21-40Москвее некуда. Сверяя с картами

Уважаемые читатели!   
Фрагмент  2 –  43 страницы. 2256 строк.
Если нет времени, но есть интерес – ниже,
в одноимённом  сборнике разбиение.   
               

МОСКВЕЕ НЕКУДА. (БАЛКОНЫ.)
                2018.   

Не знаю даже, почему выбрал именно зимнюю прогулку; в том,  всё изменившим во мне и для меня семьдесят восьмом (78), была и ни в чём не уступающая прогулка под дождём.  (Я и о самой прогулке, и песне из неё.)
А случались они всю жизнь.
И вернуться к ним, чуть ли не главная моя нынешняя задача.

                21-40Москвее некуда.  Сверяя с картами.

                21-24Москвее некуда.  Нет неточных наук.   
 
                21Москвее некуда.  Память и ностальгия.
 
Получается, что я скучаю по «временам прогулок».
А  ведь так уверенно заявлял, и неоднократно, что ностальгия не моё, не для меня.
Вот самоуверенное:
«Точно умнею, развиваюсь. Тесты подтверждают, серьёзные и шутливые. Наверное, и поэтому не скучаю, не ностальгирую ни о молодости, ни о каком-либо другом периоде жизни. Помню редкие (да и не очень редкие) яркие дни, приятные детали. Знаю, что потерял, но…»
Программно – философское:
«Нет ностальгии.  Хотя есть,  и очень есть, что вспомнить.  Остросюжетная жизнь.   Отсюда нет и препирательств с молодёжью».   
Или даже наглое:
«Полное отсутствие ностальгии. Прошлое пережито  и изжито. И всё-таки беспокоит. Беспокоит наличие свидетелей. Конечно, всем им (или почти всем) счастья и долгой жизни, но хотелось пожить и в их отсутствии.
Добавить к себе новому новый мир. Но это невозможно.
Часть из них уже тогда были моложе меня, часть ведёт более правильный образ жизни, а большая половина вообще женщины.
А они, как известно, живут много дольше».
Не просто наглое - опасное!
Её (ностальгию)  вообще опасно провоцировать.
И, тем не менее, очень и очень многие холят или лелеют душещипательные
детальки прошлого, живут им.   
Тоскуют, случается, даже по всевозможным ужасам и гадостям.
А, может быть, не просто тоскуют, а смакуют.
Прекрасный перегной для сорняков фантазии.
Ностальгия – любимый невроз.   
Что ж, вынужден признать – ностальгию по молодости (которая, якобы, присуща  буквально всем) можно уверенно контролировать, и даже вовсе искоренить;
но нет никакой возможности отказаться от «ностальгии по утраченному здоровью».
Согласитесь, «здоровье» и «молодость» конечно часто, но далеко не всегда «одновременны», не одно и тоже.  «Здоровье», как и «счастье»,  совершенно не являются простой и понятной функцией возраста.  Уж я-то знаю, помучился.   
Впрочем, для любых мучений существуют конструктивные корректирующие методы.
Не люблю я, не принимаю тоску ни в каком виде.
За прошедшее столетие (но никак не раньше) всяческие умники (философы, психологи, социологи) слишком уж расширили понятие ностальгии.
Оценивают её, за редкими исключениями, положительно.
Она, дескать, «играет позитивную роль в жизни человека и общества: способствует утверждению идентичности «Я» человека, укрепляет связь с ранними этапами его жизни, с «корнями», формирует моральные идеалы, сохраняет моральные ценности прошлого и обеспечивает преемственность традиций, «примиряет» в общественном сознании прошлое с настоящим, стабилизирует отношения между оппонентами в споре («породнив» их между собой через общее прошлое), «ломает» коммуникативные барьеры между людьми и т. д.»  (Из «Википедии».)
А я в данном вопросе вполне консервативен.
Ностальгия вредна.   Внутри  греческого слова содержаться «возврат» и «боль».
Ну что хорошего, доброго можно ожидать от подобной парочки.
Я согласен с теми, кто считает ностальгию противным заболеванием.
(Смотри, хоть у Даля.)
Пусть словечко остаётся чётким  и точным,  равным самому себе,
«не множит сущее без необходимости» (вот и Оккам пригодился).
А умные книжки (очень многие) по теме я прочёл.
И признаюсь – отнюдь не все они пустые и бесполезные.   
Некоторые и вовсе не нуждаются ни в моих, ни в каких бы то ни было
комментариях и похвалах.   Настоящие.
И всё же. Ученикам и последователям,  апологетам и эпигонам.
Не мудрите вы!
Не прибавится науке.  Не прибавится науки.
Но «памятью» заниматься не прекращайте, не уставайте. Важное.
Не жалейте мазков для научной картины мира!
Развивайте Знание!
И о собственной башке не забывайте. Упражняйте мозги.
Нет, я вовсе не задавался целью внести свой вклад в мнемологию,
определиться точкой на оси Бергсона.
Вы, конечно, помните, что я стараюсь не соблюдать никаких осей.   
К тому же, я решаю здесь не научную, а конкретную, частную задачу.
Реставрирую, реконструирую память.
Культивирую.
Повторюсь:  ностальгия  отнюдь не единственный (1) вид  обострения памяти.   
Итак, не ностальгия, а «культ памяти»
Память – это ведь и есть «Я».   
Пусть не вся сущность, но точно значительная составная часть.
И никак нельзя быть растеряхой.
Нельзя расслабляться.
Надо держать память «под напряжением».
Вот простое упражнение: стараться по штрихам, по намёкам узнавать своё,
родное в книгах, в фильмах, в рассказах.
Как это там, у Мандельштама – «узнаваемые воспоминания»?
Для меня моё – весь мой Великий Город.
Я ведь по его кругам кружил, кружил, кружил.
И узнавать его в старых фильмах «со всех боков» - задачка несложная.
А вот с крыш и летательных аппаратов не всегда получается сразу.
Не на все крыши залезал.
И полёты над городом, как и полёты фантазии,  никогда у нас не приветствовались.
Вот замечание:  раньше он был меньше, а теперь мельче.   
То ли растеклось, то ли осушили.
А теперь очередная песня.
               
                ГОРОД.    (12.8.79.)   
                1.
Церковь и серый пруд. Рядом трамвайный парк   
И небольшой завод. Может быть только цех.         
Выгляну из окна – в дымке домов толпа.
Каждый узнаю шпиль – это московский центр.
Город – моё море вдохновенья               
Знание твоё об этой жизни.               
Город над тобою ветер веет
Памяти моей, и светит свет надежды моей.
Город – моё море вдохновенья.
Город – моё счастье и печаль.               
                2.
Утро торопит всех – зарокотал проспект,
О перекрёстки бьёт камни больших машин.
Как птичий курс на юг, точен мой путь в толпе.
Я так люблю спешить. Я так привык спешить.
Город – моё море вдохновенья
Знание твоё об этой жизни.
Город над тобою ветер веет
Памяти моей, и светит свет надежды моей.
Город – моё море вдохновенья.
Город – мой простор, моя тюрьма.
                3.
Мне захотелось вновь город пройти насквозь,
С выверенных путей в сторону повернуть,
Город послушать мой, поговорить с Москвой.
Не помешает дождь мне на тебя взглянуть.
Город – моё море вдохновенья
Знание твоё об этой жизни.
Город над тобою ветер веет
Памяти моей, и светит свет надежды моей.
Город – моё море вдохновенья.
Город – мой рассказ и мой туман.
                4.
Предначертанье дня – поезд нырнул под мост.
Знаешь язык гудков – город тогда поймёшь.
Женщины на бегу, не из журналов мод.
Много знакомых лиц – в памяти нет имён.
Город – моё море вдохновенья
Знание твоё об этой жизни.
Город над тобою ветер веет
Памяти моей, и светит свет надежды моей.
Город – моё море вдохновенья.
Город самый близкий и чужой.

Город – моё море вдохновенья.   
Город – моё море вдохновенья.
Город.               

                22Москвее некуда.   Памятистика.

Кстати, песни для меня – типичная мнемоника, мнемотехника.
«Совокупность приёмов и способов, облегчающих запоминание и увеличивающих объём памяти путём образования искусственных ассоциаций».
Так трактуют энциклопедические словари.
А богиня Мнемозина (читайте там же, или просто знайте от рождения) –
мать всех девяти муз.   
Стихи я всегда писал, чтобы лучше, чётче запомнить, уложить в себе возникающую, просящуюся в мир мелодию, уточнить и утончить, окрасить и украсить её.   
Нотная запись появлялась позже, и только если в ней возникала нужда.
А музыку, шумы во всех случаях сочинял для более полного усвоения и освоения языкового материала, для определения местоположения буквально каждой буквы.
Ноты – звуки. И буквы – звуки.  Что уж тут рассуждать.
Песни же возникали и существуют, как эффектный и эффективный метод самоидентификации.
Чтобы помнить  и узнавать себя прошлого.
И не путать невзначай его с нынешним.
И выращивать, воспитывать себя будущего.
Даже если оно будет совсем недолгим.   
Честное и основное.  И опять ; «почему – как – зачем» в «одном флаконе».
А честолюбие – погонялка для малоталантливых.
Что мне слава, я сам Слава.  Восклицание без восклицательного знака.
Впрочем, я буду искренне рад и благодарен, если вдруг запомнюсь.
Всё-таки приятнее и полезнее быть не мнимой величиной, а «мнемой».   

Совсем новое, почти сегодняшнее восприятие:

Характерен для Титана               
Кругооборот метана.               
Можем мы предположить,               
Что и там возможно жить               
(То есть саморазвиваться)               
Некой форме бытия.               
(Пусть намёком, пусть авансом            
Может жизнью называться.)               
Вдруг когда-нибудь и я               
Стану жителем Титана,               
Переполненным метаном.               

Но душа и на Титане
Быть собой не перестанет.
Будет что-то сочинять
Наподобие огня.
Но метан взрывоопасен
И мой творческий порыв
Точно будет не напрасен.
Я скажу Вселенной: «Здрасте!».
Покажу Вселенной взрыв.
(Озадачены земляне:
Что за вспышка на Титане).

Да и позже неустанно
Созидателем, титаном,
Устроителем планет
Прослужу немало лет.
Но повремени, мой Боже!
Ведь надежда ещё есть.
Не готов ещё итожить.
Пригожусь сейчас, быть может.
Вдруг прислушаются здесь!
Плоть моя не из титана,
На Титан в титаны  рано.
            15.2.2013.   (музыка 28.5.2013.)

Счастливая перспектива порадоваться за меня  светит, скорее, моим близким и любящим.  Так, что же мне думать об этом?   Зато у меня уже сейчас есть возможность совершенно безнаказанно радоваться за них.
Не рефлексируя, не  прогнозируя, просто радоваться.      
А  в рассматриваемой нами научной дисциплине, как в полноценной, существует прогнозирование, или, например, математическое моделирование?
Мнемология.
Нет, переделаю. Русифицирую.
Памятистика.
Скажете, коряво звучит.   А мне нравится.   
Рифмуется и с  «истиной», и с «мистикой», и со «статистикой».
И как-то в самом слове, внутри,  содержится основная тематика.
Сколько в конкретной памяти смогло поместиться?
И сколько ещё поместится?

               23Москвее некуда. Каждый по-своему.
      
Я люблю коверкать слова.  Ещё одно моё хобби.  Точнее, своеобразная часть моего главного увлечения, которое следует называть «всевозможные игры в слова».   
Можно сделать умышленно грамматическую ошибку - и она вдруг поменяет смысл, перекрасит, перенаправит слово.
Можно по-мичурински  привить к слову букву, две (2), три(3)…
Слова с удовольствием сами кривляются и гримасничают.
Стоит только разрешить, поощрить и слово-хищник проглотит зазевавшегося соседа, но само вдруг раздобреет и подобреет.
Или, наоборот, отбросит, как ящерица хвост и откроет свой первобытный смысл.
Все знают палиндромы – перевёртыши.
Я их для себя, в своих записях, называю ещё Тяни-Толкаями.
Сказочной, детской кличкой подчёркиваю – игра.
А как же меняет программу, порой анаграмма.
Существует неисчислимое множество методов лепки слов.
Так, собственно, и развивались всегда языки.
И сейчас достаточно часто получается нечто забавное, точное и умное.
В филологии есть название – неологизмы.
Но я знаю, что такое серьёзное слово,  и даже менее значительное «каламбур» применимы только тогда, когда новое вошло уже в обиход, в словари.
А до тех пор они просто словечки - игрушки.
И я, как и всякий другой человек, очень и очень люблю их – свои игрушки.
Или, может быть, всё гораздо интереснее и важнее?
Они – уродцы, подчёркивающие своим возникновением всю принципиальную необозримость вселенских форм.
Уродец – не урод.   «Уродец»  вполне может быть и добрым, хорошим словом.
      
          УРОДЕЦ.   (21.12.79.)   Песня.
                1.
В одной обычной стране,               
В одной обычной семье.               
В обычный день родилась, она родилась.            
Всё б было так, как всегда.
Всё б было так, как везде,
Ах, если бы не эти два крыла.               

Уродец, уродец, родился уродец.               
За что наказанье такое – заплакала мать.            
Соседям не скажем, но крылья не скроешь.
Слушок об уродке пополз по соседским домам.
                2.
Хотели люди убить,
Хозяин цирка купить,
В больницу врач её брал – мать не отдала.
Зачем смышлёна умом,
Зачем прекрасна лицом.
Уж лучше горб, чем эти два крыла.

Уродец, уродец, смотрите, уродец.
Гоните уродку – она нам беду принесёт.
С камнями и бранью угрюмый народец.
Заплакал ребёнок – опомнись безумный народ.
                3.
От горя мать умерла.
Народ вокруг полон зла.
Однажды утром одна ушла из села.
И вдруг мальчишка сосед
Бежит, бежит ей вослед,
Котомка, как два сложенных крыла.

Мой ангел, мой ангел, я знаю дорогу.
Нас ждут наши горы, не примет других высота.
Поверь мне, не будешь ты жить одиноко.
Поверь мне, что скоро, как ты научусь я летать.

Крылатое племя найдём мы с тобою,
И будем жить с ними, и будет весь мир на виду.
А если случится, что нас в мире двое,
Крылатому племени двое начало дадут.   
                Вячеслав Куроптев.

Сам Чарли Чаплин, говорят, хотел снять такой фильм.  Что-то не сложилось.
Обратите внимание, как ловко я поместил себя рядом с Чаплином.
Я вообще совсем не просто так насыщаю текст великими фамилиями.
Такой  типичный постмодернистский приёмчик.
Заручаюсь их поддержкой.  Попробуйте только не уважать и не уважить.

И о недобром, страшноватом использовании в кино тоже, конечно слышал.
Но и у Тода Броунинга в 1932, и, тем более, у  Дрю Белла  в ремейке 2007 года
 Freaks (англ.) скорее всё-таки «уроды».
Русские варианты названий в том же порядке «Уродцы» и «Шоу уродов».
(Смотрите, как всегда, Интернет.)

Ну что мне недобрые трактовки? Не вдохновляют!
А вот забавные «гусеницы - бабочки» из сети.   
Впрочем, они много позже моей песенки.
(Я имею в виду, естественно, мультик, а не шкалу развития живой природы.
На ней они существенно раньше человечества.)
Но на приоритет никак не претендую.  Было бы смешно.
«Гадкий утёнок» + «Дюймовочка». Обе (2) сказки от великого Андерсена.
Постмодернизм как неотъемлемая часть творческого бытия и легитимация любых форм плагиата.  Как оправдание собственной творческой импотенции.
Это я не о себе.  У меня преемственность, продление и развитие добрых традиций,
вдохновение, переданное как эстафета гениями прошлого.
Кажется, есть ещё какой-то австралийский мультфильм, я о нём позже услышал,
но до сих пор так и не нашёл.
И искать-то было негде.  Интернет только зарождался, причём не столько в лабораториях, сколько на объединяющих совещаниях  и каких-то судах между западными компаниями, малопонятными для простых советских электронщиков.   Я-то был не прост, работал аж на IBM- 370.  Слово «сеть» понимал.   
Но до термина «Интернет», до метафоры «Глобальная сеть» было ещё лет пять (5),
а  до концепции «Всемирной паутины» добрых десять (10).
Кстати,  ситуация в сфере обработки информации вполне органично вписывалась в тогдашнее общецивилизационное  состояние, чуть раньше обозванное Лиотаром
«состоянием постмодерна».   
Определения «постмодернизм» я не знал.
Для справки - два обсуждаемых нами, общеизвестных сейчас модных словечка «Интернет» и «постмодернизм» так и не появились в советских словарях.
А песенка у меня получилась тогда хорошая.  Её, все, буквально все, кто слышал, любят.  И пусть таким историям нет числа, - вслушайтесь.

Прерываюсь ненадолго, и отправляюсь на балкон.
Я уже два года, как не курю, и теперь каждый мой выход сюда, по идее, должен приносить мне только пользу.   
Я, правда, не уверен, что табачный дым самый опасный компонент городского воздуха. Более того, я даже уверен в обратном. В том, что в нашем московском воздухе присутствует такое, «что и не снилось нашим мудрецам».
(Если кто-то не вспомнил сразу, прошу прощения,  это Шекспир, в переводе, между прочим, гораздо менее известного Вронченко. Вот и Word такого не знает, подчеркнул красным.)

                24Москвее некуда.   Наука и война.
 
Впрочем, некоторым не только снилось, но вполне даже и нюхалось.
Как раз в период переезда нашего (о, это был весьма длительный процесс) к нынешнему панорамному виду  сотрудничал я, скорее даже водил дружбу,
с одним замечательным физхимиком.  Вот назвал его так, и засомневался.
А вдруг ему не понравится.  Вдруг он сочтёт такое определение неточным или недостаточным.  «Талант делает человека неопределённой величиной».
А он, несомненно, талантлив.  Я здесь неукоснительно следую простому правилу – никаких фамилий близких и дальних знакомых, друзей и родственников, реальных персонажей описываемых событий. Многие из них ещё с нами, ещё не «присоединились к большинству».
Для текста вполне достаточно и общеизвестных  фамилий.
С другой стороны, мне хочется, что бы мои герои узнавали себя.
И в большинстве случаев ещё и оставались полностью удовлетворенными  моими описаниями и характеристиками.
А некоторых я так помню, и так люблю, что готов кое-что пропустить, и гладить только по шёрстке.
Лёнчик (годиться тебе?!) именно из привилегированной категории.
Человек тонкой психологической организации. Личность неординарная.
Понимаю, и принимаю все возможные меры.   
Так вот: применяя термин «физхимик», я имел в виду только его конкретное место работы и некую сферу применения знаний и способностей.   
Институт физической химии Российской Академии Наук.   ИФХ РАН.
В Москве есть и другой научный центр.   
Институт химической физики Российской Академии Наук. ИХФ РАН.
И, соответственно, немалое количество его сотрудников – «химфизиков».
Они почти соседи. Даже почтовое отделение одно и то же.
Для пассажиров седьмого (7) троллейбуса, следующего от Калужской площади, всего три (3) очень коротких остановки.  Таких коротких, что никому даже в голову не приходит из-за них ждать редкоходящий общественный транспорт.
Из ИФХ в ИХФ (и в обратном направлении) все и всегда ходили пешком.
Почти точно посередине пути, на верхушке Нескучного сада, примерно там, где сейчас обитает передача «Что? Где? Когда?», долгие годы стоял «зелёный домик» - дежурная пивнушка, как для химфизиков, так и для физхимиков.
Впрочем, не только для них.
А павильончик, расположенный чуть ниже,   и площадка вокруг него, так замечательно оформленные телевизионщиками, использовались в основном как туалет.      
Помните весёлый и добрый старый – старый советский фильм «Сердца четырёх» (4).
Тот, где «всё стало вокруг голубым и зелёным».
В самом начале Целиковская (она – младшая, несерьёзная сестра) отправляется на свидание  на Ленинские горы на троллейбусе.  (На-на-на.)
А Серова (целеустремлённая – старшая)  преследует её на велосипеде.
Так вот, что под двумя (2) троллеями, что на двух (2) колёсах обе (2) они через
две с половиной (2,5) минуты проследуют мимо первого (1) здания, а ещё, как вы уже догадались, через две с половиной (2,5) мимо второго (2).
Правда, ИФК  в первое (1) ещё не въехал.  Его образуют только в тысяча девятьсот сорок пятом (1945), в год победы.   
А вот ИХФ мог уже праздновать десятилетие (10) во втором (2).
Да только какое празднество в первый (1) военный год.
Так уж сложилось. Так устроена наша жизнь, а, вслед за ней, и наша память, что путешествуя во времени не возможно никак пропустить, не вспомнить нашу войну.
Такая огромная и страшная она продолжает присутствовать во всех наших воспоминаниях.  Во всё-то она вмешалась и продолжает вмешиваться.
Вдруг, пусть на мгновение, мне показались совершенно неуместными игрушки – финтифлюшки, которыми я так активно, скорее даже для себя, чем для читателя, обвешиваю текст.  И, прежде всего, моя заявленная, сквозная «игра в цифры».
Но ведь и сама война содержит в себе трудно поддающееся исчислению множество страшных чисел и цифр.  И счастье наше в том, что великие числа,  победные даты всё-таки перевесили, пересилили.
Существует расхожее и, даже весьма рекламируемое заинтересованными субъектами, мнение, что война подгоняет прогресс, стимулирует научную мысль.
Что она  чуть ли не необходимое для развития зло.
Мне-то эта мыслишка кажется пошлой и примитивной.
Предлагаю интересующимся ввести и рассчитать некий всеобщий комплексный «коэффициент полезного действия»  (КПД) войны.   
Уверен, что в результате внимательного и непредвзятого, системного подхода перед её пресловутым ускорением возникнет знак минус (;).    То есть «ускорение» на деле оказывается «замедлением».  Весьма простым, всем понятным подтверждением данного вывода является способность войны в предельном случае и вовсе остановить прогресс.
И всё-таки, после всего сказанного, не могу не признать, что оба (2), почти случайно фигурирующих здесь института, как и множество других, обязаны своим существованием, прежде всего наличию военных задач и заказов.
Так и висят эти две (2) почти идентичные вывески почти друг за другом около станции метро «Ленинский проспект» в Москве.  И под каждой из них (да и многих других) немалое количество замечательных физиков ежесекундно вносят свою лепту в «доктрину сдерживания».

               
                25-28Москвее некуда.  Персоны и персонажи.

               
                25Москвее некуда.   Противные москвичи.   

Для небольшой, не самой худшей, но всё-таки страдающей лёгким снобизмом группы москвичей, есть некая весьма существенная для них разница в местоположении этих соседствующих научных объектов.
Более новый, ИФХ, находится внутри Окружной железной дороги с пристроенным
к ней сейчас ТТК, третьим (3) транспортным кольцом, бывшей границей старой Москвы.  А старший по возрасту, ИХФ, пусть всего лишь на двести (200) метров,
но за сакральной для них линией.  То есть в пригороде.
Более того, в давние времена создания института был он и вовсе за городом, на дачах.   
Кое в чём они, конечно, правы. Ведь физхимики поселились тогда на так называемой Мамоновой даче на Воробьевых горах.  Был в нашей истории такой заслуженный человек, поэт и генерал,  граф Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов.  Брат министра.  Родился он до Пушкина, а ушёл из жизни после отмены крепостного права.  Так, что видел, слышал и сделал много всякого интересного.
Вот и имение его служит России, её академической науке, по сей день.
Жена стоит за спиной, смеётся и спрашивает – а Петя Мамонов не потомок, не наследник ли?  Не знаю, не скажу.  По мне, так вполне годится.
Про него всякое пишут, случается и не очень хорошее, и очень нехорошее.
А я вам вот что расскажу.  Как-то на пляже под Николиной горой (есть такие весьма заметные дачи в ближайшем Подмосковье) захотелось нам с давно отъехавшим,
зарубежашим  (моё словечко, означающее «убежавший за рубеж») другом сплавать на высокий берег за кукурузой.  «Сплавать» - слишком громкое слово.
Там вся река в два гребка.  Но есть сложность: на том берегу не везде сразу влезешь.
Поэтому следует на полминуты (1/2) отдаться течению.   Оно здесь вполне ощутимое.
Приносит прямо к природной лесенке.  А наверху сразу заросли – поросли.
Ну, в общем, на всё про всё нужно минут шесть (6).
А дети ещё несмышлёные, и жёны разомлели под солнышком, лежат с закрытыми глазами.
Хорошо, Пётр рядом отдыхает.  Он, как и мы, всегда выбирал левый от входа песчаный островок.
- Последи, чтобы за нами не полезли.
Кивает.
Почти сразу тащим полные футболки (мы из них мешки сделали) початков.
А они уже все вместе заинтересованно строят что-то на берегу.
Интеллигентнейший,  воспитанейший, добрейший человек.   
Так о дачах. Думаю, до сих пор он Николину предпочитает.

Но вернёмся в город.  Как я уже отметил чуть выше, среди нас, исконных москвичей, которых сейчас в городе по самым оптимистичным подсчётам осталось не более восьми процентов (8%),  есть некая, крохотная (промилле (1/1000), но заметная часть так и не признавших  предпоследнего расширения Москвы.

Здесь я, не без трепета,  хочу сделать одну, совершенно не относящуюся к моему повествованию, скандальную вставку.  Я об извлечённой мною из открытой статистики цифре «восемь процентов» (8%).  Повсюду и часто пишут, что к москвичам отношение у остальных жителей России в большинстве случаев негативное.
Мне лично очень трудно в это поверить.  Я поездил немало по стране, бывал в самых разных и сильно отличающихся друг от друга местах.  Но нигде, и никогда, пусть не сразу, но после кратчайшего начального общения, ко мне не относились плохо.
И пишут, и звонят, и зовут.
Жена моя прилетела ко мне с Сахалина.
У моего лучшего друга, с Урала, я никогда не был.  Долгие годы к нему почти невозможно было попасть, но и туда упорно зовут.  Благо, времена переменились.   
Но, может я какой-то не такой москвич, нестандартный.
Лучше, хуже – значения, конечно же, не имеет.
Или времена переменились совсем не во благо.
Или врут всё СМИ (средства массовой информации).
«Я проснулся у стены.
Ещё не было семи. (7)
У меня такие сны -
Не нужны лихие СМИ».   
Это моя чепуха, так, для смеха.
Или перестал я понимать что-либо, даже родной мой великий могучий.
А что, он так лихо меняется.
Так вот, к тем, кто, возможно, действительно неблагожелательно относится к нам, жителям столицы, есть у меня вопрос.
Нет, скорее пожелание.
Определитесь вы, наконец, кого вы, собственно не любите:  восемь процентов (8%) коренных или  остальные девяносто два процента (92%) – то есть себя самих.
Или мы всем скопом здесь, стопроцентно (100%) в чём-то непростительно, непоправимо провинились.   А, значит уже не только здесь, в столице, но и повсюду, по всей стране. Все перед всеми.
Ещё одна активно внушаемая, навязываемая идея.
Мы, все, весь народ, виноваты во всём плохом, отвратительном из нашего прошлого.
Мы, опять все вместе, поголовно, мало работаем, не хотим (или вовсе даже не можем) думать, пьём  - и, соответственно всему выше перечисленному, живём.
Да и в будущем, если оно опять не получится, пенять придётся только на себя самих.
Согласитесь, весьма удобная доктрина для истинно виновных.   
Знаете, я явно поспешил, просто грубо ошибся, обозначив тему «противные москвичи» как «совершенно не относящуюся к моему повествованию».
Москва, конечно, не нуждается в защите.   
«Один на Москву обижался, а она и не знала»
Не взыщите.  Пословица такая, народная мудрость.
А, может быть, всё-таки нуждается?
И я хочу заступиться за свой город, своих друзей, своих соседей, за себя.
И тема очень даже относящаяся, соответствующая, существенная, а то и главная.
Согласен, что Москва – не вся Россия.  Но и России без Москвы не бывать.

Ещё чуть-чуть о внедряемом извне чувстве вины.
Был у меня друг, человек интересный и добрый, как раз из тех девяносто двух процентов (92%),  ярчайший представитель «племени покорителей столицы».
Слышите иронию – не моя она, его собственная.
Я в данном случае на иронию права не имею.
Так вот однажды он мне так прямо и заявил: «Ты уже тем виноват, что в Москве родился».  И не сейчас, не недавно – четверть века (1/4 ; 100 = 25 лет) назад такое.
Но моя формулировка «был у меня друг» вовсе не из-за этой очевидной глупости.
И позже не раз ещё случались у нас с ним дискуссии (и не только) по самым разным темам.
   
                26Москвее некуда.  Два напоминания.

Проще причина и печальнее.   Умер мой друг, строитель, поэт, общественный деятель, Коля Тестин из-под Тамбова.      
Ну вот, я опять пусть и вполне мотивировано ввожу нового персонажа, имея выше целый список недоигранных.
К тому же, вопреки своим правилам, называю его настоящим именем.
Впрочем, я уже нарушил их, упомянув  Петра Мамонова.
Но я как бы причислил его к «общеизвестным фамилиям» и «знаменитостям».
И упомянул лишь об одной вполне случайной встрече.   
А вот о Кольке я собираюсь рассказать немало и всякого разного, что тоже
не очень-то соответствует заявленным мною принципам текста.
А ведь у него остались близкие.
Но именно им я недавно сказал о своём желании опубликовать Колины тексты, напомнить о том, что он тоже знаменитость.
Прочтите о нём, и попробуйте оспорить.      
Не знаю, получится ли его книга.  Мне бы своё сундучное успеть обнародовать.
Но познакомить, показать, привести примеры прямо здесь я точно смогу.
Персонажи мои, как матрёшки.   Истории о них легко вкладываются одна в другую.
Но это вовсе не значит, что кто-то из них значительнее, объёмнее другого, о тот, в свою очередь, полностью включает в себя некоего третьего (3).
Многомерная топология текста позволяет мне не соразмерять их, и не примерять  друг к другу, но вполне непринуждённо помещать одно (1) в другое,  а затем, спустя некоторое текстовое расстояние, также просто совершать обратную процедуру.
Тестин - особый случай.
Нет, конечно, они у меня все особые, иначе, зачем же писать-то.
Ну, тогда так.
Николай Тестин – совсем особенный случай.  Не обещаю, что единственный (1).
До сих пор, я лишь вставлял сюда готовое, более или менее подходящее.
Теперь же сделаю наоборот.   
Новый законченный текст, который можно будет вынуть и предназначить для самостоятельной жизни без всякого ущерба.
Предвижу, правда, две (2) неизбежные отсылки.  Ну, что уж тут поделаешь.
А обозначенных персонажей, всех без исключения, торжественно обязуюсь доиграть, в соответствии с одним (1) из основных литературных законов.
Если, конечно, успею дописать сие произведение.   

Собственно, я уже нашёл для рассказа о Кольке все мои материалы.
Написал связующий текст.
«Не видел, не слышал, не знаю о нём ничего в этом веке.
Последний контакт – наш переезд. 19 декабря 1999» - так я хотел начать.
Далее несколько десятков (10) строк, некий план, как в школьном сочинении.
И закончить - «Буду дополнять. Проверять опасаюсь. Был бы жив!»
Но прервался и пересел за сетевой компьютер.
Да, да, - работы  у меня разделены.
И соответствующие им компы, естественно тоже.
Один (1), постоянно требующий внимания и затрат, не осознаёт себя вне общения, вечно в контактах – экстраверт.
Другой, интровертивный, прячется в глубине квартиры, доверяется только мне,
и абсолютно правильно делает.
В ответ и я доверяюсь ему.
Почти.
Лучший способ защиты информации – отрубить все кабели.
Итак, я пересел, зашёл в телефонный справочник, и, практически сразу, нашёл координаты Колиной жены – матери его детей.
И узнал главное.  Точнее, мы с Мариной, не то, чтобы догадывались, просто уверены были. Потому я боялся звонить.
Он ведь никогда не исчезал надолго.
То есть иногда случались три (3), четыре (4) месяца.  Дважды (2) даже больше года.
Случалось, когда ему казалось, что у него всё устроилось, всё хорошо.
Даже, когда получалось, он не умел продолжить, закрепить.
Такой характер – умел только начинать, а дальше то неинтересно, то сил не хватило.
И я его понимал. Знакомые проблемы.
В общем,  «хорошо» долго у него не было никогда.
Всё заканчивалось, и он приходил.
И вот в который раз «плохо», но теперь уже окончательно.  И он уже не придёт.
Таким образом, первая (1) и последняя строчки моего плана потеряли смысл, зато появились некоторые внутренние обязательства.
Я так и сказал ей и его сыну.
Познакомились мы, кстати, на той же, вышеупомянутой Николиной горе.
Николай, правда, в отличие от Петра, и нас, и ещё многих не отдыхал там.
Сначала он занимался каким-то трубопроводом, а потом занял вполне даже руководящее кресло.
Нашлось нормальное дело и для молодой жены.
Жили они тогда у моего близкого друга, точнее у его деда, который нуждался в секретаре.
Знакомство и почти немедленная драка с ним «вокруг Высоцкого».
Тема тогда частая и горячая. Я отвечал ребятам на какие-то вопросы, говорил только то, что знал наверняка, видел сам.
Восьмидесятые (80)  только начались, и у Володьки Высоцкого неожиданно появилось несчётное количество друзей и собутыльников.  Очевидцев.
Колю подобное положение дел сильно возмущало.  Он, безусловно, был прав.
Но только его пафосные тирады, ко мне никакого отношения не имели.
Я никогда никакого «Володьки» не знал.
Я всегда говорил и говорю «Владимир Семёнович».
Но я тогда (впрочем, как и сейчас) не готов был Высоцкого канонизировать.
А вот это Колю тоже категорически не устраивало.
Большого ущерба я ему нанести не успел.
А вот сам пострадал смешно и надолго.  Один из самых моих любимых знакомых
до сих пор, уже треть (1/3) века, уже из-за океана, из Канады не называет меня иначе,
как «драчун».
Тут мы дошли до гитары. Там, видите ли, дорога между калитками почти соседей
не так уж и коротка.   
Меня сразу же попросили спеть.   

         НА  ПОМИНАНИЕ.      
                1.
В одной из песен ты об этом пел,               
Шутил, но верил в неизбежность.               
Сегодня я стою среди других в толпе.         
Но где же песня новая, но где же?               
А помнишь, как просил у Шукшина:         
«Переиграй, останься живым».               
И вот смотрю в проём центрального окна,   
А там портрет такой красивый.               
И вот смотрю в проём центрального окна,
А там портрет такой красивый.
                2.
Вчера решал ты «быть или не быть»,
Но выстрел в спину – решенье злое.
Ты посмотри, гитары рубят на гробы.
Но рано хоронить, скажи, Володя.
И будут помнить, будут почитать,
А главное, что песня будет.
Настанет время и на титульных листах
Фамилию твою поселят люди.
Настанет время и на титульных листах
Фамилию твою поселят люди.
                3.
В твоём театре есть такой спектакль.
Вот так же было, тогда на Мойке.
Пешком, сегодня на Таганку только так.
Не признаёте, всё равно постойте.
Сказала, видно баба с головой,
Растопчина, поэт старинный.
Поэты русские свершают жребий свой,
Не кончив песни лебединой.
Поэты русские свершают жребий свой,
Не кончив песни лебединой.
                28.7.80.

Может быть, вы уже встречали этот текст.  Он появлялся, тогда, сразу после похорон, с подписью «неизвестный поэт», и не в одном (1) месте.
Были и есть у меня весьма авторитетные свидетели, но я никуда не побежал,
нигде не кричал, ни на чём не настаивал.  Вот такая позиция.

                27Москвее некуда.   Добрались до гитары.

Написана песня, решена как задачка, собрана как конструкция утром двадцать восьмого июля тысяча девятьсот восьмидесятого года (28.7.1980), в понедельник.
В автобусе номер семьдесят четыре (№74) на исковерканном датой маршруте.
У окна служебной лестницы вестибюля станции метро «Таганская – кольцевая», куда я проник обманным способом, предъявив абсолютно честный документ.
В бесплатном такси, во время гонки по москворецким набережным:
М. Горького (ныне Космодамианская) - Раушская - Кремлёвская -
Кропоткинская (теперь Пречистенская) - Фрунзенская (почему-то и сейчас) - Савинская - Ростовская -  Смоленская - Краснопресненская.   
Написана и исполнена с десяток (10) раз в тот же день.
На кладбище. И потом. День длился и длился.
Они – основные – те, что на главных фотографиях, успели на «Таганку»
к восьми вечера (20.00.) на своих «Мастера и Маргариту»,
где во время сцены "оплакивания Христа" многие, конечно, рыдали.
Потом на полуночные поминки.
А я на «Малый Стадион Динамо», благо он рядышком.
Был  женский хоккей на траве Россия – Зимбабве.
Они выиграли два – ноль (2:0), а потом стали олимпийскими чемпионками.   
Я не мог не пойти – обещал провести интересующуюся девочку ещё в предыдущую среду.   А сотовой связи не существовало (были, представьте, и такие времена).
Потом дармовое плюс (+) дорогое пиво в специальном баре.
Там мы уже много поминали.   
Потом удачно подвернувшаяся милиция (сейчас – полиция).   
Они, по распоряжению человека в штатском, отвезли меня на Птичку, прямо в уютную и тёплую койку.
Вот ведь какие жертвы приношу, выполняя двойное обещание (Колиной семье и своему читателю).
Пропускаю подробное описание такого дня.
Знаете, что такое Blooms day - Блумсдэй – День Блума.
Шестнадцатое июня тысяча девятьсот четвёртого года (16.6.1904).   
Самый знаменитый день мировой литературы – «Улисс» Джойса.
Но наш понедельник похорон точно объёмнее.  Даже без ассоциативного реминисцирующего иллюминирующего мифологического фона.
Впрочем, и такой грунт при желании нетрудно наложить на холст.
А у меня такие подходящие деньки частенько случались и случаются.
Было даже однажды (1) подобное нагромождение порогов событий на пути потоков сознания прямо в девяносто восьмую (98) годовщину Дня Блума.
Путешествие  за Звенигород, за дочерью.
Тут уж оба вышеупомянутых должны потесниться, и в антологии встать
не по имени, не по дате, не по типу, не по размеру.
Но только так, как вы мои умные, умнейшие, проникновенные и во всё проникающие, гениальные читатели укажете.
А я в вас уверен.
Только, пожалуйста, на второе (2) место поставьте тоже что-нибудь моё.   
Уж я вам списки подгоню.   
И такое пропускаю.
Вот когда осознаёшь необходимость гипертекста.
«А что? А вдруг?»
Так и сделаем.
Либо  вставки – ссылки  понатыкаю,
либо всё равно прочтёте, если дочитаете, если допишу.   

Нечастый для меня набор аккордов.
Годами четырьмя (4) раньше,  вместе с кучей других разножанровых бумаг выбросил штук сто (100), а может и больше таких песенок.
И основной причиной была вовсе не изменившаяся творческая позиция.
Я тогда выбрасывал всё, всю первую (1) треть (1/3) своей жизни.
Прощался с тем собой, чтобы не мешал он мне новому.
Но это уже совсем другая история, уже написанная мною под другую музыку.
А ещё раньше, практиковал разовые (1) опусы.
Сочинил, - спел (случалось, только себе) ; умышленно не записал - забыл.
О чём-то сожжённом (да, да - не просто рвал и выбрасывал - всё сжигал - характеристика тогдашнего настроения) жалею очень.
Письма разные.  Москва – Тарту, и Тарту – Москва, к примеру.
На днях был повод вспомнить - выругал себя придурком. И жена поддержала.
Кстати, видите, как впрыгивают на ходу персонажи. Вот ещё один -  занимательный и небезызвестный. Но ни слова, не сейчас, я обещал про Колю.
О песенках тех, вспоминаю в последнюю очередь.
Некоторые (малая часть), впрочем, вернулись: что-то вспомнилось само собой,
что-то обнаружилось в чужих архивах.

Нечастый для меня набор аккордов.
Но не отрицаемый, не отсутствующий у меня вовсе.
Вот ещё пример, по тому же печальному поводу.

                ГИТАРА.   
                1.
Вижу в траве я убитого голубя снова
Ясно, что в этом дворе живёт ловкая кошка.               
Как-то не сразу приходит – живу я здесь тоже.               
Пара недель перерыв, для меня это норма.               
Комната за две недели совсем одичала,               
Вещи сменили места, непослушными стали.               
Ждёшь меня, вижу, подруга надежд и печалей.               
Сквозь строй враждебных вещей подхожу я к гитаре.   
Ждёшь меня, вижу, подруга надежд и печалей.
Сквозь строй враждебных вещей подхожу я к гитаре.
                2.
В руки её я беру, и она, всё прощая,
Новую музыку к новому дню мне подарит.
Этой мелодией я расскажу о гитаре
Той, что умеет быть верной и без обещаний.
Слава закатится, слава, как зимнее солнце.
Не на неё я настроил гитару, на веру.
Слушайте важное: умер Владимир Высоцкий.
Тот, что учил  нас держать её крепче, чем нервы.
Слушайте важное: умер Владимир Высоцкий.
Тот, что учил  нас держать её крепче, чем нервы.
                3.
В песне его я ещё процитирую к смерти.
Сразу писал поминание я, на Таганке.
Главное вовсе не смерть, есть проблема другая.
Чаще, чем понят, изруган он был, и осмеян.
Ловкие кошки нужны, объяснил нам всё Дарвин.
Только есть думы такие, что не до законов.
Если не будет его – человека с гитарой,
Вовсе не будет не только законов – учёных.
Если не будет его – человека с гитарой,
Вовсе не будет не только законов – учёных.
                4.
Только, прошу вас, любите, он добр был и весел.
Только, прошу вас, поменьше суждений и сплетен.
Только, прошу вас, поменьше подробностей смерти.
Только, прошу вас, побольше послушайте песен.
Только зовите, прошу, его русским поэтом.
Умер от тяжести он, одному не по силам.
Я вас прошу, тем, кто выбрал смертельный путь этот
Сцену откройте. И не торопите к могилам.
Я вас прошу, тем, кто выбрал смертельный путь этот
Сцену откройте. И не торопите к могилам.
                20.8.80.

И её, конечно, тоже пришлось спеть.
Умные ребята удачно совместили приятное с полезным.   
               
                28Москвее некуда.   Шансон и шансы

Цитаты. Подчёркнутое внимание и уважение к творчеству и личности.
Искренняя грусть.   (Всё так для меня и сейчас, спустя столько лет.)
Коле не могло не понравиться.  (Легко прогнозируемое попадание.)
Смог ссоры окончательно развеялся.      
Он раз и навсегда понял и принял мою позицию в отношении Владимира Семёновича Высоцкого.
Всегда хвалил мои песни, и хвалился мною, повсеместно демонстрируя
меня во всех своих многочисленных разношёрстных компаниях.
Он, естественно, усвоил несложный урок хитрых никологорцев, и всегда подсовывал мне гитару то в пивной, то в кофейне, то за преферансом, то на встрече
с соратниками, то перед малоизвестными актрисами.   
Впрочем, мероприятия, как правило, были комплексными.
Сначала две (2) уже представленные, затем нечто вроде:

      МОНОЛОГ  АЛКОГОЛИКА.      

                1.
Зачем  меня  вам  замечать,               
На  мне  безличия  печать.
Противно  вам  меня  встречать               
В  вечерний  час.               
И  лишь  внимательный  поэт
Из  дома  восемь               
Меня  раз  в  пару-тройку  лет               
О  чём-то  спросит.               
Я  просто  местный  алкоголик,               
Швейцар  у  входа  в  магазин.               
Такое  счастье,  такая  доля -               
Всегда  я  в  грёзах,  всегда  в  грязи.            

                2.
А  участковый  - парень  свой,
Он  на  меня  махнул  рукой,
Он  знает:  случай  не  простой
С  моей  судьбой.
А  тот  поэт  провёл  со  мной
Однажды  лето,
Он  пережил  со  мной  запой,
И  помнит  это.
В  похмельный  час  я  друг  квартала,
И  не  ворованный  мой  рубль.
И  что  там  было,  и  что  осталось,
Какая  радость,  какая  грусть?

                3.
Ну  что  бежишь,  ну  что  дрожишь,
Я  ж  никого  не  тронул  в  жизнь.
Меня  ж  так  били,  что  держись,
И  как  я  жив?
За  дело  и  за  просто  так,
И  ради  смеха.
И  не  найти  на  мне  никак
Живого  места.
Мне  странно  на  людях  сегодня,
Быть  может,  пью  в  последний  раз.
Прощаться  не  с  кем,  виниться  поздно,
Но  я  был  с  вами,  был  среди  вас.
                20.3.1982.

Не обязательно её, других хватает.  Но после марта восемьдесят второго (3.82.)
без неё не обходилось.  Кольке сразу понравилась.
И дальше самого В.С.  «Мангустов», например.  А потом и вовсе «Таганку».
Оба мы отчётливо понимали:  после такой  увертюры  любые дела сыграются,
как по нотам.   
Вскоре после нашей первой встречи у Тестина появилась крохотная квартирка на втором (2) этаже правления и мне уже не нужно было ждать, когда мой основной никологорский друг отправится на дачу.
Коля, по долгу службы, присутствовал там всегда.   


                29-32Москвее некуда. Ингредиенты игры.

                29Москвее некуда. Игрун, игрок, игроман.

И для меня всегда свободен.  Мы, например, могли отправиться к самому молодому, но весьма влиятельному  члену правления кооператива, с которым у Николая были постоянные разнообразные дела, и совершенно не откладывая, не игнорируя  хозяйственных проблем, параллельно с ними расписать пулю и от души попить сухенького.  До утра.  Одновременно решалась и «проблема ночлега».
Впрочем, такой проблемы на Николиной не существует.
Во всяком случае, я никогда не замечал.
Наоборот, всегда бросалась в глаза явная избыточность свободных помещений.
Преферанс.  Вот удачная ассоциативная излучина сюжета.
Игра.   Понятие, присущее в той или иной мере любой жизни.
Но в Колином, да и в моём характере, элемент игры, превышающий все нормы и квоты,  в какой-то степени доминирующий,  постоянно мешающий и тревожащий, вне всякого сомнения, сильно исковеркал наши судьбы.
Я, естественно, тешу себя мыслью, что мне-то удалось справиться с «игрой»,
как и с другими негативными личностными проявлениями.   
Или, по крайней мере, загнать «игру» в нужное русло.
Сублимировать её должным и удобным образом.
Впрочем, искусственный, пусть даже и сам искусный канал никогда не река.
И большинство видов животных плохо размножаются в неволе.
Общеизвестный факт.
И самоограничение – всё равно ограничение и ущемление.
Иногда, самая мучительная кабала.
И «если нельзя, но очень хочется, то можно».
Вот они, вот они предпосылочки.
Эмоциональная неустойчивость, сниженный самоконтроль – предрасположенность.
Игромания – весьма модная в наше время тема.
Да только словечко это вовсе  не равно какому-нибудь конкретному понятию.
За ним прячется не одно (1) явление, не два (2), не…
А вот мы сейчас вместе и посчитаем сколько.
И начать мы, конечно, обязаны с официально обозначенной руководством проблемы.  Власть проявила политическую волю и развернула масштабную почти военную операцию против игорного бизнеса.  И бои, с переменным успехом, продолжаются уже несколько лет. В опале оказался даже спортивный покер.
Здесь, правда, термин «игромания» скорее для прессы, для простоты.
И точнее, правильней говорить «лудомания» (латинское ludo — играю +
древне-греческое ;;;;; — страсть, безумие, влечение) или гэмблинг (английское gambling — игра на деньги) — патологическая склонность к азартным играм.
Ещё каких-нибудь сто (100) лет назад в России существовало слово
«азардовать» — рисковать), от французского jeu de hasard — «игра случая»,
в которой выигрыш полностью или в значительной степени зависит не от искусства играющих, а от случая.
Есть даже тяжеловесное экономическое определение: «заключение пари на деньги или какую-либо материальную ценность на событие с сомнительным исходом с главным намерением получения прибыли или материальных ценностей».
Интерес направлен не на процесс игры, а на её исход.
Подобная зависимость, несомненно, представляет как социальную, так и медицинскую проблему для общества.
Врачи, естественно, сразу ухватились за «новую» модную болезнь (будто и не писали о ней классики).  Присвоили диагнозу код и занесли его во все свои реестры.
Осталось только решить, то ли это  пагубная привычка, навязчивая потребность в определённой деятельности, то ли «одержимость идеей», невроз навязчивых состояний — психическое расстройство.
От этого, по всей видимости, зависит, какие пилюли выписывать.
Мне же, бедняге, в результате их дискуссий, пришлось, вопреки всем литературоведческим рекомендациям, дважды (2) в предложении употребить
одно (1) и то же слово.  «Навязчивость» прямо-таки навязалась.
Впрочем, всё логично – она-то (навязчивость) и является искомой сутью.
Подобная переувлечённость ведёт «к снижению социальных, профессиональных, материальных и семейных ценностей: такой человек не уделяет должного внимания своим обязанностям в этих сферах.»
Ну, на черта такой государству?
Вот и борется оно за каждого человека и… работника.
Непонятно, правда, почему не предпринимаются столь же решительные действия и меры по борьбе с идиотической игрой в финансовые пирамиды.
Или они рентабельнее?
Или ошибаюсь я, и антипирамидальная деятельность не вялотекущая, а адекватная.
И эффективная?
Может показаться, что я опять слишком далеко отклоняюсь, ухожу в сторону, бросаю своего очередного персонажа в очередной раз.
Что ж, не в первый раз признаюсь, что я большой любитель мешанины.
Что это, в некотором смысле, стиль и творческий метод.
Но в данном случае, я не собираюсь нарушать свои обещания.
(Умышленно, для убедительности, повторяюсь. Заклинание! Мантра!)
Не нарушу.
И обязательно завершу вставную повесть о Николае Васильевиче Тестине,
не останавливаясь цельным самостоятельным фрагментом.
Главное, чтобы не получилась «вставная челюсть», уродующая светлый лик повествования.  Впрочем, ухмылки и гримасы, богатая мимика, не только допустимы, но и весьма желательны и полезны.  Расширяют общение.
Не нарушу. А разнообразные наигрыши вокруг игры, помогают мне составить понятный, полный психологический портрет нашего героя.
Итак, был ли Коля игроком по жизни, рисковым парнем, авантюристом, адреналинщиком?  Был, был.  И только?
Многое он понаделал  такого, что нанесло непоправимый ущерб его жизни, его семье.  Он же с ними никогда ничего не согласовывал.
Не находил нужным даже оповещать.
Но и окружающий мир тоже не считал нужным предупреждать и оберегать его.
Нет, для описания явно не хватает первой (1) части эссе об игроманиях.
Я-то считаю завсегдатаев казино просто слабаками и примитивами, пытающимися приобрести адреналин самым безопасным способом и по самой низкой цене.
А всех любителей (впрочем, и профессионалов) «пирамид», как бы это помягче
и политературнее сказать, - идиотами.   
Здесь, я рискую потерять читателя, слишком уж многие так или иначе, тем или иным образом поучаствовали.

Но, дорогой мой читатель,
во-первых (1) о присутствующих не говорят (а мы же здесь сейчас вдвоём);
во-вторых (2) с кем не бывает (и опять не о нас с тобой);
в-третьих (3) все столь рознящиеся категории захваченных «пирамидеей»
(а ничего словечко, согласитесь) вряд ли возможно обобщить даже под столь объёмным термином как «идиот»;
в-четвёртых (4) существуют определённые субъекты, которые весьма аргументировано и доказательно (включая вещественные доказательств) будут
утверждать, что идиот, несомненно, я.
Но, но!   
У меня как раз есть несколько весомых и забавных поводов претендовать на звание «эксперта».  (Хотя почему эксперт не может быть идиотом. Сколько их у нас!)
Итак, поводы и доводы.

                30Москвее некуда.  Игрища.

Сначала, конечно, об окнах и балконах.
И из моего восточного окна, и с западного балкона виден дом, где совсем недавно ещё
жил знаменитый пирамидостроитель.  Дистанция по прямой приблизительно двести метров (;200м.).   Я и сам обитал в том же дворе, в соседнем подъезде.
Недолго, но заметно.
Ежесекундно видеть (хочешь - не хочешь, при любом случайном повороте головы в сторону в улицы) его подъезд, мои бывшие три окна, мешает лишь южный торец нашего дома.   Строгим по азимуту «Юг» видом я вряд ли обзаведусь, не позволяют планировка дома и финансовые возможности.
Ярко и громко арестовывали его по другому близкому здешнему адресу.
Но, чёрт возьми, и в том дворе я  тоже жил.
Пока самый долгий мой адрес. И уж там-то я запечатлелся ой-ой-ой.
Думаете, хвастаюсь – опросите аборигенов.
Большинство, правда, вымерло и продолжает активно вымирать.
Удивляться не надо, улица тут у нас есть, и не маленькая, не короткая, а на ней все дворы мои, кроме одного (1).
А вот мы с ним (фараоном – фанфароном) и учились ещё в одном весьма занимательном московском ВУЗе,
причём года три (3) одновременно.
И не в нашем околотке он находится.
Здесь и близко вокруг сразу несколько супергигантов учебной индустрии.
Помните, конечно, МГУ в шаговой доступности.
Количество  мест в местных вузах многократно превышает количество местных соответствующего возраста.
А туда на метро.   
И чуть ли не самый маленький в городе. Читай: приём весьма ограничен.
Вероятность мала. Но как-то оказались и тут и там рядом.
 
Ну, а там-то я даже гимн написал.   
Вот прекрасный повод продлить саундтрек (soundtrack).
А то уже несколько страниц ничего не бренчало, не гремело, не лилось.
      
     ГИМН (; - ;).               
                1.
Давно путь шагами измерен,                C G   
Я каждое утро спешу в институт.                F G
(; - ;) стеклянные двери –                C Em
Сюда все дороги и мысли ведут.                F G
На лекции рядом с друзьями,                Dm G
И вместе с друзьями спешу на экзамен.      C G F C
Что может быть лучше студенческих лет.  C G F C
Гордись своим званьем (; - ;) студент.    C Dm F C
                2.   
И давнее время мне снится,
Счастливый мальчишка со школьной скамьи.
Мне списки твердят – ты частица
Студенческой умной весёлой семьи.
Я годы в зачётке листаю,
Уходит, уходит пора золотая.
Нам время прощаться, в подарок возьми
Задорную песню, студенческий гимн.
                3.
И снова отпразднует лето,
И снова, и снова – так будет всегда,
Рождение новых студентов,
Ребята недаром пришли вы сюда.
(; - ;) стеклянные двери
Ведут первокурсника в завтрашний день.
И снова, и снова взовьётся над ним,
Задорная песня, студенческий гимн.
                (Последняя редакция 30.7.75.)

Я тут название института в порядке конспирации и превентивной адвокатуры заменил схемой стопы (отпечатком? стопкой?) амфибрахия.   
Молекула амфибрахия – как раз аббревиатура с прописной «а», родительный падеж.
Жаль, исполнялся он полуофициально всего один (1) раз, на каком-то незначительном празднестве местного мелкого для (; - ;) значения, под две гитары,
в несколько другой редакции.
Разрешите мне  не менять «иероглиф» (; - ;).
Так я буду величать свою первую (1) альма-матер (лат. alma mater — буквально «кормящая, благодетельная мать»).
Впрочем, может быть, и не буду, – не потребуется.
Всерьёз, официально, под усиленный состав тогдашней главной институтской битгруппы, гимн должен был прозвучать на вечере в честь десятилетия (10) нашего столь любимого учебного заведения.
Но, то ли высокое руководство запретило меня, неправильного, неконформного, несообразного записывать в историю института, то ли музыканты не решились громко обозначить нашу отнюдь не только музыкальную дружбу - не случилось.
Сейчас, поверьте, те обстоятельства совершенно не имеют для меня никакого значения. Тем более, что я уверен в их (ну, пусть не всех поголовно) комментариях
и ответах при напоминании.   Всё почти всегда сводятся к единственной короткой реплике «Не помню!».  Как часто я уже слышал такое, и услышу ещё не раз.
Как смешно при этом смотреть в бегающие глазки и улавливать тембральные изменения в голосе.  Справедливости ради: часто, но не всегда.
И традиционный для меня рефрен, один из основных принципов:
те, к кому это не относится, не обижайтесь.      
Вот почему, я стараюсь как можно реже упоминать реальные имена.
И ещё об одном феномене памяти.
Обращали внимание, чем объёмнее и разнообразнее воспоминания, чем больше значительных событий и ярких впечатлений, тем лучше и надёжнее укладываются они в голове.  А «не помню» чаще всего говорят, прожившие пустоватенько.
Опять не хочется никого незаслуженно обижать.
Но ведь факты, свидетельства.
И, самое главное, - их собственные признания и сетования.
«Что ж, мне жаль!».     Итак мало, а тут ещё и «не помню».

   
     РАССТОЯНИЕ ЛИЧНОСТИ.
                1.
Сотый этаж,                1
Тапки на подоконнике,               
Очередной персонаж               
Дёргает занавес штор.               
Знаю: не блажь –                1
Жажда пожить законная,
Но отмеряю срок ваш.               
Вы лишь мираж,                1
Странные сны бессонницы,               
Только тревожный восторг.               

Вы остались там, где мы расстались.            
Не держать, не бежать.               
Вы расстались там, где мы расстались.
Что ж, мне жаль.
                2.
Мучают нас
Равные жизни женщины.
Знаю теперь: не одна
Крест не сумеет связать.
Вся-то вина –
Приоритет движения.
Вся-то беда, что жена.
Крест – падший знак,
Правило умножения.
Жизнь наша – грязный гризайль.

Вы остались там, где мы расстались.
Не держать, не бежать.
Вы расстались там, где мы расстались.
Что ж, мне жаль.
               3.
Кое-что вам,
Тем, что идейкой тешились,
Будто я просто словарь,
Ваш человек – черновик.
Как мой товар,
Только одно умевшие –
Ауру рвать – воровать?
Как вас назвать,
Маски друзей одевшие?
Распространившийся вид.

Вы остались там, где мы расстались.
Не держать, не бежать.
Вы расстались там, где мы расстались.
Что ж, мне жаль.
                4.
Нет под Луной
Время опережающих.
Есть лишь усталый, больной,
Остановившийся мир.
Есть путь иной:
Не открывая жалюзи,
Время крутить, как кино.
Жить за стеной,
Выложенной скрижалями.
Может, прочтут твой пунктир.

Вы остались там, где мы расстались.
Не держать, не бежать.
Вы расстались там, где мы расстались.
Что ж, мне жаль.
                5.
Я за лицей,
И за благословение,
Но эстафета – не цель.
Я бы хотел быть собой.
Принятый ценз:
Жёлудь на древе гения,
Или свинья - принят в цех.
Нота в конце:
Каплей в моём течении
Не был соавтором Бог.

Вы остались там, где мы расстались.
Не держать, не бежать.
Вы расстались там, где мы расстались.
Что ж, мне жаль.
--
(1)  F7+a#   
                2.11.91.  В. Куроптев.   
 
                31Москвее некуда.   Играем текст
 
Как же я раньше об этой композиции забыл, очень в тему, в темы.
Отмечу одно (1) изменение – уточнение, пришедшее позже девяносто первого (91):
«голосов» я никогда не слышал - не диктовали, не подсказывали.
А Бог.  Он всегда присутствовал.
И своих обозначений, для простоты исполнения с листиком – шпаргалкой, не стал убирать.  Вы, конечно, не тратьте время на их расшифровку.
Простенькие подставки и проигрыши.
По тексту.  Обычно в припеве я пою дважды (2) строчку
«Вы остались там, где мы расстались», забывая, что изначально (нарочно ли?, случайно?  - не суть)  второй (2) раз (1) – «вы расстались».
Так вот – подтверждаю и официально утверждаю, если даже в письменном виде (от руки) и не так.
Некоторые, действительно, расстались в пафосно озвученный мною момент
не только со мной, но и со своими чаяниями, надеждами и перспективами.
Да, да!   Вот так уверенно и страшно. И жизнь доказала мою правоту.
               
         ПОИСКУССТВО.

                1.
Остались  детали,               
Создан  мир.               
А все хохотали,               
Чёрт  возьми.
Теперь перестали,               
Узнают.               
Жизнь  доказала  правоту  твою.         
Жизнь  доказала  правоту  твою.            

                2.
Не  веруешь  в  бога,
Сам  ты  кто?
Ни  мало,  ни  много:
Ты  есть  то.
Твой огненный  логос
Вечно  юн.
Жизнь  доказала  правоту  твою.
Жизнь  доказала  правоту  твою.

                3.
Не  кризис  каприза -
Свил  мечту.
Посыпались  искры -
Всё  в  свету.
И  всё  это  близко,
Не  в  раю.
Жизнь  доказала  правоту  твою.
Жизнь  доказала  правоту  твою.
   
                4.
Дождями  пролились,
Проросли,
Скорлупы  пробили,
Вознеслись.
На  древе  извилин
Гнёзда  вьют.
Жизнь  доказала  правоту  твою.
Жизнь  доказала  правоту  твою.
   
                5.
Сложнее,  чем  камень
Расколоть.
Надёжней,  чем  память
Эта  плоть.
Послушают -  сами
Запоют.
Жизнь  доказала  правоту  твою.
Жизнь  доказала  правоту  твою.
   
                6.
Воистину  Нова,
Пусть  горит!
Во  истину  Слово
Мир  творит.
Во  истине,  в  зове
Твой  приют.
Жизнь  доказала  правоту  твою.
Жизнь  доказала  правоту  твою.
                21.12.1995.

1 и 2:     bdd                5  и  6:    afd      

                32Москвее некуда.   Помнят – не помнят.

И опять мировоззренческие изменения,
опять одно из моих «словечек» как название (всё просто поиск плюс (+) искусство),
опять  «значки» (они-то ещё и «пропикивались» компьютером с помощью примитивной самостружной программки задолго до того, как программисты – корифеи выдали нам рабочий нотный стан.   

Но я не закончил ещё с предпредыдущей песней, где текст, куда менее содержательный.   Ну, по мнению главного специалиста по данному вопросу, никакой особенной поэзии, в гимнах и не должно быть. Слышал его высказывания по теме неоднократно (не 1) в различных интервью. Последний раз буквально вчера, в соответствующем документальном фильме напомнили.  Прекрасно, что сам задумывался.   Назову это принципом СВМ.
И, хотя вам, конечно, ясно, о ком и о чём я говорю,  полностью прописывать не буду.
И не из страха вовсе, а просто не сюда об этом.
Да, и Маяковский в своей статье «Как делать стихи» отмечал, что дискутировать с корифеями прошлого не приходиться.   
Отмечу только, что не раз слышал и читал совершенно замечательные стихи – гимны. Истинную, по любым меркам, поэзию.
Но я, конечно, не о своём текстике.  Стишки незрелые.  Несмотря на многочисленные дописки и переделки, имитацию более позднего времени написания, не удалось избавиться от телячьего восторга августовской ночи шестьдесят седьмого (67) года «после списков зачисленных».
Вот ведь чудеса: от той задумки осталось всего несколько слов, едва ли не одни (1)
«стеклянные двери»; и музыка была иная (считайте, что вовсе не было) - соответственно менялась вся ритмическая система; и взгляды на учебный процесс взрослели; а «выпарить» школьное так и не удалось.  Ну, и хорошо, что не удалось.
И всё-таки и по этой причине, и по некоторым другим, куда более весомым, считаю, что товарищи воспрепятствующие тогдашнему парадному исполнению поступили благоразумно.  Правильно поняли, что я «не тот».
Но неувязочка всё равно возникла.  И со временем крепнет и разрастается.
Чего не хватило. Вкуса? Прозорливости?
Чем их тогда не устроил соавтор музыки (собственно, автор, моих только несколько нот под текст и ускорение темпа)?
Помните его? Я о нём уже вспоминал. Мы расстались с ним тогда лишь до вечера на троллейбусной остановке около института иностранных языков имени товарища Мориса Тореза, что находился на Метростроевской улице, и сейчас остаётся в том же здании, но теперь на Остоженке, напротив прозрачной парикмахерской.
А было это давным-давно, в мае тысяча девятьсот семьдесят второго года (1972).
Представьте, тогда «московскому троллейбусу» не было и сорока (40) лет, а сегодня, прямо-таки сию минуту на улицах города проходит парад троллейбусов, в честь восьмидесятилетия (80) организации в Москве троллейбусного движения.
Восемьдесят (80) лет первой (1) линии в стране.
В тот вечер мы действительно встретились у меня дома и говорили, сочиняли, играли и записывались восемнадцать (18) часов подряд.
Именно тогда среди прочих и был решён вопрос гимна.  До юбилея института оставалось что-то около месяца. Я легко убедил его использовать едва изменённую и ускоренную мелодию уже готовой, исполняемой, красивой песни.
Он всю жизнь пишет только хорошую, исключительную музыку.
Следуя традициям текста,  я и его имени не называю.
И в данном случае это выглядит особенно смешным.
Ведь там, наверху текста, есть цитата, строчка из его творчества, и нет никакого сомнения, что многие узнали её.
И всё равно, пусть сам придёт и впечатает фамилию.
Так чем же их не устроил композитор?
Рано проявленный талант, безупречная репутация и свой совсем (брат родной далеко не последний человек  в ВУЗе).
И, наконец, известный, знаменитый.
Очень популярный, но, не смотря на это,  очень хороший настоящий музыкант. Такое порою случается.
Нет, явно ошиблись, имели бы сейчас модный бренд в музыкальной заставке.         
Недавно чуть-чуть испугал меня, объявил в интервью, что хочет записать ранние произведения. Пусть всех нас порадует, будет что послушать.
А испуг сразу прошёл. Как-нибудь уживутся два текста.
И от него уж «не помню» никак не жду.

Если понадобится, сумею вставить любое название вместо условного обозначения.
Но это уже иная тема, о приключениях самого института.
Всем известно: всякое случается не только с созданиями, но со зданиями.
И так уж заведено, что от метаморфоз не застраховано никакое заведение.   


                33-36Москвее некуда. Контакты.   
               
                33Москвее некуда.   О талантливых ребятах.   

Несколько раз зазывали меня на достаточно часто случающиеся институтские праздники.  И всегда находилась достойная гитара – дублёрша.
Ведь свою старушку я никогда не мучаю, не таскаю с собой.
Ах, какой эпизод стучится в крышку сундука.  О том, как её клеил (в прямом смысле) и склеил какой-то только что сотворённой, экспериментальной суспензией некий научный сотрудник института физической химии.   Об этой научной дисциплине уже было, и ещё неизбежно, сюжетно будет. А вот об удачливом ремонтнике  пока не было упоминаний. Серьёзное упущение.
Вовик, дружище, клей  вашей лаборатории удался.
Держит уже тридцать пять (35) лет. И как держит.   
Впрочем, ты вообще результативный.
Помнишь, как в глубокой молодости ты определял своё будущее.
«Научные статьи издавать и диски записывать».
Тогда ещё вслух не принято было говорить о том, что с обязательностью должно сопутствовать успехам.  Но ведь думали, понимали.
А гораздо более поздний, но тоже настораживающе давний разговор.
И тогда ответил на твой тревожный вопрос, и сейчас повторю:
«Нет, меня совершенно не смущает, что ты руководишь крупной финансовой компанией».
Не смущает даже и твоё не очень удобное для жизни сбывшееся пророчество.
Ты, в том разговоре, в моей короткой квартире с впечатляющем видом на город
с шестнадцатого (16) этажа, как раз у окна, почему-то без света, в полутьме отмечал как большое моё достоинство «умение отказываться».
Впрочем, тот разговор был не обо мне. Твоя исповедь.
И обнародование той истории, как и других со всем жизненным спектром, неоднозначных нуждается в твоих разрешающих санкциях.   
Записано у меня многое – и драматичное, и анекдотичное. Будоражит.
А ещё я не знаю, что ещё можно добавить к Лёшкиному описанию твоих положительных ипостасей в альманахе «Солнечное подполье».
К слову, для незнакомого читателя:
«Солнечное подполье» - классная книжка,
а Лёшка – великий русский, к большой печали моей уже ушедший, поэт.

Откладываю до специально предназначенных времён байки о «перевёрнутой телефонной будке» близ кинотеатра «Зенит» и о покушении в Серебряном бору.   
И вообще снижаю пафосный накал.

             БАНКЕТ.

                1.
Меня  позвали  на  банкет,               
Его  устраивал  бандит               
Райпищеторгского  масштаба.               
Мы  долго  ели  там  балык,
Мы  долго  пили  там  бальзам,
Жевали  ветку  баобаба.

                2.
Вкатили  красного  баллон,               
И  тут  ко  мне  пристал  болван,            
Известный  всем  поэт - придурок.      
Он  явно  перебрал  бордо,
И  всё  твердил,  что  он  борец               
За  чистоту  в  литературе.

                3.
Рассвирепело  тут  бабьё
И  начался  такой  балет,
Что  все  мы  выпали  в  осадок.
И  даже  праведный  баптист
Достал  свой  праведный  батист.
Сморкался  всё  не  там,  где  надо.

                4.
Потом  я  вышел  на  балкон
И  там  минут  пять  поболтал
О  том,  что  вредно  воздержанье.
Я  обещал  ей  дать  банан,
Потом  кому-то  дал  банкнот,
И  кто-то  отпер  двери  спальни.

                5.
Ну  что  же,  подведём  баланс.
Я  повидал  таких  болот
На  долгой  практике  немало.
Был  восхищения  банкир,
А  стал  наивности  банкрот.
Душа  блевала  и  блевала.

Я  благодарен  «лебедям»,
Я  хорошо  там  побалдел,
От  «лебедей»  я  отучился.
                1982.
Тяжёлый рок. Не знаю, Вов, слышал ты или нет.
Не обращай внимания на оскорбляющую рифму – вовсе не моё отношение.

А вот оно.

Выпал джокер из колоды.
Нечем крыть Пастернака.
И какие его годы,
Чтобы говорить: «Пока».
Не «пока», не «до свиданья»,
А простейшее «прощай».
Не было больших рыданий.
Кто-то что-то пропищал.
Резануло резонансом,
Тем, который не возник.
Не признать и не признаться.
Лёшка, Лёшка извини.
Помню (а тому лет тридцать):
Знал ты что, когда и как.
Обещаю – повторится.
И останется в веках.
                16.10.2006.

Обращаю внимание читателя на год под нахальной песенкой «Банкет».
(Вот они, хорошо видимые зрячим уже давно мощные корни нашей нынешней экономики.)  Скобки закрываются.   

                34Москвее некуда. Об утечке и протечке мозгов.   

А институтские периодические праздники продолжаются. А вместе с ними и очень неожиданные звонки – приглашения, как мне казалось, от малознакомых людей с других факультетах и потоков.
Только они-то меня малознакомым вовсе не считали.
Простите, ребята.  Помните, я и тогда находил способы извиниться и реабилитироваться.  И с помощью гимна, конечно.   
Часто именно таким образом я узнавал, кто и когда заканчивал наше  заведение.
И какие люди!
Вышеупомянутый мошенник, фараон – фанфарон,  дон пирамиды – «пирамидон» вряд ли попадает в первую (1) сотню. Да и со второй (2) я его, кажется, переоцениваю.  А институт-то, напоминаю, крохотный.      

Однажды (1) в Парке Культуры имени М. Горького.
(Ах, сколько рассказиков и россказней о том, как мы совершали сюда набеги
с надеждой совместить приятное с приятным, «набраться культуры и горького».
Автора данной формулировки, по самой простой и понятной причине, как и очень многих других, уже нет с нами, они «присоединились к большинству».
Слышал, правда, что фраза эта уже неверна, что количество ныне живущих превысило количество всех умерших в истории.
Но тут следует точнее определиться с «протяжённостью нашей истории»,
и вообще внимательнее, тщательнее провести все расчёты.      
Были бы живы, список знаменитостей  (; - ;) (моё обозначение родного института, не забыли?) существенно пополнился бы, а суммарная полезная мощность знаменитостей всей нашей страны значительно увеличилась.
Дальше так и напрашиваются, но жёстко отбрасываются мною,  пространные и нудные рассуждения по вопросу, что опаснее для жизни пьянство или невостребованность,  как они коррелируют,  в чём глубинные причины этих уродливых социальных явлений, и как нам окончательно избавиться  и от пагубных  следствий, и от губительных причин.  Пусть этой многопрофильной и междисциплинарной проблемой занимаются соответствующие секции академии наук и иные предназначенные для этого институциональные образования.

Тут всплывает занимательный парадокс – неразрешимое противоречие.
(Он, вообще, достаточно часто напоминает о своём существовании.)
Индивидуумы и организации, компетентные органы и коллективы исследователей (из следователей), призванные миром для решения неких мучающих человечество проблем, а значит и питающиеся и процветающие благодаря их существованию, вовсе не заинтересованы в их окончательном искоренении.

Посещения парка и Нескучного сада, как правило, имели разнообразные и весьма увлекательные продолжения.
И тут я впервые (1) теряюсь при подборе музыкальной иллюстрации к тексту.
О соответствующей песенке (или песенках) будет объявлено несколько позже.
Обязательно объявлено и обязательно вставлено.

Итак, однажды (1) в Парке Культуры  меня уже почти дотащили до сцены.
Подоспели новые времена: некоторая часть «невозвращенцев» мутировала
до стадии «возвращенцев»;  «отказники» от «серпастого и молоткастого» возлюбили  двойное гражданство и превратились кто в согласных с гласностью,
кто в воспользовавшихся оказией, а кто и вовсе в заказчиков.
Изгнанных в  разные времена, разными способами и по разным причинам
вдруг призвали к служению  всех разом.
Нашлись даже такие, кто осознал, что наряду с важной социальной и экономической проблемой «утечки мозгов»  (англ. brain drain), существует  и куда более важная личная  - «протечка мозгов».  Здесь вы английского варианта не ждите.
Моя давнишняя каламбурная формулировка (всего лишь замена приставки) –
в огромном количестве случаев куда более точная причина отъезда.
«Протечка» (по Куроптеву) – результат разжижения, процесс прогрессирующий от наивности и лёгкого недоумия к  тяжёлой медико-биологической проблеме, неизбежно ведущей к полной потере функциональности мозга.
Однако, столь тяжёлых последствий весьма нетрудно избежать.
Решающей является ранняя диагностика, которая в данном случае сводится
к реальной оценке не только окружающих обстоятельств, но и собственных возможностей.  Много лет назад я, даже, организовал некие курсы подготовки.
Основная концепция: главное не знание языка, не востребованная специальность,
не наличие надёжно осевших, пусть очень заботливых родственников, не деньги
(они хороши для временного, пусть и длительного проживания),  но готовность принять очень не похожий на наш социо – психологический уклад.      
ПМЖ  (постоянное место жительства) предполагает ПМЖизнь.
Несколько волн эмиграции пронеслись прямо надо мной, почти захватывая меня.
И курсы-то я выдумал, прежде всего, для себя самого.
И никого не уговаривал остаться, только информировал.   
И встречал, и теперь встречаю без противного банального «я же говорил».
Но всё произошедшее и происходящее с завидным постоянством подтверждает мою правоту. Целый сборник накопился и личных впечатлений (сам видел, как и чем живут),  и рассказов совершивших повторное обратное бегство, порой напоминающих неприличные анекдоты.
А в праздники, в дни рождения, часто и без повода телефон и почта постоянно дополняют коллекцию.
Особенно порой донимает ностальгия всех оттенков – ноющая,  лирическая, любопытствующая, озлобленная, насыщенная бравадой.
Не сдержусь, конечно, что-нибудь оформлю и до вас доведу.
А пока суть.  Красная нить, объединяющая все рассказы, независимо даже от степени адаптации и успешности автора – ошеломляющая разница между тем,
куда ехали, и тем, куда приехали.   
Напоминаю о главенствующем принципе: ежели  к кому сказанное не относится,
будь то фраза одна (1), словечко, буковка, знак, тому и обижаться не след.
И признаю, не оспариваю: хоть и прокатились валы, в том числе и девятый (9), поуспокоилось,  вошло, как говориться, в нормальное русло, да только катится
по-прежнему на запад, гонится за солнцем река полноводная, а назад лишь мал ручеёк.  Но ведь журчит, журчит.
И брызжется бритишойским наречием.
Частенько унижает, мучает, перевирает и закабаляет
«великий, могучий, правдивый и свободный» (И.С. Тургенев),
но, несомненно,  разнообразит столь занимающие меня всю жизнь словесные игры.
К примеру, ещё раз о понятии «brain drain».   
Интересно, многие из тех, что сломя голову бросились наутёк, задумывались о том, что  «drain» в переводе с английского ещё и  «канализация».
Впрочем, что это я, только что ведь междустрочно извинялся.
Лучше о тех, кого я записал в «воистину умных»,  о тех кто
Чтоб не истощить свой  brain,
Прекратили слёзный rain,
Всё своё собрав по grain,
Сели на обратный  train.
Так мы встретились again.
                19.11.2013.

Чтобы вы могли наиграться этими с позволения сказать стишками,
прилагаю «Кратчайший словарь английского языка».
Хотя вряд ли кто-либо в нём нуждается.

Again - опять, снова.   
Brain – мозг.
Drain - 1) осушать 2) истощать (силы, средства). II – канализация.
Grain - 1) зерно 2) крупинка 3) гран 4) волокно.
Rain - дождь
Train - 1) поезд 2) вереница 3) шлейф   II - 1) обучать; воспитывать; тренировать(ся).

Очень красивый набор.  Вполне могут стать  цепочкой ключевых слов (key-words),
реперных  точек для куда более солидного произведения.   
И шести (6) английских тоже достаточно для глубины и красоты.
А я всегда говорил, что «слова живут цепочками».   

                35Москвее некуда.   Сумма шедших.

         (15.12.79.)    ;  (сумма) шедших.   
Свои стихи я сравнивал
С известными и давними.
И было мне не завидно,
А было стыдно мне.
Могу я точно вычертить,
Могу легко и вычурно,
Но так светло и правильно
Не Суждено мне! Нет!
От тех-то строк согреешься.
Они всегда ко времени.
А эти? Эка невидаль –
Чудное срифмовать.
С какой-нибудь там новостью.
Признаюсь вам по совести,
По заданной, по теме-то,
Нанизывать слова
Одно ведь удовольствие.
Ах, это радость – вольница.
Тут запасайтесь ручками,
На море песен зыбь.
Есть у меня гипотеза:
Слова живут цепочками,
От их родства созвучие.
Да здравствует язык!

P. S.  Так хочется быть капелькой.

Вот ведь какое стихотворение выпрыгнуло и запрыгнуло.
Опять придётся объяснять и объясняться.
;шедших.  Не сумасшедших, не сошедших.
Типичная для меня конструкция.
Словечко – игрушка.
Визуализация.
;шедших.
Сумма шедших.
Со мной или вообще склонных к движению?
Слов? Мыслей? Людей?
В ту «сию минуту» или за некий «отчётный период»?
И где они сейчас?
;шедших.   
Точно не название.
Поясняющий значок (греческая сигма) ко многим стихотворениям.
Определение соответствующего настроения.
Рубрика?
Подзаголовок сборника?

Упражнение? Конечно, упражнение. Но наполнение…
Вот ругаю себя (его) тогдашнего.  Эгоцентричный. Неадекватный.
Чрезвычайно самоуверенный и честолюбивый. Не я вовсе – иной.
А здесь наоборот совсем.
Именно сегодня и не стыдно мне за то, что пишу, и определённо «Суждено»,
а уж «чудное срифмовать» попробуй поинтереснее.
Впрочем, написано уже в «переходный период».
Одна (1) из многочисленных репетиций, работа по обновлению репертуара.
Или просто хитрость.  (Вообще-то я не хитрый - я умный.)
А здесь вместо тире  логичнее стрелка.

Понимаю, что рано заканчивать,  обрывать на полуслове животрепещущую тему,
не проявив должного внимания к абсолютному большинству вовлечённых.
Описываю малочисленное, почти ничего незначащее явление реэмиграции, не привожу ни одного критичного, негативного примера – рассказика.
А ведь «они - таки есть у меня» (Одесское?  Или я ошибаюсь?)
Но если она (реэмиграция) исчисляется пусть в небольших, пусть в одном (1),
но всё же в процентах (%), и её никак нельзя опускать при любом мало-мальски серьёзном исследовании, то та её часть, та категория, которой я посвятил хоть даже и шутливые, но всё-таки стихи, не тянет и на  промилле (лат. per mille — на тысячу (1000) — одна тысячная доля (1/1000), одна десятая (1/10) процента (‰), и, кажется,
вовсе не заслуживает внимания.
А я о них стихи сочинил, нет – совиршил (такой неологизм от вполне
самокритичного слова «вирши»), дабы не усугублять ошибки.
И не «токмо стихи», но и формулировочку позволил себе весьма категоричную «воистину умные». Как будто и не осталось там, за океаном наших умных.   
 
Но я изначально не собирался ограничиваться только этим пусть и очень интересным, уникальным, можно сказать, раритетным наборчиком.
Просто хотелось показать, что, рассуждая о важном, претендуя на приятие, понимание, согласие и, даже похвалу, я стараюсь уделять внимание всем мелочам.
Совершенно не собираюсь закруглять тему.
Ведь так можно было бы обидеть немало моих хороших знакомых.   
Чего я вовсе не хочу.
И не только потому, что просто не люблю обижать.
(Согласитесь, этого бы хватило как объяснения.)
И не потому, что дорожу межличностными связями по профессиональным соображениям.  (Действительно, очень бы не хотелось лишиться вышеупомянутых мною messages, reports, communication, information, statements.  Здесь словарик не размещаю, за полной ненадобностью.)
Но, прежде всего, потому что практически все те, кого я сохраняю в памяти
не заслуживают никаких обидных комментариев.
Открываю соответствующий раздел записной книжки (я давно уже отсортировал всё по кодам):  не какое-то сногсшибательное количество, но почти не уступающее  моему московскому число телефонных номеров.   

                36Москвее некуда. Коммуникативное  поле.


Интересно, а сколько «линий связи», например телефонных, человек, пусть даже самый общительный, может поддерживать в «горячем режиме». Да что там в «горячем», в «чуть теплящемся», «едва мерцающем».
Допустим, вы всю жизнь аккуратно архивировали всех своих знакомых, ни разу (0) не теряли телефонной книжки, и у вас скопилось десять тысяч  (10000) записей.
И вдруг у вас почему-то возникла необходимость (или просто очень захотелось) напомнить им всем о своём существовании.
(Или вашим родственникам, не дай бог, приспичило сообщить о ваших похоронах всем заинтересованным лично.)
Быстро, точно не получится. В неделе, к примеру, всего лишь десять тысяч восемьдесят минут (10080).   Если не спать и не есть, то как раз успеешь со всеми поздороваться и в ответ убедиться, что тебя узнали.
На информацию времени явно не остаётся.   
Ситуацию, конечно, не меняет и ваша широкая популярность.
Никуда не денешься от временных затрат на нажатие кнопочек.
Между прочим, и Интернет почти ничего не изменил.
Количество «друзей» «Вконтакте» и т.п. и т.д.  всего лишь ваше информационное поле (часто минное), а не бесконечное  (;) число «каналов связи».
Есть возможность «широко вещать», что, конечно, замечательно и что, несомненно, греет душу людям определённого психологического склада, но двусторонние межличностные, по-настоящему обоюдные  связи по-прежнему весьма ограничены.
И просто замечательно, что определяются они отнюдь не радиоэлектронными компьютерными параметрами.   
«Единственная настоящая роскошь — это роскошь человеческого общения».
Великая цитата от великого Антуана де Сент-Экзюпери.
Далеко не единственная.  Они достойны запоминания.
Must reading – как говорят англичане.  Обязательное чтение.
Но мне лично здесь не очень подходит слово «роскошь».
Всё-таки нечто материальное, а хотелось бы чего-нибудь повыше и пошире.
Предлагаю замену - «счастье».
Редактируем, переписываем Экзюпери.   
И все. И всех. Сплошь и рядом. Времена такие. Постмодернизм.
Впрочем, оба  этих значимых понятия предполагают какое-то непостоянство присутствия, редкость даже.
Во всём надо блюсти меру.
А непрерывно роскошествовать, или пребывать в эйфории счастья, да ещё и смешивать, путать – это уже целая цепочка весьма серьёзных диагнозов.   
Очевидная подмена жизни.   
Учёные стройным хором распевают, что человечество вступило в новую фазу развития. Как всегда, начали с терминологии. Придумали красивое наименование человека нового времени: «Нomo communicans», что в переводе с неувядающей латыни обозначает  «человек общающийся».   
И от этого, действительно весьма симпатично выглядящего и звучащего пазла, начинают достраивать во все стороны, по всем координатам желанные для них, оптимистичные картинки – теории.
Но не все.
Нашлись и зануды – скептики, предлагающие почему-то посмотреть на вновь возникшую систему, применив столь же громко рекламируемый системный подход, то есть не обходить вниманием и некоторые настораживающие тенденции.   
Вот и я, противный, предлагаю присмотреться к процессу.
На наших глазах, возникает, да нет – возник уже пару поколений назад весьма оригинальный  подвид.
Он бурно размножается и успешно закрепляется генетически.
Как-то сама собой сочиняется незамысловатая схемка, бытовая и творческая, личностная и коллективная, успешная реализация которой устроила бы всех и каждого, практически в любых жизненных ситуациях.
Она не только не вызывает никаких возражений, но с очевидностью является безошибочным алгоритмом достижения положительных результатов.
В теории!
Однако, простое наблюдение за реальными результатами показывает как на самом на деле желаемое отличается от действительного.
Как банальны, тривиальны причины, мешающие нормальному функционированию красивой системы.
И как просты объяснения.
Итак, желаемое.
Пообщавшись с наставником, экспертом, гуру, сообразительным другом,
добрым советчиком  homo communicans  вступает на восхитительную лесенку самосовершенствования
(поднимемся  слева направо снизу вверх для наглядности):
                homo agens (человек действующий)!
                homo peritus (человек умеющий)
              homo scitus (человек знающий)
 homo informatius (человек информированный)

Неверно расположенное предложение заканчивается там справа наверху, я и восклицательный знак поставил, как символ успешного завершения.
Человек включён, предупреждён, обучен и полностью подготовлен к действиям любого рода.   Эту «интеллектуальную игру в латынь» я обнаружил
в тридцать два с половиной (32,5) в книжке В.З. Когана «Человек в потоке информации".   Я бы мог быть ещё точнее датировать сие не очень значительное событие.  Книженция не пустая, не глупая - и потому зафиксирована с избранными извлечениями в одной из моих рабочих тетрадей.  А вокруг цитат другое, тогда происходящее.  Есть у меня такие блокноты.  С тысяча девятьсот семьдесят восьмого (1978) всё почти без пропусков и потерь. Я вообще чрезвычайно тщателен в работе с собственным архивом. Изначально, может быть, некое проявление тщеславия, но уже очень давно незаменимые дневники – черновики.
У меня есть собственное название, собственная метода. Но о технологических нюансах при случае. Отдельно.
Старенький, синенький, клееный – переклеенный, этот в некотором роде особенный.
Они у меня все знаковые.
Только этот выполз на стол очень вовремя не просто так.  И сейчас из него, о нём. Сейчас, сейчас.      
Но прежде обещанное  жёсткое редактирование схемы – идеала.
Моя «контригра с латынью».   


                37-40 Москвее некуда.  Первый (1) любовный цикл.

                37 Москвее некуда.   Берегите  родной «оффлайн».

Одно (1) из характерных свойств мировой организации:
не каждый человек и не всегда имеет доступ к интересующей его информации;  порой он даже не подозревает,
что существуют простейшие объяснения и лёгкие решения, изводящих его проблем, что он неуспешен и даже несчастен вовсе не по причине собственной глупости и безынициативности,
а просто потому, что некие силы, незаконно захватившие всеобщее пространство прячут карты и гасят маяки.
Так что ж плохого в открытиях, освещениях и посвящениях?
Что плохого в глобальной информированности всех и каждого?   
Чем плоха, наконец, сама концепция наступающей и обещающий  нам
мир правды и справедливости «эры информации».
Ни чем, конечно.   И не возражаю  я вовсе против доступной всем правды и растолкованной  каждому научной истины.
Замечательно звучит.
К тому же не всем удаётся встретиться с достойными учителями.
Вот и я жаловался на такой ущерб в собственной судьбе.
А тут необъятные возможности выбора.   
Весь спектр суждений и мнений.
Пусть каждый выскажется и будет услышан.
Пусть все теории  как можно быстрее проинспектируются  практикой.
Ещё один (1) весьма привлекательный, броский лозунг.
Да только «эра информации» не совсем то (а то и совсем не то),
что «эра общения».
А homo communicans («человек общающийся»)  бывает разный.
Очень даже разный.
"Респект и уважуха!"
Всем тем, кто, пообщавшись и прислушавшись, взбежал по ступеням.
И как тут обойтись без «двойного уважения» (respect (англ.) – уважение),
ведь и понял, и сумел, и почти всё сам.
Я также приветствую любые, самые решительные меры по охране и защите  личностного пространства.   Берегите свой родной «оффлайн».
Там, выше я уже рассказывал – у меня соответствующие компьютеры разнесены  аж в разные противоположные углы квартиры.
Конечно, такая акцентуация может перерасти в полноценную паранойю.
Ну, так контролируйтесь, саморегулируйтесь.   
Помните о чувстве меры.
Дальше и о  чувстве меры тоже.
Самый масштабный эксперимент в истории длится уже не одно десятилетие, количество компьютеров и пользователей неуклонно растёт, фирмы  непрерывно выбрасывают на рынок всё новые гаджеты и программные продукты, провоцирующие общение.   
А в результате, очевидном, бросающемся в глаза, вопиющем -
всё больше и больше выбирающих не ту, названную мною «желаемой» приятную схему – лесенку, а совсем иную, вывернутую наизнанку.
Да не выбирающие – это как раз те, что ещё не умели, не обучены были выбирать, а перенаправленные, вытолкнутые на другую лестницу, вниз.
Сравните.
Итак, частая действительность.   
Homo communicans («человек общающийся») обращается к миру, ищет ответы на волнующее, вступает в контакт, зачастую не имея никакой возможности правильно оценить мотивацию, компетентность, порядочность отзывающегося и зовущего.
И попав в категорию
«homo fallitur» - ошибающийся, или
«homo decipi» - обманутый, или вообще
«homo stultus» - пустоголовый, глупый,
достаточно быстро скатывается по ступенькам
               «homo ignorat» - незнающий,
               «homo ignorantia» - невежественный,
                «homo imperitior» - неподготовленный,
                «homo inertior» - бездействующий,
                «homo iners» - неактивный.
И далее, в подвал, лишаясь, отказываясь от гордого звания «homo sapiens».
Впрочем, давайте и мы с вами не будем заигрываться с наукообразной латиноязычной схемой, «не множить сущее без необходимости» (снова Оккам),
не превращаться восторженно  в «homo absurdum».  (Перевод, я думаю, не нужен.)
Знатоки латыни пусть подкорректируют меня, исправят возможные ошибочки.
Встречал врачей, которые занимались латынью много шире и глубже предлагаемого им курса (что, кстати, положительно их характеризует)
и мне почему-то не хочется, чтобы представители медицинских специальностей извлекли из этого фрагмента,
что-то угрожающе значительнее, чем моя словесная игра.
А вот педагогов, от их прямых обязанностей не освобождаю.
Ведь подавляющее большинство негативных примеров бытия Homo communicans  объяснятся самым простым, тривиальным образом.
Человек, злоупотребляющий общением.
Человек, практикующий общение без обмена хоть какой-нибудь полезной информацией, ради процесса.
(Пустая болтовня во все времена была вредна.)
Человек, непрерывно общающийся.
Человек, погрязший в общении.
Да у него же (у них) просто не хватает времени думать, не хватает времени ни на что, не хватает времени на жизнь.
Подмена. Игра. Ещё один (1)  из видов игромании.
Не успевшие понять, что доступность информации и изобилие коммуникаций совершенно не одно (1) и то же.
Не осознавшие, что роскошь (по Сент-Экзюпери) и счастье (что понятней по-русски) в духовной близости, в искренней взаимности,
и… в чувстве меры.
Подумайте, по-настоящему интересный человек и не сможет общаться
с вами непрерывно. Ему, даже самому гениальному, необходимо время для придумывания своего нового и интересного.   Время генерации.
«Человек только общающийся».
Вот и родился термин. И не будем его переводить на латынь – точности не прибавит.  Одно (1) словечко «только», а изменилось столько!
Так вот он (человек только общающийся) обречён сразу на две (2) пустоты.  Внутри и вокруг.

                38 Москвее некуда. Синий не от неё.

Приведённые выше рассуждения, я надеюсь, неизбежно приведут сомневающихся к выводу, что количество возможных полнокровных межличностных коммуникативных связей весьма ограничено, и его предельные значения определяются не столько наличием времени, необходимом для их «обслуживания»,
сколько инстинктом самосохранения личности, если она наличествует,  и здравым смыслом,  если он присутствует.
Ну, каков образчик «учёного языка»?  Впечатляет? Потешает?
Признаюсь, для меня подобные тексты чуть ли не самый главный источник веселья.
Посему, судя, естественно, по себе, я и решаюсь на подобные вставки.   
Надеюсь, что «вычурный синтаксис и неуклюжие стилистические изобретения» позабавит и вас.  Закавычил кусочек из замечательного рассказика Бернарда Диксона.  Прочтите, если попадётся. А то и поищите.
Короче!  У нормального человека для нормальных звонков есть номеров сто (100),
пусть двести (200), тысяча (1000) уже явный перебор.
Вот и у меня вполне нормальное количество записей с кодом США.
(Очевидная единичка (1) на четвёртой (4) позиции.)
Хватает на полный охват, тем более, что мои знакомые почему-то обитают отнюдь не в местах традиционного компактного проживания русскоязычного населения.
И действительно очень напоминает московский набор – места для новых записей предостаточно, но задумываться, кому и когда звонить как-то не приходится.
А подтолкнул меня к этим мыслям тот самый старый синий блокнот,
вдруг оказавшийся неведомым мне (честное слово) образом на видном месте.
Обычно они (мои тетради) хранятся у меня все вместе с основными документами.
(Знаете, есть такой не совсем дурацкий принцип: при пожаре в одну (1) руку внука, в другую портфель и не пользоваться лифтом.)
Я всегда питал слабость к таким шикарным изданиям с пустыми страницами.
Солидные советские конторы заказывали свои фирменные блокноты - ежегодники за рубежом (родной полиграфии подобная рекламная красота было не по силам).
Я не коллекционировал их, а предусмотрительно складировал.
Некоторое время они активно копились, но потом стали постепенно наполняться записями. И в какой-то момент стало ясно, что их вряд ли хватит.
Благо, люди внимательные ко мне нет-нет да принесут что-нибудь подобное.
Это всегда приятно, но, по правде говоря, такой роскоши, как в советские времена я уже не получаю. (Нынешний бизнес принуждён считать деньги.)
Тогда у меня в основном появлялись околоавтомобильные книги для записей (что, естественно, связано с деятельностью отца),  много реже компьютерные (я ведь тоже чего-то стоил) и лишь однажды (1) описываемый синий с корабликом на обложке и на титульном листе под названием «SUDOIMPORT».  («Судоимпорт».)      
             КОРАБЛИК.               
                1.
Песенку тебе, хочешь, подарю.               
Маленький кораблик плыл по декабрю.   
Маленькое горе на борту берёг,               
И терялся в море тонкий голосок.
Хочется верить, что ветер попутный      
Нас не оставит ни на минуту.               
Ветер, скорее напомни ему об отваге.         
                2.
Маленькие руки устремились ввысь
Флагами разлуки. Где же ты? Вернись.
Что за безысходность, детская беда,
Маленький кораблик мчится в никуда.
Хочется верить, что ветер попутный
Нас не оставит ни на минуту.
Спой кораблю поскорее весёлую песню.
                3.
Маленький кораблик, песенки герой,
Вдруг расправил крылья – взвился над водой.
Знает он, как птица, верный свой маршрут.
Значит, можно смело продолжать игру.
Хочется верить, что ветер попутный
Нас не оставит ни на минуту.
Ветер скорее, тебя ожидают другие.
                1976.  (Текст с Ирой.)

Да,  песенка на вечную тему о ненадёжности любовных плавсредств   (сокращение от «плавучее средство»)  мы сочинили вместе с моей первой женой.   
Точнее, всё произошло по довольно частому и тогда, и позже для меня алгоритму:  дописываю нужное количество строчек к уже готовым (то есть, задумка не моя), а потом почти сразу или даже одновременно делаю музыку.
В данном случае к восьми (8) её строчкам добавилось девять (9) моих, и песенка стала нашей.  Где «женские» и где «мужские»,  и почему их в сумме семнадцать (17), а не двадцать четыре (24), три куплета по восемь (8;3), видно, на мой взгляд, невооружённым взглядом.
Помню, случилась она (наша не единственная (1) совместная песенка) как нельзя кстати. Я как раз доучивал Ирку играть на гитаре, и ей доставляло огромное удовольствие довольно уверенно бренчать не блатную гармонию и распевать собственный текст.
О моих восторгах и говорить нечего.
Я ведь любил её.   Не мог наглядеться на своего сынулю, который только что уселся ко мне на руки (жаль, что так ненадолго).  Обожал наш крохотный дом, летящий над огромным городом.  И больше всего на свете ценил так несправедливо редко посещавшие нас минуты радости и покоя.         
И сейчас, на этой странице, песенка появляется весьма своевременно.
Я вдруг понял, что в намечающемся, и почти уже самоорганизующемся тексте вполне может не найтись больше  места для упоминаний об И. С.
Пишу, и прямо-таки ужасаюсь, теряюсь от этой на самом деле простой и очевидной сегодня мысли. Ведь, когда я в одной (1) из уже показанных вам песен вводил понятие «равные жизни женщины», то имел в виду, прежде всего её.   
               
                39 Москвее некуда. Не забыл.

Помню, что в конце смутного и мутного, но удачного и светлого для моей семьи (конечно, уже другой) тысяча девятьсот девяносто первого (1991), в момент написания, посмеивался над тем, что если такая женщина не одна (1), то и жизнь, как бы, не одна (1).  Но вычёркивать не стал. Наоборот, счёл, что строчка вполне уместна.  И что у меня случилось именно так.
Пишу, и отлично понимаю всю глубинную несправедливость подобной мутации памяти. Но так уж она устроена. Механизмы вытеснения неумолимы.
Пишу, так уж совпало (или я подспудно подобрал для нужного эмоционального градуса), прямо в день и час рождения нашего сына.
(Я уже поздравил его, и мы душевно поговорили.)
Спасибо «Кораблику» во второй (2) раз.  Он позволил мне переплыть дыру в сюжете.
К тому же, текущие главы, как-то сами собой посвятились проблемам совместного творчества. Сначала Костя.  Теперь вот Ира.
(И это уже два с половиной (2,5).
А мы ведь внутри темы «тестин».  (Не думайте, что я забыл, потерялся.)         
И с ним мы тоже небезрезультатно играли в творческие игры.
Есть ещё и третья (3) немаловажная причина появления здесь, возвращения, казалось бы, навсегда, строго по песне
«умчавшегося в никуда» судёнышка.   
Уж очень удачно дополняют они друг друга с блокнотиком  «Судоимпорт».
И изображение на обложке отнюдь не основное.
Начнём с года издания.  Тысяча девятьсот семьдесят восьмой (1978).
Именно с него моя летопись уже не прерывается.
А незадолго до его появления у меня я как раз «жёг архивы».   
Об этом я уже писал.
Тогда мой первый (1) подобный опыт, мой стартовый Diary (дневник) цвета хаки лишился доброй трети (1/3) листов.
Вырваны и уничтожены были все исписанные,  а затем на первой (1):   
«27.9.1977  Можно начать отсчёт с  "Открытого  письма  себе",  с сумбурной   песенки  "Это  я", с  возвращения    Агеева,  с Адлера,  с  повторного  Вулфа («Ангел»),  с  78 кг. и подтяжек,  с порванных писем и   стихов… (26.8.77. – 78кг.)   Песню  "Это  я"  не  путать  с  "Это не я".»
Видите, кавычки разных видов.   Шутки wordов разных лет.
Сейчас больше всего удивляют семьдесят восемь килограмм.   
Письмо успешно дошло до адресата, и он (я) давно ответил мне (ему).
От опуса «Это я» я всё-таки избавился несколько позже.
Тетрадка моя рекламировала всесоюзное объединение
с драконоподобным названием «Энергомашэкспорт», которое обитало (и, думаю, обитает до сих пор и под тем же именем),  судя по адресу на обложке, в здании по соседству с домом  той моей жены.
И, конечно, ею и была мне подарена.
Но, как видите, это не спасло её от низведения до статуса чистой бумаги.
А совместную песенку я почему-то сохранил.   И не напрасно.
Трижды (3) уже, как в сказке, пригодилась она мне.
Начало отсчёта.  Момент решения.
Но какое решение? Отсчёта чего?
 
                НЕ ЗАБЫЛ.      
                1.
Пишу стихи о ветрах и о молниях.            
В моих устах редки слова другие.               
Но сердце не огнём и ветром полнится.   
Камням печали не страшны стихии.         
Меняется мир каждое мгновение,
Не избежать, таков у жизни почерк,
Но не исчезнуть связи между звеньями,
Теряется иначе смысл цепочки.
Не забыл я, не хочу забывать.               
Не забыл я – верю в эти слова.               
Не забыл я, не забыл я.               
Жизнь любовью назвал,               
Путь себе я избрал –               
Любовь.               
                2.
Решай. Необходимо выбрать линию.
Остановиться на своей основе.
Одни из нас всегда хотят быть сильными,
Другие не пожертвуют любовью.
Ломать себя при выборе религии
Нельзя, предстанет жизнь, как цепь последствий.
Сам начерти на поле жизни линию,
Узнай себя, и впредь доверься слепо.
Не забыл я, не хочу забывать.
Не забыл я – верю в эти слова.
Не забыл я, не забыл я.
Жизнь любовью назвал,
Путь себе я избрал –
Любовь.
                3.
И вот настал момент. Момент решения.
Расходятся орбиты наших судеб.
Пусть путь страданий, но не путь сомнения.
Приму любовь как имя своей сути.
Но мы вокруг одной звезды вращаемся,
И побежали заново секунды.
Я не погибну в солнечном пожарище,
Орбиты наши вновь пересекутся.
Не забыл я, не хочу забывать.
Не забыл я – верю в эти слова.
Не забыл я, не забыл я.
Жизнь любовью назвал,
Путь себе я избрал –
Любовь.   
                4.
Что есть любовь, и что предназначение.
Пусть путь страданий, но не путь сомнения.   
                10.11.77. В. Куроптев.   

Вот так!   
Кстати, песня нравится в компании моей замечательной поздней доченьки.  А там очень многие годятся мне во внучки.
Так что напрасно молодёжь обвиняют в отсутствии вкуса.

Нет, осенью семьдесят седьмого (77) я ещё болен.
Пусть красиво, пусть благородно, но всё же болею.
А вот  семьдесят восьмой (78)  уже период  улучшения состояния.
Не ясно, правда, ещё - то ли это ремиссия, то ли надежда на полное выздоровление.

                40 Москвее некуда. Эхотерапия.

Я согласился на радикальное лечение,  отыскал и использовал  сильнодействующие средства и писал, писал историю болезни,  историю излечения, историю формирования новой жизни.   
Перечитываю и понимаю, что и добавлять ничего не стоит.   
            
                ЭХО.
                1.               
Нас разделяет в этом мире               
Всего лишь полчаса прогулки.      
Нас разделяет в этом мире               
Всего лишь полгода разлуки.         
Но достоверность, а не слухи,         
Повсюду повторяет гулко,            
Об каждый камень бьётся эхо,      
И всё твердит, твердит мне это.      
Да, достоверность, а не слухи,      
Что мы с тобой печали слуги.         
Развёл нас в стороны не случай,   
Нас развела сама любовь.               
                2.   
Она молчала, отвернувшись.
Что судьбы без её участья.
Она молчала, отвернувшись,
Не замечая, что за нею.
За нею мир кромешной тенью,
Моё испуганное счастье
Не отзовётся, только эхо.
И всё твердит, твердит мне это.
Да, мир вокруг кромешной тенью.
Ты не добьёшься изменений.
Поэта верное сравнение:
Мы – горстка пыли на ветру.
                3.
А что тому, чьё имя ветер
До тех, кого он тронул с места.
А что тому, чьё имя ветер.
Не рознит он брони и ситца.
Не может он остановиться.
Звук не живёт в порывах ветра.
Отчётливо звучит лишь эхо.
И всё твердит, твердит мне это.
Да, не дано остановиться
Устали паруса и птицы.
Мне остаётся лишь проститься.
Прости мне мир последний плач.
                4.
А мир дождей не замечает,
Не то, что три слезинки чьи-то.
А мир дождей не замечает,
Не то, что три кровинки жертвы.
Мир видел столько сумасшедших,
Обманутых, слепых, убитых.
Но вдруг мне возражает эхо,
Твердит подхваченное  где-то.
Нет, нет, не только сумасшедших,
Не только безнадёжных, нет же.
Но и свою звезду нашедших,
И со звездой пришедших в мир.
                (19.2.78.)  (Восьмая в письме.)
Посмотрите на дату, прошло всего три (3) месяца, но уже
«мне остаётся лишь проститься».
Восьмая (8) в письме. Я писал их одну (1) за другой, часто.
Когда-то метод «поэпрограммирования» (внушения, суггестии с помощью стихов) уже срабатывал.  Недельный цикл писем закрепил за мной тогда (как выяснилось, всего на три (3) года) мою, в то время ещё будущую, жену.
Писал серию опять – значит надеялся.
Получилось аж два (2) письма – два (2) полноценных музыкальных альбома.
Но отсылать  по адресу не спешил. Длил курс психотерапии.
И, в конце концов, не отправил их вовсе.
К тому же у меня не было ни необходимости, ни желания культивировать сублимацию - преобразовывать энергию либидо в лихорадочное поэтическое вдохновение.  Два (2) этих столь полезных и приятных потока всегда лились во мне и вовне параллельно (||), обмениваясь только брызгами.   
Поэтому следует цинично (что плохо), но самокритично (что лучше) отметить, что я, с какого-то момента, по всей видимости, просто эффективно использовал освободившееся время.
И текст неумолимо катится к описанию моей рецептуры, к тем давно известным, проверенным, но каждый раз новым и всегда индивидуальным сильнодействующим средствам.
Но, напоследок ещё одна (1) песня о моей любви.
И опять очень хорошая.
         В ОПРАВДАНИЕ СЛЕЗАМ.
                1.
Жизнь ворвалась в окно,               
Очнись печальный менестрель.               
Нет, ты не одинок,
С тобою рядом твой апрель.
Жизнь позовёт тебя, жизнь позовёт тебя,  в чём можно ей отказать.         
Мы только капельки жизни – нет нам теченья назад.               
Что с ней поделаешь? Что ты воюешь с ней?
Что за упорство в глазах?
Пусть мы все капельки жизни – я тогда жизни слеза.
                2.
Вновь боль побеждена,
Но от неё я не бежал.
Да! Здесь моя весна,
Но память о зиме свежа.
Жизнь позовёт тебя, жизнь позовёт тебя.  Что можно в ней изменить?
Можно солёною каплей губы твои полонить.
 Можно о счастье петь, и не стыдиться слёз.
Слабость ведь вовсе не в них.
Слабость – мечта о покое. Ты же почаще мне снись.
                3.
Кто песням жизнь даёт?
Отважная печаль любви.
И без апрельских слёз
Бедны мелодии твои.
Жизнь позовёт тебя, жизнь позовёт тебя. Жизни правдиво ответь.
Сбросим же злобы доспехи, будем печаль свою петь.
Жить ли, закрыв глаза, или до рези в них –
жизни извечный вопрос.
Плачь, если есть в тебе слёзы – вот оправдание слёз.
Сердце укрыть бронёй, или открыть его иглам обид и угроз.
Выбери всё же второе – вот оправдание слёз.
Вовсе  и не слеза, а просто шторминку ветер – бродяга принёс.
Всё завершится улыбкой – вот оправдание слёз.
                12.4.78. (Девятая в письме.)  В. Куроптев.

Посмотрите на дату, пауза между абзацами письма заметно удлинилась.
Явные признаки стабилизации.
Остальные песни тоже наверняка бы понравились.
Но здесь у меня не поэтическая сборка за короткий период и на заданную тему,  а «большая проза».   
Так или иначе, я избежал несправедливого перераспределения эмоций и посвятил  Ире, своей первой жене, и я в этом уверен, достойные и искренние строки.   

  Продолжение следует.   41МН…
 
43 страницы. 2256 строк.