Узнал по запаху

   В некотором царстве, некотором государстве странная и загадочная каста силовиков очень боялась деанонимизации. В документах у них вместо имён и фамилий были сплошные цифры, все они были практически на одно лицо, их была неисчислимая орда, и всё равно они боялись, что кто-то случайно узнает их имя и опубликует, например, на какой-нибудь "доске почёта". Жили они в специальном засекреченном месте за колючей проволокой, охранялись танками, самолётами и крокодилами с гепардами, но им было этого мало, и они разгоняли несанкционированные митинги всегда в масках, исключающих, как им казалось,
всякую деанонимизацию.
   Но оказалось, что хотя странных загадочных анонимных силовиков много, у каждого из них есть свой неподражаемый уникальный запах. Это случайно обнаружил во время очередного митинга специалист с уникальным обонянием Виктор Иванович. Когда силовики в масках выскакивали из неприметного автобуса с затемнёнными стёклами и без номеров, он учуял и запомнил запах каждого силовика, а потом на досуге составил у себя дома специальную картотеку.
   И через несколько дней в общественном месте он увидел человека без маски и понял, что это силовик такой-то из его картотеки. Потому что, кроме запаха, он запомнил его комплекцию и неуловимые манеры. Но Виктор Иванович о своей догадке никому не рассказал. Потому что он сам не очень любил этих не знающих меры митинговщиков и их скандальные СМИ, вечно сеющие раздор.
   А начальство касты анонимных силовиков тоже догадалось о догадке Виктора Ивановича. Но никаких мер к нему не предприняло. Потому что Виктор Иванович был человек занятой, скандалов не любил, и на сайтах информацию, которой владел, выкладывать не спешил, и, в общем, не собирался. А как по проводам можно передать запах?
  Поэтому Виктор Иванович считал, что у каждого человека должна быть своя совесть и свой ум, даже если он анонимный силовик. А если у кого в документах цифры вместо имён и маска вместо лица, так им, возможно, в самом деле есть что скрывать и кого бояться. Это просто их личный выбор и надежда кануть в безвремение.