Чудеса случаются! Глава 5

         Игорь пошёл ему навстречу. Священник быстро сунул щётку под левую руку, выше локтя, прижал к себе, и они радостно пожали друг другу руки. Затем поп внимательным взглядом посмотрел на меня. Я оставаясь на месте кивнул ему головой, он быстро ответил мне таким же кивком, и резко отвернувшись, пошагал за Игорем, который приглашал его в дом.
         – Идём, Санёк, чего стоишь? – уже от самой входной двери обернувшись позвал Напарник.
         – Да, идите, я сейчас, – ответил я оставаясь на месте, так как не имел ни малейшего желания ходить за попом по всем комнатам дома.
        Из не затворённой двери послышался голос священника, он нараспев читал какую-то молитву. Голос его постепенно стихал углубляясь в комнаты. Я остался ждать окончания ритуала во дворе. Посмотрел на Димона, что остановив машину в глубине двора перед гаражом, поливал её водой из шланга и взяв большую губку быстро, привычными движениями, мыл машину от грязных капель брызг.

         Снова послышался тихий звук заработавшего электромотора. Я оглянулся и увидел, как половинки ворот медленно сходятся и закрылись прямо перед самой мордой машины священника. Минут двадцать я рассматривал большой двухэтажный дом, двор, мощённый камнем и аккуратные небольшие цветники, на которых местами из-под мокрого снега выглядывала зелёная трава и пеньки срезанных на зиму каких-то кустов. Наконец из открытых входных дверей послышались голоса и во двор вышел Игорь со священником. Они раскрасневшиеся продолжали разговор начатый ещё в доме.
         – Почему на исповедь не приходишь? – спросил отец Иван.
         Игорь прижмурив глаза, глубоко вздохнул и неопределённо пожал плечами.
         – Когда придёшь? – очень серьёзно спросил священник строго сдвинув брови.
         – Та, шо там ходить даром? – произнёс Игорь пряча взгляд и отвернув лицо в сторону.
         – Почему это даром?
         – Да вы правы в нашем мире ничего даром не делается, – улыбнувшись неудачно пошутил Напарник.

         Отца Ивана очевидно неприятно резанули эти слова, он быстро глянул на меня, желая убедиться слушаю я их разговор или нет. Но я скромно стоял несколько в стороне от них и успел поднять глаза к небу с таким видом, который ясно должен был показать, что меня уже ничего из происходящего на Земле, совершенно не интересует.
         – Не говори хулы на священников, мы не о мошне, а о душе печёмся, – негромко, но строго произнёс отец Иван, сердито глянув на Игоря.
         – Да я не имел виду кого-то конкретно. Я так сказал, вообще о жизни, – пытался оправдаться Напарник.
         – Не нужно думать вообще! Думай конкретно о себе, о своей жизни и о Боге. Как ты выглядишь в глазах его. Ведь для него нет секретов ни о твоих поступках, ни в том, что творится у тебя в душе! – назидательно и очень серьёзно поучал отец Иван, краем глаза поглядывая на меня. – В общем я тебя жду. Придёшь исповедуешься, покаешься, грехи я тебе отпущу, – заверил он.
         – Да, в чём каяться-то, отец Иван? Что мне рассказывать я ведь недавно у вас был и каялся, и исповедовался, – с лёгким возмущением в голосе произнёс Игорь.

         – Тоже мне недавно, уже вон сколько лет прошло. Небось нагрешить уже успел под самую завязку, – негромко сказал священник, хитро прищурив правый глаз и по-заговорщицки улыбнулся, мол «знаю я тебя».
         – Та, когда там успел? Я ж уже как-то вроде и не при делах. Молодняк стремительно обходит, всё в свои руки загребает. А я вроде как на отдыхе уже. Так сказать, на заслуженной пенсии. Живу вот у себя тихо, даже мухи не обижаю. О чём каяться-то? Уважаемый, – начал говорить Игорь мягко, но к концу в голосе его уже слышалась жёсткость, ему явно не нравилась настойчивость отца Ивана.
         – Ну, пожалуй, от дел ты ещё не отошёл. Довольно активно работают твои люди. Но это не моё дело. Это меня не касается. Вот ты говоришь грехов нет, а девки продажные? А мысли срамные да греховные?
         Вспыхнули глаза гневом у Напарника от такой бестактности отца Ивана, который оказывается внимательно следил за его делами и личной жизнью, а теперь ещё позволил себе так бесцеремонно сунуть в неё свой нос. Но Игорь сразу же притушил свой взгляд, опустив глаза в землю, хотя желваки ещё ходили на скулах, выдавая его нервное состояние.

         – Какие девки продажные? Да с девками я давным-давно уже ничего не имею. Как же я могу с ними грешить?
         Запала минута молчания. Лицо священника напряглось и по нему прошла серия чувств, сменяя друг друга. С начала на нём выразилось несказанное удивление, затем какая-то озабоченность похожа более на смятение чувств, следом отразилось глубокое сострадание и наконец на лице окончательно утвердилось выражение откровенного сочувствия.
         – И давно это у тебя, сын мой? – опустив глаза, тихо спросил священник.
         – Та уже лет пять-шесть, а может немногим и больше, – серьёзно произнёс Игорь прямо и открыто глядя в глаза священника.
         Отец Иван минутку молча раздумывал над словами Игоря. Затем хитрая улыбка тронула его губы и в глазах засветилось явное недоверие к его словам.
         – Не обманывай меня, сын мой – это грех! – после минутного молчания уверенно произнёс отец Иван.
         – И не думал даже! Зачем мне это нужно? – сказав это растянул он губы в наглой улыбке.

         Глядя на Напарника я вспомнил, что такая улыбка появлялась у него, когда он выпьет и эта появившаяся мутность в глазах, явно говорили о том, что они в доме уже «причастились». Очевидно после завершения обряда.
         – Но ведь тебя часто видят, то в ресторанах, то ещё где в обществе с разными девками, – уверенно произнёс священник пытаясь уличить во лжи Напарника.
         – Ещё раз повторяю: что с девками продажными я уже давным-давно ничего общего не имею и тем более в их обществе нигде не появляюсь.
         – Не ври, сын мой, грех это! Они даже сами к тебе домой приезжают и часто.
         Глаза Напарника вспыхнули злобным блеском, он уставился на священника тяжёлым, не сулящего ничего доброго взглядом.
         – Люди так говорят, – пробормотал отец Иван, спешно убирая глаза, не выдержав столь гневного взгляда Игоря.
         Напарник прямо запыхтел от возмущения и очевидно стараясь справиться с охватившей его злостью, посмотрел сначала в одну сторону, затем в другую, перевёл взгляд в небо и заметно успокоился.
         – Правда есть у меня женщина одна, – согласился он не глядя на отца Ивана.
         – Две! – быстро и уверенно поправил священник.

         Игорь очень внимательно посмотрел в лицо всезнающего служителя культа, тот сразу же смиренно опустил глаза и как бы оправдываясь произнёс:
         – Я не знаю – так люди говорят. Но может и больше.
         – Нет, только две, – заверил Напарник. – Но это порядочные женщины с которыми я иногда встречаюсь, и которых люблю. Ведь имею право – я же не монах!
         – Вот и я о том же, а ты говоришь…
         – Я говорю, что я не грешу! – твёрдо произнёс Игорь.
         Снова отец Иван замолчал и с ярко выраженным осуждением посмотрел на Напарника долгим взглядом.
         – Ну, где я грешу? – не выдержав гнетущей паузы спросил Напарник у отца Ивана, глядя ему прямо в глаза открытым взглядом. – Я не женат. Они не замужем. Мы никому не изменяем. Я люблю их, они меня. Девчонки ко мне на встречу приезжают с большой радость и по собственному желанию. Я не требую, не заставляю их. И в чём тут грех? Здесь нет принуждения, нет насилия, нет измены, нет обмана – значит нет и греха!
         – Ты прелюбодействуешь! Ты платишь им за…
         – Господь с вами, отец святой! Где я плачу? – быстро перебил его Игорь и снова стало заметно что он нервничает. – Вот помнится, когда вы мне освячивали дом поначалу, то тогда я вам…

         – Неправда! – резко с явным недовольством в голосе спешно перебил его отец Иван.
         – Шо неправда? – удивлённо округлив глаза спросил Игорь.
         – Не платил ты мне, а помогал деньгами на храм, жертвовал на церковь, – с достоинством, тоном поучения произнёс отец Иван.
         – Вот я так само и хотел сказать, отче, а вы меня перебили, – быстро заговорил Игорь и продолжил: – Вот я хотел сказать, что с этими женщинами у меня так само.
         – Что значит «так само»? – негромко, но с большим возмущением в голосе спросил священник и сверля Напарника глазами продолжил: – Стало быть ты хочешь сказать, что ты им на их «храм» жертвуешь? – недостойно для своего сана пошутил священник и это ему показалось забавным, он слегка прищурив правый глаз широко улыбнулся.
         Игорь хотел было что-то возразить, но не успел.
         – Ты платишь им за эту, так сказать, «работу», – уверенно говорил отец Иван, при этом криво, даже как-то бесстыже улыбаясь, посмотрел на Напарника, и эта улыбка и масляный взгляд ясно показали, что священник хорошо «причастился» вместе с Игорем, а скорее всего и не только с ним и уже явно терял контроль над своим поведением.

         – Господь с вами, святой отче! За какую работу? Как можно? Никому не плачу, – уверенно произнёс Напарник и спохватился: – Вот разве только Димону, он водитель-охранник. Ну и ещё пара-тройка пацанов у меня на довольствии и всё, – твёрдо закончил Игорь глядя прямо в глаза отцу Ивану.
         – Не обманывай меня – это грех. Я знаю точно, что ты им платишь! – уверенно говорил отец Иван.
         – Я не плачу, а помогаю своим женщинам финансово, чтобы их быт был организован на должном уровне и не было им ни в чём никакого недостатка. Ни в чём!
         Отец Иван молча осмысливал услышанное.
         – Вот вы содержите свою семью, – продолжал пояснять Напарник, – даёте деньги своей матушке, своим детям. Я даже слышал, что помогаете деньжатами и своей сестре, и племянницам. Вы ж это делаете не из-за того, чтобы получить секс или чтобы привязать к себе, посадив на финансовый поводок, чтобы они прислуживали вам, а вы могли диктовать им свои условия? И ни для того, чтобы заставлять выполнять свои прихоти. Нет, конечно! Вы их просто любите. Поэтому заботитесь о своих близких вот и подкидываете им деньжат. Правильно?

         – Ну-у-у… – протянул священник и как-то неопределённо пожав плечами.
         Но разгорячившись Игорь не собирался его слушать и спешил высказаться:
         – Вот и я люблю своих девочек и стараюсь им помочь. Они тоже любят меня. Я благодарен им за их любовь, за их нежность ко мне, они ведь тоже заботятся обо мне.  И я никого из них не держу силой или словом. Хоть одна, хоть другая в любой момент может уйти от меня, если посчитает нужным или полюбит другого. Я буду только рад если они вдруг найдут в этой жизни своё счастье. А пока они чувствуют себя счастливыми вместе со мною, а я с ними. Я живу для них, они для меня. По сути они моя семья. Вот это и есть правда. Они мне и мамы, они мне и жёны, они мне и сёстры, они мне и дочери. Словом – они моя семья!
         – Ну, вот: прелюбодеяние на лицо! – подняв указательный палец к верху уверено сказал священник и очевидно почувствовал, что этого мало продолжил: – Прямо девобесие какое-то!

         – Та какое там прелюбодеяние?! Какое девобесие?! – как уколотый воскликнул Напарник и с раздражением в голосе продолжил: – Я их люблю и ни от кого не прячусь, ничего не скрываю и никого не обманываю. Я, в этих вопросах, открыт и честен. И никто мне кроме них не нужен!
         Говоря это он таким взглядом впился в лицо служителя культа, что я заподозрил, что Напарник без сомнения знает что-то, очень уж компрометирующее священника.
         – А, кто из нас к красивым женщинам холоден и безразличен? – после короткого молчания вдруг спросил Игорь, и в глазах его засветилось явное лукавство, он сделав шаг к священнику и не отрывая цепкого взора от его лица продолжил: – Так что о прелюбодеянии и девобесии не нужно мне рассказывать – это уже точно не ко мне!
         Отец Иван, прикусил губу и очень внимательно посмотрел в глаза Напарника, что-то несомненно понял и вдруг заметно смутился. Быстро отвёл взгляд в сторону и приоткрыв было рот, чтобы ответить, но только беззвучно пожевал губами. Он явно испытывал большую неловкость и наконец промямлил:
         – Ой, какие греховные мысли заполонили твой разум, сын мой.

         – А, от греха дурных мыслей, святой отче, меня коньячок спасает, – бодро и уже примеряющим тоном произнёс Напарник. – Вечерком потянешь пару рюмашек и уже ни о ком плохо не думаешь, а тихо и быстро засыпаешь, яко младенец, – улыбаясь закончил Игорь кидая на священника быстрые хитрые взгляды, он был явно рад тому, что осадил отца Ивана, намекнув о его тайнах.
         – Пьянство тоже грех, – оправляясь от смущения заявил священник, и тут глянув на меня снова испытал какую-то неловкость, очевидно понял, что я всё понял и вдобавок вижу, что он здорово таки выпивший.
         – Ой, отец Иван, дорогой, – произнёс Игорь ясно заулыбавшись, – вы мне покажите кто вот здесь из нас, – при этих словах он стрельнул взглядом и в мою сторону, – хоть иногда этим не грешит?
         Сказав это Игорь внимательным взглядом посмотрел прямо в лицо священника. Отец Иван глянув в смеющиеся глаза Напарника, несколько снова замялся, в очередной раз испытывая неловкость.

         - Ну-у-у, пару рюмок можно, - уже мягко, каким-то извиняющимся тоном сказал он и овладев собой убеждённо добавил: - Это же не пьянство! Это нужно для здоровья, для профилактики, так сказать, необходимо. Ну-у, чтобы убить всяких там болезнетворных микробов.
         – Вот и я ж то вообще об этом и говорю, – радостно улыбаясь охотно поддержал эту мысль Напарник.
         – Не нужно сын мой говорить вообще и обо всех, как бы прячась за чужие спины, – без энтузиазма негромко начал священник и очевидно от досады, что Напарник выставил его при мне в таком неприглядном свете, разозлился и окрепшим голосом в котором явно слышалась большая обида стал поучать: – Каждому нужно думать о своих поступках и прегрешеньях. Ведь каждый из нас будет давать ответ за свои и только за свои грехи и прегрешения перед Всевышним. Так что жду тебя, сын мой, на исповедь.
         Последние слова отец Иван сказал мягко, без прежнего требовательного напора и поспешно благословив Игоря, круто повернулся на каблуках, быстрым шагом направился к большим красиво выкованным воротам.

         – Обязательно приду! Вот как только согрешу, так сразу и приду, – громко произнёс в след священнику Напарник и дал рукой знак своему Димону.
         Тот стоял немного в стороне, в момент всё понял, быстро подбежал к воротам и открыл остававшуюся до сих пор для меня незаметную, в вязи переплетения прутьев, цветов и листьев, калитку перед отцом Иваном. Священник вышел, в порывистых его движениях чувствовалось сильное раздражение, он резко открыл дверцу своего автомобиля, сел, громко хлопнул ею закрывая, завёл и нервно газуя, резко с пробуксовкой колёс по асфальту сдал назад и вывернув руль прямо рванул прочь по ровной асфальтированной дороге от дома Игоря.