Молодцы

Вчера Татьяна Ивановна, наша учительница, предложила нам дома придумать несколько слов с гласными буквами. Тоже мне, задание, скажут наверно некоторые. Да все наши слова имеют гласные звуки. Но дело в том, что надо было составить слова с определённым количеством гласных: с одной, двумя, тремя. И когда мы вышли из школы, то Катька сразу предложила устроить соревнование, кто больше напридумывает слов.
Против не был никто, кроме Дреньки.
- Нет, нет, нет! – заверещал наш очкарик, - мы должны сохранить свою индивидуальность.
Тут Дренька приостановился и, рубанув ладошкой воздух, пропищал:
- В данном случае коллективизм противопоказан.
Мы были настолько удивлены категоричностью нашего очкарика, что никто и не подумал возразить. Да мы вообще так и шли до дома в полном молчании. И в полном молчании разошлись по квартирам.
Мы, как будто и позабыли про домашнее задание, хотя, конечно, все его выполнили. И когда наступил урок русского, то наш скромный художник Максик вдруг поднял руку и с хвастливой возвышенностью в голосе, провозгласил:
- Татьяна Николаевна, я, знаете, какие красивые слова придумал. Каждое слово, как картина Рафаэля.
- Да, ну, - не скрывая изумления, только  и произнесла наша учительница, жестом приглашая Максика продемонстрировать всему классу его шедевры.
 И наш художник показал себя во всём цвете. Лицо его просто светилось при этом от воодушевления.
- Одигитри, импрессионисты, пейзаж, композиция, прерафалеиты - затараторил нам художник.
При этом он наговорил столько совсем непонятных слов, что мы от изумления просто окаменели, слушая его возвышенные термины или что там ещё. Максик сыпал словами, как пулемёт. Наверное, он бы так и весь урок смог протарахтеть, но Татьяна Николаевна всё же остановила его, выдохнув тихо, но вполне отчётливо:
- И ты знаешь значения всех этих слов?
Максик скромно потупился и промолчал.
В классе стояла абсолютная тишина.
Наконец, наша учительница, как бы очнувшись от некоего наваждения, тихо произнесла:
- Ну, хорошо, а что-либо попроще у кого-нибудь есть?
- У меня, - робко пискнула со своего места Катька.
- Хорошо, - облегчённо вздохнув, буквально прошептала наша учительница и вся обратилась в слух.
Мы тоже все уставились на Катьку, ожидая от неё простых человеческих слов.
- Мама, папа, бабушка, дедушка, сестрёнка, братишка…
- Да ведь у тебя нет братишки! – бесцеремонно прервал нашу подругу невоспитанный Колян.
- Но ведь слово-то есть, - тихо, но решительно возразила Катька.
Колян хотел что-то ответить, но его опередил ехидный дисконт нашего очкарика Дреньки:
- Ты бы ещё в свой список приплела тёщу, деверя, свекровь, золовку, зятя, сноху, свояченицу.
- Да ты сам-то что придумал? – заступился я за нашу подругу.
- О, у меня не какая-то там выставка картин, у меня слова умные, озарённые сиянием науки, - выспренно закончил Дренька.
- Да ну, - не скрывая любопытства и как бы слегка сомневаясь, пробормотала Татьяна Нколаевна и добавила, - освети нас их сиянием.
И Дрена осветил.
- Лютеций, иттербий, диспрозий, празеодим, протактиний, менделевий.
- Стоп, стоп, стоп, - решительно запротестовала Татьяна Николаевна. Ты что, Андрей, хочешь нам всю таблицу Менделеева прочитать?
- Почему всю, - вполне искренни удивился Дренька, - не всю, а только самые звучные наименования.
- Га-га-га! – неожиданно громко засмеялся наш верзила Колян, - о, смотрите на него, он же все слова у Менделеева стырил.
- И ничего я не стырил, возмущённо заверещал наш всезнайка. Во времена Менделеева в таблице было всего шестьдесят три элемента.
- Неважно, - голосом сурового прокурора прервал Колян нашего очкарика, - от этого суть дела не меняется. Все слова украдены из таблицы почтенного учёного, а, стало быть, ты, Дренька, просто жалкий воришка.
Некоторое время Дренька не мог сказать и слова в своё оправдание, только шевелил губами и возмущённо таращил на нашего верзилу свои умные глазки.
Лишь через некоторое время он, как бы придя несколько в себя, возмущённо пробормотал:
- Я не воришка, а апологет и романтик науки.
Вслед за тем Дренька сам решительно перешёл в атаку и, насупившись, спросил:
- А ты-то, какие слова припас для нас. Это хочет послушать весь класс.
Дренька наверное и сам не понял, что заговорил стихами, а значит перевёл весь наш спор на более высокий интеллектуальный уровень.
Не знаю, понял ли наш верзила, значение этого момента, но он с нескрываемым пафосом пробасил:
- Да мои слова это не только Рафаэль, это не только украденная наука, это просто возвышенная музыка: задушевный ноктюрн, романтическая серенада, красочная сюита. Да что там сюита. Мои слова это просто органная симфония, которую без повышенного сердцебиения и слушать невозможно.
Услышав про повышенное сердцебиение, наша учительница была просто заинтригована и тут же предложила Коляну исполнить, то есть произнести вслух его музыкальные опусы.
Колян не заставил себя ждать. Он гордо выпятил свою мощную грудь и вдохновенно забасил:
- Бефстроганов, ростбиф, бифштекс, филе отбивное, шницель, биточки, котлеты рубленные.
- Стоп, стоп, стоп, - возмущённо закричала Татьяна Николаевна, - это же какая-то поваренная книга, а не романтические опусы. Такое впечатление, что тебя родители просто морили голодом, а ты, несчастный, фантазировал себя всю эту снедь.
- При чём тут родители, - неожиданно плаксивым тоном прогудел Колян. Это меня бабушка пытала голодом.
От такого неожиданного заявления, Татьяна Николаевна уронила на пол свою ручку, но даже и не заметила этого.
- Твоя бабушка тебя пытала голодом? – пристально вглядываясь в лицо Коляна, прошептала наша учительница, - когда?
- Да вот только вчера и пытала.
- Господи, - простонала Татьяна Николаевна, - да этого быть не может.
- Ещё как может, - с нерушимой правотой возразил Колян.
- Я вчера, как только из лифта вышел, так сразу и почувствовал запах котлет. Такой манящий, такой аппетитный. Я бегом подбежал к двери квартиры. Но когда открыл дверь, и пробежал на кухню, знаете, что я услышал от своей любимой бабушки.
- Что? – хором выдохнул весь наш класс, полностью заинтригованный рассказом Коляна.
- Что? – возмущённо пробасил Колян - А вот что.
Она велела мне подождать, потому что котлеты ещё не поджарились. И что же мне оставалось делать? Я только и думал про еду. Я две страницы исписал в своей тетради с названиями разных вкусняшек. Но зато, какие слова! Что там Рафаэль, Менделеев.
- А когда ты написал все эти гастрономические изыски, ты что сделал? – вкрадчиво спросила Коляна учительница.
Тут наш Колян плотоядно улыбнулся и со счастливым видом пробасил:
- Скушал пять котлеточек без гарнира.
Мы все дружно засмеялись. А у Татьяны Николаевны был такой вид, словно она хотела прибить нашего верзилу на месте. Но она не набросилась на него, а просто подняла с пола свою шариковую ручку.
- Ну что же, ребята. Вероятно, я недостаточно ясно объяснила вам, что необходимо выбирать те слова, где имеется определённое количество гласных звуков, а не только те, которые вам очень нравятся и даже представляются шедеврами искусства.
- А знаете, как это трудно, - неожиданно выпалил я, слов много, но когда начинаешь их выбирать для себя, то просто теряешься.
Татьяна Николаевна посмотрела на меня и спросила:
- И ты настолько растерялся, что не смог выбрать ничего. Да?
- Ну, что Вы, гордо запротестовал я. Нет, я выбрал то, что нужно.
И я сходу затараторил:
- Глаз, ухо, нос.
И весь класс почему-то засмеялся, как будто это были самые потешные слова в мире. А Катька ехидно спросила:
- Ты, Славок наверно сидел перед зеркалом и внимательно изучал свою симпатичную физиономию.
Весь класс просто с хохоту покатился от её неожиданного ехидства. Но я не засмеялся, потому что мою душу грызла обида. Я только что заступился за Катьку, когда на неё столь бесцеремонно напали эти двое: Дренька и Колян. А теперь она же меня и осмеивает. Это было очень обидно, но я постарался сохранить хладнокровие и спокойно пояснил:
- Зачем же мне смотреть на себя, когда в нашей семье столько симпатичных морд имеется.
От этих слов весь класс притих и удивлённо возрился на меня. А Татьяна Николаевна укоризненно проговорила:
- Нельзя так говорить о своих близких.
- Ну, да, - охотно согласился я, - правильнее будет сказать не морды, а мордочки, потому что они просто красавцы. У них всё прекрасно. И я сходу, без задержки зачастил:
- Хвост, лапа, клык
Татьяна Николаевна облегчённо вздохнула и благодушно уточнила:
- Так ты просто своих домашних питомцев описываешь.
- Конечно, - с гордостью произнёс я, - а кого же ещё.
А потом, чтобы утереть нос своим слишком образованным друзьям, я тоже добавил учёное словечко:
- Вибрисы.
 - Ты уже называл усы, - нахально пропищал Дренька.
Но я не растерялся и отпарировал:
- Да, называл усы, а теперь называю вибрисы.
Дренька хотел что-то возразить, но Татьяна Николаевна категорично остановила его:
- Всё, довольно. Вы все молодцы. И давайте перейдём к новому материалу.
Из школы мы возвращались с такой же задумчивостью, как и вчера и опять молчали и это нас не тяготило.