Цепные псы самодержавия. Глава 35

                Глава тридцать пятая
 
 -Нет! Нет, господин поручик, - почти закричал околоточный надзиратель, - я вам в таком деле помочь ничем не смогу! Извиняйте!
 
- Так что мне теперь делать? - растерянно спросил Грабовский.
 - Господин поручик, обратитесь  в столичную сыскную полицию.  Вполне возможно, что люди, которых вы ищите, у них зарегистрированы и находятся в розыске. Прямо сейчас и направляйтесь в штаб-квартиру сыскной полиции. Это на улице Офицерской номер 28. Здание съезжего дома Казанской части. Да вы, господин поручик, сразу же увидите его. Дом с  высокой каланчой! - околоточный надзиратель поднял свои руки вверх, очевидно стараясь показать высоту этой самой каланчи.
 - Благодарю вас! Честь имею! - ответил Николай.
 
 Прежде чем идти в полицию, Грабовский зашёл к себе в квартиру. Разрезав лист картона на несколько кусков размером с фотографическую карточку, он карандашом нарисовал портреты Веры, Фаддея и Ульяны. «Получилось очень хорошо!» - Николай сунул их во внутренний карман кителя.
 
- Николай Васильевич, вы обедать будете? - постучав в дверь кабинета, просунулась внутрь голова служанки.
 - Нет, Варвара, спасибо! Аппетита у меня нет сегодня! - с насмешкой над собой произнёс Грабовский.
 - Николай Васильевич, так я пельмешки быстро прямо сейчас и сварю вам! А не хотите пельмешек, самовар горячий, чай заварен. Николай Васильевич, кушать -то надо! - уговаривала его Варвара.
 - Нет! - твёрдым голосом отказался он. - Спасибо, Варвара! Мне сейчас срочно нужно уходить!
 
У двери штаб-квартиры сыскной полиции городовой отдал ему честь и тут же спросил:
 - Ваше благородие, вы по какому вопросу?
 - Я, любезный, человека пропавшего ищу. Преступника! - объяснил Николай.
 - А-а-а... - протянул городовой. - Тогда вам в кабинет номер 1. Как войдёте, так сразу налево. Там дверь.
 - Спасибо! - Грабовский вошёл в мрачное здание штаб-квартиры Санкт-Петербургской сыскной полиции.
 
Он постучал в обшарпанную дверь, которая находилась слева и не ожидая приглашения вошёл.
 
В маленьком кабинете сидели двое мужчин в полицейских сюртуках.
 Один из них, внешне удивительно похожий,  на хозяина доходного дома  Дмитрия Дмитриевича, приподнялся из-за своего стола:
 - Здравствуйте, господин поручик! Вы по какому вопросу?
 - Здравствуйте!  Я ищу одного человека, скорее даже двоих. Они преступники! - объяснил Грабовский.
 - Вы уверены, что они являются криминальными элементами? - полицейский внимательно смотрел в лицо Николая.
 -Более чем уверен! Они меня обокрали! - объяснил Грабовский.
 - Теперь понятно! Вам нужно в справочное регистрационное бюро. Оно занимается регистрацией преступников и систематизацией всей поступающей о них информации. Господин поручик, будьте так любезны, следуйте за мной! - полицейский вышел из кабинете и пошёл по коридору.
 
Грабовский за ним. Слева и справа двери и двери. В коридоре безлюдно и очень тихо.
 Полицейский постучал в незаметную дверь и застыл в ожидании.
 - Входите! - послышался чей-то  сильный голос.
 - Господин поручик, вы подождите пока здесь! - предупредил полицейский и быстро юркнул в открывшуюся дверь.

 Вновь давящая тишина... Грабовский осмотрелся. Жёлтые стены, высокий серый потолок, неухоженный паркет ... Типичное казённое помещение какого-нибудь маловажного учреждения.
 
- Входите! - вышел в коридор полицейский. - Вас сейчас же примут.
 В большой комнате, заставленной до самого потолка железными полками,  на которых стояли длинные деревянные ящики, было четыре письменных стола эпохи царствования императора Николая Первого, находились двое невзрачных мужчин в полицейских сюртуках. Один из них, невысокого роста, лысый с седой бородкой, в очках в металлической оправе, в сюртуке  петлицами губернского секретаря подошёл к Николаю.
 
На его лице читалась гримаса неудовольствия «приходят разные посетители и не дают работать».
 - Здравия желаю, господа! Разрешите представиться: поручик Грабовский Николай Васильевич, заканчиваю курсы при штабе Отдельного корпуса жандармов.
 - Воронов Юрий Мстиславович! - выражение лица у полицейского стало совершенно другим.
 
Из-за стола встал второй служащий с петлицами  коллежского регистратора и поклонился Грабовскому.
 - Я прошу прощения, господа, за то, что отвлекаю вас от дел, но обстоятельство таковы, что я разыскиваю одного человека, женщину... Нет, не одного, а двух. Женщину и мужчину, которые обманным путём похитили у меня 9000 рублей и скрылись. - Николай сделал паузу.
 
- Это наша работа разыскивать преступников! Вы уверены, господин поручик, что это были преступники? - Воронов очень внимательно смотрел на Грабовского.
 - Конечно! Я обратился к околоточному надзирателю, и он посоветовал мне обратиться в сыскную полицию, - пояснил Николай.
 
- Присаживайтесь! - Воронов показал на неудобный старый стул возле письменного стола, - рассказывайте, как это произошло. Мне бы хотелось услышать все подробности, даже незначительные на ваш взгляд.
 Грабовский с опаской устроился на стуле и принялся рассказывать с того самого момента, когда Вера Львовна подскользнулась и упала на тротуаре.
 
Воронов делал какие-то записи карандашом на листе писчей бумаги.
  Когда Николай закончил говорить, полицейский попросил:
 - Господин поручик,вы могли бы описать Веру Львовну?
 - Зачем описывать? Я сделал портреты всех троих, кого видел в той съемной квартире, - Грабовский достал свои рисунки на кусках картона и протянул их полицейскому.
 - Эти портреты сделали вы? - удивлённо воскликнул Воронов.
 - Да! А что вас удивляет?
 - Если бы все пострадавшие приходили к нам с такими портретами, то мы бы уже всех преступников нашли и отдали под суд! - Воронов внимательно изучал изображения лиц. - Подождите, пожалуйста! - полицейский встал и подошёл к своему напарнику.
 - Василий Васильевич, смотрите! - он протянул тому куски картона.
 - Надо же! Художник- портретист! - громко удивился тот!
 - Давай теперь искать, Василий Васильевич! Я займусь дамой, а вы - мужчиной по имени Фаддей. Давайте искать в нашей картотеке! Я сейчас стремянку возьму и полезу наверх.
 
Грабовский стоял и смотрел, как двое полицейских выдвигали ящики своей картотеки, очень быстро перебирали картонные формуляры... Задвигали ящики и принимались за следующие...
 
- Нашёл! Думаю, что это именно тот, кого мы ищем! - довольным голосом произнёс Василий Васильевич подошёл к Грабовскому и показал формуляр.
 
На листе плотной бумаги размером с четверть писчего листа была наклеена фотография мужчины сделанная в профиль и анфас.
 - Смотрите внимательно! Это он?
  Лицо не имело ни усов, ни бороды, ни тем более густых бакенбардов.
 Грабовский присмотрелся: «Это Фаддей! Гораздо моложе, чем сейчас! Несомненно он! Да это же тот тип, которого я мельком видел в ювелирном магазине, когда просил выгравировать надпись на только что купленном портсигаре. Он тогда был одет в тяжёлую бобровую шубу и дорогую меховую шапку. Я видел его лицо, которое не имело ни бороды, ни бакенбардов всего секунду, а может быть и менее.  Он! Это Фаддей!»

 - Да! Это он - Фаддей! - произнёс Николай.
 - Вы в этом уверены, господин поручик? - подошёл Юрий Мстиславович.
 - Уверен! Это он! - ещё раз подтвердил Грабовсвкий.
 
- Прекрасно! Тогда слушайте, господин поручик! - Юрий Мстиславович принялся  вслух читать оборотную часть формуляра:
 - Фаддеев  Афанасий Иванович, 1847 года рождения, уроженец города Астрахани, православный, из купеческой семьи. Учился в гимназии. Осуждён в 1872 году на десять лет каторги за подделку денег. Статьи 556 и 557 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Кличка «Фаддей».
 
-Отбыл десять лет каторги?! - с удивлением прошептал Грабовский.
 - Очевидно, что отбыл, вернулся и вновь взялся за преступное ремесло, только теперь другое! - прокомментировал Юрий Мстиславович. - Более никаких данных на этого человека у нас нет. Продолжаем искать.
 
Грабовский ждал ещё минут пять.
 - А вот я нашёл дамочку очень похожую  на Курбатову? - подошёл к нему Василий Васильевич, демонстрируя фотографию на формуляре.
 - Нет! Не она! Чем -то похожа, но увы! - сразу же ответил Николай.
 - Есть! Нашёл! Имеется ! Ух ты! Да это опасная преступница! - воскликнул Воронов.
 
На фотографии в анфас и профиль была она: Вера Львовна Курбатова.
 - Прошу вас, дайте мне формуляр! - взмолился Грабовский.
 - Я зачитаю! - не выпуская из рук кусок плотной бумаги, - ответил Юрий Мстиславович. - Итак, слушайте!  Караваева Анна Петровна, 1864 года рождения, православная. Место рождения Смоленская губерния. Отец - священник. Грамотная. В 1882 году была приговорена к высылке в Нарымский край сроком на семь лет за покушение на убийство с целью ограбления. Совершила побег во время этапирования. Выдаёт себя за княгину Курбатову Веру Львовну, графиню Оскольскую Веру Павловну, баронессу Патек Александру Оскаровну. Находится в розыске.  Чрезвычайно опасная мошенница.
 
 У Грабовского пересохло во рту. Он ожидал, что его просто обокрали, а оказалось, что он попал в лапы очень опасной преступницы.
 - Юрий Мстиславович, а конкретно можно узнать в чём заключалось покушение на убийство? -  после паузы спросил Николай.
 - Конечно можно! Только для этого нужно написать прошение на имя судьи для того, чтобы он разрешил вам выдать из архива дело Караваевой для ознакомления. Процесс этот будет длиться долго. Очень долго! Однако, я уверен, что судья вам  не разрешит ознакомиться с делом. Могу вам помочь узнать гораздо больше о мошеннице Караваевой другим путём. Вас это интересует? - Воронов внимательно смотрел в глаза Грабовского.
 
- Конечно! Пожалуйста!  - Юрий Мстиславович открепил какую-то визитную карточку, которая была прикреплена булавкой к формуляру, сел за стол и на четвертинке бумаги что-то написал.
 
- Вот возьмите! Рекомендую вам обязательно встретиться с этим человеком. Он также разыскивает Караваеву и обязательно найдёт. Я в этом твёрдо уверен. Он не только очень влиятельный человек, но и настолько богатый, что найдёт мошенницу гораздо быстрее, чем полиция
  «Пётр Алексеевич Щербатов. Парголово». - было написано красивым мелким почерком и больше ничего.
 
Грабовский непонимающе  перевёл свой взгляд  с четвертинки  бумаги на Воронова.
 - Поезд отходит с Финляндского вокзала. На станции Парголово выйдете, там возьмёте извозчика до усадьбы Щербатовых. Все местные ямщики знают, где она расположена, - улыбнулся Юрий Мстиславович и добавил:
 - Я настоятельно вам рекомендую поговорить с Петром Алексеевичем!
- Благодарю вас! - протянул руку для прощания Грабовский.
 
 Ночью Николаю не спалось. Он рисовал  Веру. Её портрет, а вот Вера в полный рост у пианино. Вот она стоит у окна. На другом картоне - Вера и Фаддей... «Какая сволочь! Какая тварь эта Караваева! А я, как мальчишка, влюбился в неё! Впервые в жизни влюбился и в кого? В убийцу и мошенницу... Надо же так угораздило меня! Какая сволочь! Если я её найду, то я убью эту омерзительную гадюку! Да! Обязательно убью!»

 Грабовский оторвался от очередного рисунка и начал представлять, как он своей сильной рукой хватает это бабу за её высокую шею и сжимает пальцы на горле. Хрустят хрящики, Караваева хрипит, пытаясь что-то сказать, но он сжимает пальцы сильнее, ещё сильнее...

 «Она достойна только смерти! Я не буду отдавать её в полицию. Я, лично, уничтожу эту суку! Лично! А деньги? 9000 рублей - это большие деньги! Надо сначала, чтобы «княгиня Курбатова» мне их вернула, а потом я её задушу! А может быть эту сволочь просто застрелить? Нет! Только задушить!» - Николай вновь представил, как он сдавливает ей горло.

 Потом он молча пил крепчайший чай на кухне... Сон не шёл... Вдруг Грабовский подумал: «Так прежде чем задушить Караваеву, я должен ей найти! А как это сделать? Нужно ехать в Парголово! Обязательно!»
 
 В окне чуточку посерело. Наступало зимнее жидкое утро.
 Сегодня заключительный экзамен. По его итогам и на основании знаний, который показали слушатели специальных курсов  при штаба Отдельного корпуса жандармов будет создан список-очередность на получение вакансий на новые места службы. Правильнее бы назвать эту очень специфическую деятельность работой, но увы... Продолжают именовать службой. Может так правильнее?
 Сколько будет вакансий в этом году? Командование штаба знает, но ничего не говорит. Впрочем Грабовскому нечего волноваться: ведь он лучший на курсах! Об этом говорят все преподаватели и признают его сокурсники.
 Интересно будут ли вакансии в Московское губернское управление? Или в Одесское? В Питерское? Или какое-нибудь другое, но на Юге России? На Урал, а тем более в Сибирь, Николаю ехать не хотелось! Ох, как не хотелось!
 
 Глаза у Грабовского чесались. Ему казалось, что в них насыпали песка. «Это от бессонницы! Отныне я должен контролировать мою нервную систему, а то так и «сгореть» можно! А как не "сгореть", если меня подло обманули и обокрали?

 С такими мыслями Грабовский взял экзаменационный билет.
 »1.Опишите основные принципы проведения дознаний по государственный преступлениям. 2. Дайте несколько примеров из проведённых дознаний».
 Он сел за парту. Взял ручку. Обмакнул кончик стального пера в чернильнице и начал писать и, вдруг, в это момент почувствовал, как сильные судороги свели пальцы. Николай не чувствовал ручку. Не мог водить пером по бумаге. Попытался писать, но, увы, вместо букв по листу потекли  мелкие капли чернил. «Что за дрянь? Что это со мной? - испугался Грабовский и положил ручку.
 Принялся сжимать и разжимать пальцы, пытясь таким образом привести их в нормальное состояние. Вновь взял ручку, и тут же сильная судорога «завязала» их в узел.
 
 Глаза застилал странная пелена, которая превращалась в крошечные капельки слёз.
 Через два часа борьбы с самим собой, Грабовскому удалось написать всего полтора листа текста, в котором он что-то попытался изложить.
 - Господа, отведённое время вышло! Сдавайте ваши работы! В понедельник, в три часа пополудни, вам объявят результаты, после чего вы сможет разбирать вакансии, - объявил седой полковник, председатель экзаменационной комиссии.
   
До четырёх часов утра Николай не спал. Думал и рисовал. Рисовал и представлял, как он поймает преступницу Караваеву и задушит  своими руками. Он вновь явственно ощущал своими пальцами её хрящи на горле и слышал их громкий хруст.
 
Грабовский заснул за столом уже на рассвете, а в семь часов подскочил и пошёл в ванную - умываться и бриться.
  Выпив на скорую руку чаю с венской булочкой, Николай сложил все свои рисунки в большую серую папку из серого картона и поехал на извозчике на Финляндский вокзал.
 
 На станции Парголово в ожидании клиентов стояли три пролётки ещё на полозьях, а не на колёсах: как в Питере. Вообще здесь лежали сугробы снега и Грабоскому показалось, что он оказался в зимнем сосновом лесу.
 Не торгуясь, он сел в пролётку.
 - В усадьбу Щербатовых! Знаешь дорогу? - спросил он у извозчика.
 - А как же, ваше благородие! Знаем! С ветерком доставлю, если гривенник на чай добавите. Чайку выпить очень хочется. Холодно ведь сегодня! - сразу же выпалил мужик в тулупе с длинной рыже бородой.
 - Дам, конечно! Давай, гони! -не думая, согласился Грабовский.

 Усадьба Щербатовых стояла в сосновом лесу на отшибе. Вокруг только деревья и никакого человеческого жилья.
 Из нескольких печных труб двухэтажного, довольно большого, дома вверх поднимались белесые столбы дыма.
 Участок огорожен простым деревянным низким забором.
 
Грабовский рассчитался с ямщиком и подошёл к железным, по его мнению, хлипким воротам. «А где же здесь калитка? А вот она в воротах! Сразу и не заметишь. А вот колокольчик. Не маленький дверной, а большой и по виду очень тяжёлый».
 Николай начал дёргать за конец толстой обмёрзшей верёвки.
 - Бам! Бам! Бам! - послышался грохот, который пронёсся по всё округе.
 
Между домом и воротами располагался парк. Небольшой, но тщательно ухоженный. Дорожки тщательно очищены от снега. Кустарники и невысокие деревья спрятаны в сбитые из досок коробки, заполненные древесными стружками.
 
- Кар! Кар! Кар! - закричала стая ворон взлетевшая с верхушек ближайших  сосен.
 Никого. Дым из труб. Карканье ворон. Низкие тучи, которые казались вот-вот опустятся на землю
 
- Бам! Бам! Бам! -Николай вновь принялся дёргать за верёвку.
  Из дверей вышел человек и направился к воротам.
  - Здравствуйте, господин поручик! -  калитку открыл высокий красавец лет двадцати с тонким усиками, одетый в чёрную черкеску, красные шаровары, рубашку-косоворотку, белую кубанку.
 
Широкие плечи, тонкая талия. Юношеский румянец на щеках.
 Грабовского поразил богатый наборный пояс с отлётными ремешками-подвесками, украшенными серебром. Такой он видел впервые.
 
 - Здравствуйте! Мне нужен Щербатов Пётр Алексеевич. Он в настоящее время у себя? - поинтересовался Николай.
 - Да! Его сиятельство дома! Проходите, пожалуйста! - красавец широко отворил калитку. - Вы по какому делу? Мне нужно будет доложить.
 - Поручик Грабовский. В столичной сыскной полиции мне рекомендовали посетить  Петра Алексеевича по неотложному делу.
 - Ясно! Следуйте за мной! - молодой человек в чёрных сапогах из тонкой кожи и быстро пошёл по дорожке.
 
- Садитесь! - показал красавчик на кресла стоящие в комнате, когда они вошли в дом и тут же исчез в другой двери. - Его сиятельство вас ждут! Проходите! - вернулся он через минуту.
 
В просторной зале, возле камина, стоял невысокий, болезненно худой, седой мужчина, одетый  в тёплый шерстяной свитер, толстые брюки и остроносые туфли. Рядом с ним Грабовский увидел ещё двух красавцев невероятно похожих на того, кто встретил его у ворот. Высокие, с тонкими усиками, в черкессках, красных шароварах, белых кубанках и наборными поясами.
 
Мужчина повернулся  к  Николаю и очевидно что-то хотел у него спросить, но тот уставился на троих совершенно одинаковых молодых мужчин  и ничего не мог понять.
 - Не удивляйтесь! Это братья Балуевы - близнецы! - раздался низкий, чуть хрипловатый, голос седого мужчины.
 - Прошу прощения! Был очень поражён! - признался Николай. - Разрешите представиться! 21 Белорусского драгунского полка поручик Грабовкий!
 - Очень приятно! - невысокий человек подошёл к нему и протянул руку. - Пётр Алексеевич Щербатов!
 
Ладошка у хозяина дома оказалась тонкой и очень сухой.
 - Поручик, чем могу вам служить? Сергей мне доложил, что прибыл офицер из сыскной полиции, - Щербатов кивнул на одного из братьев.
 - Я, наверное, не совсем ясно выразился, - Грабовский почему-то вдруг стал нервничать, перекладывал папку из руки в руку. - Дело в том, что я ищу одну особу. В сыскной полиции Юрий Мстиславович Воронов мне рекомендовал обязательно встретиться с вами.
 
- Когда вы её видели в последний раз? - вдруг громко спросил Щербатов, и его морщинистое лицо исказила судорога. - Рассказывайте, поручик! Не тяните! Прошу вас!

 Грабовский сразу же понял о ком идёт речь.
 - Во вторник, после обеда. Вечером же она со всей своей челядью уехала в неизвестном направлении, но об этом я узнал лишь в четверг утром.
 
- Во вторник! Во вторник! Сегодня уже суббота... Поздно! Очень поздно! -Щербатов принялся быстро ходить вокруг кресла, стоящего на толстом персидском ковре, напротив камина. - Хотя... Хотя...Если они в настоящее время проводят ещё одну хитрую комбинацию по воровству денег, то тогда... - Сергей, обратился он к красавцу, который встретил Грабовского у ворот, - срочно ко мне Куликова!
 - Слушаюсь, ваше сиятельство! - парень в белой папахе вышел.
 
- Ребята, вы пока остаётесь здесь со мной! - приказал Балуев двум другим братьям. - Поднимайтесь к себе! Я вас позову если будет надо.
 - Слушаемся, ваше сиятельство! - поклонились те и тут же исчезли.
 - Господин поручик, вы не назвали своего имени и отчества. - Балуев уже обращался к Грабовскому.
 - Николай Васильевич! - ответил Грабовский, с любопытством наблюдая за происходящим.
 - Николай Васильевич, присаживайтесь в кресло и подождите, пожалуйста! Я должен отдать ряд распоряжений.
 - Спасибо! - ответил поручик и сел в кресло.
 
В зале появился крепкий мужчина в чёрном костюме с заурядным лицом, но крепкой квадратной челюстью.
 - Я здесь, ваше сиятельство! - негромко произнёс он.
 - Куликов, возьми пятерых, фотографические карточки «Фаддея» и «Змеи» и срочно поезжайте на вокзалы. Деньги не забудь тоже! В столице поднимайте всех наших помощников. Если выяснится, что они уехали, то тогда узнайте всю информацию: на каком поезде, когда, с каким багажом, как были одеты, о чём говорили между собой. Вообщем всё!!! Важна любая мелочь! В случае если «Фаддей» и «Змея» не были замечены ни на одном из вокзалов, тогда устройте там засады и начинайте прочёсывать город. Значит, что они ещё находятся в Питере. Околоточных надзирателей, городовых, дворников, сторожей задействовать всех! Денег не жалеть! За каждую толковую информацию платить не менее ста рублей! За поимку этих мошенников тысячу рублей каждому, кто будет причастен в их задержании. К ночи жду от тебя подробного доклада! - Щербатов от  возбуждения, охватившего его, уже размахивал руками.
 Лицо Петра Алексеевича покраснело. Он почти бегал по залу...
 - Я всё понял, ваше сиятельство! Разрешите действовать? - поклонился  мужчина с квадратной челюстью.
- Давай, Куликов! Давай! Быстрее! - почти закричал Щербатов.
 
 Грабовский сидел в кресле и смотрел на хозяина дома. Щербатов, казалось, забыл о нём. Он быстро ходил по залу, что-то шептал, иногда хватался за голову обеими руками.
 Минут через пять со двора послышался топот копыт. Потом ещё... Это пролётки выезжали со двора.
 
- Николай Васильевич, вы завтракали? - неожиданно обратился к  Грабовскому Щербатов, останавливаясь возле кресла.
 - Да, Пётр Алексеевич! - поручик встал.
 - Да вы сидите, дорогой! Сидите! -Щербатов нагнулся и поднял колокольчик, лежавший возле камина.
 - Дзинь! Дзинь! Дзинь!

 В зале мгновенно появился коренастый рыжий детина в красной косоворотке и белом переднике.
 - Слушаю, ваше сиятельство!
 - Иван, неси сюда столик,ещё одно кресло. - Николай Васильевич, вы будете кофе или чай?
 - Кофе. Если можно, -ответил Грабовский.
 - Конечно можно! Иван, два кофе! Ты понял?
 - Да, ваше сиятельство! - ответил рыжий детина и немедленно поставил к камину кресло и притащил небольшой столик.
 - Тепло как! Хорошо! -Щербатов протянул руки к огню, - я, всё время зябну, даже летом. Николай Васильевич, вам мешает ваша папка? Вы её можете положить на журнальный столик, возле окна.
 - Пётр Алексеевич, я хотел бы вас попросить посмотреть её содержимое! Думаю, что вам будет очень интересно, - Грабовский протянул папку Щербатову.
 
Хозяин дома открыл папку и вынул из неё большой картон с портретом Веры Львовны. Выражение его лица сразу же стало наряжённым. Он положил лист картона в сторону и принялся рассматривать рисунок, где «княгиня Курбатова» стояла во весь рост у пианино. По лицу Щербатова пробежала судорога. Он побледнел.
 Хозяин дома долго и молча рассматривал  портреты «Фаддея», затем другие рисунки с изображением Веры Львовны.
 
Черты его лица обострились. Серые глаза стали злыми. На лбу собралась сеть глубоких морщин.
«Интересно сколько Щербатову лет, - подумал Грабовский. - Сорок пять или значительно больше пятидесяти?»
 - Это ваши работы? - спросил Пётр Алексеевич.
 - Да!
 - Очень талантливо! Очень! Её сообщника по кличке «Фаддей» я лично не видел ни разу. Только фотографические карточки из полиции, где он снят в профиль и анфас. Со «Змеёй» я знаком лично. О девчонке-прислуге даже не слышал. Уверен, что она случайный  в этих делах человек. 
 
- Пётр Алексеевич, а почему вы Веру Львовну называете «Змеёй»? - удивился Грабовский.
 - Так кто она есть? Ядовитая змея, которая лишила меня сначала сына, а затем и жены. Когда мой мальчик представил мне эту тварь, она назвалась Верой. Верой Павловной!
 
Появился рыжий Иван с огромным блюдом на котором стояли чашки с кофе, сахарница и вазочки с печеньями.
   Щербатов прервался. Вздохнул и взял чашку с кофе.
 - Я не употребляю сахар. Вы же, Николай Васильевич, не стесняйтесь! - задумчиво произнёс хозяин дом и замолчал.
 Пили кофе в полнейшей тишине. Только в камине потрескивали толстые поленья.

 - Николай Васильевич, так какая беда с вами приключилась? Что с вами сделала «Змея»? Вы бы могли рассказать? Если это возможно, конечно? - Пётр Алексеевич поставил на стол пустую чашку.
 
-Конечно! Хотя это очень стыдно!  Меня обокрали позорно и примитивно... - вздохнул Грабовский и затем очень кратко рассказал историю о том, как «княгиня Курбатова» обокрала его.
 - Вы,  уважаемый Николай Васильевич, не должны этого стыдиться! Ведь каждый русский дворянин и офицер обязан прийти на помощь женщине, попавшей в беду! Нас ведь так воспитывали с детства. Только вот находятся подлецы и проходимцы, которые используют эти святые чувства в своих низменных целях. Я бы на вашем месте поступил также! - заверил Грабовского хозяин дома.
 
- Вы, Пётр Алексеевич, правы! Но у меня на душе осталось и надолго очень гадливое чувство. Кроме того мои, накопления за три года службы были украдены, - глубоко вздохнул Грабовский.
 
- Да! Это так! - лаконично согласился с ним Щербатов и вдруг совершенно неожиданно спросил:
 - Николай Васильевич, а что вы хотите сделать с этой мошенницей?
 - Как что? Убить! - не раздумывая, выпалил Грабовский.
 - Убить? - притворно охнул Щербатов, - и каким же образом?
 - Я её задушу! Лично! Своими же руками! Не раздумывая! - Грабовский от возбуждения, охватившего его даже вскочил с кресла.
 
- Ха!Ха!Ха!Ха! - засмеялся Пётр Алексеевич. - Задушить своими руками? Ха-ха-ха! Насмешили! Николай Васильевич, уверяю вас, что попадись вам сейчас эта Вера Павловна, вы бы с ней ничего не сделали! Абсолютно ничего! Вы ведь - русский офицер, воспитанный на уважении к женщине! Преклонении перед женщиной! И вдруг такое дремучее  варварство! Нет! Нет! Самое жуткое это несколько пощёчин и... всё! В вашем случае вы даже и пощёчин бы не смогли влепить этой стерве! - Щербатов смеялся, а глаза у него оставались печальными.
 
- Почему это я бы не смог её задушить? - Грабовский от возмущения даже закашлялся. - Кха! Кха!
 - Так это видно по вашему лицу, дорогой Николай Васильевич! И даже не пытайтесь меня убедить в том, что вы способен на такой поступок! - отрезал Щербатов.
 
Грабовский хотел было возразить, но вдруг сник и замолчал. Он знал, что Пётр Васильевич сказал правду.
 - Наверное вы правы, - тихо произнёс он.
 - Помогите мне её найти! Прошу вас, поручик! Очень прошу! Мошенница украла у вас 9000 рублей. Я вам верну эти деньги и заплачу вознаграждение в 1000 рублей! Подумайте! - Щербатов внимательно смотрел на него своими отчаянно печальными глазами.
 
- Прошу прощения, Пётр Алексеевич, а почему вы так неистово хотите поймать мошенницу? Она вам досадила больше, чем мне? - поинтересовался Грабовский.
 - Николай Васильевич,  эта Вера или как там её, лишила меня единственного сына и любимой супруги. Об этом я уже упомянул. Присаживайтесь! Сейчас Иван принесёт нам ещё кофе. Выпьем и я вам расскажу. Мне нужно собрать всю волю в кулак, чтобы рассказать мою жуткую семейную трагедию.