге я видел колбы с анатомическими препаратами, телами плодов, страдавших тяжелыми патологиями, органов, пораженных различными болезнями и многое другое чего я не успел рассмотреть и запомнить.

Открыв мешок, я лицезрел пару часами ранее еще живое тело, с торчащей интубационной трубкой из горла, катетерами и другими прелестями, оставшимися для врача-патологоанатома, который будет проводить посмертную аутопсию*
(прим.ред автора: Аутопсия – посмертное вскрытие человека, проводимых в патологоанатомических отделениях и бюро судебной медицины).

Поговорив с санитаром и выйдя из помещения, мы постояли с водителем, закурив – поговорили о жизни, он интересовался откуда я, где и на кого учусь. Практически все, с кем я работал задавали эти дежурные вопросы.

Приехав в приемник, меня встретила недовольная, чуток злая «старшая младших» и недовольно задала вопрос:
«Егор Тимурович, че натворил, признавайся?!» Я опешил, не понимая в чем дело, задал ответный вопрос старшей, получив четкий ответ.
- «Позвонили с реанимации, спросили кого мы к ним прислали, мол -  не помог труп загрузить, стоял, смотрел. Ты че? Я тебя весь день сегодня хвалила, а ты взял и обосрался, ну как так? Егор Тимурович!»

Как выяснилось, ремонт, ремка или же реанимационное отделение на меня нажаловались. Никакие оправдания не сработали, больше меня к вывозу усопших не привлекали, даже когда просил.

«Жизнь – такая же болезнь и патология, как и остальное. И лечится она естественным, природным путем – смертью».

Пациента было жалко, но не долго. Поступивший в тяжелом состояние, шансов ему никто не давал, ни скорая, ни врачи – дежуранты. Это был первый труп который я видел так близко, первое знакомство с подобным было перед поступлением в медицинский, когда мы с мамой посетили Москву на пару дней, там я сходил в мавзолей чтобы посмотреть на дедушку Ленина.

Фактически мы им не занимались, по этому эмоции и потрясения прошли меня стороной. Это естественный процесс, вечно ходящих по земле – я не видел. Как говорил один из инструкторов тактической медицины:
- «Мы все уже в земле лежим, просто нас еще не закопали».

Смерти в приемнике -  дело не частое, но обыденное, за время моей практики и работы в отделение мы почти всегда успевали доставить тяжелых поступивших в «ремонт» где они и уходили к праотцам.

Обиднее всего было то, что на меня, студента-практиканта нажаловались, еще долго среди коллектива ходили обидные, но добрые подколки на счет моего «путешествия» до морга, но не смотря на все ошибки, мне хотя бы объясняли, что я делал не так.