Зоопарк

Тяжело мне без движения. Словно акула, пока двигаюсь — живу. Акула по жизни я, выходит. Как любая рыба молчать умею подолгу и даже воды не нужно в рот набирать. Нехитрое умение — молчать. Акула. Наблюдаю в себе и других животных.

В работе я волк-одиночка. Привык. Прибится к стае сколько раз хотелось, но всякий раз жизнь бросает: "Давай-ка сам, дружок, давай, справишься". И справляюсь. Один, без стаи. Но хочется, но справляюсь.

В любви, пожалуй, верный пёс, что в хозяине души не чает. Пока рядом — в радостях, в спокойствии; отлучён, в разлуке и хуже не бывает наказания.

Могу и павлином, но не часто и не в восторге, бывать. Примарафетиться, принарядится. Могу павлином — не люблю. А вот подурачиться вволю — это да. Только какой животине это свойственно, привычно? Думаю, то свойство частного характера. Бывает и среди кошек, среди тех же собак хулиганы встречаются. Подурачиться — хлебом не корми. Но при том трезвый всегда. Свинья — не про меня. И это я про выпивку, не про чистоплотность. Оказывается, свиньи — одни из самых чистоплотных животных, вместе с кошками и лошадьми, и мухами, кстати. Мух не люблю, и стараюсь сам не мучать людей назойливостью противной.

В еде, за столом, я — лев, пожалуй, точно не корова. Кусками крупными заправляться привык, к долгому перемалыванию пищи не приучен, хоть то и для здоровья лучше. Опять же, к счастью, с мерой потребления знаком и в бегемота превратиться не намерен. Тем более в движениях хочется быть антилопой грациозной, в беге тем более, но я бычок скорее — бежать могу, но не так быстро как хочется. Но и не бык, не слон, что радует. В юности качался, старался в быка превратиться. Понял, что меня больше в грацию тянет, в лёгкость. Не вырастил я в итоге из себя быка и счастлив тому.

Скромность, случается, в мышь серую превращает. Не видно меня, не слышно. Обращаю внимание: максимум — мышь, крыса — нет! Подобные настроения травить нужно на корню. И без того крыс расплодилось. Ориентир сознательный держать лучше на благородные примеры: лев, опять же, царственный, олень величавый, медведь мощный, да хоть и акула грозная. Только не какой-нибудь шакал, не падальщик. Они для животного мира хороши, пригожи каждый по своему. В нашем — человеческом — что крыс, что шакалов и так хватает. Лучше и без них.