Сборник древних повествований

I Тагноведа

В отдалённой от погребённого города пустыне, где однажды произошла масштабная схватка Прайонов и их служителей, местные кузнецы очень нуждались в материалах, потому тамошний кузнец отправился в путь.

Пустыня изобиловала мусором, - это были руины некогда великих сооружений. Сейчас же отсюда берут что только ни лежит! Кузнец заприметил десятки костей невиданной прочности, инкрустированных странными прожилками, пульсирующими и манящими. Он забрал кости себе, а в поселении раздал каждому в цеху.

Когда кузнецы из цеха дотронулись до костей, их глаза засветились, вместе с тем пришло озарение: должно создать посох из останков. Создали за неделю и получили с тем душу Прайонов. Они не могут покинуть мир, ибо проклятие приковало их навечно - так предположили учёные.

Так кузнецы начали своё правление.

II Слепая вера

Двенадцать народов издавна почитали Прайонов. Сильные, умные, бесстрашные - в глазах последователей такими представлялись они.

Но Прайоны заявляли: «Мы не боги», - и им молились сильнее, поскольку вера в их божественность крепла.
Но Прайоны заявляли: «Мы прокляты», - и им приносили дары, поскольку вера в их чистоту крепла.
Но Прайоны заявляли: «Мы разрушители», - и им строили дома и парки, поскольку вера в их творчество крепла.

Что бы ни делали народы, Прайоны принимали всё и отплачивали ещё большим добром, стараясь смыть с себя грехи забытого прошлого. Играли сочинённые народами музыку и ставили их пьесы, шили одежду и дарили детям игрушки, гуляли в парках и жили в домах, созданных народами. Всё, чтобы вокруг царило благополучие.

Однажды пастух заметил вдалеке чёрный густой дым, идущий с низин, выкрикнул жрецам: «Пожар!» - и те побежали к дыму. Они увидели, что одиннадцать Прайонов оплакивают двенадцатого, обвиняя друг друга в его гибели, начинают драться, пока вдруг не поглощаются проклятьем своим, воплощаясь в ещё более омерзительных монстров.

Но жрецы лишь только уверовали в Прайонов сильнее, ведь увидели их могущество, и стали служить каждый - своему, к чему призывали и свои народы.

III Посмертие Прайонов

Как-то раз мальчик подобрал среди бескрайних песков странный камень. В голоде он поначалу видел в находке пищу, но, разочаровавшись, бросил со всей силы камень в разорённую войной пустыню.

Место, куда он был брошен, озарилось ярким пурпурным и после бирюзовым светом, после чего из барханов появился оазис. «Мама, мама! - вдруг побежал радостный мальчик. - Теперь мы сможем поесть и попить!». И, набрав в руки как можно больше воды, вернулся к умирающей матери. Та лишь чутка смочила губы и легонько произнесла: «Нет, сынок, это наше проклятие». Слова эхом пронеслись в голове ребёнка.

Так, повзрослев, мальчик стал первым Духом.

IV Разрыв

На одном месте сидеть рано или поздно становится скучно. Буйной голове нужны просторы, перемены. Ещё и архивариусы прочли старенький трактат о путешествии по мирам - подогрели ненароком интерес пытливых учёных к неизведанному. «Демоны, - говорят, однажды удосужились стать одним целым, а мир их, Анкаа-Рию, раскрошили до основания взрывом. И взрыв этот открыл путь в жизнь».

Естественно, надо попробовать. Объединиться не выйдет, тела тех демонов нематериальны, а вот парэйны ещё как имеют материю! Да и разорвать пространство взрывом, который противоречит самой природе, ещё как возможно!

Учёным так встретилась сила, едва ли способная остановить их, но, напротив, разжигающая пламя в сердце пуще прежнего. И с пламенным сердцем бросились они в омут разрушений.

Мир поддался им. И, ведомые идеями о грандиозном странствии, оставили позади своё прошлое, выйдя навстречу грядущему уже в новом облике, глубоко внутри оставаясь верными идеалам старого мира. Неведомая сила окутала их, превратив в искажённые создания, кого-то увеличив в размерах, кому-то подарив рога и дополнительные руки, а кому-то даровала крылья. Их вид притягивал взгляд.

Так парэйны бежали от начавшегося катаклизма Макрэта в Нашт-Аруну, что в переводе звучит как «кладбище парэйнов».

V Ставка на Жизнь

Совет Древних с давних пор был не в ладах с простым народом. Жрецы не вызывали доверия ни видом своим, ни даже силами, им подвластными. После постоянных междоусобиц, следовавших друг за другом и веками не прекращавшихся, решено было породить такое существо, что способно править миром и следовать установленным принципам.

Существу (ещё на тот момент нерождённому) дали имя Коготел. И либо с выбором слова ошиблись, либо понятия не имели, как ещё необычнее назвать, но переводится оно как «жизнь».

В авантюре приняли участие шесть семей техномагов. Самые образованные, они понимали, что своеобразная игра на удачу будет выиграна лишь одной семьёй. И так думали, что Коготел, родившийся у (имён не сохранилось)... спасёт мир, в отличие от красоты, которой не славились народы. Он само воплощение крови Прайонов, ибо соткан из их давно истлевших тел; само воплощение воли Прайонов, ибо в нём крылась душа двух из них - знаний и борьбы. Его решением можно было озарить весь мир светом и так же легко погрузить его в хаос.

Так Коготел стал наследником Нашт-Аруны.

VI Гостиница располовинена

Неведомо как, но удалось одному путешественнику однажды оказаться в особенном мире - и то ли жрецы-прайониты постарались, то ли ещё кто, но сведения обрывочные да дошли до нас.

Мир этот во власти околобожественных существ, потому никто не смеет (ну, до определённого момента) тревожить покой.

Множество беженцев стекались сюда со всех концов многогранника, простирающегося дальше вселенной Працивилизации. Они подписывали договор и занимались обслуживанием гостей в обмен на все условия, которые это место только могло предоставить.

С тех пор как здесь произошло нечто ужасающее, что заставило их выстроить такой могучий оплот, прошло уж штук сто поколений. И никто ещё не портил им жизнь. Пока в соседнем пространстве не произошёл Макрэт. Наплыв новых «гостей» был настолько неожиданный, что парящая гостиница раскололась надвое, а божества и подавно ничего не могли сделать, ибо никто не пострадал и угрозы как таковой нет. Разве что под боком появился громадный пульсар.

Так Макрэт начал оказывать влияние на общую суть.

VII Скоропостижно

Ни для кого из прайонитов не секрет: крио-сон действительно замечательное средство, чтобы скоротать время. Наука двигалась, искусства текли рекой, живи не хочу!

И решили брат с сестрой из рода архивариусов пройтись по плодоносным землям своего народа. Там вокруг одна благодать. А делать-то больше и нечего. Проблема пикового развития. Всё-то у них имеется. А вот дальше куда стремиться, не понятно. Слишком всё спокойно, размеренно.

Скучно донельзя. Тут-то и подвернулась им возможность скоротать времечко. Да вот не думали они, что хранители Нашт-Аруны сгинут скоропостижно.

Очнулся Энрайо, вышел на поверхность, а кругом одна пустыня. Ни души, ни домов. Мёртво всё. Хоть бы один вышел ещё, ведь сестры с ним нет... И встретил странствующих жрецов. Спасение!

Так началась эпоха запустения после гибели Прайонов.

VIII Обет безмолвия

Как-то раз жрецу народа Айякрапаваны сильно не спалось. Ещё и дождь так мерзко по крыше стучать начал. Словом, всё против него шло в ту ночь. Выглянул в окно, а там ливень: «Ну куда я в такую погоду пойду? Так бы вышел, если б простудиться не боялся. Жрец ведь», - и давай снова на кровать. Столик с фолиантами придвинул, разглядывает.

И тут неожиданно накрыло прозрение: алфавит ведь такой же, надо просто буквы переставить. Начал переводить: «Мы, в кровном союзе Парэйны и Працивилизация, волею свободной нашей провозглашаем. Отныне нет преград между мирами нашими, как то наречено создателем нашим».

Прочёл, а слова единого вымолвить не смог. Не получалось никак. Поутру пришли к нему, а он немой. И до конца дней своих немым и остался. Только на руке теперь правой у него печать стоит, текст из фолианта повторяющая.

Так открылось народу искусство сотворения Печатей.

IX Рука с рисунком

Коготелу от роду лет десять было, когда начали рождаться дети с печатью на груди. У него самого на руке печать стояла, но такого мир ещё не видел, чтобы у младенца да без помощи жреца!

Весь Совет Древних всполошился - как это, неведомая хворь детей охватывает! Да и толку, всё равно поделать ничего не могли.

Ребяческие игры продолжались: совсем юные хвастались тем, что у них причудливые узоры на туловище, у одного цветочки, у другой то ли башенки, то ли домики, у третьей и вовсе сказочные звери. Дети постарше задирали нос, ибо их тела были чисты, а Коготел взял да и воскликнул всем, сняв с руки бинт: «А у меня рука с рисунком, а ещё текст есть!»

Возразить было нечем, действительно всех превзошёл!

Так начиналось падение Нашт-Аруны.

X Белая клетка

Причину недуга, поразившего детей Нашт-Аруны, заключили в субстанцию, названную Ядром Макрэта. Да и не одно оно было. Тысячи разошлись и пустили корни в земле. Ещё тогда, давным-давно, мальчик, бросивший камень в песок, впоследствии осознал свою ошибку. Только вот прежде никто за неё не расплатился.

Теперь же время пришло. Решили: бросим все найденные ядра в глубокую яму. Ну бросили. А как только наступило утро, зрелище вышло невероятное: яма озарилась таким светом, что для слепоты достаточно было только бросить взор. И прощайте, глаза!

Стали не глядя рыть сильнее и выстроили стены, отражающие свет от ядер, а вместо обычной двери поставили генетический замок, чтобы только род самого Коготела мог достичь этого места - а там уж и решится, что делать с мусором.

Так в Нашт-Аруне появилась Белая клетка, названная Пространством перерождения, ибо постигший Тьму открывает волей-неволей новый мир.

XI Белая тюрьма

Одной только клетки было достаточно. Но достаточно было до тех пор, пока на поверхности хорошо. А как условия стали невыносимы, начали строить огромный комплекс вокруг клетки, ставшей источником колоссальной энергии.

Знать никто не знает, откуда у всех этих цивилизаций такая любовь к подземным городам, но получается удобно. Спуститься в Преисподнюю, чтобы жить там. А если удобства создать, то на многие поколения хватит.

За годы сюда переместили все доступные книги, свитки - хранилища знаний оказались заполнены настолько, что приходилось всё размещать на полу.

Выходить никто не рисковал, мало ли что там поджидает - на самом же деле опасность миновала давно. Остались только Совет Древних да и верные их помощники, а все искавшие спасения от непонятного страха бежали вниз.

Со временем поверхность опять опустела, превратившись в груду заросших руин. Никак не удавалось надолго выстраивать города, постоянно заброшены стоят! Вышки обвалились, а столица поглощена природой. Она своего не упустит, этого забывать не стоит, потому важно почитать её.

Так появилась Белая тюрьма, в которую попал Коготел.

XII Весна просочилась

Плющ, обвивавший одинокое окно, наконец распустился. Теперь всё будет куда проще, ведь плоды с него такие вкусные! Жаль, что цветёт и плодоносит он только раз в год.

Пол застлан странными фигурками, которые даже не похожи на игрушки. Они лишь в очередной раз напоминают, как кучу эту притащили владельцы дома, ведь надо было кому-то отдать хлам.

Все готовятся к весеннему празднику. Парэйны никогда ещё не были настолько трепетными в делах веселья. Даже и одному мальчику посчастливилось разукрасить деревья. Узоры обрисовывались по древней традиции написания цифр рисунками.

Внезапно начался пожар - горел великий лес. Крики оглушили ребёнка, вынуждали прятаться в самые закоулки задымлённого дома. Но никто не был в силах остановить начатое.

Так начинался последний год парэйнов.

XIII Подняться

Не всем мирам дано было пространство дальше поверхности. Всё, что поднималось вверх на земле парэйнов (а настоящее название мира никто и не вспомнит, потому называем его по принадлежности к расе), рано или поздно касалось невидимой границы - что-то из-за высокой скорости врезалось и взрывалось, что-то оставалось там навеки, пока не изнашивалось от времени.

Ясно было одно - разрушь эту стену, и мир падёт вместе с ней. Не трогать. Пока однажды не загорелся великий лес. Для многих это знак ближущейся катастрофы.

И рискнули. Рискнули всем. «Разрушим стену! Коли ничего не выйдет, умрём хотя бы героями!» - в чём проявлялся героизм, никто не указал. А вот пламенная речь вмиг затмила рассудок. Ввысь поднимались всё новые и новые группы - бурить границу, ломать её, крушить и пробраться за пределы. Не легче ли было попробовать потушить пожар?

Так парэйны начали нарушать законы мироздания.

XIV По лестнице

Нирьятап, оставшийся сиротой, собрал фигурки в ящик, одежду раскидал по мешкам, а мешки себе на плечо. Еду брать не надо - обещают.

Нагруженный мальчик побежал к месту, где собирали всё население города. Запыхавшись, он встал в очередь, перебирал в руках ящик - самое ценное, как он полагал, что осталось от родителей.

Страшные создания, некогда бывшие учёными, вышли к постаменту и провозглашали уход. Направили поток энергии на дыру в границе, соорудили лестницу - по виду совсем уж прозрачную, нематериальную, но в то же время достаточно крепкую, чтобы выдержать наплыв в тысячу сразу. Каждого преследовал страх высоты, ведь ничто не ограничивало их, кроме прозрачного пола, прозрачных перил и других парэйнов.

Добравшись до самой вершины, Нирьятап встретил учёных, оглянулся на мир, пылающий и измождённый, окутанный смрадом, пеплом, дымом. Там была их старая жизнь, там они умерли. Теперь пришло время воплощения в другом мире. Учёные аккуратно взяли мальчика и отправили его через брешь.

Так происходил конец парэйнов и рождение прайонитов Нашт-Аруны.

XV Крылья

Несколько лет спустя Нирьятап обнаружил на своей спине маленькие выступы с обеих сторон. Они неожиданно быстро росли и уже через неделю вынудили его не пойти на учёбу.

В дверь неожиданно постучал учитель в надежде, что удастся понять причину отсутствия мальчика. Когда ему отворило мрачное существо с крыльями, а кожа его была словно отлита из стали, переливалась, блестела, как чешуя, учитель резко отпрянул, но, взяв его за руку, произнёс: «Мы боимся с непривычки, но через некоторое время привыкнут все. Пойдём учиться!» - и повёл его по улицам в недостроенную школу, где проводились занятия для сирот.

На удивление ни один не вздрогнул при виде Нирьятапа. Напротив, необычный вид тела привлекал повышенное внимание. Сам же он во время занятий на улице любил взлетать и катать всех на спине, давая тем самым возможность поглазеть на округу.

Так взрослел тринадцатый Прайон.

XVI Тела изо льда. Мрак

Какой-то непредсказуемой волей случая каждый Прайон, но не прайонит, получил уникальную способность к применению природы в свою пользу. Это дар Макрэта, но вечное проклятие.

Нирьятап серьёзно заболел. Врачи, Прайоны - никто не знал, что делать. Так он погрузился во мрак, потерял зрение. В тот момент его тело было настолько холодным, что и окружение его превратилось в лёд, чистейший, кристально-блестящий.

Весь мир стал для него льдом движущимся и льдом недвижимым, мёртвым. В морозный день, когда неожиданно выпал снег, мир ощущался огромной угрозой - всё двигалось на него. Двигалось вокруг. Слева и справа, сзади и спереди.

Ужас охватил Нирьятапа - сжавшись, он поднял руки кверху и прокричал звучным голосом: «Прошу, сжальтесь надо мной! Я не могу так больше!» - подбежали Прайон борьбы Крашенара с подмогой, но тут же превратились в ледяные глыбы. Лёд, лёд был повсюду. Ужасное зрелище: через пару мгновений глыбы растаяли, унеся жизни десятка существ. На Нирьятапа нахлынуло умиротворение, будто бы для поддержания сил и жизни именно этих жертв и не хватало.

Так началась война между Прайонами, а Нирьятап скрылся в неизвестном направлении.

XVII Монашество

Нирьятап быстро осознал, что наделал, но пожелал себе не гибели, а отречения. Он бежал в края, где позднее был раскрыт портал в соседний мир. Эта гора стала ему домом.

Вокруг неприметного дола большая стена. Война между Прайонами затрагивала всё: клубы дыма виднелись вдали, смог доносился до этих краёв. Но скромная ферма не страдала от царящих безумств. Нирьятап утешал животных, укрывал грядки, словом, его забота была своеобразной попыткой заслужить прощение. Почему ему не признаться своему народу, почему вместо этого нужно было бежать!?

Навеки хотелось опечатать свои силы, но на тот момент ни одна из известных сил не могла помочь - не дано более видеть, а с этим и тексты не прочитать.

Нашт-Аруна задыхалась по его неосторожности. Видеть мир как сплошной лёд... есть погружение во тьму, и только лишь вина давала понять: Прайоны прокляты, и весь народ проклят за то, что породил Макрэт, предав прежние божества, имена которых более неизвестны, а сами они, вероятно, сгинули вместе с родиной, подобно капитану, теряющему жизнь только вместе с кораблём.

Так Нирьятап стал именовать себя Прайоном не льда, а тьмы.

XVIII Нирьятап, Прайон тьмы.

Всё пролетало мимо. Все изменения, вся сущность - жизнь неслась недоступно. Разрушения и возрождения происходили так далеко. Падение прайонитов не прошло бесследно, они разделились на 12 народов, следовавших за своими идолами, но от тех остались кости, раскиданные по пустыне.

Один из народов забрёл в угодья отступника и обосновался у подножья горы, выстроив башни, примыкающие к породе. Прорезая скалы, рабочие заприметили хрустальную камеру, в которой лежал Нирьятап, отчаявшийся после гибели урожая и животных. Крылья его поражали пышностью и узорами, а тело было испещрено светящимися голубым венами. Кожа пепельная, а оттого вздумалось: «Оно, что бы ни было, давно мертво». Но устройство отключилось.

Ужасный холод прокатился по пещере. Жрецы спокойно выстояли и с поклоном поприветствовали единственного, кто помнит парэйнов ещё до грехопадения. Присев, Нирьятап лишь произнёс: «Макрэт - наше наказание. Ничего не поменялось». Только он закончил фразу, как ему помогли встать и нарекли наставником.

Наставник этот впоследствии и наречёт город своим именем, добавив к нему фамилию своих родителей, которых неожиданно вспомнил, хоть не видел с самого детства - Нирьятап Коготел.

Так проходила моя жизнь, жизнь Нирьятапа, Прайона тьмы.