Муха

Только и разговоры, что о дерьме.

— Эй! Гляньте, на соседней плантации свежая навозная куча образовалась.

— Полетели лучше в сортир, уличный, проверенный, любимый. Давеча к хозяевам родственники приехали. Вот это пир в перспективе!

— Эх, видели бы вы каким говнецом мы на прошлой неделе трапезничали!

— Моя бы воля, я вообще из дерьма не вылазила б, жаль приходится с хлебом совмещать.

— Ну, извини, физиолохия у нас такая, без ухлеводов никак.

— Пусть, главное, дерьма, дерьма навалом.

— Да, а раньше дерьма еще больше было, хоть города не такие большие были. Деды наших дедов, помню, рассказывали. Все туалеты уличными были.

— Брешешь!

— На полном!

— Круто, конечно, но верится с трудом.

— А что далеко летать, вон городские: хлеба навалом, а говна дефицит. Ка-на-ли-за-ция.

— Неправда, в городе жратвы навалом, у них даже места есть специальные, со всеми удобствами, туда что только не сваливают.

— Слушайте, мне захотелось. В город.

— А мне и своего, деревенского, хватает.

— Хотите, прикол?

— Давай!

— Конечно!

— В общем, завтракаем мы как то на старой навозной и к нам подлетает...

— Большая навозная?!

— Нет, большая пчела. Спрашивает: не надоела ли вам... нам... вам... ну вы поняли, братья крылатые, жизнь такая?

— А вы?

— А мы: ты чо, дура? Куда летишь? Трудиться? Вот и лети, а нам дерьмо нравится!

— И что она?

— Улетела, что. Вечером ужинаем, на той же куче, а она пролетает, но мимо уже, и знаете как пролетает? значит, как это, слово такое... такое... Пафосно! Я, мол, не я. Да забыла, что-то еще она нам про цветочки впаривала. Утром, утром, да. Оцените красоту, говорит...

— Какая красота?

— Мы дерьмо любим!

— Да! Дерьмо!

— Дерьмо!

— Дерьмо!

— Деееееерьмоооооооо!

А я сижу, вроде такая же как они, муха, но тошно мне, тошно. Потому что мне по душе нектар цветочный. Да, нектар, попробовала и навоз жрать больше не хочу. Пусть мой отец жрал, отец моего отца и отец отца моего отца... А что? По вашему так важно следовать традициям, пусть и дерьмовым. Следуйте! А я... Пусть в роду моём никого кроме мух отродясь не было — не жить в дерьме, ни жрать дерьмо не хочу!