Пушкин Онегин Подлинник письма Татьяны

Татьяна (Дмитрия дочь Ларина, а может и гвардии сержанта Грандисона … по ghtlfntkmcrbv показаниям московской кузины маман княжны Алины) видела Онегина в гостиной, где маман Пашетт угощала явившегося из любопытства гостя – опасного, но богатого соседа Евгения Онегина – брусничной водой.  Татьяну ему не представили и она просидела несколько минут, пока вода не начала свое волшебное действие на кишечник и мочевик гостя, молча у окна. Но созревшей деве и дщери земнородной в приступе болезни любви  (истомы в тяготе плена целомудрия и жажды  влечения и желания по механике неведомого ей полового отбора - части вроде как естественного) этих мгновений было достаточно:  зерно в ней посеяно Порядком вещей - ждало лишь орошения. Вид одетого и говорившего как денди Евгения  (она и имени то еще в то момент не знала – потом выведала…)   был тем минимально необходимым и достаточным условием для того, что бы влюбиться. Это пороговое состояние души и плоти Тани Пушкин описал гениально просто (хотя и иронично до пародийного издевательства да еще под  действием луны:
                Пришла пора…  Душа ждала … кого-нибудь
И Татьяна решилась написать Евгению свое отчаянное и по мерке автора необдуманное (какое там… думать) Письмо …
Вот как это было в тексте романа о стихии стихов в стихосложении  со строфы XIX главы третьей:

„Ах, няня, няня, я тоскую,
Мне тошно, милая моя:
Я плакать, я рыдать готова!..“
— Дитя мое, ты нездорова;
Господь помилуй и спаси!
Чего ты хочешь, попроси...
Дай окроплю святой водою,
Ты вся горишь... — „Я не больна:
Я... знаешь, няня... влюблена“.
— Дитя мое, господь с тобою! —
И няня девушку с мольбой
Крестила дряхлою рукой.

„Я влюблена“, шептала снова
Старушке с горестью она.
— Сердечный друг, ты нездорова.
„Оставь меня: я влюблена“.

И вот она одна.
Всё тихо. Светит ей луна.
Облокотясь, Татьяна пишет,
И всё Евгений на уме,

И сердцем далеко носилась
Татьяна, смотря на луну...
Вдруг мысль в уме ее родилась...
„Поди, оставь меня одну.
Дай, няня, мне перо, бумагу,
Да стол подвинь; я скоро лягу;
Прости“.

И в необдуманном письме
Любовь невинной девы дышет.
Письмо готово, сложено...
Татьяна! для кого ж оно?

Еще предвижу затрудненья:
Родной земли спасая честь,
Я должен буду, без сомненья,
Письмо Татьяны перевесть.
Она по-русски плохо знала,
Журналов наших не читала,
И выражалася с трудом
На языке своем родном,

Итак, писала по-французски...

В описании состояния, которое вынудило Таню  пойти на позорный по тем временам поступок – писать незнакомцу первой с просьбой оказать психиатрическую помощь и избавить от невыносимых приступов  и атак влечения и желания Его с открытым кодом доступа «Я твоя!» - выделим одну тему
Я должен буду, без сомненья,
Письмо Татьяны перевесть.

Итак, оставим в стороне уже истолкованную нами тему пародийности Письма -  Татьяна русская душою для признания и моления ( просьбы) пользуется французским – иностранным  недружественной уже леь десять страны. Это полбеды

Беда иная – где подлинник Письма?

 И почему это Пушкин его скрыл…?

***

Вспомним нашу старую на пенсии Прозы заметку = http://proza.ru/2022/03/18/285  Е121 Пушкин Письмо Татьяны Онегину от Деборд-Вальмор  Егор Зыков

<<<
Источник пушкинского заимствования

Нам, выпускникам первой провинциальной спецфранц. школы в СССР, вдолбили на уроках русской словесности и французской подлинной литературы — роман в стихах «Е.О.» это гениальный ответ пушкинского реализма на кризис классицизма, сентиментализма и романтизма в одном флаконе @Eau de Cologne@.

Потом легион пушкиноведов, включая Сиповского В.В., Виноградова В.В., Набокова В.В. и Лотмана Ю.М. унт их легион, оповестил пригорюнивших села Горюхиннов повозке Гробовщика, что Наше Всё использовало в качестве источника колодец французских текстов.

Ближе к питательному источнику приблизился и в один из таких колодцев удачно по-дачному нырнул доцент МГУ кандидат филологических наук Л. С. Сержан, который на академ. уровне (см. «Элегия» М. Деборд-Вальмор — один из источников письма Татьяны к Онегину. Сер.лит. и яз. 1974. Т.33. №6. с.543. Изв. АН СССР. 1974) показал, что знаменитое душещипательное истеричное Письмо Татьяны в Главе 3 романа имеет источником элегию из сборника «Elegies et romances» (1819) женского полководца франц. романтизма Марселины Деборд-Вальмор

Marceline Desbordes-Valmore (Марселина Фелисите Жозефина Деборд, 1786 — 1859) — крупнейшая поэтесса французского романтизма. Произведения поэтессы : Chansonnier des gr;ces (1816) ;l;gies et romances (1819) El;gies et Po;sies nouvelles (1825) Album du jeune аge (1829) Poesies (1830) Les Pleurs (1833) Pauvres Fleurs (1839) Bouquets et prieres (1843) Poesies posthumes (1860)

Она привлекла внимание Бальзака, Сент-Бёва, Бодлера, глубоко повлияла на поэзию Верлена и Рембо, а также Анну де Ноай и др. французских поэтесс кон. XIX- нач. XX вв.
 
Поль Верлен назвал ее  «единственной талантливой женщиной века и всех времен», включил в число проклятых поэтов и оставил эссе о ней: Verlaine Paul. Les Poetes maudits 1888 (прим. Статьи были опубликованы в 1883 г, в 1884 г вышли отд. книгой, а при её переиздании в 1888 г к ним прибавились очерки о Марселине Деборд-Вальмор, Вилье де Лиль-Адане и самом Верлене (он фигурировал под анаграммой «бедный Лелиан» — Pauvre Lelian).
 
рис Эжен Каррьер. Портрет Поля Верлена

Её книги были в библиотеке Ницше…. Это лучшая икона в рекламе
Очерк о ней написал Стефан Цвейг (см. Цвейг Стефан. Марселина Деборд-Вальмор. Судьба поэтессы - Собрание сочинений в 10 т, т. 7, Terra – 1996)
Статью её прозе посвятил Арагон. А это как татьянин Агафон
Многие её стихотворения были положены на музыку композиторами XIX — нач. XX вв. (М. Малибран, Бизе, С. Франк, Р. Ан).

Песни на её стихи исполняют соврем. франц. певцы (Жюльен Клер, Бенжамен Бьоле, Паскаль Обиспо и др.).

В 1993 в Дуэ была создана Ассоциация Деборд-Вальмор.
Рукописи поэтессы хранятся в библиотеке её родного города   http://www.desbordes-valmore.net/

Её именем названа улица в XVI округе Парижа.

***

Два томика стихотворений Деборд-Вальмор были в библиотеке Пушкина; несколько раз указывалось, в том числе — В. Набоковым, а позднее Л. Сержаном и Ю. Лотманом, что одна из элегий Деборд-Вальмор, возможно, стала «источником» письма Татьяны к Онегину.
Роман Мастерская художника (1833) заинтересовал Лермонтова: испещрённый пометками экземпляр он подарил Е. А. Сушковой. Подражание Деборд-Вальмор — стихотворение Когда б он знал (1830) — принадлежит Евдокии Ростопчиной.
С Деборд-Вальмор сопоставляли Марину Цветаеву (Волошин, Пастернак в письме к Рильке).
https://vk.com/wall35102374_14766

***
Один пример толкового (кроме заключительного) толкования:
Лотман. Роман А. С. Пушкина "Евгений Онегин". Комментарии. Глава третья. Часть 4. Примечания XXXI
XXXI — Назвав два «ложных адреса» для характеристики образцов стиля письма Татьяны к Онегину (Парни и Баратынский), П предлагает читателю третью версию: письмо Татьяны характеризуется теперь как подлинный документ, вмонтированный в роман. По авторитетному свидетельству Вяземского, подтверждение которому можно видеть в черновом прозаическом наброске текста письма, поэт вначале стремился к столь далеко идущей имитации «человеческого документа», что предполагал «написать письмо прозою, думал даже написать его по-французски» (Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1879. Т. 2. С. 23). Но и включив письмо Татьяны в своем «пересказе», П дал его текст вне обычной строфической структуры романа, выделив тем самым его инородность на общем фоне повествования.
Письмо Татьяны к Онегину — Прямое указание П на французский оригинал вызывало разноречивые суждения исследователей. В. В. Виноградов склонен был видеть в этом утверждении мистификацию П: «Ведь язык письма Татьяны, вопреки предварительным извинениям автора, — русский, непереводной. Он не предполагает стоящего за ним французского текста» (Виноградов В. В. Язык Пушкина. М.; Л., 1935. С. 222). Близок к такому пониманию и С. Г. Бочаров, предлагающий такое понимание: «Пушкинское письмо Татьяны — „мифический перевод“ с „чудесного подлинника“ — сердца Татьяны» (Бочаров С. Г. Поэтика Пушкина: Очерки. М., 1974. С. 78—79). Однако подобная постановка вопроса не отменяет того, что текст письма Татьяны представляет собой цепь реминисценций в первую очередь из текстов французской литературы. Параллели эти очевидны и много раз указывались (Сиповский В. В. Татьяна, Онегин, Ленский // Русская старина. 1899. № 5; Сержан Л. С. Элегия М. Деборд-Вальмор — один из источников письма Татьяны к Онегину // Изв. АН СССР. Серия лит. и яз. М., 1974. Т. 33. № 6). Целый ряд фразеологических клише восходит к «Новой Элоизе» Руссо: «То воля неба; я твоя» — «un ;ternel arr;t du ciel nous destina l’un pour l’autre» (part I, lettre XXVI).
Сопоставление это тем более убедительно, что, как отметил В. В. Набоков, именно в этом месте и в письме Татьяны, и в письме Сен-Прё происходит смена «вы» на «ты» (правда, стилистический эффект такой смены в русском и французском текстах не адекватен). Целый ряд фразеологических параллелей можно найти и в других письмах романа Руссо. Л. С. Сержан высказал предположение, что основным источником письма Татьяны является элегия Марселины Деборд-Вальмор (1786—1859) — второстепенной французской поэтессы, сборник стихотворений которой вышел в 1819 г. и потом несколько раз переиздавался (эту же параллель, но в значительно более сдержанной форме и не делая столь далеко идущих выводов, указал Набоков). Причину обращения П к элегии французской поэтессы исследователь видит в том, что «в этих стихах наш поэт нашел, очевидно, то, что он так ценил в творчестве А. Шенье <...> изумительную, неподдельную искренность» (Сержан Л. С. Указ. соч. С. 545). Текст элегии Деборд-Вальмор, действительно, имеет ряд точек соприкосновения с письмом Татьяны, позволяющих утверждать, что он был известен П и был у него на памяти во время работы над «письмом». Однако выводы Л. С. Сержана представляются весьма преувеличенными. Элегия Деборд-Вальмор — своеобразный набор штампов (что, конечно, не отменяет субъективной искренности поэтессы, которую акцентирует исследователь, рассказывая о ее трагической биографии, а лишь вытекает из размера ее дарования), и ряд сходных поэтических формул мог восходить у П и к другим источникам. Приведем пример: одно из наиболее разительных, по мнению Сержана, сопоставлений — конец второй строфы элегии и стихи в ЕО.
Au fond de ce rйgard ton nom se rйvйla,
Et sans le dйmander j’avais dis: «Le voila».
«Почти одинаково словесно и „сценически“ дано описание первой встречи („Ты чуть вошел...“ и т. д.): узнавание, смятение и, наконец, одно и то же восклицание — „Вот он!“» (Сержан Л. С. Указ. соч. С. 543). Ср. стихи 9—16. Эти слова невольно приводят на память знакомые строки: «И дождалась... Открылись очи; Она сказала: это он!» Ср., однако, параллель в тексте Карамзина, написанном более чем за четверть века до публикации элегии: «Наталья в одну секунду вся закраснелась, и сердце ее, затрепетав сильно, сказало ей: вот он!» (Карамзин-2. Т. 1. С. 632). П потому и обратился к элегии Деборд-Вальмор, что это были: 1) женские стихи, 2) стихи, в достаточной мере лишенные индивидуальности, могущие служить прообразом письма деревенской «мечтательницы нежной», напитанной фразами из бесчисленных романов. Однако преувеличивать значение этого источника нет оснований.
Обилие литературных общих мест в письме Татьяны не бросает тени на ее искренность, подобно тому как то, что она, «воображаясь героиней своих возлюбленных творцов», присваивает себе «чужой восторг, чужую грусть» и строит свою любовь по литературным образцам «Кларисы, Юлии, Дельфины», не делает ее чувство менее искренним и непосредственным. Для романтического сознания реальностью становились лишь те чувства, которые можно было сопоставить с литературными образцами. Это не мешало романтикам искренне любить, страдать и погибать, «воображаясь» Вертерами или Брутами.

***

Приложения

(А)  Подлинники элегий Марселины:

Marceline  DESBORDES-VALMORE

E L ; G I E

J';tais ;  toi peut-;tre avant de t'avoir vu.
Ma vie, en se formant, fut promise ; la tienne ;
Ton nom m'en avertit par un trouble impr;vu,
Ton ;me s'y cachait pour ;veiller la mienne.
Je l'entendis un jour, et je perdis la voix ;
Je l';coutai longtemps, j'oubliai de r;pondre :
Mon ;tre avec le tien venait de se confondre ;
Je crus qu'on m'appelait pour la premi;re fois.

Savais-tu ce prodige? Eh bien '  sans te connaitre,
J'ai devin; par lui mon amant et mon ma;tre,
Et je le reconnus dans tes premi;re accents,
Quand  tu vins ;clairer mes beaux jours languissants
Ta vois me fit p;lir, et mes yeux se baiss;rent;
Dans un regard muet nos ;mes s'embrass;rent ;
Au fond de ce regard ton nom se r;v;la,
Et sans le demander j'avais dis : « Le voil; ! »

D;s lors il ressaisit mon oreille ;tonn;e ;
Elle y devint soumise, elle y fut encha;n;e.
J'exprimais par lui seul mes plus doux sentiments ;
Je l'unissais au mien pour signer mes serments.
Je le lisais partout, ce nom rempli de charmes,
Et je versais des larmes.

D'un ;loge enchanteur toujours environn;,
A mes yeux ;blouis il s'offrait couronn;.
Je l';crivais... bient;t je n'osai plus l';crire.
Et mon timide amour le changeait un sourire.

Il me cherchait la nuit, il ber;ait mon sommeil ;
Il r;sonnait encore autour de mon r;veil ;
Il errait dans mon souffle, et, lorsque je soupire,
C'est lui qui me caresse et que mon c;ur respire.

Nom ch;ri ! nom charmant I oracle de mon sort !
H;las ! que tu me plais, que ta gr;ce me touche !
Tu m'annon;as la vie ; et, m;l; dans la mort,
Comme un dernier baiser tu fermeras ma bouche!

;l;gies et po;sies nouvelles,  1825

(Б) Переводы:

Марселина Деборд-Вальмор  https://vk.com/wall-183744936_349

Элегия

«Я, не видав тебя, уже была твоя…»
Перевод М. Лозинского

Я, не видав тебя, уже была твоя.
Я родилась тебе обещанной заране.
При имени твоем как содрогнулась я!
Твоя душа меня окликнула в тумане.
Оно раздалось вдруг, и свет в очах погас;
Я долго слушала, и долго я молчала:
Нас в этот миг судьба таинственно венчала;
Как будто нарекли мне имя в первый раз.
Скажи, не чудо ли? Еще тебя не зная,
Я угадала в нем, кому обречена я,
Его узнала я и в голосе твоем,
Когда ты озарить пришел мой юный дом.
Услышав голос твой, я опустила веки;
Один безмолвный взгляд нас обручил навеки;
Тот взгляд с тем именем казались мне слиты,
И, не спросив о нем, я знала: это ты!
И с той поры мой слух им словно околдован,
Он покорён ему, к нему навек прикован.
Я выражала им весь мир моей души;
Связав его с моим, я им клялась в тиши.
Оно мерещилось мне всюду, в дымке грезы,
И я роняла слезы.
Пленительной хвалой всегда окружено,
Светло увенчанным являлось мне оно.
Его писала я… Потом писать не стала
И мысленно его в улыбку превращала.
Оно и по ночам баюкало мой сон;
С зарей я слышала его со всех сторон;
Им полон воздух мой, и, если я вздыхаю,
Я теплоту его всем сердцем ощущаю.
О имя милое! о звук, связавший нас!
Как ты мне нравишься, как слух тобой волнуем!
Ты мне открыло жизнь; и в мой последний час
Ты мне сомкнешь уста прощальным поцелуем!


Элегия
«Сестра, все кончено! Он больше не вернется!..»
Etc
Из сайта Facetia  https://facetia.ru/node/5187
Молнии
О молнии любви, высоких гроз удары,
Средь гнезд разметанных вы сеете пожары
И смерть, но небосвод навеки тьмой одет
Для тех, кто потерял ваш несравненный свет!
Перевод И. Кузнецовой
 
Письмо женщины
Я знаю, женщинам не следует писать;
И вот пишу посланье,
Чтоб ты в моей душе мог с ясностью читать,
Как в день при расставанье.
Все, все, что я скажу, знакомо для тебя
От слова и до слова,
Но что и в сотый раз повторено любя,
Все, как и в первый, ново!
Пусть счастье на тебя навеет голос мой,
А я – ждать счастья буду.
Осталось мне одно: стремиться за тобой
Мечтой крылатой всюду.
И если ласточка твоих одежд края
Затронет, – оглянуться
Поторопись и верь: то попыталась я
Твоей руки коснуться.
Да, ты ушел, и все уходит в свой черед:
Лучи, цветы, мгновенья, —
И лето отошло, и осень настает,
И я полна томленья.
Но если дни пришли, когда остались нам
Лишь слезы и надежды, —
Поделим! Я возьму все слезы и отдам
Тебе в удел – надежды!
Я не хочу, чтоб ты страдал хоть миг один,
Хотя б тоской разлуки!
За счастие твое, молясь, мой господин,
Я подымаю руки!
Перевод В. Брюсова
 
Первая любовь
Вам памятна ль подруга молодая,
Ее движений скромность, нежность глаз?
Она еще встречала утро мая,
Когда постигла, что живет для вас.
Она связать вас клятвой не хотела
(Она была, ах! слишком молода!),
Но душу отдавала без предела
И всю себя – без спора, без стыда.
И ей пришлось сказать «прости» надежде:
Сон длился день и не вернется вновь.
Отныне ей не светит май, как прежде,
Зато ей светит первая любовь!
Перевод В. Брюсова

Одинокое гнездо
Лети, моя душа, над уличной толпою,
Лети в огромный мир, лежащий пред тобою,
И лишь тогда вернись, когда коснешься ты
Оставшейся внизу мечты… моей мечты.
А я живу вдали от шумной круговерти,
Расстаться с тишиной мне равносильно смерти;
Я прошлому сама закрыла путь сюда,
И мчится век вдали от моего гнезда.
Грохочет у дверей, неся в потоках ржавых,
Как травы жухлые, чреду имен кровавых,
Надежды и мечты, обрывки клятв пустых,
Букеты из имен, прелестных и простых.
Лети, моя душа, над уличной толпою,
Лети в огромный мир, лежащий пред тобою,
И лишь тогда вернись, когда коснешься ты
Оставшейся внизу мечты… моей мечты.
Перевод И. Кузнецовой
Что ты сделал?
Сердце мне свое
Ты в залог оставил:
Отдал мне свое
И забрал мое.
Свой залог ты взял,
Это против правил —
Свой залог ты взял,
Мой залог пропал!
Листья и цветок —
Завязи обитель, —
Листья и цветок,
Хрупкий мой залог:
Что ты сделал с ним,
О мой повелитель,
Что ты сделал с ним,
Он ведь был твоим?
Словно мать, уйдя,
Бросила ребенка,
Словно мать, уйдя,
Бросила дитя,
Скрылся ты из глаз —
Мне ль бежать вдогонку?
Скрылся ты из глаз.
Бог меня не спас!
Ты поймешь в свой срок,
Что такое горе,
Ты поймешь в свой срок,
Как ты одинок.
Голову склоня,
Затоскуешь вскоре,
Голову склоня,
Вспомнишь ты меня.
Ты придешь, поверь,
Ноги путь укажут,
Ты придешь, поверь,
Постучишься в дверь.
Но на этот раз
«Умерла», – там скажут.
С кем на этот раз
Встретишь трудный час?
Перевод И. Кузнецовой


(В)
Схолии. М. Цветаева:

В ЗЕРКАЛЕ КНИГИ
М. Д.-В.
 
Это сердце -- мое! Эти строки -- мои!
Ты живешь, ты во мне, Марселина!
Уж испуганный стих не молчит в забытьи,
И слезами растаяла льдина.
 
Мы вдвоем отдались, мы страдали вдвоём,
Мы, любя, полюбили на муку!
Та же скорбь нас пронзила и тем же копьём,
И на лбу утомленно-горячем своём
Я прохладную чувствую руку.
 
Я, лобзанья прося, получила копьё!
Я, как ты, не нашла властелина!..
Эти строки - мои! Это сердце - мое!
Кто же, ты или я — Марселина?

 ***

(С) Версия  А.В. Петрова из стен Магнитогорского  гос. технического  ун-та им. Г.И.Носова, сопоставившего «Письмо к супругу в новый 1780 год» Г. Р. Державина и «Письмо Татьяны к Онегину» А. С. Пушкина

Письмо к супругу в Новый 1780 год

Двенадцать почти лет, дражайший мой супруг,
Как страстным пламенем к тебе возжжен мой дух, —
Двенадцать почти лет, как я тобой плененна.
И всякий день и час в тебя я вновь влюбленна;
Ho что я говорю — двенадцать только лет?
He с самых ли тех пор, как я узнала свет,
He с самых ли пелен, со дня как я родилась,
В супруги я тебе судьбой определилась?
Конечно, это так! Едва я стала жить,
Уж мне назначено тебя было любить;
Лишь чувства нежныя развертываться стали,
Желания мои лишь счастия взалкали,
Уж некий тайный глас в груди моей вещал,
Любовником тебя, супругом называл!
He знала я тебя, но я тебя искала;
He зрела я тебя, но зреть тебя желала.
Вообразя красы вселенныя мечтой,
Творила из красот я милый образ твой
И, будучи всегда уж оным наполненна,
He ведавши тебя, была в тебя влюбленна.
Средь пышностей двора, среди его богатств,
Средь прелестей его, среди его приятств,
Средь множества мущин прекрасных, знаменитных,
Цветущих младостью, умами отменитых,
При счастьи моего и знатности отца,
Блистаючи везде и побеждаючи сердца[1],
При случаях, как все, мне все любовь вдыхало,
Душе моей тебя, тебя не доставало.
Никто не силен был то сердце победить,
Которое тебя готовилось любить.
Ни чьи достоинства, к пленению удобны,
С супругом мысленным мне не были подобны.
Предстал лишь только ты, — как некий сильный бог,
Единым взглядом мне ты чувства все возжог!
Супруга моего, которого искала,
В речах твоих, в чертах, в поступках я узнала,
И сердце нежное сказало : «это он!»
Рассудок не велел приять любви закон:
He воспротивилась всесильной я судьбине.
Ты руку мою взял, ты любишь мя доныне!
О, коль я счастлива, любезный мой, тобой!
Завиден всем женам, я мышлю, жребий мой!
К тебе единому любовию возжженна,
К единому тебе всем чувством прилепленна,
В улыбке, в радости, в восторгах, вне себя,
He насыщаючись смотреньем на тебя,
Я мышлю иногда, возле тебя седяща,
Весь разум мой к тебе, всю душу устремяща:
Ах! еслиб не было угодно то судьбе,
Чтоб сопряженной быть на вечность мне тебе;
Когда бы счастие тебя не украшало
И блеску титлами тебе не приобщало;
Когда бы в участи ты самой низкой был,
В непроницательном когда б ты мраке жил,
А я бы, зрев тебя, твое бы сердце знала,
К другому б, не к тебе, любовию сгарала,
He знала б истинных достоинств оценить,
He добродетель бы должна была любить, —
Какого б счастия на свете я лишилась!
В порочной пышности презренна б находилась!
А ты, всех благ моих и радостей творец,
Супруг дражайший мой, любовник, друг, отец…
О! соберитесь все вы, имена священны:
В одно название вы мной совокупленны,
Да страсти я моей, любви моей равно,
Из всех ему имян соделаю одно:
Любезный мой супруг! … ты знаешь то конечно
Как любят матери детей своих сердечно;
Чего ж в сей новый год я пожелаю им?
Да могут следовать ввек по стезям твоим!
Какого блага им хощу, да наградятся?
Лишь в добродетели умеют пусть влюбляться.
В седой коль старости в них[2] выше человек:
Укрась еще ты свой, укрась ты ими век!

1780

Комментарий Я. Грота
Это послание от имени дамы сохранилось в единственном, отдельном и современном сочинению, списке руки самого Державина, с поправками его же почерка. О назначении стихов этих можно догадываться по одному месту Записок его (Р. Б., стр. 124). Говоря о своих близких отношениях к дому начальника своего, генерал-прокурора князя Вяземского (по службе в сенате с 1777 г.), Державин так выражается о себе : «Словом, он был некоторого рода любимцем сего весьма уважаемаго дома … Для княгини писал стихи похвальные в честь ея супруга, хотя на счет ея страсти и привязанности к нему не весьма справедливые, ибо они знали модное искусство давать друг другу свободу». Князь Александр Алексеевич Вяземский (род. 1727, ум. 1793) почти во все царствование Екатерины II, около 30-и лет, заведывал важнейшими внутренними делами. Он был женат на княжне Елене Никитишне Трубецкой (род. 1745, ум. 1832). По первым стихам послания выходит, что они вступили в брак в 1768 году, когда ему был 41, а ей 23 года.

Всё б ничего … Да его переводиnm то не надо … И вся изюминка пропадает в «червивых зубьях» поэзи…

***
И все ж … где ж подлинник?

И в чем смысл этой авторской тайны?

***

Версия отгадки не столь гадкая:

Пушкин боялся - пародия на влюбленную 17 летнюю девицу с IQ 13-летней, пораженной любовными романами, будет очевидна и многим дщерям их любовникам обидна