Сердце, потерявшееся во времени...

Артемий Белов возвращался в город, который когда-то был его домом. Прошло слишком много лет, и теперь он не знал, кем будет здесь – гостем, чужаком или человеком, который напрасно пытается воскресить прошлое. Он думал, что, вернувшись, встретит лишь серые от времени стены, изменившиеся улицы и людей, которых уже не помнит. Но что, если город не просто изменился, а стал для него по-настоящему чужим, не оставив даже намёка на былое тепло, и стер его следы из памяти? Или, напротив, прошлое захлестнёт его с такой силой, что он пожалеет, что осмелился вернуться?

Артем не знал, кого боится встретить больше – тех, кого когда-то знал, или себя прежнего. Юного, наивного, полного мечтаний. Того, кто уехал отсюда с надеждой, что в мире есть что-то большее, чем этот тихий город. Прошлое могло оказаться добрым, но могло и больно хлестнуть его наотмашь реальностью, показать, что все эти годы он зря пытался убежать от того, что было его частью. Он не любил возвращаться. Не верил в ностальгию. Но сегодня напряжение не отпускало его: легкая тревога, тягучее чувство ожидания, будто там, на старых улицах, его ждет нечто неизбежное.

Когда поезд замедлил ход, Артем сжал пальцы в кулак. За окном мелькали дома — панельные многоэтажки с потемневшими фасадами, старые кирпичные здания, офисные центры... Вдоль дорог тянулись ряды одинаковых магазинов, разбавленных кафе с яркими вывесками. Вечерний свет ложился на крыши тонкими полосами, растушёвывая их очертания в сумерках. Город казался одновременно знакомым и отстранённым, как человек, с которым когда-то был близок, но теперь между вами — годы разлуки.

Город встретил его прохладным воздухом, пахнущим влажным асфальтом и листвой. Он изменился, но что-то в его ритме, в запахах, в неразборчивом гуле разговоров оставалось прежним. Будто он был живым существом, не ожидавшим возвращения тех, кто его когда-то покинул.

Артем шагал по перрону, вслушиваясь в голоса вокруг, и с каждым шагом чувствовал, как стены воспоминаний, возведенные годами, начинают трескаться. Он уехал отсюда, чтобы никогда не возвращаться. Но теперь, стоя среди чужого, почти безразличного города, понял: прошлое все равно не отпустит, пока он не встретится с ним лицом к лицу.

В груди сдавило от странного, гнетущего чувства — это было не просто возвращение, а столкновение с самим собой, тем, кем он когда-то был и кого оставил позади. Он осознавал, что этот город знает его лучше, чем он сам. Здесь жили его детские страхи и мечты, здесь он впервые полюбил, впервые потерял, впервые почувствовал, что жизнь может быть слишком тесной. Теперь все это нахлынуло разом, обрушившись ледяной волной.

Казалось, в воздухе ещё дрожат отголоски его прошлого, словно время сохранило их в тенях улиц, в лёгком вечернем ветерке, в редких гудках автомобилей. Он хотел бы думать, что стал взрослым, что стал кем-то другим, что его больше ничего здесь не держит. Но это была ложь. Что-то внутри сжалось, как будто невидимая рука прошлого стиснула его сердце, напоминая: ты не можешь просто вернуться и остаться прежним.

Артем шагал по улицам, которые некогда знал до мельчайших деталей, но теперь они казались ему странным смешением прошлого и настоящего. Знакомые очертания домов всё ещё угадывались за современными фасадами, но в них не было прежней теплоты. Он пытался узнать в этом городе тот, что жил в его памяти, но с каждым шагом понимал: его уже больше нет. Всё изменилось, и он сам — тоже. Лавки, где когда-то продавали выпечку с корицей, сменились супермаркетами с холодным стеклом витрин, и только слабый запах кофе, доносившийся откуда-то, вдруг пробудил в нём далёкое воспоминание: он и Катя, смеющиеся, с бумажными стаканами в руках, спешащие под тёплым летним дождем… Воспоминание пришло резко, неожиданно, ударило по сердцу волной нежности и боли, и на мгновение ему показалось, что если он закроет глаза, то услышит её голос, такой родной, каким был тогда.

Деревья вдоль проспекта казались выше, более старыми, их кроны соединялись над головой, образуя прохладный тоннель, в котором звучали отголоски прошлых разговоров. Эти улицы знали его когда-то, они хранили шаги, смех, шёпот. Здесь были спрятаны тысячи историй, и среди них — его история. Где-то здесь когда-то был книжный киоск, где он покупал романы, а рядом — скамейка, на которой он впервые признался в любви. Теперь вместо неё — безликий металлический столб с рекламой курсов английского. Ветер сорвал бумагу, и она медленно закружилась у его ног, как намёк на что-то потерянное. Он смотрел на эту незначительную деталь, но почему-то чувствовал, будто смотрит на свою жизнь как на страницы, что вырваны из книги и унесены ветром.

Да, город изменился, но в нём ещё прятались тени прошлого. В старых балконах с облупленной краской, в подъездах, где некогда звучал детский смех, в следах на асфальте, которые остались от давно ушедших дождей. И с каждым шагом Артем всё сильнее чувствовал: этот город не просто хранит его прошлое — он зовёт его обратно, нашёптывая о том, что когда-то здесь было самое важное. Но может ли он откликнуться? Может ли прошлое снова стать домом, или оно остаётся лишь эхом, которое дразнит его, но никогда не даст вернуться по-настоящему?

В груди нарастала острая, почти физическая боль. Было ощущение, будто он идёт по своей собственной памяти, но не может дотянуться до неё, не может вписаться в эти улицы, как и в прежнюю жизнь. Воспоминания звали его, но он понимал, что это призрачная иллюзия, за которой нет реальности. Он не принадлежал этому городу больше — или город не принадлежал ему? Он чувствовал себя словно человек, пришедший к порогу дома, но не имеющий ключа, чтобы войти. Возможно, он так и останется здесь вечным гостем в своём прошлом, чужим в настоящем, запертым между тем, что было, и тем, что ещё только предстоит.

Однако он помнил ту пору — свою юность, наполненную мечтами, которым не было границ. В тот период казалось, что весь мир открыт перед ним, что все дороги ведут к чему-то заманчивому. Он грезил о путешествиях, о далёких странах, где его ждала другая, новая жизнь, полная возможностей, свободы и успеха. Катя всегда смеялась над его наивной верой в неизбежное счастье. «Ты думаешь, что там, за горизонтом, тебя ждёт что-то лучшее?» — спрашивала она, щурясь от солнца, когда они сидели на ступеньках её дома, босиком, наслаждаясь прохладой летнего вечера. «А вдруг самое лучшее - здесь?»

Тогда он просто с улыбкой покачал головой, поскольку не мог представить, что родной город — этот маленький, тихий уголок мира — способен стать тем местом, где сбываются мечты. Его тянуло вперёд, к новому, неизведанному. Он думал, что любовь — это часть молодости, что она останется в прошлом светлым воспоминанием и не станет препятствием, когда он шагнёт в будущее. Он уехал, уверенный, что правильный выбор — оставить всё позади.

Но годы шли, и Катя всё чаще возвращалась в его мысли. Он вспоминал их долгие разговоры на скамейке у реки, её привычку убирать волосы за ухо, её запах — лёгкий, тёплый, смешанный с ароматом персиков. Он вспоминал, как её пальцы скользили по его запястью, как она смотрела на него — с пониманием, с терпением, с той самой уверенностью, что ему казалась наивной. Он тогда не знал, что это была любовь, которая не требовала доказательств, не просила клятв и обещаний. Она просто была.

Разлука с ней не была мгновенной. Они писали друг другу, созванивались, но время постепенно растянуло их жизни в разные стороны. В один момент стало понятно, что мосты сгорели. Катя перестала писать первой, а потом и вовсе не стала отвечать. Он сделал вид, что это его не задело, что это естественно — так и должно было быть. Он жил дальше. Работал, строил карьеру, знакомился с женщинами, пытался любить. Но любовь — настоящая, глубокая — осталась в том городе, который он покинул.

Теперь, вернувшись, он чувствовал её присутствие в каждом шаге. В этом воздухе, в старых улицах, в тенях деревьев, под которыми они гуляли. Катя, возможно, давно забыла о нём, но он, сам того не желая, нёс её в себе все эти годы. И этот город, эта встреча с прошлым, это возвращение — всё напоминало ему о том, что он когда-то потерял.

Артем пытался забыть свою первую любовь, но воспоминания оказались прочнее времени. Он думал, что разлука сотрёт её образ, что годы затянут старые раны. Он заставлял себя не думать о ней, убеждал себя, что жизнь идёт вперёд и прошлое не должно тянуть его назад. Но память оказалась слишком упрямой. Она возвращалась в самых неожиданных мелочах — в запахе кофе, который напоминал её утренние привычки, в звуке дождя за окном, когда ему чудилось, что он снова слышит её голос, в чужих жестах, похожих на её привычку поправлять волосы, заправляя прядь за ухо. В её странной привычке держать ложечку в пальцах, даже когда чай уже давно выпит, в лёгком прикусывании губы, когда она задумывалась…

Иногда она приходила к нему во сне. Это были не чёткие, неуловимые сны, наполненные лишь ощущениями. Он чувствовал её присутствие, её тёплую ладонь в своей руке, слышал смех, но едва пытался разглядеть лицо — просыпался. Тогда он долго лежал, глядя в потолок, ощущая внутри странную пустоту. Казалось, что эти сны — не просто игра подсознания, а нечто большее. Как будто она действительно заглядывала к нему из прошлого, напоминала о себе, проверяла, помнит ли он. Иногда он ловил себя на мысли, что хочет снова заснуть, просто чтобы прожить с ней ещё один миг.

Порой воспоминания подстерегали его в самых неожиданных местах. Однажды, проходя мимо парка в чужом городе, он услышал знакомую мелодию — кто-то играл на гитаре, и эти звуки отозвались в нём чем-то болезненно родным. Он вдруг вспомнил тот вечер, когда они сидели у реки, когда она тихо напевала эту песню, а он смеялся, говоря, что у неё голос, в который можно влюбиться навсегда. Она тогда смутилась, ударила его кулачком по плечу, но глаза её светились счастьем. Этот момент всплыл в памяти так резко, что он остановился, сжав пальцы в кулак, чувствуя, как волна ностальгии накрывает его с головой.

И так было всегда. Проходя мимо витрины с платьем в её любимом бирюзовом цвете, услышав чей-то смех, похожий на её, он вдруг вспоминал — и это воспоминание не просто приходило, оно накатывало внезапно, открывая старую, казалось бы, зарубцевавшуюся рану. Её голос, её прикосновение, её взгляд — всё это жило в нём, спрятанное глубоко внутри, и достаточно было лишь одной детали, одной случайной мелочи — и оно просыпалось, пронизывая его тоской, с которой он уже давно смирился.

Иногда он находил её записки среди старых вещей — торопливые строчки на жёлтых листочках, написанные в перерывах между лекциями. "Не забудь улыбнуться сегодня", "Скучаю. Купи мне что-нибудь вкусное", "Ты же знаешь, я всегда верю в тебя". Эти слова, выцветшие от времени, не теряли своей силы, а, наоборот, пробирали до глубины души. Он держал их в руках, перечитывал снова и снова, и в эти моменты казалось, что между прошлым и настоящим не существует границы. Он пытался забыть. Но разве можно забыть то, что когда-то было частью тебя?

Размышления прервал взгляд, остановившийся на старом кафе, где они часто бывали с Катей. Недолго думая, Артем толкнул тяжёлую дверь, и колокольчик над входом тихо звякнул, возвещая о чьём-то приходе. Здесь почти ничего не изменилось: тот же полумрак, запах свежеиспечённого хлеба, гул приглушённых разговоров, смешанный с тихой музыкой. Казалось, время внутри застыло, сохранив для него кусочек прошлого. Он не мог объяснить, зачем пришёл сюда – может, просто хотел согреться, спрятаться от холодного воздуха, наполненного дождливой сыростью. А может, ноги сами привели его туда, где когда-то было ему просто хорошо.

Он сел за столик и окинул глазами зал – неспешно, без особого интереса, пока он не заметил женщину у окна. Она сидела, откинувшись на спинку стула, пальцы легко касались чашки с кофе, а взгляд был устремлен куда-то вдаль, будто она смотрела сквозь город, сквозь дождливые улицы, в воспоминания. Лицо было наполовину скрыто тенью, но в этом профиле, в наклоне головы, в лёгком движении руки с ложечкой было что-то до боли знакомое.

Артем невольно замер, пытаясь осознать, что именно его зацепило. И только через мгновение, когда женщина чуть повернула голову, поправляя выбившуюся прядь волос, его дыхание сбилось. Сердце ударилось о рёбра, будто от неожиданного толчка. Катя.

Мир сжалился до одной точки, до этого лица, этих губ, которые когда-то шептали ему на ухо самые важные слова. Прошло столько лет, а он всё равно узнал её, как будто они расстались вчера. Он мог бы назвать сотню причин, почему это не может быть она – изменившийся город, прошедшие годы, сама жизнь, разметавшая их в разные стороны. Но всё это не имело значения, потому что перед ним сидела Катя, и в одно короткое мгновение он снова стал тем самым парнем, который когда-то любил её.

Её взгляд скользнул по залу, не останавливаясь, но, когда она повернула голову чуть влево и их глаза встретились, время, казалось, на мгновение остановилось. В её глазах промелькнула тень узнавания – лёгкое расширение зрачков, секундное замешательство. Она не моргнула, не отвела взгляда, но Артем заметил, как пальцы на чашке чуть дрогнули, едва уловимо, как едва заметное эхо прошлого, затерявшееся во времени.

Он хотел вскочить, сказать что-то, но слова застряли в горле. И хотя он не слышал ее голоса, он прозвучал в его голове, напоминая, как Катя произносила его имя, с какой интонацией, каким тёплым оттенком. В памяти вспыхнули забытые мелочи: как она подносила чашку к губам, вдыхая аромат прежде, чем сделать первый глоток, как хмурилась, когда её что-то тревожило, а потом тут же улыбалась, будто не хотела, чтобы кто-то заметил это. Он вспомнил, как однажды в таком же кафе она прятала ладони в его руках, жалуясь, что её пальцы всегда мёрзнут, и как он смеялся, говоря, что у него отныне есть оправдание держать её за руку.

Теперь её пальцы всё так же касались чашки, но он знал – это был просто жест, за которым скрывалось многое. Может, она пыталась нащупать среди осколков прошлого хоть что-то, что могло связать их с теми, кем они были раньше.

Катя продолжала смотреть на него ещё секунду, потом медленно опустила глаза к чашке, будто давая себе мгновение, чтобы осознать происходящее. И это ее молчание было красноречивее любых слов.

Артем смотрел на неё, и тысячи мыслей теснились в его голове. Прошло столько лет — кем она стала? Какая у неё теперь жизнь? Возможно, её кто-то ждёт дома — муж, дети, семья, которую они когда-то могли бы создать вместе, но не создали. Может быть, её утро начинается с чьего-то поцелуя в висок, а вечер — с тихих разговоров о прожитом дне. Он пытался представить её в другой реальности, в которой она любила кого-то так же, как когда-то любила его. И вдруг ему стало больно. Не от ревности, нет — от осознания, что когда-то она могла ждать его, верить в него, надеяться, но он не дал ей этого будущего.

А может, она одна. Может, её жизнь сложилась не так, как ей хотелось, и за этим спокойным взглядом скрывается одиночество, которое так знакомо ему самому. В её лице не было явной печали, но в этой лёгкой задумчивости, с которой она смотрела в окно, угадывалась глубина, слишком знакомая тем, кто привык разговаривать с тишиной. Он вспомнил её привычку грызть край ручки, когда что-то обдумывала, её детскую любовь к карамельным конфетам, которые она медленно рассасывала, будто растягивая удовольствие. Может, она тоже думала о прошлом, о нём? Или для неё эта встреча — просто эпизод, мимолётное узнавание, которое исчезнет, как только она выйдет за порог?

Он пытался вспомнить, говорили ли они когда-нибудь о будущем. О том, кем станут, куда приведёт их жизнь. Тогда ему казалось, что у них вся вечность впереди, что нет смысла обсуждать, что будет потом. Но потом настало слишком быстро. Он уехал, она осталась, и теперь между ними лежали годы. Он думал, что уехал навсегда, а она, возможно, даже не ждала его возвращения.

Но если это так, почему в её взгляде было это тонкое, едва уловимое дрожание, это промелькнувшее узнавание, это секундное замешательство? Она тоже прожила эти годы, тоже изменилась, но сейчас, в этот короткий момент, они снова оказались в одном времени. Только вот прошлое не вернуть. У каждого из них была своя жизнь, и кто знает, есть ли в этих жизнях место друг для друга. Может быть, она давно закрыла двери прошлого и живёт в настоящем, тогда как он всё ещё скитается среди теней былого.

Он смотрел на неё и чувствовал, как внутри него поднимается то странное чувство, которое бывает только тогда, когда встречаешь кого-то, кто был тебе дорог. Это не была просто ностальгия. Это было осознание того, что кто-то мог стать твоей судьбой, но ты прошёл мимо. И теперь, сидя в этом кафе, он вдруг понял: а может, ему дали шанс заглянуть в ту жизнь, которой у них никогда не было?

Артем сидел, напряжённо сжимая пальцы на коленях. Он чувствовал, как внутри него борются два желания: остаться в тени, наблюдать за ней ещё немного, не разрушая этот хрупкий момент, или подняться и подойти. Внутренний голос шептал: «Ты уже сделал свой выбор когда-то. Может, не стоит тревожить прошлое?» Но другая, более глубокая часть его существа знала: если он сейчас не встанет и не подойдет, он будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Он медленно поднялся, чувствуя, как сердце глухо стучит в груди, и сделал первый шаг. Затем ещё один. С каждым движением прошлое, казалось, стирало годы между ними, уводя его назад — к тем дням, когда всё было таким простым. Воздух в помещении вдруг стал тяжелее, наполненный чем-то невидимым, чем-то, что подступало к горлу и мешало дышать. Каждый шаг отзывался внутри глухим эхом, будто с каждым движением он перешагивал порог из одной жизни в другую. Он не знал, как она отреагирует. Обрадуется или… сделает вид, что он всего лишь очередной незнакомец в этом кафе?

Он остановился перед её столиком, и в этот момент захотелось развернуться и уйти, пока она не посмотрела на него. Пока не наступил тот момент, который изменит всё. Но было поздно. Катя подняла голову, и в её глазах мелькнуло что-то — не просто удивление, не просто узнавание, а нечто большее, что он не мог сразу разгадать. На какое-то мгновение её дыхание сбилось, словно этот момент оказался для неё неожиданнее, чем она хотела показать. Её пальцы едва заметно дрогнули, но она быстро сжала ладонь в кулак, словно собираясь с мыслями. Взгляд был спокойным, но в глубине глаз таились спрятанные чувства.

И вот, вместо растерянности, вместо попытки спрятаться за смущением, она заговорила первой — ровным, почти спокойным голосом, будто это была совершенно обычная встреча. Будто не было всех этих лет разлуки, будто он просто вошёл в кафе, и для неё это было так же естественно, как дыхание.

— Ты не изменился… — её голос был тише, чем он помнил, но такой же мягкий, такой же тёплый. В этих словах прозвучала не только констатация факта. Может, нотка грусти, может, намёк на то, что в ней самой многое изменилось, пока он оставался в её памяти прежним.

Артем усмехнулся, качнув головой.

— А я тебя почти не узнал, — сказал он, садясь напротив, так и не дождавшись приглашения. Это было неправдой. Он узнал её сразу, но почему-то сейчас не мог признаться в этом. Может быть, боялся выдать слишком многое — ведь если он скажет, что узнал её с первого взгляда, это будет означать, что он всё ещё хранит её в памяти, что время не стёрло её образ. А может, он просто не знал, как выразить ту бурю чувств, что поднялась в нём при встрече. Поэтому выбрал нейтральную фразу, ту, что можно сказать без лишних эмоций, без намёка на прошлое. Но всё равно ощутил, как внутри сжалось что-то тёплое и болезненное одновременно — страх обидеть её, испортить этот момент, который уже сам по себе был на грани невозможного.

Катя улыбнулась, но это была та улыбка, что появляется, когда человек не знает, что сказать. Между ними повисла пауза — короткая, но такая наполненная, что казалось, она длится вечность. Они смотрели друг на друга, словно пытаясь разгадать, что изменилось за эти годы, как много чужого появилось в знакомых чертах. Артем невольно искал в её лице ту самую девушку из прошлого — ту, что смеялась, запрокидывая голову, ту, что прятала ладони в его руках в холодные вечера, ту, что смотрела на него с тем бесконечным доверием, которое невозможно вернуть.

Катя тоже всматривалась в него — пристально, будто проверяя, осталась ли в нём хоть частица того человека, которого она когда-то любила. В её взгляде не было ни упрёка, ни злости — только лёгкая отстранённость, как если бы она мысленно примеряла его к своей нынешней жизни, к своей новой реальности, куда он, возможно, больше не вписывался. Её пальцы всё так же легко касались чашки, но Артем заметил, как её рука слегка дрогнула, когда он заговорил. Это было почти незаметное движение, но он его уловил. И в этом жесте — в этом крошечном предательстве её собственного тела — вдруг отразилось всё, что они оба сейчас чувствовали, но пытались скрыть.

— Как ты? — наконец спросил он, не зная, с чего ещё начать. Самый простой, но в то же время самый сложный вопрос.

Катя опустила взгляд, провела пальцами по краю чашки.

— Живу.

Она замялась, а потом тихо добавила:

— А ты?

— Тоже живу, — усмехнулся он, и они оба поняли, что это не ответ, а просто слово, которое ничего не объясняет.

Но, возможно, и этого было достаточно. Пока они просто привыкали к тому, что снова оказались рядом.

Катя первой нарушила затянувшееся молчание, чуть заметно выдохнув, словно собиралась с мыслями.

— Здесь душно, — произнесла она, едва заметно отодвигая чашку с остатками кофе от себя. — Пройдёмся?

Артем кивнул, даже не раздумывая. Он чувствовал, что оставаться в этом кафе больше невыносимо: стены, напитавшиеся чужими голосами, казалось, давили на него, не давая свободно дышать. Он заплатил за кофе, и они вышли на улицу.

Город встретил их прохладным воздухом и мягким светом фонарей. Сырость после недавнего дождя наполняла вечер особой свежестью, а редкие прохожие спешили по своим делам, не обращая внимания на двоих людей, идущих рядом и балансирующих на тонкой грани между прошлым и настоящим. Дождевые капли стекали по крышам домов, отражаясь в неоновом свете витрин. Казалось, сам город замер, прислушиваясь к их разговору.

— Ты никогда не уезжала? — спросил Артем, сунув руки в карманы. Он смотрел прямо перед собой, но периферийным зрением ловил каждое движение Кати.

Она чуть усмехнулась, но в этой усмешке прозвучало что-то горькое. Артем заметил, как её плечи на мгновение напряглись, прежде чем она взяла себя в руки.

— Нет. Хотела. Думала, что уеду… — она сделала паузу, будто взвешивая, стоит ли говорить дальше, но всё же продолжила: — Но обстоятельства сложились иначе. Мама заболела, пришлось остаться. А потом… как-то не сложилось.

В её голосе была та странная, усталая интонация, когда человек уже не ждёт, что кто-то предложит ему другой вариант. Артем почувствовал укол вины, но промолчал.

— Ты хотела уехать со мной? — вдруг спросил он, сам удивляясь своей прямоте.

Катя ответила не сразу. Они свернули на тихую улицу, где мягкий свет витрин отражался в мокром асфальте, а в окнах домов за занавесками мерцали огоньки настольных ламп. Артем услышал её дыхание — чуть сбившееся, словно она колебалась.

— Тогда — да, — наконец сказала она. — Но ты даже не предложил.

Артем замедлил шаг. Он хотел было сказать что-то в своё оправдание, но осёкся. Что бы он сейчас ни сказал, это не изменит прошлого. Не сотрёт те годы, которые они прожили порознь. Он видел, что в её словах не было упрёка, лишь тихая констатация факта. Он когда-то не дал ей выбора, и теперь сам сталкивался с тем, что сделал.

— Прости… — выдохнул он, зная, что запоздалое извинение ничего не исправит.

Катя слегка склонила голову набок, будто размышляя, стоит ли принимать его слова всерьёз. А потом её губы дрогнули в едва заметной улыбке.

— Я не держу зла, — она покачала головой. — Время учит принимать.

Они шли дальше, неспешно, словно пытались продлить этот момент. В их словах не было пафоса, не было театральной драматичности — только тихий, почти незаметный диалог двух людей, которым судьба дала шанс ещё раз взглянуть друг на друга, пусть и на мгновение.

— А ты? Как твоя жизнь? — спросила Катя, сжимая в руках ремешок своей сумки.

Артем задумался. Он мог бы рассказать о городах, в которых жил, о работе, о людях, которые появлялись и исчезали. Но вдруг понял, что всё это будет выглядеть бессмысленно.

— Жил, работал… — пожал плечами. — Кажется, пытался догнать что-то, сам не зная что.

Катя тихо улыбнулась, но в её улыбке была доля грусти.

— И догнал?

Он тоже усмехнулся, но в его улыбке была тень сожаления.

— Если бы знал, к чему бежал, может, и догнал бы. А так…

Они остановились у моста, и Катя опёрлась на перила, глядя на тёмную воду, в которой отражались огни фонарей. Её пальцы легко касались холодного металла, будто она пыталась найти точку опоры.

— Город изменился, — тихо сказала она.

— Мы тоже, — ответил он.

Катя посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло что-то тёплое, едва уловимое. Не сожаление, не боль, а тихая, спокойная привязанность. Может быть, в этом взгляде было что-то большее, но Артем не осмелился додумывать.

Они стояли рядом, не говоря больше ни слова, но в этой тишине звучало больше, чем во всех их прежних диалогах. Лёгкий ветерок пробежал по набережной, заставляя Катю слегка поёжиться. Артем поймал себя на мысли, что когда-то он бы снял куртку и накинул ей на плечи. Но прошлое осталось в прошлом, а сейчас ему оставалось только смотреть, запоминая её такой, какой она была в этот момент – женщиной, которую он когда-то любил и, возможно, продолжал любить.

Они шли по улицам, где тени старых фонарей ложились длинными силуэтами на мокрый асфальт, а вечерний воздух был насыщен лёгкой прохладой. Время словно потеряло свои очертания — то ли ночь уже близилась к концу, то ли вечер задержался дольше, чем положено. Каждый шаг отзывался в их душах странной пустотой и одновременно наполненностью. Они не знали, что делать с этим внезапным возвращением друг к другу, не знали, стоит ли вглядываться глубже или оставить всё как есть. Но между ними, в этом воздухе, пропитанном воспоминаниями, уже жило нечто, что не поддавалось контролю.

Катя украдкой посматривала на него, будто пыталась запомнить каждую черту. Он изменился — в его глазах было что-то незнакомое, какая-то усталость, какой-то несказанный груз, который он нёс с собой. Но её сердце сжималось не от этого. Её пугало другое: то, что даже спустя столько лет, даже после всех событий, что разделили их, она всё ещё чувствовала его так же остро. Её пальцы слегка дрожали, и она спрятала их в карманы, пряча от него это предательство собственного тела.

Артем шёл рядом, чувствуя, как внутри него поднимается знакомая, но давно забытая теплота. Он не мог сказать, что это — ностальгия, сожаление, надежда? Или, может быть, всё сразу? В нём проснулись чувства, которые он так долго пытался похоронить. Это было нелепо, неправильно, но, чёрт возьми, разве можно было отрицать, что внутри него снова что-то ожило?

— Мы словно случайно попали в воспоминание, — вдруг тихо сказала Катя, останавливаясь и глядя на него. — Как будто на секунду соскользнули во что-то, что давно прошло, но почему-то не исчезло совсем.

Он посмотрел на неё, ощущая, как её слова эхом отдаются внутри. В груди всё сжалось. Она была права. Они снова оказались там, где когда-то были счастливы. Но могли ли они остаться здесь? Был ли у них шанс?

— Я думал, что с годами всё притупляется, — признался он. — Что время смывает всё. Но сейчас…

Катя чуть качнула головой, её губы дрогнули в слабой улыбке.

— Оно ничего не смывает. Просто учит молчать и терпеть.

Их взгляды встретились, и в этой секунде было больше, чем могли бы выразить слова. Они поняли: что бы ни случилось потом, этот момент, это тепло между ними — оно настоящее. Оно не ушло.

Артем чувствовал, как в груди нарастает напряжение. Вопрос крутился в его голове с самого начала их встречи, но он всё не решался его задать. Он боялся. Боялся услышать то, к чему не был готов. Боялся осознать, что её жизнь давно устроилась без него, что она обрела своё счастье в чьих-то других объятиях. И всё же он понимал: молчать дальше было невозможно. Нужно было знать.

Он бросил на Катю короткий взгляд. Она шла рядом, чуть склонив голову, её пальцы касались перил моста, и в этом жесте было что-то лёгкое, задумчивое. Он видел перед собой не только девушку, которой восхищался когда-то, но и женщину, которая прошла свой путь, о котором он ничего не знал.

— Ты счастлива? — вдруг спросил он, сам не ожидая, что слова сорвутся так внезапно.

Катя чуть замедлила шаг, словно этот вопрос заставил её задуматься. Или, возможно, она уже знала ответ, но не спешила озвучивать его.

— Счастье — странная вещь, — тихо сказала она, улыбнувшись одними губами. — Оно бывает разным…

Артем молчал, давая ей пространство для мыслей, не торопя. Она слегка наклонила голову набок, будто размышляя, стоит ли быть честной.

— Я была замужем, — наконец произнесла она. — Думала, что всё будет… правильно. Спокойно. Но жизнь не всегда складывается так, как мы её себе рисуем. Мы разошлись несколько лет назад.

Артем не знал, что сказать. Он ожидал услышать что-то подобное, но теперь, когда услышал, всё равно почувствовал странное, горькое облегчение. Он искал на её лице следы боли, сожаления, но находил лишь лёгкую усталость — как у человека, который принял свою судьбу такой, какая она есть.

— Ты любила его? — спросил он после паузы.

Катя медленно провела пальцем по перилам, будто разглаживая невидимую складку в мыслях.

— Думаю, да. Но, возможно, не так, как должна была. Или не так, как он хотел. А может… не так, как когда-то любила тебя.

Она произнесла это спокойно, но Артем почувствовал, как внутри него что-то дрогнуло. Её голос был ровным, она не пыталась придать этим словам вес, но он услышал в них больше, чем просто признание. Это было признание в том, что прошлое не растворилось бесследно, что оно оставило след, который не стёрли ни годы, ни чужие руки, ни новые жизни.

— А ты? — теперь её взгляд скользнул по нему, будто изучая.

Артем усмехнулся, но в этой усмешке была нотка грусти.

— Мне казалось, что, если долго идти вперёд, не оглядываясь, прошлое останется позади. — Он перевёл дыхание и пожал плечами. — Но я так и не научился останавливаться. Или… так и не нашёл то, ради чего стоило бы остановиться.

Катя кивнула, как будто поняла. Потом посмотрела на него так, как смотрят люди, которые хотят сказать что-то важное, но не уверены, услышат ли их.

— Ты был женат? — спросила она, не отводя взгляда.

Артем коротко усмехнулся, но эта усмешка была скорее печальной.

— Нет. Как-то не получилось. Были отношения, но они всегда казались временными. Никогда не было ощущения, что это — навсегда. Может, я просто не умел этого хотеть, а может… просто не мог забыть то, что однажды потерял.

Катя смотрела на него молча, и в её глазах отражалась смесь эмоций — сожаление, понимание, что-то ещё, более глубокое. Она тряхнула головой, будто отгоняя какое-то внезапное воспоминание.

— А если бы можно было вернуться? — спросила она почти шёпотом. — Ты бы что-нибудь изменил?

Артем задержал дыхание. Слишком много всего пронеслось у него в голове в этот момент: годы, ошибки, её глаза в тот вечер, когда он уезжал. Он хотел сказать «да». Но не мог. Потому что прошлое нельзя переделать.

— Я хотя бы попробовал, — наконец ответил он. — В тот раз я даже не дал нам шанса.

Катя отвернулась, глядя на отражение фонарей в воде. Потом тихо сказала:

— Иногда мне кажется, что любовь — это не только чувство, но и момент. Если его упустить, его уже не вернуть.

Артем сжал челюсти, не зная, как на это ответить. Возможно, она была права. Возможно, этот момент уже прошёл. А возможно, он снова был здесь, прямо сейчас, между ними.

Они дошли до перекрёстка, где их пути должны были разойтись. Оба замолчали, словно ждали, что один из них найдёт нужные слова, но этих слов не было. Артём посмотрел на Катю, в её глазах застыло что-то неуловимое — то ли сожаление, то ли принятие.

— Наверное, пора, — тихо сказала она.

Артём кивнул, хотя внутри него всё протестовало. Хотелось сказать что-то важное, но что именно? Пообещать что-то, предложить продолжение, сделать шаг, которого не сделал в прошлом? Или просто признать, что судьба дала им этот вечер, но не дала будущего?

Катя опустила глаза, словно почувствовав его колебания, и достала из кармана телефон.

— Может, обменяемся номерами? — произнесла она, и в её голосе прозвучала легкая нерешительность.

Артём чуть замедлил движение, прежде чем кивнуть. Они молча ввели контакты, без лишних слов, но в этом простом жесте было больше эмоций, чем в долгих разговорах. Как будто они давали друг другу не просто способ связи, а возможность на случайный шанс — на продолжение, на ещё одну встречу, которая может случиться… или нет.

Катя улыбнулась — мягко, чуть печально.

— Спокойной ночи, Артём.

— Спокойной ночи, Катя.

Она развернулась и пошла прочь, не оборачиваясь. Он смотрел ей вслед, пока её силуэт не растворился среди теней улицы, а потом медленно вдохнул и двинулся в сторону гостиницы.

Забронированный номер встретил его холодной пустотой. Он бросил куртку на кресло, подошёл к окну и приоткрыл штору. Город за стеклом жил своей жизнью, а он стоял, всё ещё чувствуя её взгляд, тепло её присутствия, как будто она всё ещё была рядом.

И вдруг пришло запоздалое осознание: он отпустил её одну в ночь. Не спросил, как она доберётся. Не предложил проводить. Просто стоял и смотрел ей вслед, позволяя ей раствориться в этом городе, как когда-то позволил ей уйти из своей жизни. Сожаление накрыло его с неожиданной силой. Почему он не сделал этот шаг? Почему снова оказался тем же Артёмом, который не решается протянуть руку, когда это нужно? Ему хотелось развернуться, выйти за дверь, побежать вслед. Но Катя уже ушла. И, возможно, это тоже было частью их истории.

Он провёл ладонями по лицу, стараясь успокоиться. Но внутри всё бурлило — воспоминания, эмоции, сожаления. Он не знал, что делать дальше. Написать ей первым? Дождаться, когда она напишет? Или просто оставить этот вечер в памяти, как случайный подарок судьбы?

Артём опустился на кровать, прислонившись спиной к подушке. Телефон в руке казался тяжёлым. Его пальцы невольно сжались вокруг него, но он не разблокировал экран. Вместо этого просто закрыл глаза и позволил себе на мгновение ощутить всё, что нахлынуло. Эмоциональное возбуждение, беспокойство, тихую радость и страх. Потому что он понимал — какой бы выбор он ни сделал, теперь его жизнь уже не будет прежней. Но что дальше?

Артём устало провёл рукой по лицу, чувствуя, как напряжение медленно проникает в каждую клетку тела. В комнате было тихо, но внутри него шумело так, будто сотни голосов говорили одновременно. Он смотрел в потолок, но видел не белый холодный свет, а её лицо — её голубые глаза, в которых застыло столько несказанных слов, её едва заметную улыбку, её лёгкое, почти неуловимое движение пальцев, когда она убирала прядь за ухо. Он пытался подавить это нарастающее ощущение пустоты, но оно цеплялось за него, словно тень, которая не исчезает даже в темноте.

Перед ним стояла дилемма: прошлое или будущее? В другой стране его ждала привычная жизнь. Там у него была работа, обязательства, перспективы. Всё, что он строил, убеждая себя, что именно это и есть путь, правильный, разумный. И всё же, сейчас, в этой комнате, наполненной тишиной, он впервые задумался — был ли этот путь действительно его? Или это был просто бег? Бег от чего-то, что когда-то пугало, от чувств, которые казались слишком сложными, от привязанностей, которые могли сломать?

Где-то в ночном городе шла Катя. Возможно, уже подошла к своему дому, сняла туфли, устало села на край кровати так же, как он сейчас, размышляя, что будет дальше. Встретятся ли они снова? Или этот вечер так и останется странной вспышкой из прошлого, иллюзией того, что что-то ещё можно изменить?

Артём провёл рукой по лицу, ощущая, как внутри него борются два голоса. Один говорил: «Это уже в прошлом. Ты не можешь просто так взять и повернуть назад». Другой шептал: «А что, если именно сейчас тебе дали ещё один шанс? Что, если уходить в этот раз — ошибка?» И он не знал, какой из них был прав.

Но одно понимал точно: здесь, в родном городе, было то, чего невозможно восполнить в любом другом месте. Это было не просто прошлое. Это было чувство дома — то самое, о котором он старался не думать, но которое вдруг стало главным. Он всегда считал, что искал успех, достижения, стабильность. Но теперь понимал, что все эти годы искал совсем другое. Искал тепло.
Искал ощущение, что он где-то и кому-то по-настоящему нужен, что есть место, куда можно вернуться, где тебя ждут. И с этим чувством было связано её имя.

Катя. Её голос. Её взгляд, полный понимания, даже спустя столько лет. И все это говорило не о любви, не о воскрешении старого, а о том, что в глубине души не отпустило его даже тогда, когда он думал, что всё давно забыто.

Он чувствовал, что внутри него что-то сдвинулось, перевернулось. Он мог вернуться в свою привычную жизнь. В город, где его ждали дела, люди, проекты. Но сможет ли он теперь жить так, как жил прежде? Не оглядываясь, не задумываясь, не ощущая пустоты там, где когда-то было нечто важное? Артём медленно вдохнул, закрывая глаза. Он не знал ответа. Но впервые за долгие годы у него появилось ощущение, что пора его искать.

Но одно он понимал точно: здесь, в родном городе, было то, чего невозможно восполнить в любом другом месте. Это было не просто прошлое, не просто ностальгия. Это было чувство дома — того самого, которое он когда-то отверг, решив, что оно не имеет значения. Он всегда считал, что искал успех, достижения, стабильность. Он гнался за иллюзией правильной жизни, строил её шаг за шагом, убеждая себя, что именно так всё должно быть. Но теперь понимал, что все эти годы искал совсем другое. Искал тепло. Искал ощущение, что он кому-то по-настоящему нужен, что есть место, куда можно вернуться, где тебя ждут. Искал не статус, не уверенность в завтрашнем дне, а то, что делает жизнь наполненной — сопричастность, близость, тихую, почти невидимую нить, связывающую его с чем-то большим, чем просто будни. И с этим чувством было связано её имя.

Катя. Её голос. Её взгляд, полный понимания, даже спустя столько лет. Он вспомнил, как она могла одним только жестом снять его напряжение, как умела молчать так, что ему не нужно было объяснять, что у него на душе. Она просто знала. Она принимала.

И теперь, спустя годы, он осознал, что её присутствие — даже не физическое, а просто память о ней — всегда было с ним, где бы он ни находился. Как будто она осталась незримой частью его сознания, голосом, который звучал в самые тихие моменты, заставляя задуматься, а правильный ли он выбрал путь. И если раньше он пытался заглушить этот голос, убедить себя, что движется вперёд, что прошлое не должно диктовать настоящему, то сейчас, находясь в родном городе, где каждый уголок хранил отголоски прожитых лет, он больше не мог себя обманывать.

Его мысли были не просто о любви, не о прошлом, которое хотелось вернуть. Он размышлял о более важном — о своих корнях, о той части души, которая всегда принадлежала этому городу, этим улочкам, этому ощущению дома, и, прежде всего, ей. Всё это время он убеждал себя, что ушёл вперёд, что построил что-то важное, но на самом деле он всё время оставался там, в их общих воспоминаниях. Он пытался похоронить привязанность под тяжестью новых городов, новых целей, новых людей. Но прежнее чувство не исчезло. Оно просто ждало своего часа, чтобы напомнить ему, кто он есть на самом деле. И сейчас он вдруг понял, что никогда не чувствовал себя таким чужим, как все эти годы вдали отсюда.

Может, он не просто искал успеха. Может, вся эта бесконечная гонка за чем-то большим была не поиском, а побегом. Побегом от мыслей о ней. От тоски по тому, что казалось несбывшимся. От той жизни, которая когда-то была ему дана, но от которой он сам отказался.

И вдруг он понял, что ему не нужно было много времени, чтобы понять: уехать прямо сейчас означало бы снова убежать, не попытавшись осмыслить всё, что случилось, и просто стереть эту ночь, как будто её никогда не было. Но теперь он знал — так не получится. Что-то внутри него уже изменилось. Он больше не мог смотреть на этот город, как на часть прошлого. Теперь он видел его таким, каким давно не видел — живым, настоящим, тем, где ещё оставалось что-то важное для него.

Утром он отменил бронь на билет. Простое действие, всего несколько кликов на экране, но оно перевернуло его внутренний мир. Впервые за долгие годы он позволил себе остаться, не оправдываясь обязательствами, не придумывая причин. Он пока не мог объяснить, зачем. Просто чувствовал, что уехать — значит навсегда потерять нечто бесценное.

В этот день он просто бродил по городу, стараясь вновь ощутить его. Вдыхал знакомые запахи, прислушивался к шуму улиц, смотрел на людей, которые торопливо проходили мимо. Всё казалось привычным, но теперь он ощущал в этом глубину. Оказавшись рядом с кафе, где они с Катей встретились накануне, он остановился. Ему хотелось зайти, сесть за тот же столик, заказать кофе, как будто это вернёт момент, но он не сделал этого. Он просто стоял и смотрел в окно, пока не почувствовал, как сердце снова забилось быстрее.

Катя. Она теперь была не просто воспоминанием, а чем-то реальным. Она жила здесь, ходила по этим улицам, возможно, в эту же минуту где-то неподалёку. Они обменялись номерами, но он так и не написал. Ему не хотелось торопить события. Хотелось осознать, зачем он здесь. Чего он действительно хочет.

Но с каждой минутой он всё больше понимал — Катя никогда не покидала его. Все эти годы, даже когда он считал, что двигается вперёд, она оставалась в его сердце. Где-то в его далёком, тщательно спрятанном уголке она ждала, не напоминая о себе, но не исчезая совсем. Она была той незримой частью его жизни, которая проявлялась в случайных воспоминаниях и коротких мгновениях тоски, которые он гнал прочь. Но теперь, когда она снова стала реальной, он больше не мог от неё отмахнуться. Он понял, что она значит для него больше, чем когда-либо раньше.

Вечером он сидел в номере, а телефон лежал рядом, экран то и дело загорался от сообщений и уведомлений — не от неё, из той жизни, что осталась там, в другой стране. Коллеги, друзья, работа. Всё, что было таким важным ещё вчера, сейчас казалось далёким, словно он смотрел на него сквозь стекло.

Артём взял телефон в руки, долго смотрел на её имя в списке контактов. Написать? Позвонить? Или оставить всё как есть? Он не знал ответа. Но одно знал точно — впервые за долгие годы он не пытался бежать. Он остался. И это уже значило больше, чем он мог себе представить.

И всё же он написал. Простое сообщение: «Может, выпьем кофе в нашем кафе?»

Ответ пришёл почти сразу. «Да, конечно».

Он ждал её, глядя в окно и чувствуя, как время будто сжалось в один короткий миг. И вот она появилась. Шла к нему по улице — лёгким, уверенным шагом, который он помнил. В её движениях была та же плавность, словно она парила над тротуарной плиткой, оставаясь в гармонии с этим миром. Она не спешила, но и не колебалась, будто этот момент был естественным продолжением жизни. Она не изменилась. Или изменилась, но так, что это не бросалось в глаза. Те же мягкие черты лица, чуть приподнятые уголки губ, волосы, собранные небрежным жестом, словно безразлично, но на самом деле с той точностью, какая бывает у людей, знающих, кто они есть. Но сейчас он увидел в ней что-то новое — лёгкий, едва заметный отблеск печали в глазах, оттенок прожитых лет, которые не сломили её, а сделали глубже. Она не была той юной девушкой, которую он когда-то знал, но была той женщиной, которой, возможно, не хватало в его жизни всё это время.

Он смотрел, как она идёт, и чувствовал, как с каждым её шагом что-то в нём оживает. Что-то давно забытое, приглушённое годами, но не исчезнувшее. Он заметил, как её пальцы чуть подрагивают, когда она убирает прядь волос за ухо. Как её губы чуть дрогнули перед тем, как сложиться в мягкую улыбку. Эти детали цепляли его больше, чем что-либо. Это было то, что делало её для него особенной — в этих мелочах, в её лёгком повороте головы, в тени эмоции, пробежавшей по лицу, он видел свою Катю. Ту, которая когда-то была самым близким ему человеком.

Она подошла и улыбнулась. Без растерянности, без ненужных эмоций — так, будто между их встречами не было этих лет.

— Привет, Артём.

— Привет, Катя.

Он жестом предложил ей сесть. Бархатное тепло её взгляда коснулось его лица, и он вдруг почувствовал, как с него спадает напряжение, как становится легче на душе. Они заказали кофе, и он на мгновение задумался, как начать разговор. Но она сделала это первой.

— Ты передумал уезжать? — её голос был спокойным, но в глазах читалось напряжение.

— Да. Хотел понять, почему это место всё ещё держит меня.

— И? Ты нашёл ответ? — она подняла бровь, улыбаясь чуть насмешливо, но не отстранённо.

— Кажется, да.

Он смотрел на неё и понимал, что не город держал его, а она. Катя. Женщина, которая всегда была рядом, хотя и не наяву. Она не упрекала его, не требовала объяснений. Просто сидела напротив и смотрела, и он вдруг осознал, что ему не нужно ничего доказывать.

— Я не знаю, зачем остался, — признался он. — Просто почувствовал, что если уеду сейчас, то потеряю что-то важное.

Она посмотрела на него с тем самым лёгким пониманием, которое было у неё всегда.

— Может, дело не в том, что ты что-то потеряешь, — тихо сказала она. — А в том, что тебе больше не хочется бежать?

Артём кивнул, опустив взгляд в чашку. Он думал, что бежал за успехом, за карьерой, за жизнью, а он действительно просто убегал. От неё. От себя.

— Ты злишься на меня? — спросил он почти шёпотом.

Катя чуть вздохнула, провела пальцем по краю чашки.

— Я злилась. Раньше. Долго. Но потом… — она посмотрела в окно, словно подбирая слова. — Потом поняла, что нельзя сердиться вечно. Можно только отпустить.

— Ты отпустила меня? — в его голосе прозвучало что-то, что его самого удивило.

Она снова посмотрела на него, и в её взгляде было столько эмоций, что он вдруг осознал — нет, она не отпустила. Не до конца.

— А ты хочешь, чтобы я отпустила? — спросила она в ответ.

Он не смог ответить сразу. Он знал, что должен сказать, что это было бы честно. Но его сердце подсказывало другое.

— Я хочу… — он запнулся, вцепившись пальцами в край стола. — Я хочу понять, есть ли у нас шанс.

Катя отвела взгляд, но на её губах появилась лёгкая улыбка.

— Мы изменились, Артём. Мы другие. Может, не стоит пытаться вернуться в прошлое?

— Может, и не стоит. — Он сделал паузу, а потом добавил: — А если попробовать начать с настоящего?

Она смотрела на него долго. А потом медленно кивнула.

— Начать с настоящего… — повторила она, словно пробуя эти слова на вкус. — Знаешь, Артём, в жизни не бывает двух одинаковых моментов. Мы не можем вернуться назад, но, может быть, можем научиться быть рядом по-другому.

— Главное — хотеть этого, — добавил он.

Она чуть улыбнулась, но её глаза оставались серьёзными.

— Вопрос в том, достаточно ли мы этого хотим.

Он знал, что лёгких ответов не будет. Что прошлое нельзя просто взять и переписать. Но он также понимал, что сейчас, в этот момент, перед ним сидит женщина, которая всегда значила для него слишком много, чтобы просто исчезнуть.

— Я хочу попробовать, — тихо сказал он.

Катя посмотрела на него долгим взглядом. Её глаза изучали его, словно пытались прочитать больше, чем он мог сказать словами. А затем она кивнула.

— Тогда давай попробуем.

И в этих словах было всё — прошлое, настоящее, страх, надежда. И, возможно, шанс на что-то большее.

Мгновение тишины окутало их, но это больше не было той напряжённой пустотой, которая пугала и отталкивала. Это было что-то иное — спокойное, наполненное смыслом. Катя едва заметно улыбнулась, и в этом лёгком движении губ он увидел искренность, тепло и… осторожную радость.

Она протянула руку и, словно неосознанно, чуть коснулась его пальцев. Лёгкое, почти невесомое прикосновение — не требовательное, не обязывающее, а просто живое. Артём задержал дыхание, чувствуя, как что-то внутри него сместилось, как неожиданно исчезло то напряжение, в оковах которого он находился. Это касание говорило больше, чем любые слова. Оно было ответом на тысячи несказанных фраз, на годы разлуки, на молчаливые вопросы, которые не требовали объяснений.

Они молча допили кофе, не отводя взгляда друг от друга. Им больше не нужно было спешить, не нужно было заполнять тишину ненужными фразами. Впервые за долгое время они просто были рядом. И этого оказалось достаточно.

За окном кафе медленно начинался вечер, город жил своей привычной жизнью, но для них всё было иначе. Что-то изменилось. Что-то, чему они ещё не могли дать название, но что наполняло их лёгким, почти неуловимым чувством того, что впереди их ждёт нечто важное.

Артём почувствовал, как внутри него впервые за долгие годы поселился покой. Он не знал, куда приведёт этот новый путь, но теперь он был уверен в одном — он больше не одинок в этом городе. Катя, словно проникнув в его мысли, сжала его пальцы чуть крепче, подтверждая эту мысль.


Книги автора – историческим романом «Анна-королева франков», детективами «Бандероль с секретом» и «Судьба на острие ножа»,  мистическими триллерами «Проклятие древних Теней» и «Таинственные сны», фантастическими романами «Битва за кристаллы Любви», «Хроно-Хранители Вечности» и «Последний дракон», любовно-детективным триллером «Танцующие под дождем» и «Ложь в красках правды», любовно-психологическими романами «Под маской любви» и «Не могу без тебя», художественно-изотерическим романом «Тайны воплощения души» и научно-популярным изданием «За вратами загадочной Вселенной», пейзажные миниатюры "В зеркале времен года", сборник рассказов "Моменты жизни" - вы можете приобрести на интернет площадках ЛитРес, Ридеро, Амазон, Озон и других. Аннотации к ним можно прочитать на авторской странице Ларисы Печенежской литературного портала «Проза.ру».

Любителям стихов, думаю, понравятся стихотворные сборники «Театр любви», «Зеркало души», «Музыка любви» и «Отчаяние сердца». Названия красноречиво говорят о содержании стихов, вошедших в сборники.