Призыв андрея, драка и смерть алевтины

Вот и прошел в деревне  сорок третий год - центре колхоза имени Кирова.  Если не считать, что еще одним мужиком в деревне стало меньше. В октябре месяце Андрей снова был вызван военкоматом на очередную медицинскую комиссию. Косоглазие у него сохранялось, но на этот раз было решено призвать его в строительные части, по примеру его брата Василия, призванного еще в 1942 году. Выйдя из военкомата, Андрей снова наведался к тетке Анне в поселке Первомайском, купив по дороге бутылку водки. Анна встретила его очень приветливо, приговаривая:
- Ну, что Андрюша, как жизнь после отъезда матери-то?
- Да, ничего живем теперь впятером. Я что приехал-то к тебе? Хочу известить тебя в том, что меня призывают на хозяйственные работы в строительные батальоны. Одно утешение в том, что хоть недалеко от дома, но в другом районе области. Это поселок ТЭЦ-3 в Просницком районе. Правда, от Пантылки далековато, но ничего прорвемся. Там говорят, идет строительство крупной электростанции и химического завода.
- Бронь, значит,  сняли? И как там живется людям?
- Да нет, косоглазие остается, но думаю после стольких потерь на войне, и я пригожусь. Строительный батальон – это жизнь в казармах и работа, то ли без конвойных, то ли с конвойными. Приеду, разберусь, что к чему. Короче говоря – это трудовой фронт.
- А у меня ведь печальная весть. Якобы зять Миша пропал без вести. Дочь в шоке, плачет, утверждая, как она будет одна воспитывать  свою дочь Настю – произнесла дрожащим голосом Анна.   
- Надо надеться на лучшее, может еще зять найдется – успокоил он Анну.
- Ты што одна дома-то?
- Одна. Дочь с внучкой уехала к родителям Миши, что известить их о его пропаже на войне.
- Тогда давай быстро пообедаем с тобой и дальше я поеду домой. Дотемна нужно добраться.
Во время обеда они вновь и вновь обращались к жизни без Михаила и об отъезде в Нагорский район Аграфены и Веры. Первый тост предложил Андрей не за упокой, а за надежду нахождения Миши на войне и за его здоровье, чтобы он вернулся домой целым и невредимым.

Приехав домой, Андрей своим известием о направлении его в строительные части очень огорчил Алевтину.
- Да как же я одна останусь с тремя маленькими детьми?
- Ну а как живет, например, Санька с четырьмя детьми, Мария – с тремя детьми? – успокаивая Альку, говорил Андрей. – Ведь, я ухожу не на войну, а на строительство,  да еще в свой же области. Значит, смерть мне не грозит, и я вернусь домой. Ты только жди и надейся на лучшее. Возможно, будем городскими жителями, избавимся от этого говна скотины и заживем по белому в поселке.
Через день Андрей уехал на выделенной председателем лошади, до Слободского и дальше до поселка ТЭЦ – 3 в сопровождении Генки Суханова. 
Так прошла осень в Пантылке, уже без Ивана и Андрея. Что касается детей Андрея, то Егорка, Игорек и Женька теперь были под полным контролем Алевтины. Она уже начала задумываться, правильно ли она сделала, что выжила из дома Аграфену. Теперь бы ей было легче. Все-таки бабушка любила внуков. Так прошел ноябрь и декабрь. Снега в этом году выпало очень много, и Алевтине самой пришлось его разгребать не только возле дома и на дорожке до главной улицы деревни. Иногда при тяжелой работе у нее накатывались слезы на глаза. Ей хотелось уехать к отцу в дом в Больших Касьянах. Но куда с такой оравой сыновей, да еще с больным Женькой. Да и отец, и один из братьев все еще на фронте.

 Новый год сорок четвертого прошел в деревне скучно.  Не стало ярких мужчин типа Ивана и Андрея. Остались только полубольные Михаил и Гавриил, его сын Николай и быстро растущие  становящиеся мужчинами  Аркадий (сын Саньки) и Анатолий (сын Михаила). Также скучно прошло Рождество и Крещение. Алевтина ждала Андрея, который в последнем письме написал, что договорился с начальством о коротком отпуске для встречи своего юбилея. Правда,  дисциплина на стройке строгая, но мол, я пообещал, что за пропущенные дни отработаю сполна сверхсрочно. Просил Алевтину пригласить на вечер гостей, мол,  на твое усмотрение. 

 Стоял обычный холодный зимний день двадцатого января, как раз на другой день после Крещения Христа. Это был день рождения Андрея.  Алевтина утром пекла всякие финтифлюшки для гостей, чистила посуду, убирала избу, готовила ужин и чай, в общем, готовилась к празднику. Ближе к вечеру Алевтина узнала от Николая Мельникова, что у него в гостях Гринька Елькин. Она пригласила Николая на праздник вместе с гармошкой, и вдруг вспомнила об ухаживаниях за ней Гриньки:
- Как он у тебя очутился? Вы же не родственники?
- Мы с ним вместе воевали, укрывали иногда друг друга от пуль, а это, считай, выше родственных отношений.
- И что же ты придешь вместе с Гринькой? – спросила Алевтина.
- Если пригласишь обоих, то придем. Если одного меня, то не придем, - ответил ей Николай. - Что было делать и как поступить, она не знала. Вдруг, думает, Андрей приревнует ее к Гриньке, и праздник будет испорчен. Но Николай ждал ее решения, и она сказала:
- Приходите вдвоем. Места всем хватит, а то без гармошки как-то будет скучно.      
 - Хорошо, придем.

 В январе сорок четвертого года время шло в самой деревне Пантылка и вокруг ее относительно сносно. Но, как и бывает во время войны, понятно, со смертями родных и близких, с возвращениями некоторых по ранению, с геройством тех, кто еще воевал и способствовал выходу советских войск уже на свою довоенную границу и дальше на Запад. Чувствовалось, что наконец-то война будет окончательно и реально СССР выигранной.

Андрей писал жене письма и обещал приехать, по возможности, к своему  тридцатилетнему юбилею. А он у него по рождению был двадцатого января.
Время шло к вечеру. В январе темнеет еще рано. Часам к шести вечера начали собираться гости, а Андрея все еще не было.  Среди гостей были в основном деревенские родственники в лице Михаила с Таисией и их детей, да Анны – сестры Андрея. Из елькинских родственников пришел на лыжах где-то после обеда Алексан. Пришли поздравить с тридцатилетием Андрея соседи, среди которых были члены правления колхоза – это Александра и Ариадна, появились Николай с Гриней, а также Валентина, Фаина и Галина Мельниковы, Анатолий и Аркадий Сухановы и соседка Мария Суханова. Пора бы начинать праздник, но Андрея все еще не было. Алевтина страшно переживала задержку виновника праздника. Она не знала, что могло с ним случиться в дороге, может быть, он с кем-то подрался, может, напился по случаю своего дня рождения. В общем, гости тоже гадали, что с ним произошло. Вроде метелей и снега вроде бы давно не было, значит, дорога до Слободского и от него, наверное, хорошая. Из-за дороги задержки вроде бы не должно быть. Может, действительно с кем-то не разъехался и подрался из-за этого. Это с ним случалось и раньше. Но ведь сегодня его юбилей, гости и соседи будут ждать его, и он на драки на дороге не должен пойти. В общем, каждый имел свою точку зрения на ожидание хозяина.

В восемь вечера Алевтина пригласила всех на чаепитие, не дождавшись Андрея. Как уже говорилось, таков был обычай, и его старались не нарушать. Выкушали чай с пряниками, а Андрея все нет и нет. Алевтина поставила на стол полчетверти самогона, кое-какие закуски, начала с помощью женщин собирать на стол ужин, а Андрея все еще не было. Наконец, где-то в районе девяти или десяти вечера он появился. Не много подвыпивший, но в хорошем настроении. Когда он появился, Алевтина устроила ему настоящий скандал. Настроение Андрея резко упало, он дерзко начал отвечать в ответ на упреки жены. Дальше, казалось бы, началось веселье. То есть наливали всем по полному стакану самогонки, закусывали, чем бог послал, пели песни и плясали под аккомпанемент гармошки, на которой наигрывал Николай. Гриньке весь этот скандал между Андреем и Алевтиной явно не нравился. Поэтому он был в подавленном настроении, много пил и приглашал на танцы в основном Алевтину. Тихонько говорил ей на ухо, что, мол, зря ты вышла замуж за Андрея и заметно по всему он тебя не любит.  К тому же симулянт от войны.
- Что сделано, то сделано. Если бы знать заранее, как сложится жизнь? А теперь дети, поэтому ради них всё терпеть надо – отвечала тихим голосом Алевтина. Продолжала оправдывать Андрея:
- Какой же он симулянт, если медики утверждали, что его нельзя направлять на фронт из-за косоглазия. А теперь вот направили же в стройбат.
- Но ведь мать у него знахарка. Она и подсказала, как добиться косоглазия.
- Я в это не верю. Да и ее уже давно нет с нами. Она в этом обвиняет меня, что выгнала из дома. Но считаю, это не так. С ней было жить под одной крышей нельзя. Она меня обвиняла, что я обманула Андрея с замужеством, что очень ленива и бог знает еще в чем. – Продолжала оправдывать мужа и критиковать ее Алевтину.
- Но, знаешь, со мной тебе было бы лучше – продолжал настаивать Гринька.

Андрей чувствовал, что, видимо, они критикуют его из-за болезни, не позволившей быть ему на фронте, возможно, за измены жене, а может быть клянутся в вечной любви друг к другу. Ему это страшно не нравилось, ревность у пьяного выпирала из его головы, и он был готов ринуться в драку. Но пока он еще сдерживался. В отместку жене начал приглашать на пляски Валентину Мельникову. Это не понравилось уже самой Алевтине. Но чем больше они пили, тем сильнее стремились к ревности и какому-либо насилию. Наконец, окончательно опьянев, Андрей прижал к курятнику Валентину и начал при всех целовать ее.

 К ним кинулась Алевтина, пытаясь оттащить пьяного мужа от Вальки. В это время к этой троице подбежал Гринька, стукнул кулаком по голове Андрея. Тот страшно рассердился, кинулся на Гриньку, рванул его боевые награды, и началась настоящая драка. Николай пытался оттащить Гриньку от драки. Гости кинулись разнимать дерущихся, но не тут-то было.  Андрей с Гринькой продолжали мутузить друг друга, разбив до крови носы, осыпая тяжелыми кулаками лица, грудь и головы.

Алевтина, понимая, что в пьяном ударе, они могут убить друг друга. Поэтому она насмерть встала между ними, пытаясь вклиниться в эту драку. И одного неудачного взмаха руки было достаточно для того, чтобы получила нокаут от мужа или от Гриньки. Саньке с Марией тоже досталось от драки пьяных мужиков, получив удары по лицу и по голове. В это время Николай поднял Алевтину, пытаясь вывести ее из нокаута, подтащил к ведру холодной воды, сначала побрызгал ей лицо и голову. Видя, что это не помогает вывести ее из предсмертного состояния, зачерпнул целый ковш воды и с размаха вылил   его на голову. Алевтина начала приходить в себя. Подбежала к ней Анна и повела ее печку, где спал ее младший сын Женька.

Гринька видя, что его бывшую ухажерку стукнули по голове, так что она упала, набросился на Андрея с новой силой. Оба повалились на пол, и тут их еле-еле Николай, Аркашка и Толька все-таки оттащили их друга от друга и попытались связать их обоих. Гости испугались и начали убегать со дня рождения Андрея. Николай еле утащил Гриньку к себе домой. Остались только Анна и Валентина. Валька попыталась развязать руки Андрея, но узел полотенца был таким тугим, что сделать ей это не удалось. И она вслед за братом ушла к себе домой. Анна подошла к Алевтине. Убедившись, что она дышит, начала вытирать кровь с ее лица и убедившись, что Алевтина вроде как  спит вместе с сыном, вернулась к Андрею. С трудом, но развязала ему руки, и он, не соображая ничего, тут же повалился на пол и уснул.

Из других гостей Михаил с Таисией ушли еще до начала драки. Алексан еще раньше, подвыпив, забрался на печь и спал крепким сном с храпом.
Что касается детей (Егорки, Игорька), то в этот вечер они долго смотрели на пьющих, пляшущих и поющих гостей и их родителей. Их посадили на полати, где для них были поданы пряники, испеченные мамой и гостинцы, привезенные отцом из города. Дети, пришедшие от соседей и молодежь, стояли в избе под полатями, и смотрели на веселье, развернувшееся в доме Андрея и Алевтины. На них никто серьезного внимания не обращал, хотя некоторым из них уже хотелось выпить самогонки для веселья, но никто им не подавал.

Дальше молодежь отправилась в дом Саньки, где Аркашка и Генка Санькины, Витька Михаила, Галька, Фаинка и Тамарка Мельниковы, решили провести свою вечерку. Аркашка где-то нашел у матери немного самогонки, они ее выпили, Генка растянул меха гармони, и начались кадриль, барабушка, все как у взрослых. Хотя Аркашке, Фаинке и Гальке исполнилось к тому времени уже от 15 до 17 лет, Генке, Витьке и Тамарке было по тринадцать лет. Их тянуло уже друг к другу, им хотелось встречаться с противоположным полом, поэтому в вечерке ничего необычного не было. Правда они разбудили уже спящих здесь Алешку и Ваську. Но Алешке было уже восемь лет, он считал себя тоже уже взрослым, поэтому протер глаза, спустился с полатей в избу и начал заигрывать с Тамаркой, так как она была явно «лишней» на этой вечерке. Васька продолжал спать, так как ему было-то всего еще три года. Он был жаворонком, поэтому любил поспать в районе восьми-двенадцати часов ночи. Пляски на вечерке продолжались, пока кто-то из гостей не прибежал в дом, оповестив их что в доме напротив началась драка. Вся молодежь побежала смотреть эту драку. А Аркашка даже принял участие в связывании Андрея и Гриньки. Придя в свой дом Александра, явно расстроенная дракой соседей, корила себя, зачем она пошла, теперь если Андрей или Гринька ранили Алевтину, то начнется следствие и ей, как председателю колхоза, придется нести ответственность за случившееся.

Что касается Егора и его братьев, то драки не помнил даже Егор, которому вот-вот примерно через месяц исполнится шесть лет. Их сморил сон, хотя, когда, видимо, начался сильный шум в доме, Егор просыпался, но удержать свое внимание на чем-то не мог, и быстро засыпал. Позже, вспоминая об этой ночи, он никак не мог понять этой странной русской традиции. Идет война, а люди пьянствуют, пьют залпом по полному стакану самогонки, причем, все поровну: и мужчины, и женщины. В результате напиваются до одурения, начинаются драки и иногда с жертвами. Он еще ничего не знал, что произошло с его родителями.  И ближе к утру заснул крепким сном.

Рано утром, когда на улице еще было темно, Егор и средний брат Игорь проснулись от страшного рева (плача) отца. Он плакал так громко, что не услышать этого было просто нельзя. Они кинулись к нему, он сидел на лавке и ревел, как будто бы случилось что-то страшное. Андрей дрожащими руками зажег лампу и показал на мертвую, лежащую с младшим сыном на полу у печки их мамку. Она лежала уже бездыханной, на лице остались остатки загустевшей крови. Женька пока еще спал, обняв маму. Егор и Игорь, увидев мертвую мать, тоже, вместе с отцом, начали навзрыд реветь. Этот рев навзрыд был слышен даже соседке. Поэтому прибежала Александра, увидев мертвую Алевтину, тоже заплакала. Дальше, немного успокоившись, она обратилась с вопросами к Андрею.
- Что ты собираешься теперь делать-то, вы же с Гринькой убили ее?
- Не помню, ни чего. Это, наверное, всё из-за Гриньки. Не знаю, зачем он пришел к нам, если знает, что мы с ним враги и достаточно давно.
- И как ты будешь оправдываться?
- А никак. Расскажу все, что помню, а чего не вспомню, приму на себя. Делать-то теперь нечего, я виноват в смерти Альки и искуплю свою вину в тюрьме или в штрафном батальоне, вместо стройбата.

Андрей попросил Александру посидеть пока с детьми, а он поедет за милиционером в село Ильинское. Она согласилась, принесла дров, растопила печь, замесила пресное тесто для блинов и начала будить Женьку. Тот, ничего не понимая, что с его мамкой, начал ее трясти, и когда она не подавала признаков жизни, то заревел, и ревел до самого приступа. Женька начал кататься по полу, лег на спину и изо рта потекли какие-то неестественного цвета слюни. Александра перепугалась, ничего не понимая, что происходит с ребенком, начала его успокаивать, как могла, но на всякий случай послала Егорку за тетей Анной.
Егорка быстро сбегал, рассказал тете о том, что в доме лежит мертвая мамка и и Женька катается, плача, по полу, со слезами на глазах просил крестную по быстрее прийти к ним.
- А что с отцом-то? – спросила тетя.
- Он уехал уже в Ильинское за милиционером.

Прибежала тетя Анна. Помогла успокоить Женьку, положила его на кровать, и он постепенно уснул. Дальше она накормила их блинами, обещала детям, что она, дав корму и напоив скота, уйдет домой, а затем вернется к ним. Егорка с Игорем, «ошарашенные» случившимся, прижавшись, друг к другу заснули прямо за столом. Затем, проснувшись и боясь подходить к маме, подбежали к окну, выходившему на улицу Пантылки, стали наблюдать, что происходит в деревне. Видели, как соседи, собираясь парами, что-то бурно обсуждали. Они догадывались, что, видимо, они обсуждали смерть их мамы. Игорь начинал плакать, а Егор, оставшись за старшего, пытался крепиться и успокаивал Игоря. Потом проснулся Женька. Он знал и научился произносить к тому времени всего слов десять не больше. Видимо, заспав и не зная, что произошло с мамой, он сказал, почти что, приказным тоном:
- Хосю есть! – Егорка взял его на руки и быстро потащил к столу, чтобы он не увидел мертвую маму.
Дал ему два остывших уже блина, предварительно намазав их медом. Съев их Женька, опять басом попросил:
- Пить хосю! – Егор налил ему в чашку воды из остывшего за ночь самовара, насыпал ложки две толокна и дал ему попить.
Затем надел ему маленькие валеночки и повел к курятнику, приговаривая:
- Теперь давай накормим куриц – дал ему немного овса, тот начал сыпать овец в кормушку, курицы стали быстро его клевать и что-то по-своему говорить друг другу.
- Они говорят тебе, спасибо. Понял? – Женька кивнул головой в знак того, что он понял Егорку.
- Хосю к мамке! – начал просить Женька. Что было сказать ему, Егор не знал. В это время подбежал Игорек с игрушками, дал одну коровку Женьке, другую – оставил себе, и они перед окном, выходящим в поле, на лавке начали играть. В это время Егор начал думать, что же сказать Женьке, если он вновь запросится к мамке. На всякий случай принес еще двух коровок и одну лошадку. Стали играть втроем. Играя, Егорка рассуждал про себя:
- Когда же приедет тятя-то из Ильинского? Или хотя бы быстрее пришла крестная.
Но время шло, а отца все не было. Ближе к обеду подошла Анна. Она решила накормить их обедом. Это отвлекло Женьку примерно еще на час от мамы.
- Крестная, Женька просится все к мамке. Он ведь все равно увидит ее мертвой, может опять заплакать и вдруг с ним случится снова приступ, и что нам с Игорем делать?
- Егор, я и сама не знаю, что вам делать? Может, я его заберу с собой домой. Там с моими девочками поиграет? – Егорка остался очень довольным этим предложением. Они быстро одели в зимнюю одежду Женьку, и крестная увела его домой.

Оставшись одни, Егор и Игорь пообедали, и стали снова ждать отца или хотя бы крестную. Чтобы избавиться от гнетущего настроения, они решили пойти погулять. Но мороз и сегодня был знатный, поэтому они, побегав по дороге вдоль деревни, решили зайти в дом крестной. За одним проверить, как там Женька себя чувствует и может, удастся поиграть с девочками Таней и Анфисой. Когда зашли в дом, то оказалось, что Женька пока еще спит. Поэтому они сняли зимнюю одежду и предложили девочкам поиграть прямо в доме в прятки. Но дед Андрей, видимо, плохо себя чувствовал, поэтому, лежа на кровати в горнице, начал ворчать на них и ругаться, в результате ребята прекратили беготню вокруг печки. Егор был самым старшим из них, поэтому предложил заняться рисованием. Решили нарисовать коней и у кого получатся они самыми красивыми, тот и будет победителем. Пока рисовали и спорили, у кого конь получился самым красивым, и кто из них стал победителем, проснулся на полатях Женька. Видимо, увидев вокруг себя незнакомую обстановку, он громко заревел. Егорка бросился к нему, а следом за ними поднялась на полати и крестная. Они успокоили Женьку, крестная спустила его с полатей в избу, и хотя он был чем-то недоволен, но только до тех пор, пока Анна не принесла ему жидкого овсяного киселя, который он с удовольствием выпил. Дальше она налила киселя, как девочкам, так и мальчикам. Они с удовольствием его выкушали, развеселились и теперь вместо коней решили рисовать быков с рогами.   

Анна решила, что мальчикам пока не стоит идти домой до тех пор, пока там лежит мертвая Алевтина. Короткий день заканчивался, и на дороге показались две лошади. Одна, запряженная в кошевку, другая в сани. На первой они заметили милиционера, а на второй - Андрея. Они по привычке подъехали сначала к дому Анны. Она накинула шубу. Теплый платок и вышла за ограду. Милиционер поздоровался с ней и спросил, что вчера здесь произошло, а Андрей поехал к своему дому.
- Алевтина умерла после вчерашней драки Гриньки Елькина и Андрея. А кто нанес ей смертельный удар, не знаю. Я отвела ее до постели, и когда уходила, то она вроде бы спала.
- А что говорят в деревне свидетели этого несчастья? – спросил милиционер.
- А вся деревня молчит. Все сидят по домам и не выходят даже на улицу.
- Значит, ты можешь быть свидетелем убийства? – снова спросил милиционер.
- Если бы я видела само убийство, то могла бы что-то сказать, а так мне сказать нечего.
- Ну что же, поеду на место убийства, зайду к председателю и попробую найти свидетелей – он сел в кошевку и поехал к дому Андрея. Но для начала подъехал к дому Александры. Та пригласила его в дом и рассказала все, что она видела.
- Я видела, что Андрей и Алевтина в тот вечер были страшно недовольны друг другом. К тому же на вечер пришел бывший ухажер Алевтины Гринька Елькин, который тоже, на мой взгляд, имеет отношение к убийству. Он первый наскочил на Андрея драться, а Андрей ответил и понеслось. Тут между ними оказалась Алевтина. Она пыталась стать между ними, и удары сыпались не только друг в друга, но попадали и в Алевтину. Она упала от одного из них. Николай оттащил ее к ведру с холодной водой, и она вроде оклемалась. Анна вместе с Николаем оттащили подальше за печку и уложили спать. Дальше Николай с молодыми парнями связали Андрея и Гриньку, все начали убегать из дома Андрея, и я вслед за всеми.
- Ты что не заметила, что Алевтина уже мертва?
- Я испугалась, как и все.
- Кто же развязал руки дерущимся?
- Не знаю. Их связали, когда я уже ушла.
- А кто все-таки связывал руки дерущимся?
- Там были, помню, сын Михаила Толька Суханов, Николай Мельников и его сестра и сестра Андрея Анна. - Александра умышленно не назвала среди тех, кто связывал Андрея и Гриньку,  сына Аркашку.
- Откуда же появился в деревне Герман (Гриня) Елькин? Он же где-то должен быть на фронте?
- Я не знаю, спросите об этом Николая Мельникова, потому что он был в гостях у него.

Милиционер примерно понял картину нечаянного убийства, поэтому оставив лошадь у ограды председателя, отправился к дому Андрея. Зашел в дом, где сидел и плакал над случившимся Андрей. Милиционер, попытался выведать у него
- Почему же ты не попросил Гриньку уйти с праздника, если вы считаете себя врагами?
- Колька сказал мне, что их с Гринькой пригласила сама Алевтина.
- Кто развязал тебя и, кто Гриньку?
- Не помню. Помню только, когда я проснулся и увидел мертвую жену. Это было где-то часов уже в семь или в восемь, потому что, помню, уже светало. Увидел и понял, какую глупость мы с Гринькой совершили, убили мою жену и его бывшую возлюбленную,  и оставили сиротами трех сыновей.
- Это не глупость, гражданин Андрей, а почти что уголовное преступление.
- Я понимаю. Поэтому разрешите мне проститься с детьми и везите меня куда угодно.

Вдвоем с милиционером они вынесли тело Алевтины на улицу, положили его в сани, накрыли шубой и приготовились ехать то ли сначала в Ильинское, то ли сразу в город Слободской. До поездки милиционер разрешил Андрею зайти в дом сестры и проститься с детьми.
- Ребята, вы простите меня дурака, так как я оставил вас без мамки, а теперь и без отца. Я долго вас не увижу, поэтому будете жить пока с бабушкой, которой я дал телеграмму, и она скоро приедет в Пантылку.

Дети заплакали, вместе с ними ревела и Анна. Андрей их успокаивал, у самого тоже текли слезы. Анна приготовила ему небольшой узелок то ли с продуктами, то ли с одеждой, то ли с тем и другим. Андрей всех расцеловал, вышел со слезами из дома, и они вместе с милиционером отправились на лошадях по направлению села Ильинское.

Но прежде чем выехать из деревни, милиционер решил наведаться к Николаю и Валентине. Зайдя в дом, он сначала задал вопрос Николаю:
- А где ваш гость?
- С утра он увидел, что выходит из деревни Алексан, быстро оделся и то же махнул домой к Елькинцам.
- Кого вы  считаете виновником смерти?
- Не знаю. Наверное,  обоих. Я пытался оказать первую помощь Алевтине после нокаута. И вроде бы у меня это получилось. И вдруг утром как гром с неба, что Алевтина умерла.
- Себя вы виновником в смерти не считаете? Ведь, если бы не привели в дом Андрея Гриньку, то ничего бы с Алевтиной не случилось?
- Она сама разрешила мне прийти вместе с Гринькой.
- Ну, хорошо, готовьтесь быть пока свидетелем на суде.
- А что может сказать мне Валентина?
- Да что я могу рассказать? Видела драку, жалела, прежде всего,  Андрея.
- Почему вам так дорог Андрей?
- Потому что я ему нравилась.
- И что у вас были серьезные любовные отношения?
- Пока не было, но я ждала, что будут.
- Так что должен сказать, и вы косвенно повинны в смерти Алевтины.
- Я тут не причем. Пока же между мной и Андреем ничего не было. 
- Но вы своим поведением все-таки подталкивали Андрея к драке. В общем, и вы можете быть вызваны в качестве свидетеля на суде.

Дальше, выйдя из дома Мельниковых, милиционер, вместе с Андреем, направился в село Ильинское. А на другой день в город Слободской.
Разбирательство этого случая в суде тянулось примерно три месяца. Через два дня в Слободской привезли и Гриньку. Но посадили его отдельно от Андрея. Если Андрей на первом же допросе признал, что, наверное, он по пьянке ударил сильно Алевтину, но дальше сам свалился от самогонки и только очнувшись утром, увидел, что жена мертва, страшно заревел, но дело было сделано и его вина, безусловно, большая. На вопрос:
- А как же Герман Елькин? Он что не виноват, по-вашему?
- Конечно, и он виноват, поскольку я ведь знал, что он был первым ухажером Алевтины и зачем он «приперся» к нам, не знаю. Да еще первым стукнул меня, из-за чего и началась драка.

Допросы Германа были не столь придирчивыми со стороны следователя. Как-никак, но у него несколько медалей и полученное ранение в бою, в отличие от Андрея, который в строевые части оказался не пригоден и отправлен в стройбат на строительные работы.
На допросах Гринька утверждал, что Алевтина попала под удар Андрея, что он это прекрасно помнит.
- Ну, вы же зачем-то пришли в дом Андрея? Что вами двигало, уж не специально ли вы явились туда, чтобы склонить Андрея к драке?
- Пришел без всякого умысла. Но на ужине увидел,  как страдает от него жена, я не выдержал и первым ударил его.
- Но ведь вы не будете отрицать, что Алевтина вмешается в драку, защищая дорогих ее сердцу мужчин?
- Но был уже пьян и не сообразил, что так произойдет.
- У вас были намерения как-то связать свою судьбу с Алевтиной, хотя она уже была замужем и имела трех детей?
- Да, нет. Такого желания не было, но жалость к ней сохранялась. Я же до  сих пор пока  не женат.
- Да, ваша жалость привела к смерти любимой женщины.
- Ну, что теперь делать? Готов понести наказание за то, что первым начал драку и за смерть от удара Андрея Алевтины.
- Вы по-прежнему продолжаете настаивать, что нокаутировал ее Андрей.
- Да, я на этом настаиваю.

Суд состоялся в начале апреля сорок четвертого года. На суд были приглашены, кроме обвиняемых в качестве свидетелей Николай и Валентина Мельниковы, Александра и Анна Сухановы. В ходе суда окончательно было выяснено, что оба обвиняемых виновны в смерти Алевтины Сухановой. Но так как желание гражданина Андрея сотрудничать со следствием, когда он основную вину за смерть по неосторожности взял на себя, то ему вынесли лишение свободы на срок до трех лет. И так как он был до суда мобилизован  в строительный батальон, то после отбытия срока заключения должен вернуться на работы в строительном батальоне в поселке ТЭЦ-3 и продолжить службу в течение двух лет.
Гражданин Герман Михайлович Елькин, как участник войны, награжденный тремя медалями, и также признавший свою вину, получил в виде наказания за смерть гражданки Сухановой Алевтины Степановны год  исправительно-трудовых работ на одном из предприятий в поселке Первомайском.

На этом бы можно было закончить этот рассказ, но нужно иметь в виду, что у Андрея оставались сиротами три сына. Хотя он решил, что воспитанием займется его мать Аграфена, но потянет ли она в такое голодное время середины сороковых годов содержать и воспитывать троих внуков? Это вопрос сложный и неоднозначный, но об этом в следующей новелле.