Матёрый человечище

Моя тёща – уникальная личность. Я не встречал человека, деяния и речи которого вызывали бы столь противоречивые чувства, как восхищение и раздражение, уважение и желание подтрунить, симпатию и едва сдерживаемую ярость. Пишу о тёще с определенной иронией, потому что воспринимать всерьез ее руководящие притязания, премудрость, упрямство, занудство и прочие добродетели представляется выше всяческих сил. И не надо думать, что в этих строчках сквозит свойственное зятьям негативное отношение – нет, я, как ни странно, всегда находил с тёщей общий язык.

Чем в первую очередь восхищала тёща? – пожалуй, редкой любознательностью, активностью, полной уверенностью в собственной правоте и невозмутимым самообладанием. Она внимательно следила за текущими политическими событиями. Могла ошарашить нестандартным вопросом, например – кто такой министр без портфеля, что значит секрет Полишинеля, чем шкала Рихтера отличается от двенадцатибальной шкалы?

Когда теще было далеко за семьдесят, решили поменять окна в ее старом одноэтажном доме на Колхозной улице. В газетных объявлениях отыскали нужного мастера. Пока шла работа, тёща заучила его – древесину рам необходимо хорошо сушить, для профилактики червоточины рамы следует обрабатывать медным купоросом, петли надо врезать по-другому, резиновые уплотнители – ерунда, вылезут и будет задувать, лучше по старинке сажать на замазку деревянные шпатики. Закончив дела, мастер неожиданно предложил ей стать диспетчером – принимать по телефону заказы. Согласилась. Я умилялся, слушая ее переговоры с клиентами. Обычно узнав цену, люди интересовались деталями. Тёща неторопливо объясняла, что к чему. Если с ней не соглашались, повышала голос – неэт, кто же так остекляет лоджию, такие вещи совсем по-другому делаются! И, представьте себе, убеждала – это старуха-то, которая почти всю жизнь прожила в частном доме и лоджии, скорее всего, видела только снаружи, Полагаю, появись пластиковые окна со стеклопакетами лет на 20 раньше, тёща и по ним могла бы проводить мастер-классы.

Как-то раз тёща, ухмыльнувшись, сказала:
– А расценки ты неправильно применяешь!
– Какие расценки? – не понял я.
– На кирпичную кладку.
– С чего вы взяли?
– Смотрела твою смету.
Опять ничего не поняв, стал допытываться и выяснил – тёща в курсе  моих проектно-сметных дел! Каким образом? Черновики смет и расчетов конструкций я по окончанию работы комкал и бросал в пакет, а когда он наполнялся, отвозил на Колхозную улицу для розжига мангала. Там, оказывается, макулатура попадала в руки тёщи, которая долгими зимними вечерами расправляла и с удовольствием перлюстрировала каждую бумажку. Ну, а ее давнишний опыт работы нормировщицей в СМУ давал  неоспоримое право авторитетно судить о правомерности применения той или иной сметной расценки.
 
Тёщу невозможно было провести на мякине – никому не доверяла! Сколько нынче развелось мошенников и проходимцев, околпачивающих простодушных пенсионеров. Совались такие и к тёще – дальше калитки не пускала. Буравит пристальным взглядом. Строго задает вопросы. Кого вы представляете? Цель вашего визита? Каковы ваши полномочия? Можно взглянуть на ваши документы? Внимательно слушает разъяснения, а нижняя челюсть медленно ходит слева-направо – дескать, а ты не врешь? Характерное движение нижней челюсти туда-сюда в горизонтальной плоскости – это был тёщин  фирменный знак недоверия и несогласия. Такую проверку однажды не выдержал даже новый участковый – ретировался!      
   
Хотя сама теща могла провести любого. Помню, возил ее в соседний район навестить кузину. Совершив визит, возвращались назад. Год был яблочный, и вдоль дороги хозяева выставили на продажу спелые яблоки. В одной деревушке она попросила остановить машину.
– Почем яблочки?
– Пятьдесят рублей ведро, – ответил сутулый старичок тещиного возраста.
– Дорого, у меня таких денег с собой нет!
– А сколько есть?
– Тридцать рублей осталось.
– Что ж, берите за тридцать, – вздохнул старичок.
Поехали дальше.
– Притормози! Вон еще хорошие яблоки! – велела тёща в следующей деревушке.
– Так у вас же денег больше нет!
– Как это нет?
– Сами пять минут назад сказали старичку, что последние тридцать рублей отдаете!
– Ну, мало ли, что я сказала! Он больно цену задрал, надо было сбить! –  усмехнулась теща. –  Имеются у меня деньги! 

Да, своего тёща никогда не упускала. Есть такой анекдот. Зимой в троллейбус садится старушка. В пустом салоне только один мужчина. Старушка подходит к нему и говорит – молодой человек, уступите, пожалуйста, место. Мужчина удивляется – все места свободны, бабушка, чем вам мое приглянулось? Оно нагретое! С моей тёщи срисовано! Короче говоря, матерый человечище – это определение, как вспоминал Максим Горький, с восхищением применял Ленин по отношению ко Льву Толстому.

Жарким июльским днем мы с Андреем надумали залатать крышу сарая – наклеить дополнительный слой рубероида. Разожгли костер, в двухведерный бак положили куски битума, добавили солярки и  поставили на огонь. Хотя Андрею было не больше десяти,  парень старался – очень любил подобные мероприятия. Наверное, мы переборщили с соляркой или не уследили за плавящимся битумом, потому что из бака вдруг полыхнул огненный фонтан десятиметровой высоты. Стремглав отскочили в сторону. Боковым зрением заметил, как Таня, собиравшая  смородину, присела за куст с широко раскрытыми от страха глазами. Инстинктивно схватил ведро с водой – заливать огонь! В этот момент на крыльце появилась тёща и, посмотрев на бушующее пламя, изрекла «Песком! Только песком тушить!». Потом невозмутимо прошествовала заданным курсом – словно подобные эксцессы у нее случаются каждый божий день.

Многие искрометные фразы тёщи были столь лаконичны и преисполнены конкретного смысла – ну, прямо словесные бриллианты! Мы охотно цитировали их в обиходе, и в нашем кругу сложился своеобразный сленг. «Песком! Только песком!» – говорили человеку, который пребывал в растерянности или даже испуге.

Помню, как первый раз сооружали с тестем теплицу из появившейся в начале 1970-х годов полиэтиленовой пленки. Долго мучились с деревянным каркасом, а так как для проветривания тёща придумала еще окна в крыше и хотела, чтобы они открывались чуть ли не автоматически – пришлось дополнительно возиться с блоками, петлями, тросиками. Потом кроили и крепили пленку, которая выпускалась в виде рукава. Заказчик работы ходила вокруг да около, искоса наблюдая за процессом. Когда почти всё закончили, она сухо промолвила:
– Пленку брать в два слоя, только в два слоя!
– Люди в один слой берут! – взбеленился уставший тесть. – А если тебе в два приспичило, почему раньше молчала? Не видела разве, как рукава резали? И так сойдет, не будем переделывать!
– Всё вам надо тыкать, как будто своих голов не имеете! – приструнила его тёща. – Вот когда ветром пленку разорвет в клочья, будете пенять на себя! 
Матерый человечище, определенно, обладал даром предвидения. В августе пронесся мощный ураган. Метеорологи уверяли – такие раз в 30-40 лет случаются. Деревья валило с корнем. От теплицы остались рожки да ножки – не спасла бы и двойная пленка. Но тёща с удовольствием попрекала – что я говорила, ветром разорвет! С тех пор, если кто-то отклонялся от заведенных правил, его наставляли – пленку брать только в два слоя!

Однажды тёща, как старейшина, созвала родню, чтобы обсудить вопрос обустройства могилы их дальней родственницы, и в первую очередь – выяснить посильный вклад каждого. Очевидно, никто не горел желанием заниматься этим благим делом и тем более выкладывать денежки, потому что разговор быстро перескочил на другие темы. Поболтали обо всем на свете – от видов на урожай  до индексации пенсий – и стали расходиться.
– А финансы! – вдруг спохватилась тёща, когда гости уже попрощались. Эту краткую реплику стали использовать, желая  пристыдить человека, который увиливал от проблемы или затягивал ее решение.

Умер тесть. Похоронили. На девятый день, как положено, приехали на кладбище помянуть. Рядом уже новая могила. На инвентарной табличке, виднеющейся среди венков рядом с фотографией усопшего, написано Ливнев Павел Владимирович. Тёща взглянула на табличку, на фотографию и хмыкнула – хм, Пашка Ливнев! Видимо, в свое время этот Пашка изрядно потрепал тёщины нервы, потому что интонация, с которой было названо его имя, недвусмысленно говорила – и здесь достал, некуда от тебя скрыться! В дальнейшем у нас повелось одергивать чересчур докучавшего человека подковыркой «Хм, Пашка Ливнев!» 

Случалось, матерый человечище совершал проколы. Андрей где-то раздобыл ведро порошковой краски серебрянки – разводи олифой и крась!  Что тёща сразу и предложила сделать, а именно – покрасить дом.
– Нужна еще олифа? – предупредили мы.
– За олифой дело не встанет, – уверено ответила она.
Зачистили фасады, сколотили подмости и собрались разводить краску. Тёща повела в сарай, где среди всякого хлама отыскала ржавый бидон. Вытащили наружу, вскрыли. Олифа, очевидно, была произведена в античные времена – загустела, как вино в древнегреческих амфорах. После этого, сомневаясь в чьих-то обещаниях, мы всегда спрашивали – а за олифой дело не встанет?

Как бы там ни было, тёща никогда не признавала свои оплошности и всегда упрямо стояла на своем. Был случай, звонит с утра и поздравляет с днем рождения.         
– Спасибо, – говорю, – но оно у меня будет ровно через месяц.
– Ты это брось шуточки шутить – я прекрасно знаю, когда у тебя день рождения!
– Извините, но я тоже знаю, когда мой день рождения, – пытаюсь возражать я.
– Ну-ка, дай телефон Тане! – резко прерывает спор тёща.
После беседы с дочкой она еще минут пять убеждала меня, что, если и напутала, то виновата, разумеется, Таня, которая сбила ее с панталыки, заведя накануне разговор о подарке, хотя до торжества оставалось больше месяца.
Когда же оплошность оказывалась чересчур очевидной, и не на кого было перевести стрелки, тёща делала крутой разворот на 180 градусов, принимала диаметрально противоположную позицию и ничтоже сумняшеся заявляла: «Ничего подобного! Я это вовсе не говорила! Вы просто меня неправильно поняли! Слушать надо внимательно!»
 
Матерый человечище избегал давать прямые команды, а побуждал к действиям намеками – вряд ли, из деликатности, скорее, чтобы привить нам инициативу. Бывало, проходит мимо и бормочет – вот вы здесь сидите, а забор падает-падает! Или – крыша течет-течет, ягода сохнет-сохнет… Разумеется, фраза «Сидите здесь, а забор падает!» стала означать – хватит прохлаждаться, пора за работу!

Иногда тёща выдавала перлы, которым позавидовал бы Черномырдин. Она плохо контактировала с дочерью – наверно, родились под несовместимыми знаками Зодиака. Особенно сильно разногласие проявлялось в сельхоз.делах – словно один был рьяным приверженцем Вавилова, другой – Лысенко. Как-то они почти одновременно дали мне задание утилизировать картофельную ботву, причем тёща велела снести ее в компостную яму, а Таня – сжечь из-за возможности заражения фитофторой. Весьма сложная ситуация! Чтобы не оплошать, попросил у тёщи, как старшей по званию, уточнить участь ботвы. На что она, идя на компромисс и в тоже время, не желая сдавать позиции, выдала «Поступай с ботвой, как Таня говорит, и снеси ее в компостную яму!»

В глубине души тёща считала нас всех несмышленышами. Спросишь у нее что-нибудь – расплывется в улыбке, мол, экой ерунды не знаешь, дурачок, ну, сейчас объясню! «Дурачок», конечно, вслух не произносился, но подразумевался. На все она имела собственное мнение, которое пыталась навязать окружающим. Мнения других часто подвергала остракизму, протяжно-скептически произнося «Неэт!», при этом движением нижней челюстью демонстрировала свой фирменный знак несогласия.

Поведение тёщи было пронизано византийской витиеватостью. Она никогда не говорила «Не знаю», а если действительно не знала, то давала такие уклончивые ответы, которые выводили из себя. Вот несколько типичных примеров.
– Забыла, как фамилия Сергея из сорокового дома – ты не помнишь ? – спрашивает Таня и получает ответ:
– Такая же как и его отца!
– В какую сторону поворачивается ключ при открывании – по часовой стрелке или против? – пытаюсь уточнить, когда заклинило замок дверцы шкафа и слышу:
– В какую все ключи поворачиваются!
С годами, когда бортовой компьютер стал барахлить, тёща по-прежнему игнорировала глаголы «не знаю» и «не помню». Понадобится, допустим, какая-нибудь вещица, находящаяся в прямом ее ведении, спросишь –  где она? Не задумываясь, ответит – там лежит! Перероешь все – нет! Через десять минут идешь и снова пытаешь – где там!? За это время она вспомнит, куда сунула ее, и, как ни в чем не бывало, заявляет – там она на прошлой недели лежала, а сейчас вот здесь, «дурачок», посмотри!

Тёща вела очень активную и содержательную жизнь. Долгое время была председателем уличного комитета, состояла в городском совете ветеранов, верховодила сонмом подружек. Двух самых близких и любимых она ласково называла Лидочка и Аллочка,  остальных за глаза – Нинка, Маринка, Зинка. Тёща, Лидочка и Аллочка регулярно ходили друг к другу на посиделки – обменивались новостями, пересказывали содержание пропущенных сериалов, отмечали праздники. Когда у тёщи начала сдавать ходовая часть, я два раза в год – кровь из носа! – возил ее на дни рождения любимых подружек. Сидели они долго, по пять-шесть часов, с вином. Более молодые подружки снабжали ее литературой. На столике возле тёщиной кровати всегда лежала стопка дамских романов. Как-то открыл наугад верхнюю книжку. Мать честная! Генри бросил Сюзанну на кровать и принялся страстно целовать в губы, шею, грудь… И дальше в том же духе.

Интересные отношения складывались у тёщи с внуком, которого она трепетно любила и в тоже время умудрялась доводить до белого каления. Андрей в школьные годы все свободное время старался проводить на Колхозной улице – подальше от родительского контроля. Охотно выполнял текущие хозработы, не уклонялся от длинных задушевных бесед и даже участвовал в посиделках с тёщиными подружками. Став старше, по-прежнему оставался в курсе бабушкиных дел и откликался на все просьбы. В 18 лет, обзаведшись первой машиной, возил по магазинам, на рынок, в поликлинику, а то и просто катался с ней по округе, набираясь опыта вождения. Но когда она чересчур начинала донимать  занудством, попреками и советами, выходил из себя и с гневом одергивал: 
– Да угомонись ты, старая!
Андрей заработанные деньги хранил на Колхозной. Теща, разумеется, обнаружила его тайник и регулярно пересчитывала их. Иногда внук ловил ее за этим увлекательным занятием и возмущался:
– Опять, шкодишь,старая!
– Неэт, Андрюшенька! – оправдывался матерый человечище. – Только смотрю, как множатся твои капиталы!
Было время, тёща надумала женить Андрея на внучке одной из подружек. Так достала парня – сбежал с Колхозной, где тогда жил! Вернулся, лишь когда  бабушка успокоилась.

Отправились мы однажды в поселок Медное, что в тверской области. Там один предприимчивый итальянец организовал агро-туристическую ферму с коровками, овечками, козочками, лошадками… При ней наладил производство сыра из собственного фермерского молока. Походили, посмотрели, пофотографировали. Перед отъездом заглянули в магазинчик, торговавший молочными продуктами. 
– О, козий сыр! – воскликнул Андрей. – Давай возьмем бабуле – она говорила, что в детстве у них были козы, и ей очень нравился козий сыр, который делала мать. Пусть порадуется на старости лет.
Цена у фермерского сыра была запредельная,  но мы купили приличную головку – почему, действительно,  не порадовать старушку! 
Приехали домой.
– Смотри, что мы тебе привезли, – радостно сказал Андрей, кладя на стол подарок. – Твой любимый козий сыр!
Матерый человечище отрезал кусочек и недоверчиво понюхал.
– Фу, вонь какая!
– Спятила, что ли, старая!? – возмутился Андрей. –  Ты хоть знаешь, сколько он стоит?
Забирайте – не буду такой вонючий сыр есть сколько бы он не стоил! – упрямо стояла на своем тёща. 
Не берусь судить, то ли вкус с годами изменился, то ли мать делала другой сыр, но есть и даже пробовать наш презент матерый человечище категорически отказался.

Иногда Андрей привозил на Колхозную своих пассий. Одна из них оказалась не очень умной и очень бесцеремонной особой. Осмотревшись по сторонам, она громогласно заявила: «Слушай, если этот дом срочно продать, то в Москве можно запросто купить неплохую двухкомнатную квартиру!» Естественно, тёща тут же воспылала к ней лютой ненавистью. В ценовом вопросе девчонка, скорее всего, была права – обе недвижимости стоили друг друга. Однако правота эта подалась чересчур резко и прямолинейно, что еще сильнее ожесточило тёщу, так как она и сама частенько резала в глаза правду-матку, а одноименные заряды, как известно, отталкиваются. 
– А меня, Андрюшенька, куда эта бесстыжая девка собирается сбагрить – в богадельню!? – всплеснула руками тёща. – Да она и от тебя, миленький, помяни мое слово, избавится, а квартиру заберет!
После такого знакомства «риэлтор»  в короткой юбке на Колхозной улице, вполне понятно, больше не появлялся, но тёща неустанно вела пропагандистскую работу, раскрывая Андрею хищническую сущность подружки. Однажды, не ограничиваясь психологическим  воздействием, она во время их телефонного воркования схватила параллельную трубку и выплеснула на «бесстыжую девку» весь накопившийся гнев: «Когда ты, наконец, задрыга этакая, отстанешь от моего внука!? Присосалась, как пиявка! Да я костьми лягу, но не позволю ему жениться на тебе!» 

У тёщи была масса пристрастий и слабостей. Вот далеко не полный перечень того, что она обожала:
1. Отвечать на вопросы, задаваемые другим.
– Ты будешь чай пить? – спрашивает меня Таня. Не успеешь рта раскрыть, как тёща расплывается в улыбке:
– Конечно, будет!

2. Давать советы. По любому поводу и без всякого повода! Я эти советы, как правило, пропускал мимо ушей, но порой, когда она перебарщивала, клал перед уходом на стол пятьдесят или сто рублей, заявляя:
– Это вам!
– За что?
– За советы! По десятке за штуку. Честно заработали.
Тёща недовольно хмурилась, несколько дней воздерживалась, а потом опять бралась за старое.
Если же по какому-то актуальному вопросу ее совет нами отвергался, она  обиженно поджимала губы и  изрекала: «Вы, конечно, можете поступать, как хотите, но только я вам говорю, как надо правильно делать!»

3. Родниться. Всех Homo sapiens тёща разделяла на родню и чужих людей. Причем к родне она причисляла только своих родичей, но никак не мужниных. С родней надлежало родниться – то есть, ходить в гости, перезваниваться, поздравлять с праздниками. С настойчивостью, достойной лучшего применения, тёща пыталась роднить меня со своими младшими сестрами и братом. Сестры жили в Москве – родниться было сложно. Брат проживал через три улицы, был страстным голубятником и болельщиком Спартака. Голубями я не интересуюсь и болею за Динамо – как тут родниться! 

4. Информацию. Знать всё и вся было для тёщи жизненно необходимой потребностью – как есть, пить, дышать. Кто умер, где случился пожар, почем нынче гречка – все это доносилось по телефону многочисленной агентурой, так что неторопливый обстоятельный телефонный треп являлся одной из важнейших составляющей  тещиного бытия. Бывало, битый час кряду не дозвонишься – занято! В талмуде хорошо сказано – нельзя мешать словам выходить наружу, иначе они превратятся в болезнь! Уверен, тёща была в курсе столь примечательного правила, потому что совершенно не огорчалась от  приступов недержания речи, регулярно её одолевавших.
Между прочим, занимаясь телефонным трепом, теща еще умудрялась смотреть телевизор, есть и гладить кошку. Такое, полагаю, было бы не под силу даже Наполеону, который, как известно, мог одновременно делать только три дела: говорить, читать и писать.
Ежедневно получаемых для переработки гигабайтов информации явно не хватало – тёще навязчиво чудилось, будто мы от нее что-то скрываем, и она всячески пыталась выведать мнимые секреты. Но разве можно было что-то скрыть от ее всевидящего ока и всеслышащего уха! Помню, собирали с Таней облепиху и параллельно обсуждали, какую мебель заказать в гостиную. Тёща в отдалении возилась с огурцами. Несколько раз окликали ее – не оборачивалась. Значит, тем более не должна была слышать наш тихий обмен мнениями. Сели обедать.
– Неэт, такой цвет мебели не подойдет к вашим обоям, надо брать более темный оттенок, – вдруг заявляет тёща, словно была третьим участником нашего разговора. О, дает – я  даже супом поперхнулся!
Кто владеет информацией, тот владеет миром! Об этом знали еще древнеримские императоры. Тёща тоже знала. Насколько сама любила получать информацию, настолько же не любила с ней расставаться. Намекнет на имеющуюся новость и  многозначительно молчит. Или еще хуже – просто держит в неведении. Андрей из Москвы обычно приезжал на Колхозную улицу. Прибудет утром, сразу куда-то умотает, а она лишь к обеду удосужится позвонить – Андрюшенька здесь!

5. Контролировать. Пребывая на участке, мы постоянно находились под колпаком. Днем тёща, сидя на раскладном стульчике, пропалывала какую-нибудь грядочку и пристально наблюдала за всем происходящим, а после нашего отъезда неторопливо совершала обход владений. Дотошно проверяла, что и как сделано. Не запоминала, а даже сканировала всякую мелочь. Перекладывала по-своему инвентарь, инструменты – черта с два потом  найдешь! Завершив обход, грузила Таню негативом по телефону – это не так, да то не правильно. Чтобы выслушать все ценные указания, требовались железные нервы. 

6. Пошутить. Но шуточки частенько носили едкий привкус. Попросил приятеля помочь гидроизолировать жидким стеклом протекающие стенки и пол погреба. Корячились часа четыре с самого утра. После работы тёща пригласила нас отобедать.
– А руки не забыли помыть, мальчики? – со строгой наигранностью спросила она едва сели за стол.
– Мы уже вышли из возраста, когда об этом следует напоминать, – слегка осадил я тёщу, чувствуя, что она настроена на шутливый  лад и этой пока безобидной шуточкой дело не ограничится.
Предчувствие не подвело. После обеда приятель, разглядывая тома подписных изданий в книжном шкафу, спросил:
– Можно я возьму почитать 3-й том Марка Твена?
– Да, возьми, если, конечно, не будешь слюнявить и загибать страницы, – расплылась в улыбке тёща.
– Черт возьми, что вы  несете, уважаемая! – вспылил я. –  Парню уже под сорок, интеллигент в третьем поколении, с высшим образованием! А вы его учить вздумали, как мальчишку сопливого!
– А чего я такого сказала? – обиженно пожала плечами тёща. – Пошутить, что ли нельзя!

7. Устраивать театр одного актера. Звонит – хлеба нет! Не волнуйтесь, привезем к обеду. Через полтора часа вновь звонок. Не надо хлеба – чужие люди принесли! Представляю, как она ковыляет на больных ногах к калитке и ждет проходящую мимо соседку.
– Ты куда, Валя?
– В магазин.
– Возьми хлебушка, а то ведь мои совсем забыли про старуху!   
Еще несколько строчек в завершении хлебобулочной темы. Теща очень любила свежий черный хлеб. Всегда просила купить буханку, хотя ей за глаза хватало половинки на два дня. Естественно, хлеб черствел. Когда мы у нее обедали, первым делом спрашивала:
– Хлеб какой будете есть – свежий или позавчерашний?
– Конечно свежий! – отвечали мы, едва скрывая улыбки.
– Неэт, – неодобрительно качала она головой. – Позавчерашний намного полезней.
– Тогда позавчерашний, – сразу соглашались мы.
– Ну, и правильно! – заявляла тёща. – А свежий, так и быть, придется мне есть.

8. Чтобы все были при деле. Летом – сажать, пропалывать, косить, поливать; зимой – расчищать снег, сбивать сосульки. То есть, приносить пользу. Катание на велосипеде и лыжах считалось пустым времяпровождением. Тёща очень беспокоилась, что мы запустим сельхозработы, прельстившись в хорошую погоду озером или лесом. Приходите завтра, позагораете, картошечку окучивая, говорила она, провожая нас вечером до калитки.
Копали, помню, в сентябре с Таней картошку. Когда осталась последняя грядка, заморосил нудный дождь. Решили добить грядку под дождем. Через пять минут на крыльце возникла тёща. Не копай мы картошку, она непременно сказала бы – чего, «дурачки»,  мокните, домой ступайте! Но увидев, что «дурачки» вкалывают, только удивленно покачала головой и скрылась.
Снисхождение не делалось даже любимому внучку Андрюшеньке. Когда Андрей жил на Колхозной несколько раз отмечал такую коллизию. Звоню сыну, трубку снимает тёща.
– Где Андрей?
– Спит! – сообщает она и тут же с готовностью вопрошает – позвать?    
То есть, матерый человечище, сразу смекал, как можно разбудить внучка, оставаясь при этом хорошим – сказать, отец звонит! 
– Не надо, пусть спит – говорю я.
– Да уж заспался, ночью что делать будет? – вздыхает тёща, понимая – уловка не прошла.

9. Создавать мифы и легенды. Как-то после гайдаровских реформ тёща вскользь заметила, что местное СМУ, в котором она работала нормировщицей, а под конец карьеры даже немного походила в прорабах  приказало долго жить. Ничего удивительного, отвечаю, тысячи предприятий идут на дно в доведенной до ручки стране. "Неэт", возражает тёща, это после моего ухода на пенсию СМУ стало разваливаться –  не осталось больше старых кадров, а молодые нынче не тянут!
Лет через пять после смерти тестя тёща вдруг взялась усиленно его воспевать – мол, был самым лучшим мужем всех времен и народов, замечательным отцом и дедушкой. Не берусь судить насчет отца и дедушки, но звание идеального мужа ставлю под сомнение, так как точно знаю – тёща пару раз получала от него затрещины за свое занудство. Дальше-больше: как-то с удивлением узнаем, что Андрея, оказывается, с двух годков воспитывала она и все хорошее во внуке от нее, а плохое, разумеется, от нас с Таней.
Однажды я собрался в небольшой поселок городского типа, расположенный от нас километрах в двадцати. Там у меня был объект – здание магазина, по которому подготовил техническое заключение о возможности надстройки 2-го этажа офисного назначения. Тёща увязалась со мной. Возьми меня, просит, а то надоело в четырех стенах сидеть, хоть прокачусь немного, посмотрю, что там творится – давненько я в тех краях не была.  Да, ради бога,  отвечаю, собирайтесь и поедем.
Приехали. Отдал заключение и получил гонорар за работу. Буквально десять минут общался с хозяйкой магазина – миловидной  дамочкой лет сорока, которую угораздило выйти проводить меня.
– Кто это? – с любопытством поинтересовалась  тёща, наблюдавшая из машины за нашим рандеву.
– Заказчик.
– Заказчик? – недоверчиво переспросила тёща, и ее нижняя челюсть   загуляла из стороны в сторону. Так мне на веки вечные приписали любовницу!

10. Промывать мозги. Иной раз присядешь или приляжешь – тёща тут как тут и заводит задушевную беседу, в которой мне уготовлена роль статиста, годного лишь положительно кивать или отрицательно мотать головой. Например, Вы с Таней на выборы пойдете? А за кого голосовать будете? "Неэт", боже упаси! За КПРФ, "дурачки", голосовать надо! Только за КПРФ!
Мозги промывались по разным поводам, но чаще всего связанным с внучком. Вот бы Андрюшеньке подыскать хорошую работу!.. Вот бы Андрюшеньку отвадить от этой бесстыжей девки – присосалась пиявкой!.. Разумеется, при случае мозги промывались и самому Андрюшеньке.

11. Политические демонстрации. Они преимущественно сводились к заявлениям такого рода – мне уже ничего не надо, меня скоро вынесут ногами вперед… Или муссированием темы, как нам всем будет плохо или хорошо                (в зависимости от настроения) после ее смерти.

12. Создавать проблемы. Не буду утверждать, что тёща любила их создавать – они ей тоже выходили боком, – но создавала регулярно. Часто умудрялась путать телевизионный пульт и пульт спутниковой антенны или тыкать не ту кнопку на пультах, отчего сбивались программы или телевизор вообще начинало глючить. Примерно раз в две недели после такого тыканья приходилось настраивать телевизор. Но это ерунда. В последние годы повадилась не выключать после вечернего трепа с подружками переносную телефонную трубку. Таня обычно в начале одиннадцатого звонила матери – узнать самочувствие и пожелать спокойной ночи. Иногда звонит, а телефон занят. Перезвонит в течение часа несколько раз – опять занят. Второй час ночи – короткие гудки! Муки неведения – что хочешь, то и думай! Вскакиваем в машину – и на Колхозную.
– А чего это вы, «дурачки», заявились? – спросонья спрашивает тёща. – Телефон?.. "Неэт", с телефоном у меня все в порядке! Да, что вы ерунду говорите – я трубку выключала…
Вытаскиваю мобильник и звоню, потом подношу его к уху тёщи.
– Слышите короткие гудки? Сколько можно развлекаться таким образом! Неужели трудно отключить телефон после разговора!?
– Да это ты сам что-то намудрил с телефоном, а сейчас придираешься ко мне! – переходит к активной обороне матерый человечище, и оборону эту, знаю по опыту, взломать невозможно.

После восьмидесяти пяти тёща начала потихоньку сдавать – неохотно готовила, убиралась в доме, контроль над нами и то ослабила. Мы максимально старались освободить ее от повседневных дел. Стиральная машина на Колхозной  была допотопная, а новую тёща принципиально не хотела – мол, не справится с автоматикой,  – так Таня даже белье отвозила стирать и гладить домой. Короче говоря, то ли  мы избаловали тёщу, то ли у нее развился старческий эгоизм, но временами она стала чересчур зацикливаться на своих проблемах, а то и погружаться в самосозерцание. 
И вот Тане пришлось на неделю лечь в больницу – плановая операция. Тёщу решили не информировать – начнет переживать, волноваться, задавать лишние вопросы. Однако на третий-четвертый день она принялась допытываться: «А почему дочка не приходит? Все ли с ней нормально? Не скрываете ли чего от меня?» Врать мне не хотелось, и я честно сказал:
– Тане сделали операцию. Но вы не волнуйтесь.  Скоро её должны  выписать.
Думал, сейчас засыпит вопросами – что за операция? как самочувствие, почему мне ничего не сказала?..
Нет, матерый человечище выпучил глаза и сразил меня неожиданной фразой:
– А кто будет стирать? У меня накопилась целая куча белья!
Вот он, старческий эгоизм, в чистом виде!

Как бы там ни было, но с возрастом своего характера и своих привычек  тёща не изменила – во всяком случае, безрассудство и упрямство никуда не делись. Больная печень, следует остерегаться жирного. Плевать – отрежет кусок сала и уминает! Вечером хватается за бок – болит!  Таблетки от давления принимает только когда прихватит сердце. Зимой в мороз выползает на крыльцо в легком халатике – потом температурит неделю.
Где-то под девяносто у тёщи стала кружиться голова, несколько раз падала дома. Категорически запретили мыться одной – приедет Таня, поможет. Как горох о стенку! Доигралась! В один прекрасный мартовский день звонит – умираю! Примчались! Голая теща лежит на полу ванной комнаты в луже крови. Из разбитого бачка унитаза хлещет вода. Говорит, поскользнулась. Я уверен – потеряла сознание. Но хрен редьки не слаще! Падая, разбила рукой бачок – не каждому десантнику такое по зубам!  Осколками керамики поранила шею – в сантиметре от сонной артерии. Нашла силы доползти до телефона и позвонить. Потом опять уползла в ванную, чтобы не пачкать кровью обстановку.
Вытащили тещу из ванной комнаты, положили на диван, попробовали остановить кровь. Не получается. Вызвали скорую. Врач сказал, срочно в больницу. С трудом одели и на носилках занесли в машину – уже теряющую сознание. В приемном отделении  наложили пять швов. Хирург настоятельно рекомендовал оставить тещу в клинике – делать перевязки. Уперлась! Везите домой – вечером заканчивается любимый сериал, хочу смотреть! Неделю плясали вокруг нее, я три раза приглашал знакомого врача перевязывать и снимать швы. Думаете, сделала выводы? Куда там – не прошло и месяца, как опять полезла мыться в одиночку!

Много раз предлагали теще перебраться к нам в квартиру – наотрез отказывалась. Я в этом доме 60 лет прожила, в нем и умереть хочу – в общем, логичное желание. В преклонном возрасте трансформировать  годами сложившийся уклад жизни и пускать корни на новом месте  никому не удается. 

И вот самый последний случай. Приезжаю на Колхозную менять летние покрышки. Сразу пошли команды: принеси-отнеси, поставь-подними, закрой-открой. Говорю, исполню все ваши указания, дайте лишь свое дело закончить пока светло. Несу из гаража колесо и вижу, матерый человечище в кухне просунул руку между рамами окна и прутьями стальной решетки, пытаясь что-то  изобразить. Бросаю колесо, подбегаю. Скалкой пыжится закрыть щеколду наружной створки – Таня накануне мыла окна и, очевидно, не плотно ее зафиксировала. Наконец, убедившись, что таким Макаром ничего не получится, идет на попятную, пытаясь  вытащить назад  руку, но она заклинивает между прутьями решетки. Я абсолютно ничем не могу помочь. Тёща, сжав зубы, вертит рукой и после пятиминутных мучений все-таки освобождает ее.
– Какого черта вы туда полезли!? – взрываюсь я. – Разве нельзя было подождать, к чему такая спешка!
– А что ты разбушевался! Ведь ничего особенного не случилось – отвечает матерый человечище, и чувствую, самоуверенность вновь возвращается к нему.
– Да  подкосись у вас ноги, вы запросто сломали бы  руку! Всем устроили бы проблему и в первую очередь – себе!
– "Неэт"! – изображает улыбку матерый человечище, и его нижняя челюсть приходит в знакомое  движение.

PS: Ну и потрепала тёща нервы зятю! – подумают некоторые, прочитав   публикацию. Не без этого – потрепала! Однако негатив ушел, в памяти же осталась самобытная, независимая, оптимистичная личность. Личность –  сохранившая интерес и любовь к жизни до самых последних дней, а умерла она на 94 году.  В апреле исполнится 10 лет, как тёща отошла в лучший мир. Но по-прежнему вспоминается ее жизнерадостная улыбка, и повторяются ее искрометные фразы.