Курорт по-домашнему

    Город был похож на старую фотографию — немного выцветшую, но с удивительно живыми деталями. Он существовал вне времени, в особом пространстве между воспоминаниями и реальностью, где каждый день растягивался, как старая резинка, и в нем умещались целые эпохи. Хотя каждый день здесь мог неожиданно стать событием, а любое событие — поводом для небольшой драмы или, наоборот, фарса.
    Здесь текло совсем другое время. Не торопливое городское, не провинциальное размеренное, а какое-то совершенно особенное — время человеческих историй и невоплощенных мечтаний. Казалось, сам воздух был наполнен предчувствием чуда, которое вот-вот должно произойти, но никогда не происходило.
    Улицы города помнили больше, чем знали его жители. В трещинах асфальта, в облупленной краске старых домов, в скрипе качелей на детской площадке — везде таилась история. История не героическая, не громкая, а тихая, почти неслышная, как шепот старухи, вяжущей носки на лавочке у подъезда.
    Дома здесь были похожи друг на друга, но каждый имел свой характер. Пятиэтажки с облупленными торцами, частные домики с палисадниками, где цвели бесконечные герани, маленькие магазинчики с вывесками еще советских времен — все это составляло особый городской ландшафт, который невозможно было спутать ни с чем.
    Люди здесь жили особой жизнью. Они не стремились куда-то уехать, не мечтали о больших городах. Их мир был здесь — в соседских разговорах при встрече, в очередях в продуктовом, в ежедневных посиделках во дворе. Каждое событие — от приезда дальнего родственника до появления нового товара в местном магазине — становилось поводом для долгих обсуждений и настоящего городского события.
    И в центре этого мира — Гоша и Танька. Обычная пара, которая умела превращать повседневность в настоящие приключения. Они были как лакмусовая бумажка этого города: в их историях отражалась вся его суть — немного наивная, немного смешная, но абсолютно искренняя.
    Город жил. Город дышал. И в каждом его вздохе была своя, особенная поэзия.

    Отпускной сезон в их городе всегда был делом непростым. Каждый год Гоша и Танька устраивали настоящие семейные дебаты о том, куда же отправиться в отпуск. Деньги откладывались целый год — понемногу, из каждой зарплаты, с маленьких подработок и случайных премий. И каждый раз планы рушились то ли от нехватки средств, то ли от банальной городской инерции, которая не позволяла срываться с места.
    В этот раз спор длился особенно долго. Гоша настаивал на Турции — с ее "Все включено" и бесконечными пляжами.
    — Представляешь, — говорил он, — лежишь себе, официант носит коктейли, никаких забот!
    Танька скептически хмыкала, перебирая туристические буклеты. Она мечтала о Европе — аккуратненькие городки, музеи, прогулки по брусчатке. Но стоимость путевок неизменно была астрономической.
    Решающий вечер они провели на кухне. На столе — недопитый чай, разложенные карты курортов, исписанные от руки сметы расходов. Гоша барабанил пальцами по столешнице, Танька задумчиво теребила край скатерти.
    — А может, — протянул Гоша многозначительно, — и не надо никуда ехать?
    Танька подняла глаза. В них мелькнуло любопытство.
    — Мы ведь сами можем устроить курорт. Прямо дома.
    Идея родилась моментально, как озарение. Причем настолько абсурдная, что показалась гениальной. Почему бы и нет? Море можно имитировать. Экзотику — смоделировать. Развлечения — организовать.
    За три дня квартира превратилась в нечто невообразимое. Гоша притащил песок из карьера — того самого, где когда-то подрабатывал грузчиком. Танька умудрилась раздобыть пластмассовую пальму, которую соседка собиралась выбрасывать. Надувной круг в виде фламинго купили на распродаже в магазине "Все по 50", а разноцветную гирлянду нашли на антресолях.
    Балкон стал главной строительной площадкой их импровизированного курорта. Песок рассыпали неровным слоем, пальма была водружена в старый цветочный горшок, круг-фламинго лежал особняком — как последний писк курортной моды.
    — Турецкий отель отдыхает, — торжественно объявил Гоша, оглядывая результат.
    Танька рассмеялась. Их курорт был абсолютно нелеп, но в этой нелепости таилось какое-то особенное очарование. Очарование их маленького мира, где любая фантазия может стать реальностью, стоит только немного постараться.
    — Будем считать, что начали подготовку, — сказала она.
    Гоша хитро подмигнул. Их домашний курорт начал набирать обороты.

    Первый день курорта начался с того, что Гоша решил надуть пляжный круг в форме фламинго без специального насоса. Это было его принципиальной позицией — обойтись подручными средствами. Танька наблюдала с тихой усмешкой, которая говорила больше, чем любые слова.
    — Сейчас надую! — пыхтел Гоша, щеки его краснели, а между бровей появилась характерная складка упрямства.
    Надувание происходило с такими звуками, будто в квартире поселился гигантский удав, страдающий одышкой. Периодические шипящие выдохи чередовались с короткими ругательствами. Фламинго медленно, но верно принимал свою розовую форму — сначала неуверенно, потом все увереннее.
    Танька тем временем готовила коктейли. Не простые, а особенные — из заветного сервиза, который берегли "для торжественных случаев". Доставался он раз в год, не чаще. Сегодняшний день, очевидно, был как раз таким случаем.
    Лимонад с мятой разливался в тонкостенные фарфоровые чашки с золотой каймой. Доставшиеся в приданое еще от бабушки Таньки, они были свидетелями множества семейных торжеств и теперь стали частью домашнего курорта.
    На балкон они вышли торжественно, будто спускались по красной ковровой дорожке. Танька гордо несла поднос с коктейлями в фарфоровых чашках, а Гоша нес свою бесценную находку — ярко-зеленую гирлянду, которую он решил включить "для создания атмосферы".
    Пластмассовые шезлонги, добытые по случаю на распродаже, скрипели под ними, но стойко держались. Гоша откинулся на спинку, блаженно щурясь на голубое небо.
— Вот это я понимаю — курортный отдых! — провозгласил он, поднимая чашку лимонада. Танька согласилась с ним молчаливым кивком, погружаясь в медитативное созерцание соседских антенн.
    Казалось, мир застыл в идеальной гармонии: мята источала бодрящий аромат, фламинго покачивался на легком ветерке, и даже пальма выглядела почти настоящей. Но вдруг порыв ветра налетел со двора, поднимая песок и разнося его во все стороны. Часть коктейля оказалась на Гошиной рубашке, а оставшаяся часть привезенного песка устремилась вниз — прямиком на простыни и цветочные горшки соседа Петровича.
    — Гоша, держи пальму! — завопила Танька, но было поздно. Пальма гордо парила над балконом, будто наслаждаясь пьянящей радостью свободы. За ней, зловеще покачиваясь, устремился зонтик. Гоша бросился их ловить, оставив Таньку стоять среди разлетающегося хаоса с одной лишь пустой чашкой в руках...
    Петрович, живший под ними, не заставил себя долго ждать. Через десять минут в двери раздался гневный стук.
    — Вы что, совсем тут офигели? — с порога начал Петрович, отряхивая песок с любимой клетчатой рубашки.
    Диалог был коротким, но насыщенным, с частым употреблением нелитературных выражений. Гоша попытался было объяснить концепцию домашнего курорта, но Петрович был непреклонен. В качестве компенсации он забрал пляжный зонт — "за моральный ущерб".
    Танька, наблюдавшая за происходящим с философским спокойствием, только пожала плечами:
    — Ну что, переезжаем?
    Пляжная зона была срочно эвакуирована на кухню. Фламинго водворили в раковину, песок ссыпали в таз, пальму притулили в углу. Курорт продолжался, только теперь — в интерьерном формате.
    — В следующий раз будем действовать тщательней, — резюмировал Гоша, допивая коктейль из заветного сервиза.
    Танька снисходительно улыбнулась. Ведь их курорт лишь только начинался.

    Спа-день в их домашнем курорте Танька планировала с особой тщательностью. Ванная комната должна была превратиться в настоящий оазис блаженства и релакса — насколько это было возможно в их городской квартире.
    Подготовка началась еще утром. Танька извлекла припрятанные свечи — те самые, которые они купили два года назад и ни разу не использовали. Букет роз, подаренный Гошей на 8 марта, был буквально разорван на лепестки. Несколько измятых лепестков разбросали по краям ванны, создавая иллюзию экзотического спа-салона.
    — Сейчас будет красота! — торжественно объявила Танька.
    Гоша наблюдал за подготовкой со смесью скептицизма и любопытства. Он всегда поражался способности Таньки превращать самые заурядные вещи в нечто особенное.
    Следующим этапом стала маска для лица. Танька изобрела ее из перезрелого банана — последнего в их холодильнике. Размяла фруктовую массу, нанесла на собственное лицо, предвкушая освежающий эффект.
    Гоша, застав ее в этот момент, решил, что перед ним очередной десерт. Пока Танька отвлеклась, он умудрился съесть половину банановой маски, приняв ее за кулинарное блюдо.
    — Ты что творишь?! — возмутилась Танька, обнаружив пропажу.
    — Вкусно же было, — невозмутимо пожал плечами Гоша.
    Но главным аттракционом дня должно было стать домашнее джакузи. Гоша был полон решимости воплотить эту идею. Его план был прост: душ на максимальном напоре, крышка от большой кастрюли на дне ванны (для создания пузырьков) — вот вам и полный аналог дорогого курортного развлечения.
    Первые минуты все складывалось удачно. Мощные струи воды, пена, импровизированный массаж. Гоша триумфально поглядывал на Таньку, которая наблюдала на этот цирк со смесью иронии и восхищения.
    Но этот город, как всегда, внес свои коррективы.
    Через десять минут раздался истошный крик снизу. Вода, не сдерживаемая слабеньким городским водостоком, устремилась к соседям. Петрович, видимо, получил нежданный душ прямо в спальне.
    Его приход был неизбежен.
    — Мы тоже пострадали! — изображала шок Танька, звоня диспетчеру ЖЭКа и глядя на ручеек, убегающий из ванной.
    Гоша только восхищенно наблюдал за женой, которая виртуозно лгала коммунальщикам.
    Джакузи окончилось. Но курорт продолжался.
    — В следующий раз будем осторожнее, — резюмировал Гоша, вытирая пол веником.
    Танька многозначительно улыбнулась. Их домашний курорт становился с каждым днем все круче.

    Следующий этап домашнего курорта Гоша планировал как главное развлекательное мероприятие.
    — Курорт без анимации — не курорт! — провозгласил он утром, многозначительно поглядывая на старую музыкальную систему.
    Подготовка началась основательно. Колонки были извлечены из кладовки, где они пылились со времен последнего Нового года. Гоша тщательно протер их, подключил, настроил. Танька скептически наблюдала, предчувствуя грядущий шум.
    Балкон превратился в импровизированную танцплощадку. Фламинго был водружен в углу как почетный гость, пластмассовая пальма служила декорацией, а оставшийся песок разбросан неровными кругами — как намек на экзотический пляж.
    Первые аккорды прозвучали внезапно и громко. Гоша, схватив старый микрофон от караоке-системы, начал исполнение песни "Рюмка водки на столе". Голос у него был — под стать городским легендам: хриплый, надрывный, с таким характером, что соседи не могли остаться равнодушными.
    Во дворе началось настоящее столпотворение. Дети буквально сбежались на импровизированный концерт. Их привлекли не столько музыкальные способности Гоши, сколько разноцветные коктейли в фарфоровых чашках и общая атмосфера праздника.
    Кот Мурзик, обитавший этажом ниже, также не остался в стороне. Он умудрился проникнуть на их "пляж" и теперь методично разносил песок по всей квартире, оставляя позади себя песчаные следы.
    Танька, первоначально собиравшаяся было прекратить этот хаос, внезапно поймала себя на мысли, что происходящее ее веселит. Гоша, раскрасневшийся от напряжения и азарта, крутился вокруг своей самодельной музыкальной установки, периодически меняя композиции. Настроение достигло апогея. Казалось, весь их маленький город собрался у балкона, наблюдая за домашним курортным безумием.
    Но природа внесла свои коррективы. Внезапно налетевший дождь моментально изменил картину. Разноцветная гирлянда, которую Гоша так старательно развешивал, начала давать сбои. Короткое замыкание было неизбежно.
    Петрович, сосед с первого этажа, появился быстро. На этот раз не с гневом, а с бутылкой домашней настойки.
    — Раз курорт — так курорт! — провозгласил он, протягивая бутылку.
    Гоша и Танька переглянулись. Их домашний курорт достиг своего логического завершения — или, может быть, это было только начало?
    Дождь продолжал барабанить по балкону. Фламинго криво улыбался из угла. Мурзик, перепачканный песком, сладко спал на диване.
    Их городской курорт состоялся.

    Четвертый день их домашнего курорта был похож на апофеоз грандиозного праздника. Квартира выглядела так, будто здесь побывал целый туристический десант. Песок залегал слоями в самых неожиданных местах, надувной фламинго криво торчал в углу кухни, а на стенах балкона остались следы от злополучной гирлянды.
    Гоша и Танька сидели у подъезда, стряхивая песок с домашних тапочек. Петрович, слегка захмелевший после вчерашней импровизированной вечеринки, продолжал наматывать круги по двору, явно не желая расставаться с курортным настроением.
    — Хорошо-то как, — протянула Танька, наблюдая за этой картиной.
    Гоша молчал, погруженный в раздумья о масштабах предстоящей уборки. Квартира требовала серьезной реконструкции после трех дней курортного экспериментирования.
    Внезапно он встрепенулся, и в глазах появился знакомый азарт.
    — А давай в кладовке построим сауну? — задумчиво предложил Гоша, повернув голову к Таньке.
    Танька замерла, затем медленно повернулась к Гоше. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и в воздухе повисло многозначительное молчание. Потом она улыбнулась.
    В этом городе мечты не умирают. Они просто превращаются в новые авантюры.
    Домашний курорт окончен. Да здравствует следующий проект, который уже маячит на горизонте!