Дорожная история

                Дорожная история

       Николай Лавров собирался ехать домой в Москву. Две недели отпуска он провел у себя на родине в Рязанской области в деревне Дмитриевка. В народе эту деревню почему-то называли Колесницкая. Жил он в доме своей сводной сестры, родной с ним по отцу. Родители их давно уже умерли,  и сестра вела хозяйство одиноко и бедно. Николай помогал ей,  как мог, всегда, приезжая в отпуск, чинил все, что ломалось, косил траву для коз, ходил за ягодами и грибами, которых набирал множество, зная все богатые места окружающих деревню лесов. В этот раз, дело было осенью, пришлось освежевать козленка, и, теперь, собираясь, он в сумку уложил большой кусок мяса, завернутый в тряпицу. На дворе конец девяностых, не лишний запасец.

Был воскресный день, и завтра надо было выйти на работу. Однако сборы затянулись, а нужно было еще пешком пройти два километра до ближайшей железнодорожной станции. Правда была еще надежда, что электричка опоздает, как это частенько бывало. Наконец он распрощался с сестрой и поспешил на станцию. Путь его лежал через всю деревню, сворачивая лишь у аллеи старых кряжистых деревьев, растущих строго по прямой линии. Когда-то эта аллея была высажена вдоль большой конюшни, от которой теперь оставался только ров, поросший травой. Старики говорили, что конюшня принадлежала помещику по фамилии Колесников, отсюда возможно и шло это укоренившееся название  деревни – Колесницкая. Далее путь  шёл через лесок, приближаясь к полотну железной дороги. И далее вдоль путей, метров через пятьсот была уже станция, у которой останавливались электрички.

Надо сказать, что железная дорога играла в жизни деревни значительную роль, надежно связывая её с внешним миром. От этой ближайшей к деревне станции можно было доехать до города Ряжск, всего одна остановка в южном направлении, а в северном направлении к Москве можно было за два часа добраться до областного города Рязань. Да и вообще по  «железке» сверяли время, благо проходящие поезда было видно из окон домов. Характерный шум от электричек, проходящих по мосту через реку Ранова, был хорошо слышен и люди говорили, вот пошла часовая электричка и пора обедать, вот пошла шестичасовая – пора ужинать. В Ряжск ездили за продуктами, а в Рязань или в Москву ездили деревенские дачники.

Как ни спешил Николай, но выйдя из леска, он увидел уходящую рязанскую электричку – опоздал! Придя на платформу, он раздумывал, что делать,  шестичасовой было долго ждать на продуваемой станции, и он решил ехать сначала в Ряжск, переждать время на вокзале в тепле. Так и сделал, хорошо, что Ряжский вокзал большой и удобный. Вообще, это старинный вокзал, постройки 19 века, с отделкой мрамором, массивными дубовыми дверями, большим ресторанным залом с огромной люстрой. Вокзал сооружен на широкой платформе, по обеим сторонам которой целые ряды рельсовых путей. В советские времена и вокзал, и ресторан казались какими-то немыслимыми излишествами. Сам Ряжск был маленьким и особо ничем не примечательным городком. Все объяснялось просто, это была крупная узловая станция с движением по разным направлениям, и она предназначалась даже для приема царственных особ, и говорят, даже Лев Толстой с семьей обедал когда-то в вокзальном ресторане, делая пересадку на пути в свое имение. Но на одной истории далеко не уедешь, ресторан постепенно хирел. А местным жителям он был интересен только своими жареными пирожками, иногда продаваемыми на платформе.

Николай расположился в огромном полупустом зале ожидания, сходил к буфету под названием  «Буфетик», взял бутылку пива. Он даже не задумывался, что когда-то, в царские времена, это был зал для пассажиров 3-го и 4-го классов, и для них тоже всегда был открыт буфет с недорогими закусками. (Ресторан предназначался для пассажиров 1-го и 2-го классов). Теперь, сидя на деревянном диване, он рассматривал старинные чугунные колонны в виде каких-то экзотических пальм, подпиравшие высоченный потолок. Было неспешно в ожидании шестичасовой электрички. Он уже решил, что поедет электричками с пересадкой в Рязани. Это было дешевле, чем на поезде дальнего следования. Первая электричка на Москву отходила из Рязани в три часа ночи, и он вполне успевал доехать до дома, переодеться и пойти на работу. Обдумав всё хорошенько, он расслабился и, слегка согретый выпитым пивом, погрузился в воспоминания.

Все его детство прошло в родной деревне, жили как все, держали скотину, за которой надо было ухаживать – кормить, поить, доить. Летом в деревне было хорошо, можно было купаться на широком повороте реки Рановы, недалеко от железнодорожного моста. Сам мост был притяжением для любителей рыбалки, которые забирались в нижние фермы и оттуда  спускали леску с наживкой. С высоты моста, в чистой воде Рановы, было видно проплывающих голавлей, которым под нос подводили наживку. Николай помнил, как однажды к ним в деревню приехали электрики и в домах сделали проводку, а по деревне протянули провода на столбах. Помнил, как мост стали прорезать сверху, чтобы подвесить тяговый провод. Вскоре, вместо паровозов пошли электропоезда. А долгими зимами он любил читать учебники и, особенно, решать задачки. Школа была километрах в трех от деревни, в большом селе Петрово, и ходили туда ребятки гурьбой по заснеженным дорожкам. Учиться он любил.

Затем он легко поступил в Рязанский сельхозинститут. Жил в общежитии. С деревенской смекалкой подрабатывал оформлением курсовых работ своим ленивым однокурсникам, а то и сдавал за них экзамены, переклеивая фотографию в зачетке. По окончании его оставили работать на кафедре в институте. В деревне его уважали, да и было за что – работящий, непьющий, рассудительный. О нем всегда говорили, уточняя, что он Николай Лавров, чтобы не путать с другим местным Колькой Аверьяновым. Его иногда спрашивали, почему наши советские трактора такие плохие, чуть что ломаются? И он со знанием дела отвечал, что причина в плохой стали, всю хорошую сталь отправляли на военную технику.

Все было бы хорошо, но институт не давал жилплощадь своим сотрудникам. И помыкавшись, Николай решил искать себе другую работу с жильем. В конце – концов, он устроился на птицефабрику под Люберцами, где ему, как ценному специалисту, вскоре выделили однокомнатную квартиру. Так, для деревенских жителей, он стал Москвичом. Да и что такого, Люберцы в пятнадцати минутах от Москвы на электричке, а поселок птицефабрики совсем рядом с Люберцами. Квартирка, хоть и небольшая, но все равно городского типа – с ванной, туалетом, кухней и центральным отоплением. Вода холодная – всегда, горячая – три раза в неделю, веселая соседка на этаже. Советские люди не избалованные, были рады любым улучшениям своего быта. Годы пролетали незаметно, и вот страна развалилась, и все полетело в тартарары. Некогда процветающая птицефабрика приходила в упадок. Николаю, как главному энергетику, приходилось отключать один цех за другим, производство постоянно сокращалось. Вот и в этом году, перед отпуском было неспокойно, поговаривали о закрытии фабрики, но в это никто не хотел верить. Мысль об этом обожгла Николая, он засуетился и начал собираться.

Вскоре, объявили посадку на электричку в Рязань. Николай ездил на электричках без билетов, чем очень гордился, и встреча с контролерами была для него всегда развлечением. Он давно понял, что на каждой дистанции, а это примерно по сто километров, ходят свои контролеры. Таких дистанций до Москвы было три – от Ряжска до Рязани,  от Рязани до Голутвина и от Голутвина до Москвы. Контролеры должны были выписывать безбилетникам квитанции о штрафах, но это было неудобное и трудное занятие. Николай предлагал им деньги за проезд, вполовину стоимости проезда, но без выписки квитанции. Все охотно соглашались, деньги брали и расставались довольные друг другом. Только надо было заранее позаботиться о мелких деньгах, да чтобы на три дистанции хватило. У него получалась хорошая экономия и без хлопот с билетами.

Электричка приходила на вокзал Рязань – 2, а чтобы ехать в Москву, надо было еще перейти на вокзал Рязань – 1. Этот вокзал Рязань – 1 был еще более старый, чем в Ряжске, но давно уже перестроенный в советские времена и приобретший современный облик. Никаких сводчатых окон, только прямоугольные формы, в общем – советский минимализм. Зато он был не в окружении рельсов, а с  довольно красивой подъездной площадью. Здесь Николаю предстояло провести несколько часов в ожидании электрички на Москву. Его это не смущало, надо, так надо, главное успеть на работу, поскорее узнать, что и как там.

Время уже приближалось к полуночи, когда в зале ожидания появился мужичонка - ко всем пристает, словоохотливый, пытается угощать. Подсел он и к Николаю, расспрашивает – служил, не служил в армии, сам он бывший танкист, имеет ранения в 94 году под Грозным, сейчас живет на военную пенсию 4000 рублей, Советскую армию ценит, а Российскую – нет. Рассказал,  как зарабатывает деньги, ходит по стройкам,  собирает обрезки цветных металлов и сдает, вот руки от меди черные. Пенсию снимает раз в несколько месяцев. С женой развелся, а сейчас едет к сыну в Тамбовское училище. Достал из сумки сало, хлеб, складной стакан, намекнул неплохо бы выпить за знакомство. Николай догадывался, что это он неспроста к нему пристает, или хочет просто развести на выпивку или похуже того – напоить и обчистить, если повезет. Полночное время опасное, время всякой нечисти. Вдруг, его новоявленный знакомый кого-то увидел и вмиг ретировался. Видимо это пришли его конкуренты, более сильные и наглые, которым нужны, конечно, не тетеньки с их тощими пожитками, а солидные мужчины с деньгами. Помощь в это время ждать неоткуда. Николай почувствовал напряженность обстановки и забеспокоился. На его счастье объявили посадку на опаздывающий поезд из Воронежа, и он бросился на перрон проситься к проводнику.

Через несколько минут он уже ехал в Москву, забравшись, на самую верхнюю полку, денег было не жалко, без матраса жестко, но зато можно вытянуть ноги, не опасаясь, что их будут задевать проходящие беспокойные пассажиры. На Казанский вокзал поезд пришел в пятом часу ночи. Первые электрички уже пошли, и Николай быстро доехал до Люберец, благо там останавливались все электрички. Еще немного и он уже в подъезде своего дома. Что может быть лучше почувствовать себя дома после долгого отсутствия и всех дорожных приключений. Прежде чем подняться на свой этаж он проверил почтовый ящик, вынув оттуда охапку разных бумажек. Дома он быстро переоделся, поставил чайник на газ, он даже успевал позавтракать. Среди разных бумажек из почтового ящика его внимание привлек простой серый конверт. Конверт был на его имя. С некоторым волнением он вскрыл его – внутри было уведомление о банкротстве птицефабрики и её закрытии, и о необходимости явиться за своими документами.
   - Вот бандиты! Только и смог выдохнуть Николай.

                2005   -   2025