Челавек Тю-Тю

Было холодно и темно. Колючие струйки снега летели в капюшоны городских жителей, а скользкий асфальт заставлял их исполнять танцы на тонком сногсшибательном льду. Все куда-то спешили: и люди, и машины, и даже человечек на светофоре бежал куда-то в зелёном свете. А я нехотя плелась с опущенной головой и пинала осколки бутылок у себя под ногами.

Мои заспанные глаза всматривались в размытые очертания улицы, а тело боролось с желанием рухнуть. Откуда-то доносился запах кофейных зёрен. И зачем люди пьют кофе по утрам? Неужели они правда думают, что какая-то коричневатая жижа поможет им почувствовать себя лучше? Или это просто такой ритуал - начинать день с одного и того же напитка, чтобы свыкнуться с горечью обыденности?

Я продолжала идти по скользкому тротуару, попутно закрываясь капюшоном от сильного ветра. На пути валялась пустая упаковка от круассанов «7 days», которую я с досадой пнула ботинком. Семь грёбаных дней - и только два из них располагают свободой!..

Тяжёлые мысли наполняли мою голову, и, увидев впереди алый значок с буквой «М», я подумала о мучении, мраке и меланхолии. Передо мной появилась стеклянная дверь с надписью «Прохода нет», и я резко толкнула её ногой, ибо хотелось почувствовать себя противником системы. Войдя внутрь, я ощутила привычную духоту и шевеление людей, что рвались к турникетам.

 -Девушка, положите багаж на ленту! - услышала я голос позади себя и поспешила дальше.

Неожиданно чья-то огромная рука с яростью вцепилась в моё предплечье.

 - Багаж на ленту!!!

Развернувшись, я увидела опухшее лицо огромного лысого мужчины, который смотрел на меня маленькими сердитыми глазами, которые еле виднелись из-за его щёк.

 - У меня только багаж знаний и груз прошлого, - удручённо произнесла я.

 - Хрен вас тут разберёшь в такой толкучке! Идите уже! - проворчал мужик и отпустил мою руку.

Я ступила на эскалатор и спустилась вниз на платформу. Послышался гул, и вскоре подъехал старенький поезд, в котором горел блёклый мерцающий свет. Двери открылись, и сотни людей разных форм и размеров принялись расфасовываться по вагонам. Пока я пыталась протиснуться сквозь гущу синтетических курток, меня дважды вытолкнули наружу, но я всё же проскользнула сквозь толпу, едва не прищемив себе руку. Поезд тронулся и резко качнулся. Если бы не две огромные тётки, что зажали меня по обе стороны, я бы тут же упала, сломав себе нос.

Путь предстоял долгий: от станции Сходненская, которую я почему-то прочитала как Сдохненская, до метро Ботанический Sad. В вагоне ощущалась агрессивная атмосфера. Недовольные лица людей сужались и растягивались в отражении окон, а запах пота в спёртом воздухе смешивался с резким вишнёвым парфюмом. На следующей станции Тушинская часть огроменных туш резко вырвалась из вагона, и меня занесло прямо к выходу. Четыре станции моё лицо было прижато к двери с надписью «Не прислоняться», но уже не из бунтарских соображений, а потому, что поток людей буквально вдавливал меня в стекло. В конце-концов, на Полежаевской я вывалилась из вагона и успела полежать на платформе. На Беговой толпа людей неожиданно забегалась и засуетилась, и мне было страшно представить, что случится на Улице 1905 года. На Баррикадной мне, конечно же, забаррикадировали выход, и пришлось ехать дальше.

Предстояло ещё 3 станции, и я со скуки подумала: «А кто все эти люди и куда они едут в такой ранний час? Вот этот мужик, видать, на работу. На нём аккуратный костюм и пахнет от него офисной тоской с нотками кофейного аромата. Зовут  его, вероятно, Василий, а на обед у него котлета с макаронами, которые приготовила ему жена. Утром они уже успели повздорить, отчего у него насколько поникший взгляд. А этот парень в больших наушниках, наверное, спешит на учёбу. Интересно, что у него в рюкзаке? Полагаю, студак он забыл дома, конспекты потерял в автобусе, так что, наверное, внутри голова. Интересно, чья? А вон та толстая рыжеволосая тётка с плохо подведёнными глазами думает о том, почему такой привлекательный Василий до сих пор живёт с этой стервой, да и почему вообще не осталось нормальных мужиков».

Размышляя о пассажирах, я ненароком подумала о том, какой же меня видят со стороны. Наверное, той самой девушкой, которой была седая усталая женщина, стоявшая у дверей вагона. На её бледном лице выступали морщины, а в серых глазах угасали последние мечты и надежды.
 
Вскоре поезд остановился. Я вышла на Китай-Городе, где людей было больше, чем самих китайцев, да и выглядели все на одно лицо. А я была среди них и терялась в бесконечной гуще пуховиков. Я вошла в очередной вагон, который ничем не отличался от предыдущего. Казалось, эти лица я видела уже сотню раз. И снова огромные массы и тяжёлые мысли давили друг друга в тесном пространстве.

Поезд остановился на Тургеневской, и очередная партия отцов, детей и прочих представителей общества ввалилась в набитый вагон. Среди толпы промелькнула фигура высокого мужчины, державшего в руке разноцветную картонную трубку. На нём были длинные штаны-парашюты, а его голову украшала большая коробка с надписью «Челавек Тю-Тю».

 - Всем привет! А вы знали, какой сегодня прекрасный день? - неожиданно крикнул странный мужчина и дунул в «волшебную» трубу.

Часть людей с недоумением выбежала на следующей станции, а ещё часть разошлась по соседним вагонам.

Я осталась на месте, и загадочный человек подошёл ко мне.

 - Кто вы? - осторожно спросила я.

 - Я Челавек Тю-Тю, и я умею разгонять тучи! - торжественно ответил он.

 - Ну да, самых тучных вы уже разогнали, - с усмешкой сказала я.

 - А ты знаешь песню «Облака белокрылые лошадки»?

 - Ну да, конечно.

 - Ну так давай споем!

 - Мимо белого яблока луны… - начала я.

 -Мимо красного яблока заката… - продолжил он на удивление приятным голосом.

 - Интересно, а почему яблоки? - задумалась я, не заметив, как произнесла мысли вслух.

 - Да просто так, потому что звучит красиво, - ответил мне новый знакомый, - зачем вообще искать где-то смысл?

 - Слушай, Челавек Тю-Тю, а почему ты так себя называешь?

 - Наверное, потому, что я просто тютю, - задумчиво сказал мужчина, - А вот ты себя кем считаешь?

 - Наверное, уже никем, - ответила я, на мгновение пожалев об этом.

 - Почему же? - Челавек Тю-Тю предложил мне присесть на пустое место.
 
 - Просто чувствую себя никем, - я села на кожаное сидение и устало вздохнула, - каждый день одна и та же фигня. Я еду к 9 утра на скучную работу, чтобы зарабатывать себе на жизнь, которую даже не успеваю жить. И я боюсь, что когда-нибудь мне станет всё равно на мечты и планы, и я стану пустой и безжизненной.

 - Послушай, - начал Тю-Тю, - безжизненный – это тот самый Василий, который смотрит на мир пустыми глазами, потому что никогда не думал что-то менять. А всё, о чём он мечтает - это отпуск и макароны с котлетой. Пацан с головой в рюкзаке – это будущий он. А рыжеволосая женщина – это та, кто обманывает себя, думая, что Василий что-то из себя представляет.

Я была в замешательстве и при этом не переставала слушать своего нового загадочного знакомого.

 - В общем, ты не станешь кем-то вроде них, если сама этого не захочешь, - продолжил он.

 -Может, мне тогда прямо сегодня написать заявление?

 -  А причём тут работа? Я вот тоже, между прочим, в офис еду, - ответил мужчина.
 
 - А как ты тогда стал таким? - поинтересовалась я.

 - Не переставал пробовать что-то новое. Звучит банально, ну и фиг с ним. Просто смотри вокруг себя и интересуйся этим миром.

 «Станция Проспект Мира» - объявили в вагоне, и поезд остановился.

 - Ну ладно, мне пора, - сказал Челавек Тю-Тю и дал мне пять на прощание.

В вагон зашла толпа людей, загадочный мужчина взмахнул картонной трубой и исчез где-то в потоке людей.

Проехав ещё несколько станций, я вышла из метро и вдохнула свежий морозный воздух.

 «Ну что ж, - подумала я, - пора на работу. День только начинается».