Прелюдия Второй мировой

Для некоторых наших земляков-новосергиевцев военные баталии сороковых годов прошлого века начались не в 1941г., а с битв, предшествовавших Второй мировой. Это относится, прежде всего, к тем из них, кто в это время проходил срочную военную службу и участвовал в локальных войнах с фашизмом в Испании, Финляндии, Монголии. Так случилось, что мой отец - Василий Гаврилович Дубовицкий, проведя на военной службе целых восемь лет, успел повоевать на двух война: с японцами, а затем, уже в Великую Отечественную – с их союзниками-немцами.

Осенний призыв

Осенний призыв в Красной Армии, (как, впрочем, и в Советской) по сравнению с весенним всегда считался для молодежи худшим: знакомство с воинской жизнью, «учебка» по специальности - все приходилось на  холодное, осеннее и зимнее время. Во всяком случае, так складывались  армейские будни большинства призывников на территории нашей тогда необъятной страны. Исключением в сроках призыва, наверно, была лишь служба на юге Туркмении - в Кушке и Мары, где в январе было не менее двадцати градусов тепла по Цельсию!
Эшелон с призывниками осени 1938г. из Новосергиевского и Покровского районов Чкаловской области, разместившихся в товарных вагонах с буржуйкой, шел на восток едва ли не месяц, «обрастая» в пути новыми контингентами в Челябинске, Омске, Новосибирске и в других городах и на станциях Сибирской магистрали. В памяти отца о том пути на его  восьмилетнюю воинскую службу остались лишь эпизоды периодических остановок, во время которых призывники заново набивали свои измятые матрацы и подушки сеном; черная издали, но  прозрачная, словно слеза, вода Байкала; да появление после проезда Иркутска в рационе будущих бойцов риса - крупы в оренбургской крестьянской жизни редкой и потому вначале казавшейся необычайно вкусной по сравнению с пшеном и гречкой!
Но вот, наконец, эшелон прибыл в Читу. Забайкальские степи, хотя и напоминали родные, оренбуржские, были более суровые, холодные и начисто лишенные леса.
Определили В.Дубовицкого в кавалерию. На степных просторах начались бесконечные занятия по джигитовке, рубке лозы на скаку, стрельбе с коня и в пешем порядке. Много времени занимал и уход за боевым другом -конем: кормежка, чистка, подковывание – то есть все, без чего  кавалерист прекращает быть боевой единицей своего эскадрона!

Боевое крещение в монгольской степи

Забайкалье и Дальний Восток в 1938г. для Советского Союза были регионом не менее (если не более) тревожным, чем граница с Европой: гитлеровская Германия только «затачивала зубы» на аншлюсе Австрии и присоединении Судетской области Чехословакии; а ее восточный союзница- Япония уже вовсю разворачивала на континенте войну с Китаем, оккупировала Маньчжурию и претендовала на часть союзной СССР Монголии. В 1939г. после смены в январе японского правительства, напряженность на границе усилилась. Стал выдвигаться лозунг о расширении японской империи «вплоть до Байкала». Участились нападения японских войск на монгольских пограничников.
То, что произошло весной-летом 1939г. на восточной границе Монголии в районе р.Халхиг-гол и оз.Буир-нур советские и российские историки , как правило, называют «военным конфликтом». Однако большая часть зарубежных специалистов  считает, что это была настоящая локальная война. Причем некоторые из них по аналогии с войной 1904-1905гг.называли ее «Второй русско-японской войной».
На самом деле сложно назвать эти события, длившиеся почти полгода, просто «конфликтом», когда в боях с обеих сторон участвовало тысяча триста самолетов, около тысячи танков и бронемашин и сто тридцать тысяч солдат и офицеров! Общие потери японо-маньчжурских войск составили, по разным данным, от сорока пяти до шестидесяти одной тысячи человек. Причем, советско-монгольская сторона потеряла тогда (также по разным источникам) от девяти тысяч семисот трех до двадцати четырех тысяч военнослужащих.
В мае 1939г. в Монголию из Забайкалья были срочно переброшены несколько советских дивизий, в том числе и кавалеристы - японцы решили «отодвинуть» монгольскую границу подальше на запад. В самом Забайкалье была проведена частичная мобилизация и сформированы еще два соединения.
В июне 1939г. столкновений с японцами на земле почти не было, но в воздухе развернулась настоящая война: полной неожиданностью для наших летчиков стало преимущество новых японских истребителей и их пилотов, ведущих огонь даже в «мертвой петле»! Потери пятнадцати советских машин за одну японскую были ошеломляющими и заставили перебросить в Монголию сорок два летчика с боевым опытом войны в Испании (1936-1939гг.). Из них двенадцать человек были Героями Советского союза. Вступление в бой советских асов вскоре изменило положение дел, и японцы лишились десятков самолетов.
В начале июня 1939г. командующим советскими войсками был назначен Г.К.Жуков, что сильно изменило положение дел на фронте. Вопреки уставам Красной Армии, новый командующий бросил на наступающих японцев танковую бригаду и все наличные бронемашины, что и решило исход боев. В результате, правда, будущий Маршал Победы, едва не угодив под трибунал, выиграл сражение!
С обеих сторон в ожесточенных июньских боях участвовало до четырехсот танков и бронемашин, более восьмисот артиллерийских орудий и сотни самолетов. Советские артиллеристы вели огонь по противнику прямой наводкой, а в небе в отдельные моменты находилось до трехсот самолетов с обеих сторон.
Отец вспоминает, что командование 20 августа 1939г., при подготовке наступления для введения противника в заблуждение по ночам с помощью звуковых установок имитировало шум инженерных работ, движения танков, бронемашин и самолетов. Вскоре японцам надоело реагировать на эти шумы, поэтому во время реальной перегруппировки советских войск их противодействие было минимальным. Зная, что противник ведет активную радиоразведку и прослушивает телефонные переговоры, также с целью его дезинформации советская сторона разработала программа ложных радио- и телефонных сообщений. Переговоры велись только о строительстве оборонительных сооружений и о подготовке к осенне-зимней кампании. Радиообмен в этих случаях строился на легко дешифруемом коде.
В результате этих мер наступление советских войск стало для японцев полной неожиданностью. 26 августа к исходу дня бронетанковые и механизированные войска Южной и Северной групп советско-монгольских войск соединились и завершили полное окружение 6-й японской армии. После этого началось ее дробление отсекающими ударами и уничтожение по частям. В целом японские солдаты, в основном пехотинцы, как отмечал позднее Г.К. Жуков в своих мемуарах, дрались крайне ожесточенно и исключительно упорно - часто японские блиндажи и дзоты захватывались лишь тогда, когда там уже не было ни одного живого японского солдата.
В памяти отца не сохранилось описания лихих кавалерийских атак «на широких аллюрах», возможно потому, что японцы, захватив господствующие высоты, в фантастически короткое время построили мощные оборонительные сооружения; и советско-монгольским войскам пришлось сражаться пешим порядком. «Ползать на брюхе под обстрелом -  удовольствие небольшое, особенно для кавалериста, однако на танки и проволочные заграждения с шашкой наголо не пойдешь», - вспоминал отец.
В одном из таких боев он и его сослуживец по эскадрону наткнулись на замаскированное японское укрепление с десятком японцев, которых они в коротком бою забросали ручными гранатами.
В воспоминаниях отца о войне в Монголии было немало и «невоенных» эпизодов.  Один из них – «охота» стоявших в степи на охране складов красноармейцев-забайкальцев на сурка-тарбагана, которого они затем для «усиления» своего рациона зажарили на костре. «Нас военные медики второй год стращали чумой – мол, ее сурки разносят, - вспоминал он, - а забайкальцы его с аппетитом съели!». Наряд вместе с полковым медиком тут же одел тогда марлевые повязки и «упек» гурманов на карантин, в палатку  подальше от части, выставив охрану. Котелки с едой «чумным» подавали на палке. А они две недели валялись на кроватях и пели казачьи песни, радуясь неожиданному отдыху: «Нашли заразу! Да мы сурков всю жизнь ели»!
В августе 1939г. Красная Армия и вся Монголия праздновали победу, и никто тогда не предполагал, что эти бои в монгольских степях - лишь преддверие небывалой по масштабам в истории человечества Второй мировой войны, в которой Василию Дубовицкому пришлось освобождать Белоруссию, Польшу и брать Берлин.
В родное село Черепаново Покровского района он вернулся только в 1947г.