Лабиринты киносценарий

 
               
Цветная плёнка. Крупный план. По воде плывёт кусок берёзового ствола с торчащей вверх веткой, на конце которой висит маленький колокольчик. Ветка слегка покачивается, и колокольчик еле слышно позвякивает. Ствол ударяется о кромку льда, колокольчик вздрагивает сильнее и замолкает.

Дальний план сверху. Покрытая льдом река; огромная овальная полынья, вокруг которой у самой кромки сидят, сжавшись в комочки, дикие утки; у кромки – кусок берёзового ствола.

Дальний план сверху. Серый лёд, покрывающий реку. Камера движется (в кадре лёд), и вдруг на льду возникают большие голубые пятна. Камера снижается, и видно, что это лужи на льду, в которых отражается небо. Камера ещё снижается, и можно уже разглядеть чётко очерченные отраженные белые облака.

Дальний план. На переднем плане редкая рощица (голые зимние чёрные деревья). На заднем плане кроваво-пурпурный закат, пробивающийся через частокол деревьев. Отдалённый монотонный звон колокола.

Спальня. Сквозь приоткрытую тяжёлую тёмно-синюю бархатную занавеску пробивается серый луч зимнего солнца. Камера задерживается на этом месте 10 сек., затем медленно начинает скользить по занавескам, переходит на голубые шёлковые шпалеры с белым изящным узором. На стене висят: гравюра Дюрера «Всадник, смерть и дьявол»; иконы разнообразных размеров; кресты (металлические и деревянные). Камера медленно переходит от одной иконы к другой, от одного креста к другому и на 20 сек. задерживается на очень тёмной маленькой иконке, на которой едва можно различить контуры богоматери.

Резкая смена кадров. В кадре крупным планом картина Дж. Рейнольдса «Амур, развязывающий пояс Венере» (собственно в кадре не вся картина, а только Амур и Венера). Кадр длится 30 сек. Затем камера медленно опять переходит на стену, опускается ниже, ниже на паркетный пол, скользит по полу; в кадр попадает резная ножка стула; камера медленно поднимается; на стуле лежит небрежно брошенное платье; камера переходит на рядом стоящий стул, на котором разбросано женское бельё; затем в поле видения попадает спинка кровати (кровать с деревянными резными спинками и ножками). Камера медленно скользит по белому пододеяльнику-ришелье, наброшенному на голубое ватное одеяло, и останавливается на полулежащей девушке. Она в белой ночной сорочке с глубоким декольте и широкими рукавами. У девушки не очень длинные, чуть выше линии плеч, чёрны волосы, карие глаза, тонкие черты лица. На левой руке изящное серебряное колечко (рука на одеяле). На правой руке, которой девушка прикрывает половину лица, тоже тонкое серебряное колечко с капелькой бирюзы. Девушка полулежит точно в такой же позе, как и Венера на картине. Этот кадр длится одну минуту.

Резкая смена кадров. В кадре картина Рейнольдса средним планом (с точки зрения девушки), картина в позолоченной роскошной раме. Кадр длится несколько секунд.
Резкая смена кадров. В кадре щель в занавесках, через которую пробивается серый луч рассвета. Камера медленно опускается на пол и скользит по полу, по резной ножке стола поднимается на стол. На столе книги. Камера медленно переходит от одной к другой, так чтобы зритель мог прочесть их названия: Вл. Соловьёв «Смысл любви», Сочинения М.Ю.Лермонтова, Папюс «Оккультизм». Затем камера останавливается (10-15 сек.) на развёрнутой газете с сообщением о забастовках; переходит на небольшое зеркало в резной рамке. В зеркале отражается полулежащая на кровати Ксения.

Резкая смена кадров. Крупным планом гравюра Дюрера.
Резкая смена кадров. Крупным планом лицо Венеры.
Резкая смена кадров. Крупным планом тёмная иконка с богоматерью.
Резкая смена кадров. Крупным планом декольте Ксении.
Резкая смена кадров. На весь экран герб Российской империи. На фоне герба через весь экран титры: 26 февраля 1917 года. Звучит гимн «Боже, Царя храни» (один куплет).

Гостиная. Дальний план. У окна стоит спиной к зрителю очень пожилой мужчина с седыми волосами и курит сигару. За окном пасмурный и туманный день. Камера медленно наезжает на мужчину. Крупным планом его спина и затылок.
Голос Ксении: Доброе утро, дедушка.
Мужчина оборачивается. Крупным планом его лицо: седая борода, крупный прямой нос, карие глубокие глаза.

Фёдор Николаевич: Доброе утро.
Средний план в профиль. Он целует Ксению в лоб.
Крупный план. Подрагивающая рука с сигарой.
Дальний план. На стене висит глиняный крест. Неожиданно он срывается, падает и разлетается на куски.

Крупный план. Рука Ксении листает Библию и останавливается на заглавии: Откровение Иоанна Богослова или Апокалипсис.
Голос Ксении: Сегодня я видела ужасный сон (только после этих слов смена кадров. Цветная плёнка. Камера поднимается по руке Ксении к лицу. Сначало лицо крупным планом, затем средний план: Ксения сидит в кресле. Она в длинном сине-чёрном платье): будто иду я с Библией в руках по серой мокрой траве и вижу сквозь толщи земли, и там, глубоко под землёй образуются гигантские трещины. И вдруг я качусь по какому-то щебнистому склону и просыпаюсь.

Фёдор Николаевич (стоит спиной к зрителю у окна и курит. Средний план): Эти трещины – смятение и трепет человеческого духа. Духа, который боится себя и всегда ломится в широкие врата. (Фёдор Николаевич поворачивается лицом к зрителю). Его поиски в большинстве случаев односторонни и всегда заканчиваются катастрофически; и лишь немногие лучи его устремляются в тесные расщелины…
Ксения (средний план; они сидит в кресле с раскрытой Библией): И чем же заканчиваются поиски немногих?

Крупный план. Рука, уже не подрагивающая, с сигарой, от которой вьётся лента голубого дыма. Камера медленно поднимается за дымом, который рассеивается под потолком. На этом туманном облачке камера задерживается. Затем медленно опускается.

Чёрно-белая плёнка. Камера опускается. На экране туманная дымка. Затем в поле зрения попадают верхушки зимних голых деревьев. Камера опускается. На экране чёрные мокрые деревья, облепленные вороньём (средний план). Камера опускается, переходит на землю, покрытую месивом грязи и снега. Камера задерживается. Месиво резко рассекают ноги в солдатских обмотках. Звучит «Интернационал» (один куплет). Раздаётся оглушительное карканье ворон.

Резкая смена кадров. Хроникальный кадр: солдаты сбивают винтовками герб Российской империи. Музыкальное сопровождение: начинается гимн «Боже, царя храни», но резко прерывается «Интернационалом». Затемнение.
Чёрно-белая плёнка. Крупный план. Могила. Крест.

Резкая смена кадров. Дальний план. С высоты. Отплывающий гудящий пароход. Серое открытое море.
Голос Ксении: «Не плоть, а дух растлился в наши дни, / И человек отчаянно тоскует,/ Он к свету рвётся из ночной тени, / И свет обретши, ропщет и бунтует».
Крупный план. Часть могильной плиты со словами: с благодарностью Ксения. И две красных гвоздики (здесь чёрно-белое изображение плавно переходит в цветное).

Цветная плёнка. Средний план. Один из европейских аристократических салонов. Раут. Ксения в изысканном вечернем туалете. Разговаривает с двумя щеголями ни о чём.
Крупный план. Поднос с бокалами шампанского. Рука Ксении берёт бокал, но он выскальзывает из руки (замедленная съёмка), падает и разбивается.
Резкая смена кадров. Ксения танцует с кавалером и хохочет.
Резкая смена кадров. Ксения лежит на нерасправленной кровати с своём вечернем наряде. Камера быстро проходит по интерьеру и останавливается на распахнутой двери балкона, за которой ночь. Камера медленно приближается. В комнату смотрит огромная бледная луна.

Чёрно-белая плёнка. Помещение банка. Входит Ксения. Подходит к служащему банка.
Ксения: Здравствуйте. Я хотела бы открыть у вас счёт.
Цветная плёнка. Средний план. Выставка авангарда.
Крупный план. Перед камерой проходит ряд авангардистских работ.
Голос за кадром: Потрясающе!
Другой голос: Полная нелепица! Чушь!
Первый голос: Вы ничего не понимаете в искусстве.
Второй голос: Это – не искусство!
Первый голос: Ошибаетесь, как раз это и есть настоящее искусство, а классика – просто скучная арифметика. Классика – это подражательство природе, отражение природы… Авангард – это создание того, что в природе не существует… то есть нечто в полном смысле искусственное, а не естественное… созданное из ничего… без всякой подражательности…
Второй голос: Но это же отвратительно!.. и… бессмысленно…
Первый голос: А много ли в природе прекрасного?.. и уж тем более осмысленного?..
Второй голос: Ну знаете ли… так можно всё что угодно…
Средний план. Ксения стоит на фоне какой-то авангардистской картины и говорит чудаковатому субъекту с потасканным видом закоренелого кокаиниста и гомосексуалиста в очках и с взъерошенной шевелюрой: «Я не против того, чтобы в музеях выставляли на обозрение публики писсуары и помойные вёдра, но я против того, чтобы называть это искусством, тем более шедеврами».
Субъект (слащаво ухмыляясь): В двадцатом веке мир перевернулся – везде сплошные революции. Если посмотреть на это с точки зрения нумерологии, то двадцатка, написанная римскими цифрами, с обратной стороны будет той же двадцаткой. В наш взбалмошный век нет ни переда, ни зада… простите… тыла… то есть всё поменялось местами… и та же двадцатка вверх ногами… простите… дном… остаётся той же двадцаткой. Как её не крути – она всё та же. Поэтому её каждый вертит как хочет – то так, то этак. Белое с равным основанием можно назвать чёрным, а чёрное – белым. Мир встал на голову. Но голова ли это?.. Человеческий дух…
Ксения: …боится себя и ломится в широкие врата…
Средний план. Салон. Ксения разговаривает с полной дамой.
Дама: … а вы не пробовали писать?
Ксения: Пробовать? Поэтами рождаются. А если ты не поэт, то нечего портить бумагу.


Чёрно-белая плёнка. Европейский городок. Съёмка с высоты птичьего полёта: узкие улочки, черепичные крыши и т.д. Камера медленно снижается. Далее съёмка ведётся сверху, но не очень высоко (1 -1,5 м) над головой. Погожий солнечный день. Ксения идёт по улице не спеша, шагом уставшего человека. Небрежно помахивает сумочкой. Мимо её и навстречу её идут добропорядочные буржуа, домохозяйки, проезжают экипажи, пробегают мальчишки с газетами и т.д. Она идёт мимо витрин магазинов, лотков, уличных музыкантов, художников, предлагающих написать её портрет, но она отказывается; мимо нищих (Ксения всем подаёт). Сцена намеренно затянута.

Ксения выходит на почти пустынную улицу. Камера уходит вперёд и почти в самом конце улицы в кадр попадают двое мужчин. Они о чём-то живо беседуют, жестикулируя. Затем камера медленно приближается к мужчинам, постепенно снижаясь, и съёмка уже ведётся на нормальном уровне. Вначале средний план, затем крупным планом мужчины во весь рост в профиль.

Первый (резко пожимая плечами): Проституция такая же профессия как и все остальные, я не вижу здесь ничего аморального…
Второй: … но если этим занимается ваша жена…
Первый: … нет, это совсем другое… замужняя женщина клялась в верности своему супругу… и это юридически закреплено… её измена мужу это уже преступление…
Второй: … а ваша измена?..
Первый: … мужчина – это совсем иное, чем женщина…
Он резко оборачивается и немного испуганно, смущённо и в то же время злобно смотрит в камеру. Камера медленно проезжает их.
Средний план. В профиль. Ксения идёт мимо витрины магазина. В витрине выставлены манекены. Внезапно Ксения останавливается поражённая. Витрина крупным планом: женский манекен одет точно также как Ксения и с такой же причёской. На манекене камера задерживается на полминуты.
Цветная плёнка. Крупным планом половина раскрытой Библии, напечатанной древнеславянским шрифтом. Открыта на тексте Апокалипсиса. Неожиданно в кадр начинают переворачиваться горящие страницы другой половины книги. Кадр длится 15 секунд.

Резкая смена кадров. Кафе. Очень уютное и интимное. Небольшой двухместный столик в нише. За ним сидят Ксения и молодой человек. Съёмка со спины молодого человека и чуть в полоборота. Правая часть тела его в тени, почти не видна. На нём чёрный, ничем не примечательный костюм. На Ксении коричневый костюм, янтарное ожерелье. На столике двусвечный подсвечник, бокалы с вином, чашечки с кофе.
Ксения: Я никогда не привыкну к этой стране. Россия, конечно, грязная и не мытая, как сказал поэт, но там есть что-то такое, чего нет нигде… Я не могу себя здесь найти…
Юрий: Но ты говорила, что и в России не могла себя найти.
Ксения: В России был совсем другой поиск. Этого не объяснить…
Юрий: Что же ты ищешь?
Ксения: Не знаю. Может быть то, что мы потеряли в эдемском саду или на просторах евразийских степей…
Юрий: Да, здесь ты вряд ли это найдёшь…
Ксения(будто не слыша его): А может дух, который не боится себя?..
Юрий: (после продолжительной паузы, во время которой крупным планом показаны две свечи): Может найти друг друга это и значит найти то?..
Ксения (слегка пожимая плечами): Наверное… но неизвестно… нашли ли мы друг друга…
Юрий: Но если верить в это…
Ксения: Тогда выходит мы нашли веру…
Юрий: Как бы то ни было, но сейчас мы вместе, и я хочу за это выпить.
Крупный план. Подсвечник с двумя горящими свечами. На его фоне появляются руки с бокалами пурпурного вина и чокаются. Сквозь бокалы видны два расплывчатых пламени.

Чёрно-белая плёнка. Помещение банка. Ксении выдают толстую пачку купюр.
Ксения (беря деньги): Спасибо.
Цветная плёнка. Крупный план. Икона с изображением Спаса. Икона с изображением Николая Угодника. Ряд других икон. Камера отдаляется показывает стену, увешанную иконами.
Голос Ксении: У тебя прекрасная коллекция.
Камера переходит на другую стену с иконами.
Голос Юрия: То, что ты видишь, всего лишь треть коллекции. Бо;льшая часть в чемоданах и сундуках – нет места. Я вывесил самые лучшие.

С икон камера переходит на пол (простой, дощатый; на нём послан всего один жалкий половичок), затем на стол, который завален книгами, тетрадями; чернильница, перья, настольная лампа, огромное увеличительное стекло, через которое виден глаз и часть носа иконописного святого (на мгновение крупным планом). Далее камера переходит на кровать (простая железная), на окно с простенькими шторами. Затем в кадре стоят Юрий и Ксения. Ксения рассматривает иконы.
Ксения (неожиданно, удивлённо, оборачиваясь к Юрию): Откуда у тебя эта икона?
В кадре крупным планом тёмная маленькая иконка, на которой едва можно различить контуры богоматери.

Средний план. Юрий и Ксения.
Юрий: Я её купил недавно у одного еврея из России.
Ксения: У меня в России была точно такая же.
Юрий: Может это твоя и есть?..
Ксения: Возможно… когда я уезжала, она затерялась где-то…
Осень. Берег реки. На чёрной воде плавают жёлтые, рыжие и алые кленовые листья; пурпурные листья вяза, жёлто-зелёные листья ивы… Крупный план держится не менее полминуты. Затем камера начинает медленно двигаться по воде к прибрежным камышам по слою ила, и в поле зрения попадают ноги сидящих Ксения и Юрия (Ксения в полусапожках и чёрных чулках; Юрий в обыкновенных чёрных ботинках). Камера останавливается.

Голос Ксении: Иногда бывают такие минуты, что откуда-то из глубин тебя идут непостижимые чудесные волны. Они выкатываются наружу (камера начинает медленно подниматься вверх) и разливаются вокруг невидимым волнующим морем. И что-то творится с тобой и со всеми непонятное и невообразимое. Тревога, тоска и… умиление… задумчивость, рассеянность… древнее-древнее приглушённое вдохновение полёта и безумия… Невозможно точно определить что это за волны, и что они несут и откуда берутся. (Камера полностью показывает Ксению и Юрия. Ксения в красном пальто и шляпке. Юрий в сером пальто). Будто в глубину тебя падает что-то и от него по окружности бегут волны. (Ксения находит небольшой камешек и бросает его в реку. Крупным планом расходящиеся круги, пока они полностью не замрут).

Ресторан. За столиком (на четыре персоны) сидят Юрий и Ксения. Юрий в той же одежде, что и был в кафе. Ксения в ярком жёлто-зелёном костюме с непонятным авангардистским узором на груди. На голове у неё маленькая тюбетеечка, закрывающая лишь макушку. Посреди стола ваза с красными и белыми хризантемами. Шампанское, икра, осетрина и т.д. Исполняется какой-то шлягер тех лет. Съёмка ведётся опять в спину Юрия, чуть в полоборота, так что видна часть правой части лица.
Ксения: У меня такое чувство, что мы уже не вдвоём.
Юрий: Как это понять?
Ксения: Нет, я не беременна. Это невыразимое чувство, как волны, исходящие из глубин…

Спальня. День. Однако задёрнутые зелёные шторы затеняют его свет. Камера от штор медленно движется по стене с желтоватыми обоями. На экране поочередно появляются: полуприкрытые дверцы шкафа, два кресла, стол, на котором лежит сшитая кустарным образом из машинописных листов книга. На самодельной обложке её чёрными чернилами красиво выведено: Маркиз де Сад. Сто двадцать дней Содома. Рядом книги на французском: Гюисманс. Наоборот; Верлен. Стихи; Артюр Рембо. Лето в Аду. Вокруг заколки, какие-то бумаги, деньги (монеты и купюры), пистолет, в подсвечнике огарок свечи. Камера переходит на стулья, на которых висит и лежит в беспорядке женская и мужская одежда и нижнее бельё.

Резкая смена кадров. Средним планом картина Рейнольдса «Венера и Амур» (камера задерживается на 10-15 сек.)
Резкая смена кадров. Крупным планом маленькая тёмная иконка (камера задерживается на 10-15 сек.)
Резкая смена кадров. Трюмо, в котором отражается кровать. На ней лежат обнажённые (головы прижаты друг к другу) Ксения и Юрий (камера останавливается)
Голос Юрия: Неужели мы испытали все возможные удовольствия?
Голос Ксении: Не знаю. Иногда мне кажется, что человек хочет поскорее исчерпать все возможные удовольствия только лишь для того, чтобы познать тёрпкий, горько-сладкий, дикий, ужасающе-абсурдный вкус неудовольствия, какой-то искоряживающей боли… (камера медленно опускается, скользит по паркетному полу, затем поднимается по спинке кровати). Крупный план. В кадре прижатые друг к другу головы Ксении и Юрия.

Резкая смена кадров. Средний план. Задёрнутые шторы.
Резкая смена кадров. Крупный план. Левая грудь лежащей Ксении (съёмка с угла зрения Юрия, прижавшегося щекой к щеке Ксении).
Голос Юрия: Мир кидается в океаническую пучину удовольствий, чтобы выплыть где-то в болотце и захлебнуться в трясине.
Средний план. Обнажённа Ксения сидит поперёк кровати, вытянув ноги. На её лоне голова Юрия. Юрий смотрит вверх.
Ксения (смотрит на Юрия и гладит его по голове): Мир просит сам не зная чего, а потом остаётся как старуха у разбитого корыта…
Крупный план. Груди и лицо Ксении с точки зрения лежащего у неё на лоне Юрия.
Голос Юрия: Я бы хотел признаться тебе в любви, но ты меня остановишь…
Средним планом картина Рейнольдса «Венера и Амур».
Голос Ксении: Не надо – это будет слишком громко.
Крупный план. Подбородок, губы и нос Ксении с той же точки.
Голос Юрия: Ты никогда не лжёшь.

Средний план. Ксения стоит перед окном (шторы отдёрнуты) обнажённая спиной к зрителю, рисуя что-то невидимое на стекле пальцем (кадр длится полминуты).
Резкая смена кадров. Чёрно-белая плёнка. Помещение банка. Ксении выдают толстую пачку купюр.
Ксения (беря деньги): Спасибо.

Цветная плёнка. Ресторан. Тот же интерьер, обстановка и те же одежды, что и в предыдущей сцене в ресторане. За соседним столиком сидит молодая полная блондинка в алом платье с глубоким декольте. В ушах у неё тяжёлые серьги, на пальцах крупные перстни. Её компания: девица и два молодых человека. Один из них рассказывает анекдот. Все смеются. Блондинка громче всех. Затем она закуривает и отворачивается от своей компании, смотрит куда-то вдаль поверх голов. Камера приближается к ней. Крупным планом её лицо: в голубых глазах затаённая чёрная меланхолия, в углах рта таится презрительная обиженная ухмылка.

Средний план. Блондинку окликает один из молодых людей. Она поворачивается, гасит в пепельнице папиросу, улыбается почти искренно. Молодой человек начинает ей что-то рассказывать жестикулируя. Блондинка хохочет. Ксения оборачивается к Юрию и видит, что рядом с ней стоит высокий, плотный молодой человек в светло-сером костюме. Волосы у него светло-русые, крупные черты лица.
Серж: Вы позволите? (берясь за спинку не занятого стула и смотря сначала на Юрия, а затем на Ксению).
Ксения слегка кивает.
Юрий (холодно): Да.
Серж (садится): Я тоже русский, но родился здесь. Однажды я был в России…
Крупный план. Лицо хохочущей Блондинки. Крупный план. Её трясущиеся от смеха груди. Крупный план. Бокал белого вина, на дне которого лежит перстень с гербом Российской империи.
Голос Сержа: … сейчас там смутное время…
Голос Юрия: Сейчас везде смутное время…
Средний план. Столик, за которым сидит Блондинка. Молодой человек ей что-то упорно доказывает. Она его не слушает – лишь делает вид. Крупным планом её лицо: она что-то вспоминает, взгляд такой, будто она о чём-то жалеет. Крупным планом её пальцы, вертящие уже давно погасшую папиросу.

Средний план. Ксения, Юрий и Серж со спины Юрия. Серж получается в профиль. Ксения – анфас.
Серж: Меня зовут Серж.
Юрий (холодно): Очень приятно.
Ксения слегка улыбается Сержу.
Средний план. Ночная улица. Только что прошёл дождь. В лужах отражаются огни фонарей. В кадр не спеша входят прогуливающиеся Ксения и Юрий.
Ксения: Ну вот, Юра, мы уже не одни…
Крупный план. Канализационная решётка, в которую мутным потоком сливается дождевая вода (кадр длится 20 сек.)

Дальний план.Почти у горизонта тонкая лента реки, серебрящаяся под светом полной огромной луны, пересечённой волосками тончайших облаков. Через реку переброшен небольшой дугообразный мостик. Больше ничего не видно. Вокруг тьма.

Чёрная-белая плёнка. Средний план. Ксения стоит в тёмном пальто, прислонившись к дереву (съёмка со спины).
Голос Юрия: Я приобрёл вчера редкую икону. Византия, пятнадцатый век. Ноев ковчег.
Голос Ксении: Она стоит баснословную сумму?
Голос Юрия: (каемра поднимается вверх по стволу дерева): Это не имеет значения…
Голос Ксении: Ты мне её покажешь?
Голос Юрия: Сегодня же.
Камера останавливается. Крупным планом верхушка дерева.
Голос Ксении: Я думаю, Серж может быть полезен тебе.
Камера опускается.
Голос Ксении: Мне кажется у него приличные связи…
Голос Юрия (холодно): Да. Кстати (вновь та же каритна: Ксения со спины), а что ты о нём думаешь?
Камера медленно приближается к Ксении.
Ксения (не оборачиваясь): Яркая внешность затмевает внутренний мир, хотя и не настолько, чтобы свет его был вовсе не виден…
Крупный план. Лицо Юрия: вопросительный взгляд, ждущий продолжения, настороженный…
Ксения крупным планом во весь рост. Оборачивается, нежно улыбаясь, смотрит на Юрия.
Средний план. Ксения и Юрий друг против друга. Ксения делает шаг к Юрию.
Ксения: Но мы же вдвоём… и… третий нам не нужен…

Дальний план. Сверху. Роща. Чёрно-белое изображение плавно переходит в цветное. Осенняя роща (кадр длится 20 сек.). Затем цветное изображение плавно переходит в чёрно-белое.
Средний план. Ксения и Юрий. Ксения нежно гладит Юрия по щеке, затем нежно целует его в щёку.

Цветная плёнка. Ресторан. Средний план. Ксения, Юрий, Серж (те же интерьер и атрибутика). Ксения смотрит по сторонам.
Средний план. Блондинка в обществе тех же молодых людей. Они о чём-то непринуждённо беседуют.
Средний план. Ксения, Юрий, Серж.
Серж (обращаясь к Ксении): Чем вы занимаетесь в этой стране?
Ксения: Ищу себя. А вы?
Крупный план. Блондинка выпускает толстую струю дыма.
Крупный план. Официант ищет золотую монету на полу рядом с женскими ногами в чёрных сетчатых чулках (нога на ногу) и в чёрных лакированных туфлях. Находит.

Крупный план. Открытая бутылка шампанского, из которой струится лёгкий дымок.
Средний план. Ксения, Юрий, Серж и за их столиком Блондинка.
Блондинка: (весело машет рукой, хотя глаза её грустные): Я себя уже нашла и вновь потеряла… да… ерунда… (выпивает залпом бокал вина).
Ксения (задумчиво сама себе): Потерять всегда проще…
Серж (Ксении): Может я смогу вам помочь?..
Ксения слегка пожимает плечом. Юрий смотрит на Сержа ревниво, враждебно и чуть насмешливо.
Блондинка (закуривая папиросу): В этом деле не может быть помощников. Я бы отказалась даже от услуг Господа Бога и Чёрта, чёрт возьми! (смеётся с глубокой ноткой грусти).
Ксения (Блондинке): Наверное вы правы…
Серж (смотря на Ксению, затем на Блондинку, затем опять на Ксению): Вы обрекаете себя на вечное одиночество…
Блондинка (насмешливо-меланхолически): Нас обрекли на вечное одиночество ещё Адам и Ева, когда согрешили в райских кущах.
Серж (шутливо): И ничего уже изменить нельзя?
Блондинка (серьёзно): Нет (смотрит в сторону, выпуская дым; крупным планом её лицо в профиль).
Вдруг она поворачивается и с хохотом (снова средний план): Разве что если воскресить этих первых грешников и заставить их спать на разных кроватях… нет… даже в разных домах…
Юрий (задумчиво, отрешённо): Всё от того, что глубину души никто не способен понять… и это надо понимать…
Крупный план. В грязи лежит лист бумаги, на нём что-то написано. Чернила расплылись. Мужская рука поднимает лист. Во весь экран синее небо с белыми облачками.

Резкая смена кадров. Чёрно-белая плёнка. Крупным планом химеры на одном из зданий.
Крупный план. Вывороченное с корнем дерево.
Съёмка снизу вверх. Серый дом (несколько этажей), на верхнем этаже распахнуто окно (крыши не видно). Камера медленно поднимается вверх, скользя по стене дома. Крупным планом распахнутое окно. Камера въезжает в него. Абсолютно пустая комната, посредине которой на полу лежит огромное зеркало в резной красивой раме. Через всё зеркало проходит глубокая трещина. В зеркале отражается небо и плывущие по нему облака. Чёрно-белое изображение плавно переходит в цветное. Синее небо и плывущие по нему белые облака (кадр длится 20 сек.).

Ресторан. Серж, придерживая Ксению за локоть, входит с ней в кабинет. Вид сверху: зал ресторана с посетителями.
Крупный план. Картина Снейдерса «Фруктовая лавка».
Крупный план. Окно, за которым идёт дождь.
Голос Ксении: Серж, это наше первое и последнее свидание вдвоём.
Крупный план. Стол с раставленными на нём напитками и закусками.
Голос Сержа (взволнованно): Ксения! Поймите меня!..
Ксения крупным планом (сидит за столом).
Ксения: Я понимаю Вас, Серж, но и Вы поймите меня…
Вид сверху: зал ресторана с посетителями.

Крупный план. Лужа. Вокруг лужи грязь комьями. Идёт дождь. В центре лужи плавает алый кленовый листок.
Крупный план. Стол: наполовину заполненные бокалы с вином, наполовину опорожнённые тарелки, в пепельнице несколько окурков.
Голос Сержа: Ксения! Это более чем серьёзно!..
Ксения крупным планом (сидит за столом).
Ксения: Серж, не говорите громких слов.
Крупный план. Серж взволнованно курит.
Серж: Ксения! Послушайте, я Вас обеспечу до конца дней. Я для Вас ничего не пожалею. Юрий нищ. У него нет ни гроша за душой. На свои последние деньги он покупает панагии…
Крупным планом лицо Ксении (грустное, задумчивое).
Крупный план. Серж курит.
Серж: Вы погибните. Здесь у Вас никого больше нет. Ксения!..
Ксения (крупным планом лицо): Серж, поймите, я не могу быть с Вами. Юрий для меня много значит. Я не могу его бросить… И попрошу Вас, Серж, не говорите о деньгах.
Крупный план. Окно, за которым идёт дождь.
Голос Сержа: Хорошо… Но!.. Я люблю Вас!..
Крупным планом лицо Сержа. Крупным планом лицо Ксении.
Средний план. В профиль оба, сидящие за столом. Ксения опускает голову.
Ксения: Я понимаю Вас… Я Вас не отталкиваю… Но быть только с Вами я не могу… Юрий мне очень дорог… Мы можем быть втроём, но я всё равно буду принадлежать ему.
Серж (в отчаянии сам себе): Но почему?..
Вид сверху: зал ресторана с посетителями.
Крупный план. Лужа. Посредине два склеившихся кленовых листка: алый и жёлтый.
Вид сверху: зал ресторана с посетителями.
Крупный план. Стол: опустошённые бокалы, в пепельнице гора окурков.
Голос Сержа: Это глупо… Конечно, сердцу не прикажешь, но… это… это неразумно… это…
Крупный план. Серж стоит и нервно курит.
Серж: Ксения, не любите меня, но будьте со мной… Я Вас хочу спасти…
На весь экран фреска Андрея Рублёва «Спас».

Абсолютно белый экран и в самом центре его маленькая иконка, на которой едва различимы контуры Богоматери.
На весь экран рука Ксении (только кисть ладонью вниз).
Крупный план. Опрокинутый пустой бокал на столе.
Голос Сержа: Но почему?! Почему?!
На весь экран рука Ксении.
Голос Ксении: Видимо он мне послан судьбой.
Крупный план. Ксения что-то чертит пальцем на столе.
Голос Сержа: Но может быть это как раз я Вам послан судьбой? Вы об этом не задумывались? Вы уверены, что он, а не я? Ксюша!..
Серж подбегает к ней и хватает её за руки, трясёт.
Серж: Ксюша! Почему?! Почему не я?!
Ксения (крупным планом лицо): Потому что я была его ещё до своего рождения…

Съёмка сверху вниз. Каменная лестница, уходящая прямо в реку. Идёт дождь.
Вид сверху: зал ресторана.
Средний план: Серж и Ксения выходят из кабинета.
Средний план. Ночь. Силуеты деревьев, меж ветвей которых видны молодая луна и звёзды.
Гостиная дома Ксении в России. Средний план. Ксения сидит (анфас) обнажённая в кресле и листает Библию, держа её на коленях.
Крупный план. Руки Ксении, листающие Библию.
Голос Ксении: Невозможно найти то, чего не теряешь. 
Крупный план. Страницы Библии: заглавие: Книга Экклезиаста, или Проповедника.

Средний план. Ксения сидит в кресле (анфас) в одеянии монашенки и смотрит куда-то вдаль отсутствующим взглядом; на коленях у неё раскрытая Библия.
Дальний план. Возле окна спиной к зрителю стоит Фёдор Николаевич и курит.
Вид сверху: узкая мощёная улочка европейского городка. Посреди проезжей части лежит раскрытая Библия на той же странице. Камера медленно опускается. Страница Библии крупным планом. Внезапно на ней расплываются пятна крови.
Резкая смена кадров. Чёрно-белая плёнка. Ксения выходит из помещения банка. Крупным планом её рука. В ней две-три купюры.
Крупный план. Небо, по которому плывут серые тучи.
Голос Ксении: … повсюду нас сопровождают небеса…
Съёмка ведётся между колёс стоящего экипажа и между ног, стоящей впереди лошади. На дальнем плане медленно уходящая Ксения, помахивающая сумочкой.

Цветная плёнка. Берег реки.Возле самого берега в воде лежит пистолет (который лежал на столе у Ксении). Рядом плавает алый кленовый листок. Камера медленно поднимается на берег. На берегу стоят Ксения, Юрий и Серж (Ксения посередине).
Ксения: Последний выстрел будет сделан в глубину. 
Крупным планом лицо Ксении. Задумчивое и печальное.
Вид сверху: Ксения, Юрий и Серж, стоящие возле реки.
Дальний план. Все трое идут по липовой алее (вид со спины). Осыпаются листья. Кадр на мгновение прерывается другим кадром: пустая берёзовая аллея.
Голос Сержа: Ксения, Ваши поиски когда-нибудь закончатся?
Голос Ксении: А Вы знаете когда заканчиваются поиски немногих?
Голос Сержа: Я знаю чем они заканчиваются.
Голос Ксении: Чем же?

Ресторан. За столиком сидят Юрий, Блондинка, Ксения, Серж. Крупным планом показаны ноги всех четверых под столом: у Серж широко раставлены, он их слегка приподнимает и опускает (так, так, так…); у Блондинки нога на ногу (верхней ногой кокетливо покачивает); у Юрий ноги скрещены и забраны под стул; у Ксении немного наклонены, коленки прижаты.
Голос Сержа: Что будем пить? Шампанское? Как всегда?
Голос Блондинки: Я хочу водки.
Голос Юрия: А я коньяку.
Голос Сержа: А Вы, Ксения?
Голос Ксении: Я, пожалуй, тоже водки.
Голос Сержа: Что сегодня за день?
Крупным планом Ксения.
Ксения: Последний, наверное…
Крупный план. Горящая свеча. Вдруг она падает. Крупным планом струйка парафина, текущая по странице книги и застывающая.
Дальний план.Огромная стая летящих чёрных птиц (ворон, галок…) на фоне то ли заката, то ли рассвета.
Средний план. Ресторан. Те же персонажи.
Ксения (равнодушно): Что же нам остаётся?
Крупным планом лицо Юрия: он на мгновение закрывает глаза и слегка кивает.
Серж крупным планом.
Серж (смотрит на Ксению): Что Вы имеете в виду?
Крупным планом лицо Блондинки (она, кажется, догадывается).
Крупным планом сидящий Серж.
Серж (нетерпеливо): Что Вы хотите этим сказать? (тоже догадывается).
Ксения (крупным планом): Что у нас осталась одна тропинка, а вокруг – бездна (крупным планом её лицо).
Крупный план: Юрий, затем Серж.
Голос Ксении: Каждого выносит на неё потоком, а мы на неё выходи сами.
Серж: И как же Вы собираетесь осуществить сей акт возмездия за рождение?
Ксения (крупным планом): Это имеет какое-то значение? У меня есть пистолет. По-моему этого достаточно.
Серж (крупным планом): Ну, это примитивно, это всё равно что… (подыскивает сравнение)… всё равно что есть пальцами, когда под рукой вилка.
Блондинка (крупным планом): Я предлагаю гусарскую рулетку.
Средний план: все четверо.
Блондинка (Сержу): Вы играли в гусарскую рулетку? (затем смотрит вопросительно на Юрия).
Юрий: Не приходилось.
Серж: Да, однажды. Второй раз не хотел бы.
Блондинка: Страшно?
Серж: Нет. Скучно.
Блондинка: Есть развлечения похлеще?
Серж: Я бы сказал не похлеще, а необычнее (с ожиданием смотрит на Ксению).
Блондинка: Например?
Ксения: Интересно.
Серж (закуривая): Надо заказать четыре больших больших металлических короба, высотой в половину человеческого роста…
Крупный план. Захмелевшая девица допивает бокал шампанского, затем переворачивает его и одевает на указательный палец, которым начинает вращать. Бокал слетает с пальца и разбивается. Чья-то мужская нога наступает на осколки. На весь экран женский глаз. Затем только радужка, в которой отражается зал ресторана. Затем почти на весь экран зрачок, в котором отражается зал ресторана.
Средний план. За столиком те же персонажи.
Серж (на мгновение крупным планом его рука, гасящая папиросу в пепельнице): Итак, вы согласны (обводит всех взглядом).
Вид сверху на столик.
Средний план. За столиком те же персонажи.
Ксения (твёрдо): Да.
Юрий (на мгновение крупным планом его лицо: горькая скептическая еле заметная улыбка): Согласен (произносит могильным голосом).
Блондинка (пожимает плечами, потом с мрачной весёлостью искусственно хохочет и машет рукой): Я с вами.

Чёрно-белая плёнка. Средний план. Возле окна своей комнаты (в Европе) стоит обнажённая Ксения спиной к зрителю. За окном идёт дождь. Руки она скрестила на груди. На голове у неё лежит Библия (кадр длится 20 сек.).
Резкая смена кадров. На фоне серого с мчащимися свинцовыми облаками на высоком древке развивающийся чёрный флаг с белым квадратом посередине. Затем флаг крупным планом. Затем – чёрный экран с белым квадратом посередине.

Резкая смена кадров. Цветная плёнка. Крупный план. Щебнистый склон. Камера медленно поднимается вверх. На склоне растут редкие приземистые сосенки. Наконец, камера достигает вершины. Крупным планом четыре пары ног. Камера медленно поднимается вверх по ногам. На головы четырёх персонажей надеты металлические прямоугольные коробы, которые достигают пояса.
Дальний план. Чуть сверху. Щебнистый холм, на вершине его стоят четверо в металлических коробах. Невдалеке сосновый лес. Далее река с мостом.
Крупный план. Ноги четверых персонажей.
Крупный план. Щебнистый склон. Вдруг камера начинает вибрировать, изображение дрожит всё сильнее и сильнее.

Резкая смена кадров. Крупный план. Серое небо с мчащимися по нему тучами.
Дальний план. Вид сверху. Подножие щебнистого склона, рядом сосновый лес. У подножия склона что-то лежит (вначале непонятно что). Камера медленно опускается. Можно различить металлические коробы. Ещё опускается. Наконец видны четыре фигуры в металлических коробах. Фигуры лежат в жутких позах. Одежда изорвана, пятна крови.
Средний план. Неожиданно одна из мужских фигур (Серж) вскакивает, сбрасывая с себя короб и бежит к лесу. Ксения медленно выползает из короба и садится на землю, безвольно опустив голову. Юрий лежит неподвижно (крупным планом). Блондинка тоже.
Средний план. Ксения с трудом встаёт и пошатываясь подходит к Юрию, стаскивает с него короб, осматривает Юрия, приподнимает его голову, гладит по лицу.
Средний план. Стоят Серж и Ксения (со спины), перед ними лежит Блондинка, освобождённая от короба. Она делает попытку подняться, но ей лишь удаётся приподнять голову, которая тут же безвольно падает. Блондинка закрывает глаза, она тяжёло дышит ртом (лицо всё в крови, изо рта течёт кровь).
Серж и Ксения смотрят друг на друга.

Крупным планом лежащая Блондинка (она уже не дышит, а предсмертно хрипит). Раздаётся выстрел. Блондинка вздрагивает и испускает дух.
Чёрно-белая плёнка. Крупный план. Река. Текущая мутная вода (кадр длится 20 сек.). Затем в кадр вплывает газета (на русском языке). На весь экран часть газеты с заметкой о подписании капитуляции немецкой армией в Булонском лесу (11 ноября 1918 года).
Крупным планом река. Камера движется по реке. В кадр попадают деревянные опоры моста. Камера медленно поднимается по ним. Мост открывается снизу. Видно как прогибаются доски под многочисленными ногами. Камера приближается к этим доскам. Сквозь щели время от времени сыпется песок, пролетают комочки грязи. Наконец крупным планом на экране щель, периодически затемняемая подошвами. Затем крупным планом нижние части ног. Множество движущихся ног в грязных изорванных сапогах, обмотках, дырявых башмаках. Камера медленно поднимается и показывает движущуюся толпу оборванных, грязных, изнурённых людей, головы которых закутаны одинаковыми серыми клетчатыми платками. Невозможно разобрать военные это или штатские. Некоторые идут на костылях, другие опираются на палки, крючковатые суки и т.д. Крупным планом показаны некоторые лица.

Средний план. По мосту идут (мимо толпы в противоположную сторону) Серж и Ксения, которые тащат под руки Юрия. Ноги его безжизненно волокутся. Юрий в длинной шинели, доходящей до пят.
Вид моста сверху. Дальним планом сверху вид того же моста. У оконечности моста (куда движутся три персонажа) стоит, снятый в рельс, железнодорожный вагон, возле которого толпятся люди.

Средний план. Трое персонажей приближаются к вагону.
Серж (спрашивая у одного из бедолаг): Что здесь такое?
Несчастный (безумные, налитые кровью глаза, длинная щетина, морщины, шрамы,серое лицо): Бесплатная раздача продуктов.
Средний план. Ксения и Серж внутри вагона. Там страшная давка. Взгляд Ксении куда-то устремлён. Камера движется за её взглядом.
 Крупным планом старуха в лохмотьях, благоговейно берущая кочан капусты. Она смотрит на него как на бесценную реликвию и ощупывает его как нечто драгоценное, хрупкое, невиданное, чудесное. Взгляд её юродивый, хищный и даже какой-то похотливый.
Голос Ксении (крик): Пойдёмте отсюда! Скорее!! Я не могу смотреть на это! (средний план, Ксения дёргает Сержа за рукав). Лучше пристрелите меня, Серж, но я не хочу опуститься до такого!

Дальний план. Трое персонажей идут по грязной улице. Везде лужи. Над городом низко нависли тяжёлые тучи (непонятно где это происходит то ли в Европе, то ли в России). Хмурый день. На улице ни единого деревца, ни единой живой души.

Та же картинка только средним планом. Трое сворачивают в тёмную подворотню. Проходят арку… и вдруг земля под аркой вздрагивает, будто её всколыхнул сильнейший подземный толчок, и вздыбливается полуцилиндром выпуклой стороной вверх. Перед этим полуцилиндром появляется полуцилиндр меньших размеров, перед тем третий ещё поменьше, пред тем ещё поменьше и из этого последнего вырастает дуло пистолета, направленного в зрителя. Крупным планом. Стрельба длится 15-20 сек. Кадр останавливается на пуле ещё не вылетевшей из ствола. Титры.

Конец.
Начало 1995г.