Глава двадцатая

Подошед к лошадёнку поближе, стала я его разглядывать повнимательней. И заметила я на его морде путы. Будто кто ему специально их намотал так, чтобы он ни есть ни пить не мог. Стала я колдовские слова шептать. Путы те не простые, а волшебные. Снимаются словами, да добрыми руками. Только хорошему колдуну или колдунице убрать их под силу. Жалко стало мне жеребчика. Протянула я руку, схватила его за уши, наклонила к себе его голову да и разорвала путы те своими руками. А они и отстали от него запросто. Тут он почуял меня, стал принюхиваться. А сам не поймёт, чего с ним происходит. Чует меня, а видеть-то не видит. Вот втянул он шумно воздух ноздрями, да и чихнул со всей мочи. И тут слетела с моей головы мурмолка-то. Жеребчик от меня отшатнулся да как заржёт громко-громко, ажно мать его, Белая кобылица встрепенулась да по сторонам оглянулась. Есть- пить перестала, да ко мне подскакала. А жеребёнок почуял, что свободен стал от плена своего и давай по полю скакать, да ржать громко от радости. Поклонилась мне тут Белая кобылица до земли-матушки и промолвила голосом человечьим.
- Благодарствую, матушка Аграфена! Ждала я тебя давно. Ещё бабушка твоя мне говорила, что освободить моего кобылёнка сможешь только ты, потому как сила в тебе великая. Даже она не смогла это сделать, а ты смогла. Проси у меня чего хочешь. Теперь я твоя на веки вечные. Служить тебе буду верой и правдой.- склонила красавица голову свою предо мною, а мне так её жалко стало, до слёз.
Подошла я к ней, погладила её по шее да по гриве шелковистой руками провела. Достала из сумы своей хлеба свежего и дала ей поесть. А Белая кобылица возьми да и заплачь.
- Уж сколько лет служу Змею, а он мне и сухарика чёрствого не бросил, а ты меня хлебом свежим накормила да пшеницей яровой с вином заморским. Доброе сердце у тебя, матушка Аграфена. За это подарю я тебе волос из гривы своей. Да не простой, а волшебный. Коли станет тебе холодно, ты достань его, встряхни, он станет постелью тёплой, коли жарко тебе будет, брось его под ноги, тут же вырастет дерево тенистое, тебя от жары да солнца палящего спасёт. Ну, уж коли совсем будет невмоготу, али нужда какая случится, разломи его на двое, тут я и явлюсь к тебе.
И выпал в мои руки из гривы её волос шёлковый. Спрятала я его в свою суму, а сама и говорю ей:
- Благодарствую, за подарочек твой, Белая кобылица. Да только не за ним я сюда пришла, а за кобылёнком твоим. Уж больно он мне нужен.
- Ну, раз нужен, забирай!- воскликнула кобылица, и поднявшись на дыбы, громко заржала.
Заморыш, услыхав мать, поспешно подбежал к нам.
- Уйти с ним тихо не получится, потому как на Змеевом дворе у ворот пёс трёхглавый сторожит. Всех впускает на двор, да никого не выпускает с него. Да и жеребёночек мой с норовом. В руки тебе не дастся.
- Ну,- отвечала я, глядя на жеребёночка.- Чего -нибудь придумаем.
-Уж придумай, матушка!- взмолилась Белая кобылица.- Нет больше мочи жить у Змея в царстве. Как только заберёшь Заморыша, стану я свободной! И полечу за океян-море, в царство Ярилы, откуда меня Змей и умыкнул.Буду там пастись на лугах зелёных да пить воду студёную, на волюшке жить да радоваться!
А лошадёнок тем временем жадно жевал траву, напихивая ею себе полный рот. И тут меня осенило! Порылась я в суме своей и нашла сонную воду. Достала ещё братину да вина заморского, и смешала воду с вином. Поставила перед кобылёночком и отошла в сторону. Заморыш, почуяв запах пьянящий, подошёл к братине да всё и выпил до дна. Осталось мне только подождать, когда он уснёт. Села я в траву и вдруг слышу, кто-то вроде шуршит рядышком. Глядь, а это Клубочек со Святогором ползком пробираются! Верней Святогор-то ползком, а Клубочек катится. Да всё в траве путается, останавливается да ругается тихонько, что трава высокая и ему катиться не даёт. Ближе ко мне подобрались, смотрю на них и рот рукой себе прикрыла, чтобы в голос не рассмеяться. Пыхтят оба, чумазые, глазья заполошенные. Не видать ведь ничего из травы-то, ползут наобум.
-Эй!- шёпотом я позвала их.
Они оба остановились в траве, замерли и притихли.
- Чего как замёрзли?- продолжила я.- Айда ко мне!- и махнула им рукой.
Тут они меня увидели и бросились со всех сил в мою сторону. Подползли.  Святогор сел рядом, а Клубочек на руки ко мне сразу запрыгнул.
-Вот тебе и травничек,- устало вздохнул Святогор.- Так и жди от него чего эдакого!
- Да не горюй, Святогорушка,- ласково сказал ему Клубочек, умащиваясь у меня в ладошках.- Это только цветочки, ягодки впереди будут. Нам сейчас главное жеребёнка стащить, а там дальше видно будет.
Я посмотрела на них- потешные оба! В грязи извалялись, в листьях каких-то, чумазые оба, мокрые. А всё ж разговаривают друг с другом так, будто братья родные.
- Ой, не могу я с вас!- смеялась я, уткнувшись в рукав.- Прям загляденье!
Тут послышалось ржание Белой кобылицы и я, вскочив на ноги, увидала, что она стоит в траве и бьёт копытом. Я побежала к ней. Жеребёнок спал у её ног, тихонько посапывая.
- Ну,- сказала я, поглаживая кобылку по шее.- Прощевай, кобылушка. Может ещё и свидимся.
- Про волос мой не забудь, коли нужна буду!- отвечала мне кобылица.- Не поминай лихом, матушка! А кобылёнка моего береги, служить тебе будет верой-правдой!
И оттолкнувшись от земли, взлетела она ввысь, да исчезла за облаками, только мы её и видели.
- Ну, что?- запыхавшись спросил Святогор, подбегая ко мне.
- Бери его на плечи, да пойдём отсюда поскорее,- ответила я ему торопливо.
Святогор схватил жеребёнка и попытался поднять его, да не тут-то было.
- Не могу я его поднять!- удивился колдун.
Я с трудом помогла колдуну положить жеребёнка к нему на плечи и мы отправились к воротам Змеева царства.
Клубочек бедный совсем устал. Взяла я его да и положила себе  за пазуху. Дошли мы до двора, где собака страшная сидела и подошли к ней. Я сторожу снова хлеба дала.
- Благодарствую, матушка!- поклонился мне пёс.- Уж не обессудь, больше ничем помочь не могу. Как только выйдете за ворота, спешно улетайте, а я всё ж полаять должон. Как-никак, Змей мне хозяин.
-Да уж не обижаемся мы,- ответила я, обнимая собаку.- Ты уж тоже нас прости, ежели что не так.
Поблагодарили мы ещё раз трёхглавого, да и вышли со двора. Гуси уже заждались нас. Сели мы на них, жеребёнка тоже на гуся привязали да и поднялись за облака. И тут мне так жалко стало несчастную собаку, что повернула я своего гуся обратно. Гусь молча повиновался и принёс меня ко двору Змееву. Я ворота открыла  сама и подбежала к лежащему на земле псу.
- Не могу я так улететь!- сказала я, и захотела с него снять ошейник.
- Не тронь!- рявкнул пёс.- Не сможешь снять его. А коли снимешь, то разорву тебя тотчас же на мелкие кусочки. Потому как заклял меня Змей, чтоб служил я ему, пока он меня не отпустит. А он не отпустит меня никогда! Улетай и забудь про меня!
- Ну уж нет!- воскликнула я.- Припомни, что сказал Змей, когда заклинал тебя?
- Да уж такое не забудешь! Малым щеночком я был, когда Змей меня украл у родной моей матери, отнял меня от груди её, принёс в своё царство и надел на меня ошейник с замочком волшебным, да цепь надел из железа наикрепчайшего и сказал, заклиная: «Будешь теперь служить мне, пока не помрёшь на этой цепи! А ежели кто тебя с неё спустит, или снимет с тебя ошейник, замочка не открыв, того разорвёшь ты на мелкие кусочки!». Вот так и сказал.
-  Погоди,- сказала я торопливо доставая из своей сумы, узелок, переданный мне Деваной.-Есть уменя одна вещица.
Я достала ключик серебряный и протянула руку к ошейнику пса.
-Не делай этого, матушка!- взмолился пёс.- Не смогу я с собой совладать. А ежели и вправду разорву тебя, так не будет мне жизни спокойной!
- Ну,- произнесла я спокойно, нащупывая на ошейнике замочек.- Чему быть, того не миновать. Смотри мне в глаза да взгляд свой не отводи, а думай про хлебушек, который я тебе давала.
 Сказала я так собаке да и вставила ключик в замочек. Ключ сам в замочке повернулся, что-то щёлкнуло и упал ошейник тяжёлый да цепь неподъёмная с шеи несчастного животного. И всё было спокойно. Не бросился он на меня, а только смотрел  преданными глазами да хвостом вилял, и текли по его морде слёзы от счастья и радости.
- Велика сила твоя, матушка Аграфена!- поклонился мне пёс до земли.- Служить тебе буду верой и правдой!
- Ты беги к своим сородичам, вернись к матери своей. А уж ежели нужен будешь, позову тебя и явишься, как только скажу.-отвечала я собаке, вырвав при этом у него с боку клок шерсти.- Не медли!- крикнула я, выпуская собаку со двора.Ключик я забрала, и замочек для чего-то прихватила. Положила всё в суму свою и торопливо сев на гуся, велела ему лететь догонять Святогора с жеребёночком. А Клубочек крепко спал у меня за пазухой.