Елагин, февраль

Февраль пахнет весной. В парке веселятся вороны, каркают на солнце фальцетом, проявляют восторг по-своему. Неуклюжие утки карабкаются по склону берега,  изображая пофигизм и миролюбие. Нагло лезут под ноги гуляющим.

Дивные полосатые тени  улеглись на  снег рельсами. По нетронутым поверхностям уже походили тут и там представители пернатых, отпечатали маленькими крестиками следы.

Встанешь  с протянутой рукой, полной семечек, ждёшь птиц небесных, предлагаешь, почти уговариваешь: берите, угощайтесь, всё вам!  И вот верткие лазоревки с лицами попугайчиков начинают выхватывать семечки с ладони. Порхают, порхают, а потом нырк за семечкой, хвать другую! Как маленькие истребители.

Синицы сидят рядом, тяжело и будто бы осуждающе смотрят в упор, ревнуют. Они крупнее лазоревок и шарообразными жёлтыми пузиками  напоминают теннисные мячики. Им бы тоже нырнуть за угощеньем,  да гордость не позволяет. Или  толстые бока.

Покормила  белочку. Девять орехов ушли в беличье чрево под восторженные взгляды зрителей. Белка отворачивалась, хвостом прикрывала спинку, ушки дрожали, коготки цепко вонзились в орех. Насыщалась.

По всему парку размножились снеговики в виде котов. Коты нынче в тренде. Такие упитанные, любо дорого посмотреть. Прутики изображают усы и хвосты.

На душе радостно и хочется сказать что - нибудь мило-банальное,  из классика, типа: мороз и солнце, тратата...день чудесный...бубубу..., но молчишь, потому что снег белым одеялом прикрыл то, что неделю назад было чёрным-черно и чавкало  под ногами жижей. Другая поэзия. Это ведь Питер, детка...