Правая рука

Сражение за Берлин было жестоким. Немцы дрались с отчаянием обреченных, превратив каждый дом, каждый подвал в крепость или ДОТ.
Советская пехота под прикрытием самоходок ИСУ-152 шедшим по краям улицы и подавлявшим огневые точки врага, методично зачищала дом за домом.
-Алан, не отставай!- кричал своему другу рядовой Максим Суханов, вместе с отделением поднимаясь по этажам полуразрушенного дома и стреляя короткими очередями из пистолета- пулемёта Судаева.
Абхазец Алан Гумба, подружившийся с Сухановым ещё в Сталинграде, весело скалил белые зубы:
- Ты сам Максимка-пулемёт не отставай!
Они первыми поднялись на последний этаж здания, где оборонялись несколько не желавших сдаваться немцев. Бросок гранаты, ураганные очереди из автоматов выбили чудом уцелевшие стёкла. Все трое немцев, посечённые осколками, остались лежать около развороченного пулемёта МГ.
-Готовы- равнодушно сказал Гумба
Наступила резкая неожиданная тишина. Было слышна только отдаленная канонада с других улиц.
-Вроде как и танкисты наши уехали- удивленно сказал Суханов
- А чего им, задание выполнили и дальше погнали- отозвался Алан.
Он подобрал с пола пачку немецких сигарет и закурил.
Друзья какое-то время постояли посреди развороченной взрывом комнаты
- Эх, ещё чуть-чуть осталось, - мечтательно протянул Гумба- дожить бы.
-Лично я доживу- убежденно сказал Суханов- ну может ранят слегка, но рядовой Алан Гумба мне поможет.
Алан запел, подражая голосу актрисы Пугачёвой из «Острова сокровищ»:
-Если ранили друга, перевяжет подруга горячие раны его.
Суханов рассмеялся и друзья, перешагивая через убитых немцев спустились во двор дома.
Алан осмотрел улицу, заваленную битым кирпичом, тлеющим тряпьём и обломками мебели. Где-то вначале улицы смрадно дымил подожженный «Джип»
-Наши , видать, с той стороны дома вышли- сказал Гумба.
Он хотел ещё что-то добавить, но голос его и вообще всё, потонуло во взрыве, окончательно обрушившем дом, который был не то заминирован, не то по нему прилетел шальной снаряд.
Гумба, отброшенный на середину улицы, ударившись головой и кучу камней, медленно приходил в себя. Пыль оседая противно скрипела на зубах, из носа Алана бежала кровь, голова было словно из ваты. Он шатаясь поднялся, опираясь на автомат.
-ааааа..- раздался совсем рядом стон Суханова
Гумба, спотыкаясь, словно слепой, пошел на стон. Около груды обломков лежал его друг, ленинградец Максим Суханов, с которым они прошли Белоруссию и Польшу. Правая рука Суханова была придавлена огромной плитой переставшего существовать дома.
- Хана руке- прохрипел Суханов, корчась от боли
- Максим, я сейчас!- крикнул Алан, ещё сам не зная что делать.
Он шатаясь сбегал на соседнюю улицу. Десяток гражданских пять женщин и пять стариков, все чумазые и пропыленные, сидели, тупо глядя в одну точку.
- Комм, комм- помогать!- крикнул Гуьба, маша руками.
Гражданские поняли его и продолжая пребывать в каком-то оцепенении, поплелись за Аланом
- Скорее, шнеля, ёлки зелёные!- злился Гумба, подталкивая немцев.
Сухнов уже не стонал, а только тихо шипел и вполголоса матерился, вспоминая Германию, Гитлера и почему-то Муссолини.
- Сейчас, Макс, терпи- суетился Алан.
Гражданские поняли, что от них хочет русский и навалившись все вместе, попытались приподнять плиту, всё было тщетно. Слишком тяжела была железобетонная глыба, слишком мало было сил у стариков, женщин и отощавшего солдата.
Гумба сорвал с пояса флягу с водкой и приложил к губам Суханова:
- Держись, Макс, хлебни, сейчас что -нибудь придумаем!
Он снова убежал на соседнюю улицу и привёл ещё троих бойцов.
- Мужики, друг погибает, навались!!
-Да тут и краном её не поднять, ты чего браток- удивлённо сказал рябой пехотинец в дранной плащ- палатке, глядя на плиту.
Ещё один солдат внимательно осмотрел начавшее стремительно опухать плечо Суханова
- Руку не спасти уже. Раздроблена, видимо. Пилить надо, а то крышка тебе боец.
- Так пилите,....- выругался Максим- пилите скорее, пока я сам себе её как волк не отгрыз!!
- Чем пилить -то?!
Один из немцев, сообразив о чём говорят иваны, поманил Гумбу с собой. В конце улицы стоял кирпичный сарай, видимо служивший местным автосервисом. Кругом была рассыпана известка, железные ящики столов были открыты и всё их содержимое валялось на полу. Алан стал лихорадочно копаться в груде инструмента.
Немец что-то залопотал и показал Алану на небольшую ножовку по металлу, висевшую на стене.
- Ты бы домкрат лучше нашел, фриц!- расстроено сказал Гумба, но искать домкрат было некогда.
Алан схватил пилу и зачем-то кувалду и поспешил в конец улицы, где в окружении бойцов корчился от боли его друг Максим. Кто-то из бойцов уже развёл огонь и кипятил воду, кто-то выложил на расстеленную шинель бинты.
- Пили, твою мать!!- прорычал Суханов.
-Обеззаразить надо- деловито сказал рябой боец и забрав у Алана пилу, стал прокаливать её на костре.
Тем временем другой солдат распорол ножом гимнастерку Суханова, освободив место для разреза.
Алан взял прокалённую и смоченную в водке пилу и только сейчас понял, как ему страшно. Он многое повидал за два года боёв- оторванные головы, людей, перемолотых танковыми гусеницами и превратившихся в бесформенные куски мяса, но вот сейчас.. Собственноручно пилить кость живого товарища..
- сука, пили, Алан, чего ждёшь!- зарычал Суханов- хочешь, чтобы сдох я в конце войны?!
Гумба выругался по- абхазски , и влив уже себе в горло из фляжки водки, сел к лежащему Максиму. который уже начал бледнеть.
Алан плеснул водки на место предполагаемого разреза и провёл пилой по коже. Брызнула кровь, Суханов, державший в зубах деревянную палку, глухо завыл. Алан закусил губу , жалея, что не заткнул себе уши, чтобы не слышать звук перепиливаемой кости, но второй надрез он сделать не успел.
Чьи-то сильные руки, схватили его за локти и оттащили от Максима. Это был тот самый рябой солдат в драной плащ- палатке.
- Стой, боец, я танк нашел! Едет уже!
Он наскоро перевязал руку Суханова. Вдали улицы показался грязный, помятый Т-34-85, с приваренными к башне самодельными , сделанными из железных кроватей, экранами от фаустпатронов.
- Сюда! Сюда!- махал руками Гумба
Из люка машины вылезли чумазые танкисты. Выслушав сбивчивый рассказ Алана и посмотрев на плиту, они деловито стали сооружать перед ней нагромождение кирпичей для рычага . Поняв, что они делают, все присутствующие стали им помогать. Когда всё было готово, танк медленно заехал на обмотанные цепью и засунутые под плиту несколько ломов.
Словно в замедленной съемке, многотонная глыба нехотя поднялась, освобождая из плена измочаленную руку Суханова, который потерял сознание.
- Спасибо, мужики!- крикнул Алан, но танкисты , видимо, так торопились, что только махнули руками, запрыгивая в люки.
Тут же были сооружены носилки.
- Скорее, ребята, скорее- скороговоркой повторял Алан и по грязному его лицу катились слёзы- ну никак нельзя, чтоб Макс помер, друг он мой, я с ним и огонь воду..
К счастью вскоре они наткнулись на походный госпиталь, расположенный на какой-то площади и через полчаса Суханов был уже на операционном столе.
- Рука -то как?- крикнул Гумба вслед сердитому санитару в окровавленном халате- спасёте?
- Дуй отсюда!- вместо ответа ругнулся медик.
Через три дня Алан снова заскочил в госпиталь. Суханов сидел на койке исхудавший, желтый, с перевязью на шее.
- Ну что, как рука-то? -озабоченно спросил Алан
- сказали что, кривая будет- отозвался Максим- а так вроде зажить должно.
Гумба радостно и осторожно обнял друга.
- Ну вот, а ты хотел отгрызть!
- И ты тоже- тихо засмеялся Максим- и погрустнел- как ты теперь без меня- то? Не боец я теперь.
В палату вбежал санитар. Лицо его было перекошено, а глаза и без того навыкате, почти вылезли из орбит.
- Победа!!- закричал он срывающимся голосом- только что по радио объявили! Победа, мужики!
Алан Гумба плакал второй раз за день, но теперь- от счастья.