Вспышка. Каждому СВОи. Глава 39

Ещё один поклонник появился у нее в командировке на Каховскую ГЭС.  Человек был большой чин в МЧС и их интересы сразу же пересеклись.

- Пресса? Это хорошо, что пресса. Щас поедем снимать... свидетельские... показания... Весла бери?... А то эти уроды* уже пытаются вешать на наших все свои художества*! Значит договор такой,  я вас везде вожу, все показываю, а вы, кроме ваших сюжетов,  мне потом делаете подрррробный   видеообзор. Прям подррробный. Я этим бл-л-лядям таких претензий предъявлю! Твари*!

И весь день, с перерывом на ночь, и следующий, он разговаривал страшным матом.

(По этическим соображениям авторы заменили мат на удобочитаемый текст без ущерба для смысловой составляющей, хотя художественная весьма существенно пострадала!)

Они на вертолете слетали к самой плотине. Водопад, производил первобытное впечатление! Теперь уже водопад! потому что саму плотину разнесло, и потом ещё и смыло. И при них один из осколков, размером так с пятиэтажный дом, рухнул в пучину и покатил вниз, вниз по течению.

- Чем же можно так бить, чтобы такая мощь разрушилась?

- Тут, конечно,  один раз бУхнуть* - не обошлось бы... Они бУхали* тут считай весь последний год. Я посмотрел отчёты... Тут считанные дни не прилетало. Вот весь последний год... не прилетело всего восемь или десять дней.

- Зачем? - пожала плечами Оля и поежилась.

- Зачем*.. хороший вопрос... Зачем*?... Ну, тут много пользы*. Во-первых, Крыму можно нагадить*. Они этой водой пользуются. А во-вторых, тут Запорожская Атомная запитывается водой. Водозабор на систему охлаждения - весь отсюда... Им она теперь покоя не даёт*.

- Кто?

- Не кто, а что!... С тех пор, как мы у них эту самую Запорожскую АЭС отжали - они спать спокойно не могут*!... Кушать не могут*!... Ага*!...- даже когда слова были цивильные, все равно прочитывался страшный авторский мат.Ео таких было мало!

Они уже пересели на моторку, уже объехали, или как там об-плыли, обошли три поселка ниже по течению.

Стихия всегда поражает.   

Оля была один раз в таком месте в девятнадцатом году в Тулоне. Их тогда послали целой командой кого куда: в Чунский,  в Нижнеудинский, кого-то в Тайшет, Зиминский.

А они с оператором всего вдвоем приехали в Тулон, властей нет, их какой-то энтузиаст и возил на машине, и катал на лодке -  жесть!

Там районами смывало дома! А которые не смыло, там столько было подтоплено. Десять тысяч что ли остались без жилья.

Но то, что это  может быть сделано человеческой злой волей!! Оля тогда даже представить себе не могла!

- Так мало того, что они плотину грохнули*, так они же ещё больше месяца с верхних каскадов воду копили. Там уровень воды был предельный*. Как раз рассчитывали на катастрофу*. Вот ненавижу уродов*! Вот сколько помню - всегда были погань*!... Вы кто будете?

- Заместитель Главы Олешкинского района...

- Хорошо, с нами поедете?

- Давайте лучше вы к нам? У нас катер, и мотор посильней.

- Хорошо. Ольга Николаевна, ну что встала? пересаживайся давай! - и мужик взял ее за локти и легко перенес через борта. Сам он был в огромных резиновых сапогах - штанах. Ему шло!

- У них же прицел был дальний, они хотели здесь затопить, чтобы им наши войска сюрпризов не наделали*. У них же наступление началось, чуть ли не позавчера... Вы слышали сводки?

Оля, конечно,  слышала. Она теперь все время слушала сводки!

- Чтобы мы им тут в тыл не зашли*, и картинку* не попортили...  Наши тогда прошлой осенью отступили из Херсона, помните?

Оля помнила. Она эту переправу очень хорошо запомнила.

- Ну, вот, чего-то такого и боялись. Что дамбу  взорвут*... Наши части на той стороне запрут, и раздолбают* в окружении, без поддержки, без логистики, без всего*.

"Ааа, вот почему генерал так настаивал, и так долго готовил то отступление" - подумала Оля задним числом.

- Ооо!... вот... здесь поснимайте, очень живописно*...

Зрелище был правда сюрр!  Затопленное здание напоминало  старинную усадьбу с колоннами,  если бы не звезда на фронтоне, выдававшая советское происхождение.

Все это стояло по пояс  в воде. То есть ровно по второй этаж. В том месте, где должна была быть лужайка перед домом, образовался пруд, почти правильной круглой формы, по которому плавали лебеди. Ровно два. В лучших традициях советского китча! И это почему-то было жутковато.

- Давайте сюда -  чиновник был не сильно смущён и не сильно испуган ни большим начальством, ни страшным матом. Оле  показалось, что он даже рад, что есть свидетели. Он уверенно направил лодку в проход между двух пирамид, и Оля вдруг осознала, что это крыши.

И они плывут примерно метра на два, или два с половиной  выше земли.

- А насколько поднялась вода?

- Здесь на три с половиной метра. А есть места где и до шести... Петрович! - крикнул он зычно - Живой?

- Живой, Павел Ильич, живой пока.

Они подплыли к двери на чердак. И глазам их открылось нереальное зрелище. Весь чердак был заполнен скачущими кроликами разных размеров, а балки битком  усижены курами, как на подбор рыжими с черными подпалинами. Кур было так много, что они теснились и иногда падали вниз. Посреди всего этого ковчега сидел старик  и держал на руках козлёнка, а за шею козу.

Так они стали попутчиками Петровича с козой и козленком. Остальных деду пришлось оставить на произвол судьбы. И это было очень тяжкое переживание, даже для Олечки.

Дедок то матерился, то упрашивал, и все время плакал. Вытирал морщинистое лицо морщинистой рукой и рассказывал, как перетаскивал их на чердак, и как у него  на глазах тонула  его корова. Когда переставал плакать, начинал поносить всех не хуже ее нового знакомца.

Бедный Павел Ильич огребал за всех весь остаток пути до места, где козу разрешили наконец выпустить на землю.

Новый знакомый, пристроил  их съёмочную  группу к чиновнику, Павлу Ильичу, а сам  ушел встречать команду дезинфекторов,  пообещал старику попробовать спасти, кого сможет в следующий рейс.

" Хотя бы кур! Хотя бы парочку! Меня же бабка поедом съест"

На последок МЧСовец опять взял Олю за локти, перенес и поставил на ровную почву и взял обещание встретиться вечером в ПВРе, где  они тоже будут ночевать.

"И мы?"

"И вы!"

Вечером они встретились за ужином. Было много мирных. Все в шоке. Все тихие. Потерянные.

Слава, Вячеслав Иваныч, сказал, что будут ждать когда вода сойдёт. Пока работают Дедами Мазаями.

Что погибших много*, но меньше чем он боялся. Быстро сработали. И этот Павел Ильич -  крутой* перец*! Зачетный* мужик*, хозяин*!

Что кур деду спасли.

"А кроликов?"

И кроликов. Просто они уже тут разбежались. Клеток-то нет!

Что  приятно пообщаться с человеком, который тоже по работе - хотя бы без личного горя. А то все плачут!

И Оля, наконец, решилась спросить.

А это не опасно, что ЗАЭС осталась без охлаждения? Вдруг радиация, и все дела?

- Так ее же потушили ещё весной? как это... в режиме холодного останова.  Не переживай*, Ольга Николаевна. Второго Чернобыля не будет. Мы же бдим! Но хохлы очень* стараются!!! Фигачат* по прям атомному объекту только вьет*! Там приезжают наблюдатели. Им дыры показывают, а они делают круглые глаза*, и как будто бы не понимают, кто фигачит*.

Слава все-таки был мастер высокого мата! В его исполнении грубые и даже животные слова, теряли свое грязное значение, поскольку выражали смыслы, несоизмеримо  более мерзкие и  убийственные, чем простая физиология.

Они просидели с ним часов до двух. Выпили по бутылке пива. Обменялись адресами.

И ещё он ей привез такие же сапоги-штаны, как у себя. И весь следующий день Оля в них работала и  снималась.