Игры и забавы

Лететь с горы на санях или на лыжах, смотреть на пушистый снег, сверкающий на солнце, слышать смех и звонкие голоса друзей и подруг - яркие, радостные воспоминания о деревенском детстве! О временах еще довоенных  рассказывала мне старшая сестра Люба. Мужиков в деревне было тогда много. И молодёжи много, ведь семьи были большие, по шесть-восемь детей в каждой. Из колхоза никто не уезжал, куда поедешь, документы-то не отдавали. Вот и жили все в деревне. И работали, и веселились, не ждали, что кто-то им построит качели-карусели. Всё делали сами.
Зима. Приближается Масленица. А значит, веселое катание! Конечно, лучше на лошадях, да неизвестно, дадут ли, а вот сани в колхозе можно взять. Парни готовились к Масленице заранее. Они леденили на санях-розвальнях полозья.  И со смехом, толкотней, с шутками:«кто успел – тот и сел», прямо валились в сани. Парни «шутя, любя, нарочно» обнимали девчат. Писк, визг, хохот, веселье! Летят сани с горы, только ветер свистит, от самой деревни до середины реки, а то и дальше по расчищенной дороге. Обратно, конечно, парни тащат сани сами. Да что им стоит затащить пустые сани в гору? Гора-то пологая, дорога хорошая. По ней всегда зимой и летом ездят к реке. Развернут сани – и снова вниз. Кто не успел сесть в этот раз, успеют в следующий. Только с дороги от летящих саней убирайся подальше! Сани не паровоз, но попадёшь под них - не поздоровится! Накатавшись вволю, довольные, румянец во всю щёку, расставались, чтобы завтра повторить всё сначала. Так веселилась молодёжь всю Масленицу.
А ещё парни устраивали на реке карусель. В лёд вмораживали крепкий кол, на него надевали колесо от телеги, к нему привязывали две жерди и много салазок за верёвки. Парни за жерди раскручивали колесо, а девки на санках скользили по льду, летали по кругу.
Как я ни упрашивала маму отпустить меня с Любой покататься с горы, не отпустила ни разу. Говорила: «Задавят». А на карусели один раз я покаталась, но недолго. Вылетела с санок, как пушинка! Ревела, конечно, но не от от боли, а от того, что платье зацепилось за санки и порвалось. Люба сказала: "Не ной и маме ничего не говори, а то больше никуда тебя с собой не возьмём!". Потом мы пошли к Любиной подруге и там зашили моё платье. Мама долго ничего не знала.
А когда наступала весна, ждали Пасху.  В доме всё мыли, белили, чистили, красили яйца. И делали качели. Нам, детворе, маленькие. А молодёжь для себя - большущие, на цепях. Место было подходящее: стояли две берёзы, на них укрепляли бревно, перекидывали через него цепи, клали толстую доску. Всё, качели готовы. Как высоко они раскачивались! Мы, ребятня, смотрели только издали. Слава Богу, никто ни разу не упал с этих качелей!
Потом была Троица. Это уже лето. Распускались листья на берёзах. Срубали берёзку, наряжали, чем только могли: ленточками, самодельными цветочками, цветными лоскуточками. Веселилась вся деревня. Водили хороводы, пели песни.
А в послевоенное время, когда мы подросли, этого ничего уже не было. Никто не делал ни карусели на льду, ни качели. Да нас и было мало. Мы же, как сейчас говорят, «дети войны». И воспоминания о веселых полетах на санях да качелях казались красивой сказкой!