Без грима Глава 11 На перехват

               
         В одну из праздничных ноябрьских ночей Вячеслав вместе с другими летчиками, заступил на боевое дежурство. Порадовало их табло погоды на запасных аэродромах. Взлететь с некоторых, еще можно было, а вот чтобы сесть, ни одного. Предстоял праздничный ужин и спокойная, без беготни игра в преферанс.

Но, как всегда, расслабляться в Германии на праздники нельзя. И дежурство у Вячеслава в первой готовности. И тут тревога, на табло «Готовность №1». Хорошо высота, предположительно менее, одиннадцать километров, можно лететь просто в защитном шлеме. Техник уже включает оборудование на запуск и пропускает в кабину.

 Вячеслав получает команду: «На взлётную». Думал, пошутили, но пошутили и хватит! Такое не раз было на полосе, скажут отбой (погоды, то, не было).
А ему: - Вам взлёт, набор высоты с курсом…!». Но, что ж, и такое бывает, полетел.

 Везде облака, за облаками еще тучи, ни одной звёздочки. Потом куда – то гоняли, где – то наводили. Продолжает добросовестно всё выполнять, но прицел на излучение, включить не дают, чтобы самому осмотреться, разобраться в обстановке.

 Наконец: «Доворот на курс, прицел на излучение!» Здесь появляется и цель, и запищали «о готовности» ракеты. Перейти на режим захвата не дают.
И тут: «Цель со снижением уходит от ленточки, задача выполнена, разворот на точку, курс…!».  Ну что же, все равно «Зачёт». Выключает системы вооружения, идет к себе на точку.

 Аппаратура работает безупречно. Но в эфире почему – то тишина, и, вдруг запрос: «У вас какой посадочный минимум, уточните!?». Отвечает: «250 на 2.5». Опять тишина. Затем: «У нас вас посадить негде, везде нижний край ниже 150 м, и видимость 3-4 километра, но нижний край 150 – 200 метров. «Понял» - отвечает Вячеслав, - иду на свой».

 А там уже родной голос командира: «Разрешение дать на посадку не могу, может в зону катапультирования?!». Топливо ещё в запасе есть, принимает решение на заход на посадку.
На посадочном курсе все посадочные системы самолёта работают точно, судя и по командам РП системы посадки, выпустил шасси закрылки, включил автоматическое управление. Ведет безупречно. Появилась уверенность, принимает решение на посадку.

В таких случаях решение на посадку принимает лётчик. Командир может дать только команду на катапультирование. Проходит дальний, а полосы нет. И только с высоты сто восемьдесят метров начало разрывать «космы» облаков. А, с высоты ста пятидесяти метров, полоса видна, как на ладони.

Но обрадовался Вячеслав зря, и зря расслабился. Полоса со своими горящими огнями и прожекторами вдруг поворачивается с правым креном под девяносто градусов. Видимо он был предрасположен к иллюзиям. Вот тут – то, стало действительно страшно, так ему ещё не приходилось садиться.

Прыгать с парашютом, поздно, да и некуда, высота мала. Так вот и сел он с креном в девяносто градусов, и, прожекторами из под земли. На пробеге попросил командира, зенитный прожектор пока не выключать, уж больно не хотелось Вячеславу сруливать с полосы вправо, «под землю». Командир всё понял, говорит: - Прижмись вправо и выключай всё, сейчас подъедим!

Подъехали техники и командир в санитарной машине. Ели извлекли его техники скрюченного из кабины и усадили в санитарку. Там командир приказал выпить налитый доктором стакан разбавленного спирта. И только после этого все стало на место, пришёл в себя. А, командиром был, замечательный человек, подполковник Мельничук.

Когда поднимается самолет с дежурного звена, автоматически вызывается из гарнизона пара или звено на усиление. Они и заканчивают дежурство. В то тревожное время были моменты, когда и звену усиления доставалось. Особенно, когда у НАТО учения, поэтому Вячеслав с дежурного звена за последний год налетал больше часов, чем на рядовых полётах. А готовы были там дежурить практически все, только кто днём, а кто ночью.

В этот праздничный день было неспокойно и на Родине. Американский самолет – разведчик на больших, на очень больших скоростях и больших высотах бороздил над советской границей. Его полеты создавали для ПВО страны сильный стресс. Поднялись в воздух все перехватчики с приграничных аэродромов. Приведены были в готовность зенитно – ракетные комплексы.

 Перешли на максимальный режим обнаружения целей радиолокационные станции. А разведчик в это время « писал» все, что было приведено в готовность, в пятистах километрах приграничной полосы.

Летчик Володин и штурман Сергеев, надев костюмы: высотно-компенсирующий, теплоизолирующий, высотный морской спасающий. Гермошлем. В этом одеянии, как медведи, они бегом к самолету. Забравшись в подвесную систему с помощью техника, летчик подсоединил к себе шланги питания кислородом, компенсирующего костюма, разъем обогрева стекла гермошлема, фишку радиосвязи, карабин фала НАЗа (носимый аварийный запас) щелкает на колене планшет с данными запасных аэродромов  и позывных командующих пунктов. Все у него отработано до автоматизма.

 Запуск правого, а затем левого двигателя. Выруливает на полосу. Форсажи включены. Отрыв. Шасси на уборку. Форсажи несут на высоту и гонят скорость.
Переводит радиосвязь на канал наведения по цели. В эфире гвалт. Со всех северных аэродромов, одновременно подняты экипажи.

 В эфир не вклиниться. Начинает заваливать по крену и тангаж. Появляются иллюзии, несовпадение ощущений с реальным положением самолёта в пространстве. Теперь доверять только приборам.

Американец заканчивает собирать развединформацию и убирается восвояси.
 Володина разворачивают на аэродром взлета. Погода, как назло начала резко меняться. Пошел на снижение. В эфире треск – первый признак изменения в погоде. Теперь все внимание на приборы, никуда больше! И придерживаться режима снижения по скорости, направлению и высоте прохода контрольных точек. А главное, визуально не искать посадочную полосу, доверять только приборам, и руководителю, контролирующему его заход по посадочному радиолокатору, иначе может закончиться все трагично.

 Штурман Сергеев, уверенно докладывает: удаление, высоту, скорость. Погода совершенно не для полетов, но, увы, ничего здесь не поделать, так совпал вылет. Машину трясет, полосы не видно, а руководитель посадки говорит, что полоса перед ним. Как перед ним, если её, нет! Наконец, увидел огни входа в полосу. РУДы на малый газ, высота от земли поймана. Касание. Тормозной парашют. Опускает нос. Зажимает тормоза. Кое – где на полосе лед, самолет юзит, но вот, наконец, остановка.

 Заруливает на стоянку дежурных сил. Рядом из стоявшего самолета вылезает экипаж. Они сидели в готовности все время его полета. Из домика дежурных сил вышли экипажи, прибывшие по усилению (так положено). Летчик со штурманом заходят в домик, снимают с себя костюмы, а под ними белье, мокрое, хоть отжимай. Сказалось напряжение, которое преследовало их весь путь.

Два полета по тревоге, один в Германии, другой на Родине, в СССР, и как они похожи, там и здесь неусыпный контроль и охрана своих рубежей.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ