Жизнь прожить гл 76 Каменотёсы и не только

     КАМЕНОТЕСЫ, И НЕ ТОЛЬКО
Чуть забрезжил рассвет, Иван Пантелеевич был уже на току. Из инструмента, что только нашлось- пара ломов, кувалда и носилки. На всякий случай положил в общую кучу и лопаты. Пожалел, что нет рукавиц, но, мужики не интеллигенты, не писари волостные, может и потерпят. Почти следом за ним, пришел Владимир, поздоровался, отошел скромно на пару шагов.
-Что там, фронтовиков не видел?
-Прошел мимо дома соседа- ни кого, света нет.
-Он может за Константином пошел.
Через некоторое время в сумерках, со стороны деревни, появились еще два силуэта, шли о чем- то громко беседуя. И подходя ближе их спор не утихал, а только разгорался.
-Все, успокойся, уже пришли, забулдыга!- подытожил разговор Дмитрий Иванович.
-Сам забулдыга!- не успокаивался его собеседник.- Пантелеич, дорогой, отругай лекаря, пристал, я, мол, тебя вчерась обидел, а где ж я тебя видел? Я за четыре года тебя первый раз вижу, я страну от фашистов защищал. Два ордена и три медали заслужил, а он пристал…

-Все нормально, Костя…Иван Пантелеич не успел договорить, как фронтовик кинулся ему на шею, и тут же ойкнув, присел. Покряхтел, заулыбался.
-Падла, опять прихватила, но, эт ни чего, пройдет.
Стр.201
У Ивана Пантелеевича спала улыбка с лица.
-Что, ранение, сильно болит?
-Навылет, ничего, уже затянуло.
-Пантелеич, ты особо не обращай внимания на его выкрутасы, он всем, кого в первый раз встретит, этот фокус показывает- спокойно улыбаясь, обратился к нему Дмитрий Иванович.
Иван Пантелеевич выкатил глаза.
-Да, что ты понимаешь, в ранениях? Пантелеич, он только и может кобыл лечить. А меня сам профессор на ноги ставил.- Константин от вчерашнего праздника явно был еще не в полной трезвости. Иван Пантелеевич заволновался.
-Костя, ты знаешь, куда мы собрались, камень грузить годишься?
-Пантелеич, я в атаку первым иду, и ты меня не обижай. А что я слегка не терёзвый- прости, потому, как, герой, и с фронта пришел, имею право.   
Иван Пантелеевич уже подумал- может вернуть домой его, пусть отсыпается.
-Очухается, не переживай, Пантелеич. Сейчас на верху проедем, продует мозги.- Весело улыбался Дмитрий Иванович, и этим слегка развеял сомнения председателя.
Владимир стоял в стороне, внимательно, совершено серьезно наблюдал за всем происходящим, и молчал. Теперь он наблюдал со стороны, а совсем недавно был сам в ряду с такими «героями». Иван Пантелеевич и виду не подал в отношении его, но в душе порадовался.
Скоро на горизонте показался силуэт машины. Раскатываясь из стороны в сторону, после вчерашнего дождя, по еще непросохшим колеям ехала полуторка. Вскоре инструмент загремел об деревянный кузов, мужики ловко вскарабкались через закрытый борт. Иван Пантелеевич невольно ухмыльнулся- у Константина куда то разом задевалось жестокое ранение на вылет. Артист, а не просто гармонист.
-Володь, а ты давай в кабину, мне тут удобнее.- предложил Иван Пантелеевич, ему просто не хотелось оставлять «героя» с одним Дмитрием Ивановичем- что у того  на уме? Хотя, самому забраться в кузов полуторки с прямой ногой, и не показать эту сложность, ему стоило дороговато. Ехать не близко, примерно как два расстояния до райцентра. Хорошо, пыли немного- дождь сделал свое дело. Встречный утренний ветер свежил голову, и Иван у Пантелеевичу все хотелось, что б он был еще покрепче- только бы Костя пришел в норму. Не хотелось, что б весельчак- фронтовик получил еще рану, а то и увечье, уже не от фронтовых, а от мирных дел. Орденов на раздачу в колхозе, пока, не было.
Достаточно накатанный проселок дождь слегка подпортил, и машина не успевала разогнаться, как сползала то в одну, то в другую лужу. Пассажиров в кузове то подкидывало, то бросало в сторону. А проехав с половину дороги до райцентра, двигатель вдруг зачхал, стал работать с перебоями и через некоторое время машина остановилась. Шофер- его старый знакомый, громыхнул дверью и ступив на подножку, изрек:
-Затроила лошадиная сила, обождите минутку.
Иван Пантелеевич привстал:
-Петр Иваныч, помощь требуется?
-Кряхтите, мне полегшее будет,- отшутился шофер. Он загремел ключами, открыл капот, наклонился над мотором, и повозившись с минуту, распрямился и стал разглядывать, направив на солнце, вывернутую свечу:
-Ну так и знал, что ты, родимая, все дало портишь!
-Карбюратор не сосает, маховик земля бросает…- пропел Константин.
-И такое бывает- согласился с ним шофер.
 Поскоблил перочинным ножичком закопченные контакты, потер о рукав,  дунул пару раз и снова полез под капот. Вскоре загремела заводная рукоятка, машину слегка потрусило, мотор вновь ровно заурчал, как сказал Петр Иванович, на всех четырех «горшках».
Полуторка вышла на ровный участок дороги и на горизонте открылись голубоватые виды райцентра. Встречный ветер свежил лицо, усиливая ощущение скорости, утреннее солнце слегка


Стр. 202
подогревало спину, перед глазами проплывали родные просторы. Весельчак Константин, теперь выражая общее мнение, запел фронтовую:
                -Эх путь дорожка. Фронтовая!
                Не страшна нам бомбежка любая…
Теперь его попутчики не смогли не поддержать:
                -А помирать нам, да рановато,
                А есть у нас еще дома дела…
И теперь во всю силу легких, борясь с встречным ветром, с великим удовольствием, хором вторили, так, что даже не утерпел и сам Петр Иванович, лихо, будто играясь, работая рулем и весело поглядывая на лишь слегка улыбающегося Владимира:
                -Да, помирать нам, эх, рановато…
Проскочили немноголюдный райцентр- песня разливалась по сторонам, вдоль улицы, и встречные и попутные пешеходы, и те, кто копался у своих домов, в огородиках, невольно разгибали спины и смотрели вслед проскочившей машине. Уже на выезде из поселка, обогнали костистого вола, упряженного, в несуетливо ползущую, арбу. Молодая возница в выцветшем платьице, обернувшись на звук песни и урчания машины, помахала умчавшимся певцам.
По обе стороны дороги опять открылся безграничный простор, с темнеющими пятнышками унылых деревень вдали, на фоне утреннего неба и начинающей созревать ржи, да кое- где еще невспаханных, забурьяненых полей. Красиво и печально… Почти то же, что было четыре- пять лет назад.
Только, теперь все это, даже в скромном виде отброшено не на один десяток годков. Но, надо вернуть, восстановить и обновить, в награду этим, поющим героям. Они заслужили, тем более сами готовы быть первыми, как и на фронте, в атаке. Им только подсказывай, да поддерживай.
Иван Пантелеевич, было очень заметно со стороны, радовался начатому дню, начатому делу- вот сегодня у него и его земляков появляются силы, появляется заряд на намеченный им путь, пусть нелегкий и долгий. Но, правильный и нужный. И пусть его эпопея, только начинается, но это не принудиловка, та работа из под- автомата, что была на северном Урале. Сейчас он поет- тогда хотелось выть. Теперь впереди радостная дорога за всем, самым необходимым, хоть на край света: за камнем, за строительным лесом, за оборудованием для электростанции для вот этих людей, кто отстоял им право жить и строить, радоваться жизни. А ведь и говорят- как начнешь дело, так оно и пойдет!
Он опять вспомнил Сергея- как он там, на чужбине? Конечно, нужен он сейчас и здесь, а там…Ведь от них: и от Сергея, и тех баб и ребятишек, теперь в их колхозе, очень многое зависит- больше скота- больше молока и мяса, оголодавшей за время войны, стране. А оно, может и правильно сделала Антонина, что послала именно Сергея. Они, ведь, бабы, поразборчевее мужиков, сразу видно, поняла, что он за человек, что ему можно доверить такое дело.  А уж он- не подведет. На себе испытал.
Иван Пантелеевич смотрел по сторонам дороги и ему представлялось, что будет на этих землях через пяток, через десяток лет: «Вот придет Сережка, мы тут с ним столько наворочаем!- И в своих мечтах он уходил еще дальше- его обязательно, сразу надо женить, а девок у нас ему на выбор, такой красавец незамеченным не останется. И съездим с ним на его родину, обязательно. Поклонимся.»
Иван Пантелеевич уже видел- он вышел на полосу везения. Только бы не сползти с нее, только бы подольше она тянулась, уже многие люди видят и понимают его, вон уж главврач разобрался в деле- уважил и колхозу и своим больным, а точнее, опять же, народу, а не только ему лично помог. А главное, и не подумал оглянуться на власть, не испугался бездушного контроля с её стороны. Молодец, старикан. Правильно понимает ситуацию. Дело дружбе не мешает.