Билет на Титаник

В принципе это была поездка обычная. Просто я не знал Нижнюю Волгу, никогда не был в Астрахани. Местом старта выбрал Казань. Во-первых, выше по реке уже отметился, во-вторых, для экономии - из Москвы было бы длинно и дорого.

Так почему же я считаю этот круиз особенным для себя? Просто он косвенно связан с двумя кораблекрушениями, унесшими жизни сотен людей: с одним больше, с другим совсем чуть-чуть – географически. Но каждое способно вызвать страх перед судьбой, или хотя бы переживания. Конечно, если человек знает подробности. Я знал. 

Страшно притягателен и сам выбранный теплоход. Одна из пассажирок рассказывала о гнетущей, тяжелой атмосфере: «По ночам дверь на четвертой палубе – там, где всё ЭТО случилось – постоянно скрипит. Ее уж сколько раз ремонтировали, смазывали. Иногда кажется, что там до сих пор не выветрился запах крови…»
«Мистика какая-то», - скажете вы. А я решил проверить, испытать. К тому же меня устраивало время плаванья – оно совпадало с отпуском.


Роковой круиз

Выйдя из Казани и направившись вниз по течению Волги, наша мощная 136-метровая «посудина» вскоре оказалась в Камском устье, то есть как раз напротив впадения в Куйбышевское водохранилище еще одной великой реки. Водные просторы там простираются на десятки километров. Но мы держались правого берега Волги. Едва ли кто-нибудь из пассажиров или команды следил за нумерацией буёв, которые обозначают фарватер. Но мы наверняка прошли мимо 82-го, который как раз находится напротив села Сюкеево. Именно там, в 2,5 км от берега затонул теплоход «Булгария». Это случилось 10 июля 2011 года. Наш рулевой в память о погибших дал длинный гудок – так решено делать уже через год после трагедии.

Через час по левому борту показался городок Болгар, точнее его окраина – Болгарское городище, память, оставшаяся от  древнего государства Волжская Булгария. Сейчас это место паломничества неугомонных туристов.
Удивительно, как всё совпало. Ведь утонувшее судно когда-то называлось «Украиной». Потом новый собственник, видимо, большой любитель истории, переименовал его в «Булгарию». К тому же именно Болгар стал последним ее причалом.

Это был обычный КВД (круиз выходного дня). Теплоход вышел из Казани, сделал остановку в Болгаре, а на следующий день уже должен был вернуться в столицу Татарстана.

Почему он вообще отошел от причала? Ведь наверняка получил сообщение о надвигающейся непогоде. Тем более, у него не работал один из двигателей, и была нарушена центровка – судно имело заметный крен на правый борт, который замечали даже пассажиры. 

Но он вышел. Имея на борту более 200 человек – многовато для старого двухпалубника, который уже дважды выработал свой ресурс.

На подходе к Сюкееву разразилась гроза со шквалистым ветром, который дул в левый борт. А тут еще судно стало входить в левый поворот, что еще увеличило крен направо. Наклон оказался таковым, что в момент резкого усиления ветра иллюминаторы правого борта вошли в воду…

И здесь следует сказать о самом важном: на старом теплоходе давно не работала система кондиционирования воздуха. Поэтому все иллюминаторы кают и машинного отделения были открыты – июль месяц! В штормовую погоду это оказалось фатальным.

Капитан Александр Островский пытался выровнять теплоход – повернул «на ветер», то есть еще левее, а крен уже стал критическим, вода прибывала стремительно. Через секунды судно опрокинулось на правый борт и быстро затонуло.


Спасайся, кто может…

Тех трех минут для организации спасения было слишком мало. Не успели даже спустить шлюпки, не подали сигнал бедствия… Лишь находчивый радист отстегнул несколько надувных плотов, и они оказались в бурной волжской воде. По разным сведениям их было от 2 до 7. Места хватило не всем. Остальные «счастливчики», умеющие плавать или не умеющие, торчали в спасжилетах, как поплавки, в надежде на постороннюю помощь.

Мимо проплыли сухогруз «Арбат» и буксир «Дунайский-66». И даже не сбавили ход. И только через час такой же старый (1955 г.р.) круизный трехпалубник «Арабелла», принял деятельное участие, его команда организовала спасательную операцию. Таким образом, 79 человек как бы родились заново. А вот остальные…

Среди погибших особенно много женщин. Очевидцы рассказывали, что перед катастрофой было объявлено, чтобы дети  собирались для игр и развлечений внизу, в музыкальном салоне. Поэтому многие родители на тот момент оказались разлучены с ними, и это тоже сыграло роковую роль.

Вот что рассказал 10-летний Динар:
«Поехала мебель, огромный рояль. Все закричали, стало очень страшно. К нам влетел мужчина, сказал, что корабль тонет, и надо срочно всем прыгать за борт. Он разбил окно рядом со мной, и я полез туда. Плавать я умел. Папа научил».

Остальные дети или не умели, или не решились последовать примеру Динара. Они бросились через дверь в коридор. Водолазы потом находили их в разных местах – наверх не выбрался никто. Возникает вопрос: а куда делись те самые аниматоры, которые и собрали детей вместе?

Удивительно, что Динар доверился чужому взрослому человеку, не усомнился, не вспомнил мать…  У него просто не было на это времени. Зато хватило смелости прыгнуть, затаить дыхание, вынырнуть и держаться на воде.

Его мать, конечно, не могла поступить так же. Это мое предположение, ведь она уже не смогла рассказать. Поняв, что корабль тонет, женщина в панике, как и другие матери, бросилась вниз искать сына. Но через секунды «низ» уже стал «боком», а  «бок» - «потолком». Люди теряли ориентацию, а всё свободное пространство бывших коридоров и кают стремительно заполнялось водой… 


Флаги приспущены      

Катастрофа «Булгарии» с большими человеческими жертвами вызвала огромный общественный резонанс. Президент и правительство особенно возмутились тому, что теплоход, как оказалось, работал вообще без лицензии.

12 июля был объявлен днем общенационального траура. Первое время в Казанском речном порту, куда прибыли выжившие в той трагедии, образовался народный мемориал, на который люди несли цветы и мягкие игрушки.

Некто Morales написал стихотворение. Вот фрагмент:

«…Детским сандаликом, маленьким грузиком,
Выплеснет, может, как мелкие семечки,
Вечно останутся в комнате музыки
Бывшие мальчики, бывшие девочки.
Только б с ума не сойти водолазам
Все-таки люди, не куклы, не роботы,
Смотрят на них немигающим глазом
Дети, погибшие в комнате музыки.
Траурный вторник пройдет в понимании,
Стул зашатает кого-то мордатого,
А водолазы исполнят задание,
Дети погибшие, дети крылатые...»

Через год на берегу Волги у села Сюкеево был открыт уже официальный мемориал, включающий в себя площадь, Стену памяти с именами 122 погибших, часовню и небольшую мечеть. Капитан «Арабеллы» Роман Лизалин был награжден ведомственной медалью МЧС, затем орденом Мужества, отметили и членов его команды. С тех пор жизнь Романа Евгеньевича поменялась, карьера пошла в гору. Сейчас он руководит всем речным флотом Татарстана, то есть отвечает и за его безопасность. И каждый год 10 июля посещает траурное мероприятие в селе Сюкеево. Пока мы помним об этой трагедии, есть надежда, что подобное не повторится.


«Русский Титаник» или «Волжская мясорубка»

В начале 80-х прошлого века, новый четырехпалубный теплоход «Александр Суворов» являлся флагманом Волжско-Донского пароходства, а его экипаж считался одним из лучших. Но поздним вечером 5 июня 1983 года он на максимальной скорости врубился в один из центральных (несудоходных) пролетов Ульяновского моста, по которому в этот момент проходил товарный поезд. Состав разорвало, 11 вагонов сошли с рельсов, их содержимое (брёвна, уголь, зерно) стало падать на теплоход…

Как говорят в таких случаях автомобилисты, – «не прошел по габаритам». Мостовым перекрытием была срезана 4-я, т.н. Солнечная, палуба вместе со всеми надстройками: ходовой и радио- рубками, капитанской каютой, танцполом, кинозалом, до предела заполненным людьми (там как раз показывали популярный детектив). Смяло даже дымовые трубы.

Через день ТАСС выдал короткое сообщение: «От ЦК КПСС и Совета Министров СССР. 5 июня с.г. на Волге вблизи Ульяновска произошла авария пассажирского теплохода «Александр Суворов», повлекшая за собой человеческие жертвы…» Далее выражались соболезнования. Как видим, речная катастрофа, крупнейшая за всю историю волжской навигации, была названа аварией – такие были времена, советские.

В этой истории слишком много загадочного. И вовсе не случайно в Ульяновск потом наехали КГБ-шники, одной из версий все же рассматривалась возможность диверсии или, как сказали бы сейчас - террористического акта. Незадолго перед катастрофой вахтенные уже могли быть мертвы… Но доказать это не удалось. Зато получилось подтвердить трезвость виновников трагедии. И всё же…


Причина трагедии – человеческий фактор

«Суворов» относился к группе судов, построенных по одному проекту 92-016. «Жуков», «Буденный» и подобные им были на то время самыми большими речными теплоходами – по Оке такие не ходят. Тем не менее, ульяновский мост (сейчас ему вернули название Императорский) для них вполне проходим, для этого предусмотрены 2-й и 3-й пролеты, поскольку над ними мост выше. Это связано с асимметрией береговых склонов: правый берег крутой, левый - пологий.

Разумеется, старший помощник капитана и штурман Евгений Митенков, который 2 десятка раз проходил этим маршрутом, знал его хорошо. Был в курсе и более молодой, малоопытный рулевой Андрей Уваров. Именно эти двое находились в рубке перед трагедией. Так почему же, двигаясь вверх по Волге рулевой направил теплоход не в 3-й пролет моста, а в 6-й? Почему перед опасным участком не снизил скорость, как предписывают правила? В точности мы это не узнаем - виновники трагедии тоже погибли. За исключением капитана…


«Аннушка уже разлила масло»

Мнений и предположений много, порой они противоположны. Например, большинство «экспертов» толкуют, что теплоход подошел к злополучному мосту снизу, другие спорят, что это якобы, ошибка, он шел из Горького, то есть сверху вниз.
Чтобы озвучить весь комплекс факторов, которые могли привести к трагедии, вернемся на несколько часов назад. Во время ужина всем объявили, что в этот день повариха Надежда Чалая отмечает день рождения – девушке исполнилось 19 лет. Ее поздравила администрация, а туристы с удовольствием присоединились. Многие и выпили за ее здоровье. Отдыхающим это не возбраняется – расширенный тариф предусматривает на столе спиртное.

Что же касается команды, то тут всё должно быть строго. Должно. Такова служба, ответственная, требующая повышенного внимания. Я ничего не утверждаю, но возможно именно после ужина всё пошло немного не так, как следовало.

В те годы круизные суда, как правило, в Ульяновск заходили. Ведь там родился Ленин. Туристы посещали огромный музейный комплекс и другие места, связанные с детством будущего вождя. «Суворов» шел мимо, поскольку времени на экскурсии уже не оставалось – впереди ночь. Скорее всего, полноценная остановка в этом городе была запланирована на обратном пути.

При подходе к Ульяновску есть прямолинейный участок реки, на котором обычно включали автоматическое управление судном. Приближаясь к мосту, следовало вернуться к ручному ведению и подкорректировать курс. А если предположить, что об этом забыли? Тогда судно вполне могло выйти к 6-му пролету. Над ним как раз расположена будка путевого обходчика, напоминающая очертаниями разрешающий знак над третьим пролетом. Это могло сбить с толку и самоуверенного Митенкова, который при  подходе к Ульяновску якобы читал книгу, и малоопытного Уварова, который глазел по сторонам.

Есть свидетельства, что диспетчеры на берегу заметили, что теплоход идет не туда, пытались связаться с вахтенными по радио, но ничего не получилось – в ответ тишина. Потом даже сигналили ракетами. Всё без толку – на них не обратили внимания или не поняли.

Но есть и другие сведения, противоположные. Приблизившись к мосту, Митенков якобы запросил у диспетчеров габариты (высоту пролета), на что получил ответ: «13, 8». Он повторил запрос – ответ был прежним. Тогда старпом изрек: «Совсем плохо!» Почему он так сказал? Зачем вообще спрашивал расстояние до края моста?

Уровень воды в Волге меняется: от осадков, работы плотин. А вообще-то 13, 8 метров позволяли нормально пройти. По-моему, здесь «зарыта собака». Евгений Митенков, что называется, смотрел, но не видел. Он спрашивал, имея в виду судоходный пролет. Его вопрос, наверняка, не звучал: «А каков габарит именно 6-го, в который мы идем?» Ответили ему тоже, имея в виду тот же, 3-й, судоходный пролет. То есть, выходит, диспетчер визуально не наблюдал за теплоходом.

Зато глазами увидели штурман и рулевой (они же не слепые), но слишком поздно - изменить что-либо было уже нельзя. Вероятно, от реплики «Совсем плохо» до столкновения оставались секунды… Впрочем, это мои предположения.

Коллеги железнодорожники тоже хороши: почему-то на мосту в 22.45 еще не зажгли сигнальные огни, зато горела лампочка на той самой прямоугольной будке то ли охранника, то ли обходчика…


Везенье – непростое ремесло

Народу в тот вечер на Солнечной палубе было много: танцевали, смотрели кино, просто дышали свежим воздухом. Удивительно, но две бабушки, сидящие за вязанием носков внукам, рассудили разумнее, нежели «речные волки» в рубке. Бабули тоже наблюдали, как теплоход приближается к мосту. Одна сказала: «Мы не пройдем под мост. Слишком уж низко он нависает». Другая возразила: «Не может быть! У них мост разводной». На всякий ли случай или по причине речной вечерней прохлады, но они все же спустились в каюту. В мудрости своего решения старушки убедились уже через минуту…

Есть еще везунчики из тех, кто был тихим вечером на самом верху. Например, еще одна бабушка стала зябнуть и послала внука за кофтой… Которая ей уже не потребовалась. У молодого мужа закончились сигареты, и он спустился на минутку в каюту. Вернулся уже в новую реальность – его жена с тяжелыми травмами была сброшена в Волгу. Два закадычных друга вечернему моциону на верхней палубе предпочли употребить водочки в «кабинетике» на нижнем этаже. Своих жен они живыми уже не увидели…

Врач из Армении надеялся в Ростове-на-Дону проводить в круиз жену и дочь, но они опоздали. Тогда мужчина на авто догнал теплоход в другом городе и все же посадил своих женщин. А несколько дней спустя приехал в Ульяновск… на опознание их тел. 

В кинозале было тесно от зрителей. Кому-то стало душно, он вышел, уже под стук вагонных колес зашел в пустой холл и начал спускаться по трапу на шлюпочную палубу. Его слегка пошатнуло, над головой что-то заскрежетало, заискрило, послышались удары, какой-то утробный рык… И только музыка продолжала играть. Потом всё стихло.


Красная скатерть беды

Не стану описывать тот ужас, который испытали очевидцы, рискнувшие подняться снизу и выйти на «мамаево побоище» только что бывшее средоточием безмятежной радости жизни. Об этом достаточно страшилок в интернете. Очевидец-машинист, волею судьбы наблюдавший теплоход с моста, сразу после катастрофы, рассказывал, что сверху лайнер казался «накрытым красной скатертью».

А что же поезд? Трагическое совпадение с его прохождением по мосту тоже сыграло зловещую роль. Медики потом жаловались, что многие раны пострадавших с теплохода засыпаны углем и зерном, что усложняло их обработку.

Среди вагонов, создавших затор на мосту, была и цистерна с бензином. На счастье, она чудом застряла в фермах моста. Если бы упала вниз – теплоход мог бы вспыхнуть как факел. После ЧП специальные службы смогли организовать откачку топлива на берег.

Если капитан «Булгарии» разделил с судном его судьбу, то капитан «Суворова» Владимир Клейменов остался жив. Он должен был заступить на вахту в ночь и в момент катастрофы отдыхал у себя в каюте. Не помнил, каким образом оказался в воде, был ранен, однако не только сам выплыл, но и помог еще кому-то из туристов.

За халатность, плохую дисциплину среди экипажа, повлекшую столь тяжелые последствия, Владимира Клейменова осудили на 10 лет. Отсидел он больше половины этого срока - выпустили по состоянию здоровья. На свободе капитан долго не прожил – умер от инфаркта.

Злополучного повара, чей день рождения так хорошо отметили, следователи тоже опрашивали по полной программе. Видимо, она чувствовала свою косвенную вину, очень переживала. Иначе как понять, что у здорового человека через месяц после всеобщей трагедии внезапно отнялись ноги…


Было – не было… Было.

В отличие от более поздней трагедии с «Булгарией», все результаты следствия по «Суворову» были засекречены, день траура в стране не объявлялся. …Прошло немало лет, прежде чем возле моста открыли (в 2000 году) памятник жертвам той трагедии – большой черный крест, видимый с воды. Плохо видимый. Кто не знает, и внимания не обратит на фоне всевозможных построек.
               
                *   *   *      
Так как же ульяновское ЧП связано со мной лично? Откуда взялись намёки о «старой крови» и мистике? Дело в том, что теплоход «Александр Суворов» восстановили. Удивительно, но даже оставили прежнее название. И он до сих пор ходит по Волге. Не верите? Так я же на нем и плыл.

Теплоходу по-прежнему не везет. Если для любого другого судна случайная смерть пассажира на борту может остаться «не замеченной», то за «Суворовым» знатоки наблюдают с пристрастием. Несколько инцидентов уже было, о чем блогеры поспешили сообщить.

А в мае 2008-го опять происшествие, на этот раз, действительно, рядовая авария при прохождении канала имени Москвы. Одни писали, что «Суворов» бортом коснулся стенки шлюза, в результате вышло из строя рулевое управление. Другие сообщали, что теплоход сел на порог шлюза кормой и повредил винт. Как бы там ни было, круиз был прерван, пассажиров вернули в Москву на автобусах.
Суворовская команда надеется, что это последняя их неприятность, что дальше всё будет хорошо.

Об этом думал и я. Даже когда фотографировал с борта тот самый большой крест возле Императорского моста. А как прошло ЭТО МОЁ конкретное путешествие на неспокойном кораблике? Об этом я когда-нибудь расскажу. Всё было хорошо. Ну, почти! Об этом-то «почти» поведаю уже сейчас.

«Принцесса Анабелла»

Этот небольшой инцидент тоже можно считать очередной неудачей «Суворова». Правда, «виновато» в этом другое судно, название которого вынесено в подзаголовок статьи. Главное, не путать с известной нам «Арабеллой», которая уже пущена в утиль.

А вот «Принцесса…» несмотря на возраст, еще ходит по Волге. В Самаре она, на нашу беду, пришвартовалась к теплоходу «Алексей Толстой». А к ней должны были пристать мы. Казалось бы, а что здесь такого? Поэтому, в предвкушении берега у двери уже толпились все наши туристы: сдали ключи, получили аудиогиды. И все тепло одеты, поскольку на улице очень свежо. А выходить не пускают.

Для «Суворова» вдруг возникла трудноразрешимая проблема швартовки. На Главной палубе происходит какая-то возня, по громкой связи слышатся команды от капитана, но они почему-то не выполняются, что-то мешает этому. И так продолжается довольно долго.

Постепенно становится ясно, что наши палубы по высоте не совпадают с аналогичными на соседнем судне. Главная приходится как раз между палуб «Анабеллы», ни то, ни сё. И чтобы нам перейти, надо либо прыгать вниз, либо карабкаться наверх. Попробовали приспособить один трап, второй… Что-то не подходит, получается ненадежно. Разумеется, рисковать безопасностью пассажиров никто не хочет.

А мы уже истомились в ожидании, в фойе всем стало жарко, душно. Самые умные вернулись наверх, вышли на Среднюю палубу и оттуда, уже на свежем воздухе, наблюдали за всей этой катавасией. Но я стоял у самого выхода, смотрел в полуоткрытую дверь. Казалось, что вот сейчас всё решится, двери распахнутся и… мы свободны. Но нет, наше вынужденное затворничество продолжалось около часа! А ведь это час нашего и без того небольшого времени пребывания в Самаре…
                *  *  *

«Принцесса Анабелла» - единственный в России представитель проекта 463-П. Теплоход построен в Голландии для их Красного Креста и был поначалу плавучим госпиталем. Волею судьбы судно попало в Россию и на Городецкой судоверфи палаты переделали в каюты, надстроили третью палубу. Словом модернизировали под круизные нужды.

Но для российских реалий корабль так и остался нестандартным: высота палуб с нашими лайнерами не совпадает. Поэтому в идеале швартоваться это судно должно к отдельному причалу. Но такая возможность есть не всегда.
                *   *   *

А что же мы? В какой-то момент нас «успокоили»: доложили, что капитан «Анабеллы» теперь уже попросил подождать – ему надо запустить на борт 50 пассажиров. А уж потом… Наконец, и это случилось, и у нас подвижка – у выхода появился более деятельный и решительный распорядитель, матросы зашевелились веселей, и трап лёг уже более надежно, уперся, куда надо. Получилась нормальная лесенка. Первой на нее ступила наш отель-менеджер, за ней шагнул я, за мной следующий нетерпеливый турист…

Но пересечь фойе «Анабеллы» и прямиком попасть на «Алексея Толстого» тоже не получилось. Только зигзагом, то есть пришлось еще пройти «Принцессу» вдоль, чтобы потом свернуть на «Толстого», а там уже - прямой выход на береговую эстакаду. Ух, готово, можно радоваться первому городу на нашем пути.
                *  *  *

Впрочем, за ужином я узнал, что напрасно так поспешил покинуть борт «Анабеллы». Оказывается, уже за моей спиной за причиненные неудобства желающим «суворовцам» там стали наливать по рюмочке водки. Подтвердить или опровергнуть это не могу.
А почему бы и нет! Бывалые путешественники сошлись во мнении, что такого дурдома на выходе не было никогда. И это точно не слухи.