Белый лист или письмо Татьяны Глава шестая

Глава шестая

     Телефон спросонок никак не мог взять нужную тональность. Из-под одеяла нехотя вылезла рука и положила конец его мучениям.
     - Алло, - машинально спросил Денский, счастливо уверенный, что это продолжение сна.
     - Александр Григорьевич! Я все поняла! – торжествующе завопила Маша.
     - Как? Это вы, Маша? – Денский стал медленно понимать, что сон закончился вместе с жалкими потугами телефонного звонка. – И что же вы поняли?
     - Я поняла, что означает красивый почерк на конверте! – затараторила трубка. – Хорошо, что вы оставили мне конверт: я еще раз все обдумала и посоветовалась с Олегом – это мой знакомый из прокуратуры. Так вот, он тоже считает, что красивый почерк должен что-то выделять. А так как там и выделять нечего, кроме улицы, на которой вы живете…
     - Маша, я что-то не понимаю, - сонно проговорил Денский, дождавшись-таки момента, когда Маша была вынуждена перевести дыхание. – О каком конверте вы говорите?
     - Как это, о каком конверте? – испуганно переспросила трубка. – Конечно, о том, в котором был белый лист.
     - «Белый лист»? С чего это вы взяли, что он был в конверте?
     На том конце провода воцарилось долгое молчание. Денский уже хотел положить трубку, но в последний момент дрожащий Машин голос спросил:
     - Александр Григорьевич, вы хорошо себя чувствуете?
     - Маша, я за-асыпаю, - с трудом подавил зевок Денский.
     - Вас клонит в сон?! – ужаснулась трубка. – Неужели я опоздала?..
     - Маша, о чем вы?
     - Сонливость и нарушение памяти – первые признаки гипоксии! Они вас отравили, как Фрунзе! – она едва не захлебнулась волной собственных эмоций.
     - При чем здесь Фрунзе? – тупо спросил Денский, погружаясь в легкую дремоту.
     - Я как раз хотела вам это объяснить, когда вы меня перебили, - слегка обиделась Маша. – Вы живете на Первой Фрунзенской, и это было красиво выведено на конверте с чистым листом бумаги внутри, который так взволновал вас вчера. Помните?
     - Да, - Денский стал, наконец, понимать, о чем идет речь.
     - Первая Фрунзенская названа в честь Михаила Фрунзе, которого отравили эфирным наркозом…
     - Маша, я очень признателен вам за столь ценные сведения, - постарался быть вежливым Денский. – Но я очень, очень хочу спать…
     - Вот это-то и плохо!..
     - Маша, у меня был трудный день…
     - Вы должны меня выслушать! Михаил Фрунзе…
     - Маша! – взорвался Денский. – Три часа ночи! Какой Фрунзе?!
     - Которого отравили, - терпеливо пояснила та. – И вас тоже могут отравить, если уже не успели этого сделать, - всхлипнула она. – Я уже пятнадцать минут пытаюсь вам это объяснить, а вы…
     - Маша…
     - Да?
     - Спокойной ночи, Маша.
     Денский нажал рычаг. В трубке что-то пискнуло, и послышались короткие гудки, похожие на чей-то взбесившийся пульс.
     Спать уже не хотелось. Поворочавшись с боку на бок и придя к столь неутешительному выводу, Денский сел и включил настольную лампу. От окна веяло беспокойным зимним сквозняком, который назойливо льнул к разгоряченному сном телу. Он щекотал шею и мурашками скользил вдоль позвоночника, втайне надеясь когда-нибудь застудить неподвластный ему теплый очаг жизни. Что поделать! Мороз внушил ему, что тот всесилен, и жалкий сквозняк поверил ему, растрачивая силы во имя чуждых ему понятий.
     Денский закутался в халат и сел за письменный стол. Можно было бы продолжить работу над рукописью нового учебника по нормальной анатомии, но выключенный компьютер уже утомлял холодным блеском монитора.
     Денский взял в руки первоначальный экземпляр статьи для «Secretes of life» и попытался сосредоточиться на корректуре, но в голову постоянно лезли посторонние мысли, мешая работе. Он встал и раздвинул шторы. В доме напротив тускло мерцал одинокий светлый квадрат. Денский почему-то подумал, что там тоже стоит кто-то, раздвинув шторы, и смотрит на его окно. Казалось, можно даже различить чей-то силуэт… Чей?..
     Денский посмотрел вниз. Яркие пятна уличных фонарей. Чей-то «Мерседес» на тротуаре. Гладкая полоса выпавшего снега. Шум изредка проезжающей машины со стороны Комсомольского проспекта. И тишина. Непривычная. Тягостная. – Тишина.
     Денский вздохнул и снова сел за стол. «One of the most important functions of appendix is…» [1] Господи! Зачем все это?
     Окно в доме напротив продолжало светиться, размывая чей-то силуэт…
     «…and nowadays…» [2]
     Сегодня, видимо, все действительно кончилось. И, как всегда, - ничем. Два дня назад Ольгин муж сломал ногу (разбил обе лодыжки и расколол пяточную кость – как он это умудрился сделать, одному Богу известно!), и сегодня она, час прорыдав у Денского, заявила, что безумно его любит (в смысле, мужа, а не Денского), и все их отношения (то есть, с Денским, а не с мужем), хотя и были очень милы и продолжительны (девять месяцев, восемь дней и три часа), но в сущности своей являлись только легким флиртом (это, наверное, с вашей стороны, madamе Ольга?), а не глубоким чувством. Она раскаивалась в содеянном, весьма опрометчиво призывая на свою хорошенькую головку все возможные напасти. Она не достойна счастья быть рядом с таким удивительным человеком, каким являлся ее терпеливый супруг (в этом она, пожалуй, была права), и сделает все возможное, чтобы загладить свою вину перед страдальцем.
     «Не понимаю, - подумал Денский, когда за Ольгой закрылась дверь. – Два дня назад она проклинала мужа только за то, что тот мирно сосуществует с ней в одной квартире. А теперь, стоило ему покалечиться, она превратилась в страстную львицу. Кто поймет этих женщин?».
     Уж, наверное, не он. По крайней мере, за то время сознательной жизни, которое он провел среди представительниц так называемого «прекрасного» пола, Денский понял только одно: всем женщинам от него всегда что-то нужно. Одной необходимо пристроить на кафедру племянника, другой – добиться поступления в институт своего великовозрастного дитяти, третьей – быстро защитить кандидатскую, четвертой – попасть в высшие научные сферы, где Денского хорошо знали, пятой нужна элементарная сдача экзамена, шестой – удовлетворение тщеславия, седьмой… Да мало ли, что еще может понадобиться от профессора нормальной анатомии? Все, что угодно, кроме самого профессора. Конечно, такова жизнь, и все мы ждем от знакомства что-нибудь более существенное, чем бесплотные чувства и призрачные эмоции. Денский знал это и считал естественной особенностью женской психологии (об этом с ним, несомненно, можно поспорить, так как мужчины порой не брезгуют воспользоваться столь изящной женской чертой). Но зачем, откровенно добиваясь достижения определенной цели, соблазнительно улыбаться и предлагать более близкое знакомство?.. Зачем? Кто внушил им, что играть чужими чувствами – законное их право и привилегия?
     Вот и Ольга. Уж ей-то, ей, как он думал, ничего «материального» от него не могло быть нужно! Никакой выгоды! Она просто из другого мира! Оказалось (и Ольга этого не отрицала), он, профессор Денский, доктор медицинских наук, член-корреспонден Российской академии медицинских наук, автор многих известных трудов по нормальной анатомии, был экзотическим средством от скуки. Этой благополучной дамочке просто захотелось внести некоторое разнообразие в застоявшееся болото семейной жизни. И все. Большего оскорбления Денскому никогда не наносили. Уж лучше бы она попросила его устроить дочь подруги или присмотреть за мужем! К этому Денский привык: за все нужно платить в этой жизни. Но ТАК!.. Это выше его понимания…
     Пожалуй, самыми светлыми и бескорыстными были его отношения с Машуткой – той самой, которая не дождалась его и выскочила замуж за его сокурсника. Тогда Денский ничего не мог ей дать, кроме своей фамилии и преданного взгляда. Кто виноват в том, что у него не хватило смелости вовремя признаться ей во всем?.. Кто виноват в том, что для Ольги он был только неплохим аттракционом? Неужели он уже не способен вызывать у женщин того трогательного и теплого чувства, о котором рыдают все телевизионные «мыльные оперы»? Неужели он стареет? Неужели теперь он способен быть только предметом купли-продажи на рынке благоустроенных карьер?..
     Кто поймет этих женщин?..
     Денский просмотрел в окно дома напротив. Свет все еще горел, но силуэта не было видно. Пошел снег.


КОММЕНТАРИИ
[1] «One of the most important functions of appendix is…» - Одной из самых важных функций аппендикса является...

[2] «…and nowadays…» - на сегодняшний день


предыдущая глава:  http://proza.ru/2025/02/08/458

продолжение:  http://proza.ru/2025/02/09/36