На леденящем ветру Гл. 9

   Две полоски! Кто бы сомневался! Ведь не зря все знаки – ясновидящая бабушка, малыш на дороге, даже беременность Лены – это не простые совпадения. Для кого-то долгожданная радость, а для меня жизнь под откос. Потому что все не так, не вовремя. Я не готова, и Юра не готов. Мы никогда об этом не говорили, но на уровне интуиции я всегда чувствовала, что человек, заменивший для меня весь мир, словно не настоящий. Такое ощущение, что мне просто дали красивую игрушку на время, придет момент, и ее заберут. То ли я в себя настолько не верила, то ли в наших отношениях была фальшь, и Лена тысячу раз права, я – овца.

   Конечно, можно было просто позвонить и огорошить любимого новостью, глядишь, к возвращению из командировки он бы все переварил, смирился, и дома обошлось бы без эксцессов. Или нет? Вот этого как раз я и не знала. Но одно я понимала точно, что так быть не должно, чтобы два любящих человека не радовались тому, что у них будет ребенок. А я сейчас не радовалась, нет. Появилось чувство безысходности и печали.

   Очень жаль, что и на работе не получалось отвлечься, как назло, даже разовых поручений для меня не нашлось. Чтобы не сойти с ума, сортировала папки с документами, связывала макулатуру, поливала цветы. Звонить никому не стала, ни маме, ни Ленке, чтобы не проговориться. С нетерпением поглядывала на часы, но стрелки как будто замедлились.
 
   Обычно, когда Юра находился в отъезде, мы созванивались вечером. Он объяснял это занятостью на объекте, и я никогда не нарушала наши договоренности. До вечера еще целая вечность, чтобы не сойти с ума, мне нужно было хотя бы просто услышать его голос. О беременности решила пока ничего не говорить. Мало ли, у врача еще не была, вдруг какая ошибка. Удостоверюсь, тогда и решу, что делать. Я набрала вызов и с трепещущим сердцем стала ждать ответ.

   - Але, - услышала я в трубке детский голос, - это кто говорит?

   Я не поверила ушам, решила, что ошиблась, нажала отбой и вызвала абонента повторно.

   - Папа спит. Что ему передать? – вежливо сказал тот же ребенок. А потом донеслась фраза, сказанная уже строгим женским голосом. – …сколько раз тебе говорить, что папин телефон трогать нельзя!

   Пошли короткие гудки, а я, как парализованная, смотрела на потухший дисплей и теряла ощущение реальности. Это «папа», как контрольный выстрел в самое сердце. В глазах моих потемнело, стены поплыли, больше ничего не помню.

   На грохот перевернутых при моем падении стульев, из соседнего кабинета прибежала начальница. Не придумав ничего лучшего, она плеснула мне в лицо воды из графина и стала бить по щекам.

   - Надя, Надя! Очнись! Что с тобой? – как из трубы я услышала встревоженный голос. – Врача! Вызовите скорую!

   - Не нужно скорую, - пролепетала я, пытаясь подняться. – Просто… голова закружилась. Сейчас все пройдет. Наталья Ивановна, не волнуйтесь! Спасибо! Все, нормально уже.

   Я поднялась, поставила стул к столу и села, ноги едва держали. В голове стучали молотки, а бедное мое сердце словно разорвалось на части. Положив голову на скрещенные руки, я хотела провалиться сквозь землю, лишь бы не было так больно.

   «Господи! Как же так? За что он так со мной?»  Соленые слезы катились из глаз, они, как холодный осенний дождь, смывающий краски осени, уносили мое счастье, растворяя его в жестокой реальности.
 
   - Все-таки, Надя, я вызываю скорую, - не терпящим возражения голосом объявила Наталья Ивановна. – Я еще вчера заметила, что с тобой что-то не то. Пусть врач тебя осмотрит, давление измерит, кардиограмму там…, ну, им видней.

   Не в силах сопротивляться, я молча кивала головой. Мне уже было все равно, просто хотелось умереть. Пусть бы мне сделали волшебный укол, чтобы остановить эту муку.
 
   В больнице, куда я была доставлена неотложкой, пришлось задержаться на три дня, как раз до выходных. Обследование показало лишь то, что требовалось подтвердить. Показатели крови в норме, сердечный приступ удалось купировать. Беременность восемь недель (вот Ленка удивиться). Я не поверила в такой большой срок, но с УЗИ не поспоришь.

   Все эти дни мой телефон был отключен. Маме я, конечно, звонила, чтобы не переполошить родителей, сказала о командировке Юрия и о том, что собираюсь отоспаться за весь прошедший месяц. Больше не хотелось никого ни видеть, ни слышать.

   Выплакавшись вдоволь, я много чего переосмыслила и передумала за эти дни. Моя прозорливая подруга оказалась куда умнее меня самой. Доверчивая и открытая, я попалась на крючок подлому и расчетливому человеку, который буквально убил во мне всякую веру в людей.
 
   - Девочка, если ты будешь так рыдать, то ничем хорошим это не закончится. Если уж так невыносимо, то сделала бы лучше аборт, - сказала мне как-то утром соседка по палате. – Ты все ночи плачешь. Бросил тебя что ли?

   Аборт? Я об этом не думала. Конечно, это выход. Но, смогу ли я потом с этим жить? Убить в чреве дитя, зачатое в любви, единственное, что останется у меня после случившегося. Нет, на это я не способна!
 
   Вернувшись в пятницу домой, первое, что я сделала, сложила в чемодан вещи своего партнера, не поворачивался язык думать о нем иначе. С удивлением обнаружила, что отсутствует вся его теплая одежда и обувь. Конечно, он мог отвезти их в общежитие, ведь комната все еще числилась за ним, но я это поняла по-своему. Неужели готовился уйти? Впрочем, почему бы и нет. Ведь я стала задавать неудобные вопросы, проявила самостоятельность при покупке квартиры. Видимо, я зашла слишком далеко в своем любопытстве и стала втягость, такой поворот событий не входил в его планы.

   Прозрение иногда бывает очень горьким. Я связалась с нарциссом, с манипулятором, поддалась на все его уговоры, пренебрегла традиционными ценностями, пошла против воли родителей, чем весьма огорчила их. А он хорошо устроился. Жил в свое удовольствие, здесь я такая вся ослепленная любовью, там где-то семья… В командировки ли он все это время ездил?

   Меня держала эта обида в тонусе, хватило сил все сложить, даже зубную щетку. Забыла я только его тапочки. С минуты на минуту Юра должен был приехать. Я выставила чемодан за дверь, закрыла изнутри замок на ключ и села ждать его за занавеской у окна, чтобы с улицы он не разглядел мое лицо.

   Я не намерена была что-либо объяснять, как и слушать лживые оправдания. Наверное, он все понял и заранее подготовился к такому исходу, ведь жена, я в этом уверена, рассказала о  звонке, либо сам увидел в списке входящих. Да и мое молчание все эти дни красноречиво говорило за себя. И я не ошиблась. Примерно через час я  смотрела вслед любимому человеку, навсегда уходившему из моей жизни. Он уносил с собой часть меня самой, самую главную часть – душу. Я никогда не была еще такой опустошенной, как в тот вечер.

   Не знаю, к чему могло привести это состояние, но отвлекла от страшных мыслей любимая подруга. Словно чувствуя на расстоянии мою беду, она позвонила поздно вечером.

   - Не спишь? Давай, поговорим?

   - Давай, - голос выдал мое настроение.

   - У тебя все нормально? Юра приехал? – Ленка знала, из-за кого я могу так огорчиться, что голоса не узнать.

   - Лена, - всхлипнула я, не в силах больше сдерживаться, - он…он…Короче, все, мы больше не вместе.

   - Как это?

   - Так это, - срывающимся голосом я рассказала подруге все, что произошло, подытожив. – И я беременна! Восемь недель!

   - Поздравляю! Ой, извини. Офигеть! Блин, Надя, я в шоке! – Лена не находила подходящих слов. – А он знает?

   - И не узнает.

   - Правильно! Так ему и надо!

   И мы обе рассмеялись сквозь слезы. 

Продолжение http://proza.ru/2025/02/13/1073