Повесть Фенечка. Глава Первая. Расписание

Времена нынче странные. Те, кто были консерваторами, стали либералами. Те, кто были либералами, стали революционерами. Те, кто были правыми изначально, стали окончательно левыми. А потому неудивительно, что в таком хаосе родиться может что угодно, в том числе квартет в составе — осел, козел, мартышка и косолапый мишка, суд в составе трех борзых собак и верные сотрудники — лебедь, рак и щука. Почему бы и нет, что бы это все изменило? Собственно, ничего, а потому вполне имеет место быть.
Ну и коль уж мартышки, мишки и собаки призваны вести себя как люди, в париках и при чинах, то почему бы людям не начать вести себя как звери? Вопрос риторический, ибо каждый знает, что при определенных условиях человек несомненно становится похож на определенное животное: «У, нажрался как...». Ну известно же. Чего удивляться появлению странного движения среди молодежи, которое получило удивительное название «квадробер». Не поймешь, то ли квадраты, то ли бобры, а может, и то и другое, а может, вообще, ни то ни другое. Но что уж есть.
И вот какая история случилась у уездном городке Н в одной вполне благополучной себе семье. Не думайте, что это придумано. Ни разу. Приукрашено, да. Признаюсь. Но все по фактам, все по фактам.
Так вот, жила-была себе семья Сидоровых: мать, отец и двое детей. Отец работал на местном заводе по сборке чего-то там, мать учителем русского языка и литературы. Дети — мальчик Саша пятнадцати лет и девочка Катя тринадцати лет — ходят в школу и занимаются спортом и музыкой. Все по классике жанра. Очень благополучная семья по нынешним временам, образцово-показательная. Все основные кризисы уже считаются пережитыми, ипотека за трехкомнатный хрущ почти погашена, и машина почти выкуплена. Родители живы и в деревне, там же отпуск и свежий воздух.
Родители работали и не жалели никаких средств на собственных детей. Нужны репетиторы — найдем, благо мать в школе работает, найдет, кого привлечь к решению данной проблемы, будь то математика или английский. Русский язык и литературу сама объяснит обоим. Не без боя, конечно, но с криками и руганью все получается.
Нужен компьютер — будет компьютер, нужно обмундирование для тренировок — будет обмундирование, нужна флейта для музыки — будет флейта. Нужны телефоны для связи — будут телефоны. Ни в чем детям не отказывали, ни в чем особо не ограничивали. Разве что выходить на
 улицу только до восьми вечера, смотреть телевизор только до девяти, полный отбой в десять. После школы обязательное расписание, состоящее из спортивной секции, музыкальной школы, репетиторов всех мастей и плавательный бассейн на закуску. Дети не должны быть предоставлены сами себе, чтобы не болтались без дела, не скучали и, главное, не думали сами, не анализировали, не сравнивали. Не приведи всевышний, подцепили бы какие-то веяния извне, какие-то крамольные мысли...
Так и жили не тужили.
Однажды по весне пришла Катенька к маме, только что пришедшей из школы, и сказала:
— Мама, у нас все в классе рукоделием занимаются, а я нет.
— Каким рукоделием?
— У нас есть кружок кройки и шитья... То есть это был кружок кройки и
шитья, но теперь это воркшоп.
— Что? — не расслышала мать.
— Воркшоп. Это такое место, где все рукодельничают, но не
обязательно шьют или вяжут.
— А что же там делают?
— Вот... Вчера занимались папье-маше, — и Катенька гордо
продемонстрировала блюдечко из рвано-склеенной бумаги, которую одолжила у подружки.
— А это где взяла?
— Лина одолжила, чтобы я показала.
— Ага, это интересно, — мама всегда старалась поддержать
творческие начинания в своих детях. Это же необходимое условие к развитию полноценной личности. В детях важно воспитывать не только и не столько потребление, сколько тягу к прекрасному и способность к творческому процессу.
— Так я подумала, — продолжила Катя.
— Угу...
— Если мы перенесем наши с тобой занятия русским со вторника на
другой день, то я тоже смогу туда ходить.
— Та-а-ак, — мать повернулась лицом к ребенку, чтобы полноценно
оценить, была ли это попытка спрыгнуть с дополнительных уроков русского или действительно желание заняться рукоделием. Проверка взглядом: женщина лет сорока пяти, невысокая и подтянутая, взглядом матерого сотрудника КГБ сверлила собственного белокурого ребенка, который стоял в полном замешательстве и беспомощно хлопал голубыми глазами.

 — Можно?
— Понятно. Если мы сдвинем русский на четверг, у тебя будет русский и литература подряд, понимаешь?
— Ну и что...
— Ну ладно, — после небольшой паузы продолжила мать. — До конца учебного года осталось чуть больше месяца. Давай попробуем.
— Ура-а-а! Спасибо, мамочка. — Пожалуйста.
Уже на следующей неделе Катенька отправилась на воркшоп, а потом на музыку, а потом домой, делать домашнее задание и заниматься с репетиторами по видеосвязи.
— Ну и как воркшоп? — спросила мать, заглядывая в комнату дочери после работы.
— О! — почти не оборачиваясь, Катенька показала большой палец вверх. Она сидела в наушниках и полуобернулась только потому, что свет из коридора отразился в экране телефона. Это был очередной репетиторский урок онлайн.
— Ну ладно... — мать закрыла дверь и поспешила на кухню. По дороге она вспомнила, что с утра ставила машину стиральную на таймер, а значит, она постирала, но стоит не разгруженная.
У порога красовался мешок с мусором и бумажный мешок с картошкой. Так, сначала мусор, чтоб до пяти вынести, потом картошка, потом машинка, потом ужин... Нет, сначала мусор, чтоб до пяти, потом машинка, потом картошка, все равно чистить и варить... Нет, надо белье развесить, а то завоняется. Так, сначала мусор, потом машинка...
Все. Мать схватила мусор и вышла на улицу. Почти приятная прогулка до мусорных бачков и обратно. Других все равно нет.
И тут она вспомнила, что еще надо проверить школьный сайт на предмет того, все ли сдали свои работы по литературе. До конца четверти каких-то три недели, а оценки надо уже сейчас подготовить, так сказать, заранее. То есть, это опять внеурочная урочная административная работа.
Минут через десять она вернулась и отправилась на кухню. Увидев полную раковину немытой посуды, развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла, нет, полетела в комнату сына.
— Саша, кто сегодня моет посуду? — Катя!
— Почему не помыта?
— Спроси Катю.

 — Не могу, у нее урок!
— Ну вот урок кончится, пусть моет.
— А до этого?
— Что — до этого?
— Как я буду готовить ужин?
— Не знаю... — безразлично.
— Саша! — почти орала мать.
— Закажи пиццу! — отстраненно пробурчал Саша.
— Саша! — взвыла мать и, аккуратно и почти беззвучно хлопнув
дверью, направилась на кухню.
«Господи, — думала бедная мать, — как ни распредели все
обязанности, все равно все, абсолютно все приходится делать самой. Как же я от этого устала. И что теперь делать — ужин или машинку разбирать. А главное, есть ли такой вариант, чтобы вообще ничего не делать? Нет, можно заказать что-нибудь, но опять же...»
После тридцатисекундного обдумывания она повернулась и направилась в ванную разгружать стиральную машинку. Это тоже особое удовольствие, но об этом в другой раз.
Потом направилась к Кате в комнату, аккуратно приоткрыла дверь и увидела, что дочь все еще «на уроке». Мать закрыла дверь и снова отправилась на кухню. Понятно, что посуда снова ее. Ладно. Значит, будут ждать ужина столько, сколько будет нужно.
Посуда помыта, картошка почищена, куриные ножки тушатся в сковороде, огурец и два помидора замочены в миске. Что еще? Ничего.
— Мам, смотри! — за спиной раздался звонкий голос Кати.
— Катя, что это? Посуда опять не помыта! Неужели это так сложно?
— Ма-а-ам...
— Что мам?
— Я не успела после школы, у меня же английский.
— Не успела она! А я должна все успевать, да? — мать почти орала от
отчаяния, потому что сколько бы она ни прикладывала усилий, чтобы хоть как-то организовать быт, он упорно не хотел организовываться.
— Мам, — тихим голосом перебила мысли матери дочь.
— А?
— Смотри! — и Катя показала на вытянутой руке маску, сделанную из
папье-маше. Это была маска с вытянутой мордочкой и ушами, но абсолютно белая, и отверстия для глаз были не прорезаны.
— О! Это что?
— Это маска, — пояснила Катя, приложив маску к лицу. — А! Это воркшоп.

— Да, — подтвердила Катя, — это воркшоп.
— Ладно, иди, зови Сашу. Идите мыть руки. Скоро будет ужин. Отец сегодня поздно придет со смены.
— Саша! — прямо с порога кухни закричала Катя.
— Ой, да не кричи ты! — одернула ее мать. — Пойди постучи к нему в дверь.
— Угу... — и Катя скрылась за поворотом.
Ужин прошел, как обычно, под стройные доклады детей о проделанной или не проделанной, типа немытой посуды, работе и учебе и родительских нравоучениях, иногда длинных, иногда коротких, как придется или как повезет. Сегодня мать была не в духе, и поэтому досталось обоим и за то, что было сделано, и за то, что осталось недоделанным. В общем, уютный семейный ужин среднестатистической семьи.
Потом все равномерно распределились по своим комнатам, где мать занималась административной работой и проводила свои вечерние репетиторские занятия по русскому. Дети же тихо прятались по своим углам, чтобы им не влетело. Но влетало все равно.
— Катя! — снова орала мать с кухни. — Сегодня твоя очередь мыть посуду, почему не помыта?
— О, чуть попозже, я занята, — бубнила в своей комнате Катя, не отрываясь от телефона. Она нашла там интересные модели для масок, и ей хотелось сохранить парочку фотографий.
— Катя! — с раздражением послышалось в коридоре.
— Да иду я, иду... — с неудовольствием девочка стекла с кровати и направилась на кухню.
— Ну мы же договаривались... — обиженно произнесла мать. — Вы мне помогаете, а я буду вам лучшим другом и сотоварищем... Ну?
— Угу...
— Ну вот, есть теперь время на фильм?
— Фух...
— Ну вот...
В начале одиннадцатого ввалился отец. Что-то там опять не так
срослось на производстве, и его бригада не сменилась, как положено, в девять, а только в полдесятого. И опять нашли какие-то неполадки и недоработки... Уже никто не слушал и не воспринимал, что там бубнил глава семейства, потому что каждый из оставшихся трех был выжат как лимон: кто ором и работой, кто учебой и спортом, кто учебой и желанием спрятаться и не появляться до конца дней своих.
На том и закончился очередной вторник семьи Сидоровых.
2024.11.18.