Дом на окраине

Городская страшилка

Дом стоял на окраине города, единственный домик на земле, эдакий особняк. Вокруг были многоэтажки, создающие те самые железобетонные джунгли. Но этот старый дом не был тронут застройщиками. Снесли несколько кварталов частных домов, снесли старую больницу, была уничтожена городская мельница: убрали все, что мешало для постройки. Но этот дом стоял один на самом краю, в километре от последнего человейника. Дети туда не ходили, даже самые любопытные приструнили свой интерес и просто играли во дворе в футбол.



Старики рассказывали много разных историй про дом на окраине. Мало кто верил в них, но после услышанного никто не хотел иметь ничего общего с тем местом. Даже с хозяином никто не здоровался. Домом владел один мужчина лет пятидесяти. Жена его пропала или умерла, никто толком не мог этого рассказать. Но ходили слухи, что скрип этого дома вовсе не говорит о его ветхости, все скрипы и «стоны» постройки — это крики людей, замурованных в стенах.



Так одна из соседок по лестничной площадке мне рассказала одну историю.



Все это было лет пятнадцать назад. Год тогда был лихой, умер мэр, выбирали нового, бандиты лезли во власть. Отца своего и мэра нашего города хоронил молодой Даниил. Он только женился, вчера сыграл свадьбу, а сегодня похороны. Все тогда жалели парня, и никто ни о чем не догадывался. Мэра похоронили. Поплакали. Время выбирать нового, кандидатов было три: сын старого мэра — молодой и перспективный, старый прокурор в отставке и местный бандит, правда, никто так и не сумел доказать ничего про этого мафиозника. Его ОПГ долго работала в городе, старый прокурор искал следы и заводил несколько дел, но руками мэра все решалось довольно быстро. Прохор Владленович был хозяином мельницы и имел несколько полей в округе. Сейчас уже ничего нет. Пришло государство, лет десять назад, и появились такие вот большие дома. Но дом на окраине так и остался последней памятью старых времен. Только вот не только памятью, но еще и уликой в деле о пропавшей Анастасии Петровне Самошниковой. Знатная была деваха — жена Даниила. Но пропала она аккурат перед выборами, что заставило юного кандидата сняться с выборов. Подозрения пали тогда на Прохора Владленовича, но он проиграл с треском. Прокурор стал новым мэром, а пропажа Настьки не была причиной того, что Даня ушел. Через неделю его самого увезли в лечебницу. Дом стали обыскивать, но ничего не нашли. Даню выпустили из больницы. Прохор продал бизнес и уехал. С того момента все стало налаживаться, кроме одного: пропадали люди. Чаще всего это были милиционеры в отставке или те, кто был связан с прокурором, а он и ныне мэр наш, а Данька-то его ой как не любит. Но вот его подозревают в пропаже людей и убийстве жены. Ищут тела, но не найдут, не там ищут. Даниил видел, как его жену замуровали в стенах музея, пока строили его. И теперь он мстит тем, причастен к тому убийству. А в стенах его дома погребены заживо, замурованы в стенах все милиционеры, даже сейчас пропадают они.



«Но это байки местных», — всегда думал я. Хотя стены дома мне и казались массивными и неестественно толстыми, как будто их увеличивали специально с годами. Слой за слоем накладывали кирпич, камень, штукатурку. В этом всем была логика, но старая байка для меня не являлась правдой или объяснением. Мой внутренний голос кричал, чтобы я все узнал, а мое нутро журналиста не давало мне покоя.



Спустя некоторое время я отправился к дому по адресу: улица Союза, 34/5. Старая постройка, много раз отреставрированная, ничего особенного, за исключением того, что в глаза бросался старый дуб, который занимал дюжую часть участка. Скрип веток походил на чей-то стон. Стены не были так страшны, как о них говорили, толстыми тоже не были, стены как стены, такие у всех хороших домов были. Окна двойные, деревянные, но свежие, видимо, недавно менялись. Дверь серая металлическая с узорной ручкой, мне сразу показалось, что даже ручной работы. Но звук открывающегося окна и голос хозяина меня отвлекли и напугали. Даниил пригласил меня на чай. Когда я пересекал порог, стены и правда были толстыми. В доме было темно и грустно. Везде была печальная атмосфера. Но на кухне в окно пробивался дневной свет, кипел чайник, а Даниил суетливо засыпал заварку во френч-пресс. На столе уже стояли печенья с конфетами. Хозяин суетился по кухне, сетовал, что не ждал гостей, но рад, что к нему кто-то заглянул. Его вопрос был сразу же в лоб: «Ты хочешь про Настьку расспросить, да?» Я опешил и не знал, с чего бы начать. «Нет, не о ней, а о людях, кто пропадает», — сухо проговорил я испуганным голосом. Прокашлявшись, я было хотел продолжить свой ответ, но Даниил меня перебил: «Мне они не нужны». Мой взгляд ходил по стенам, я не понимал, почему они такие толстые, и спросил об этом хозяина. Ответ был прост, как никогда: «Всегда такими были. Раньше тут рядом был рынок, по выходным особенно шумно, и мой прадед строил свой дом так, чтобы никакой шум не мешал и не отвлекал». Я засмеялся и рассказал Даниилу местную байку про замуровывание людей в стены. На что хозяин предложил мне просто выпить чаю, а стены не этого дома нуждаются в осмотре.



Мы сидели пили чай, Даниил рассказывал истории из своей молодости и о том, как мечтал выбраться из этого городка, но все сложилось иначе. «После смерти Анастасии я так и не нашел никого больше. Грусть меня одолевала долгое время, пока я не занялся садиком за домом. Ухаживал за дубом вековым, растил цветы и даже овощи с фруктами. Все это меня отвлекало от мыслей о моем прошлом, но только вот следствие не давало покоя, и в силу своего статуса и образования я сам устроился в милицию. Расследование ничего не дало, но я сумел внести дом в список улик по делу о пропаже своих же коллег. Согласись, было бы глупо самому их похищать и муровать в стены, но некоторых это не убедило, меня отстранили и сделали подозреваемым. Все в итоге разрешилось, когда одно тело нашли в парке, меня вернули в дело, восстановили в должности. Так что сегодня я начальник городского следственного отдела. А ты с байками местных сюда приходишь, как будто бы я маньяк», — на последней фразе Даниил засмеялся, да так звонко, что рассмеялся и я вместе с ним.

Хозяин дома

Очнулся я уже в подвале, Даниил разворошил стену. «Ты много тут вынюхиваешь, мне это не нравится», — сказал он. Я сидел на стуле и думал, что же со мной будет теперь. А Даниил продолжал снимать со стены шпатлевку. Обернувшись на меня, он сказал: «Ты или иди, или помогай». Я не сразу понял, что происходит, я сидел полностью свободный, на мне не было ни царапины. «Я думал, вы маньяк», — проговорил я. Даниил засмеялся и сказал, что я потерял сознание за столом во время своего истеричного смеха, со мной и правда такое иногда бывало. Почему я был в подвале, я так и не понял. Даниил сказал мне, что делает ремонт, подвал топит по осени, нужно до дождей укрепить стены и пол, а меня он принес с собой, потому что я человек новый в его доме и могу что-то украсть. Я снова засмеялся, а хозяин дома надо мною подшучивал: «Смотри снова не отрубись!»



Я встал, спросил, стоит ли помочь, получил отрицательный ответ и вышел из дома. Внутри не было ничего страшного: обычный дом, ветхий, да, но, чтобы бояться, нужно реально верить во все байки и быть ребенком. А я был журналистом, всякие тайны меня лишь заводили и разогревали мое любопытство. По пути домой я зашел в местный магазинчик, который открыла моя соседка, там я взял хлеб и рис с мясом, ужинать мне уже дома. Продавщица с ужасом косилась на меня и не понимала, как же я вышел из этого дома. Я сам решил развеять ее страхи: «Нет там ничего опасного. Даниил сам расследует дела пропавших людей, он следователь — глава отдела». Продавщица посмотрела на меня строгими глазами и недоверчиво улыбнулась. Я вышел из магазина и пошел домой.



Дома меня ждала лишь темная комната и несколько сухих пряников, которыми я должен был позавтракать, но был отвлечен бабушкой и ее историями. Вечер входил в свои права, я поужинал и сел читать книгу. Сюжет этого детектива был похож на ту историю, что рассказала мне бабушка, и мое приключение: «Маньяк заманивает жертву, не рубит с плеча, входит в доверие, а потом наносит свой удар. Лишь только после того, как жертва уже в кругу близких, тогда маньяк и действует. Он любит этот потухающий взгляд и вкус предательства и отчаяния, которые сочатся из жертвы в момент икс», — так описывал проведение книжного убийцы психолог-детектив своему напарнику, который должен был идти к тому самому подозреваемому. Книжный убийца не был похож на психопата, он описывался добродушным человеком, гостеприимным и вежливым. В этот вечер я дочитал свою книгу: в ней не было ничего тайного, маньяком оказался тот, кого с самого начала и подозревали, правда вот главного героя он убил. Я отложил книгу и пошел в ванную, умылся и лег в кровать. Перед сном я размышлял о том, может ли быть Даниил местным маньяком, я сомневался, но книга посеяла во мне много неоднозначных мыслей. Я решил, что распутаю это дело, и уснул.

Похищение

Наутро я выглянул в окно: солнце уже вовсю светило, яркий свет ударил в глаза, и я полностью пробудился. После всех просонных дел я вышел на улицу и отправился к Даниилу. Он меня как будто ждал, ведь встретил на крыльце, правда, подметал его. Я махнул рукой, он меня увидел и нахмурился: «Чай понравился?» — спросил он. Я виновато промолчал. Даниил спустился ко мне с крыльца и сказал, что не нужно ошиваться тут, что помощь никакая не нужна, были уже тут и московские следователи, и журналисты разные, ничего не добились. Я кивнул головой, улыбнулся и сказал: «Я же не они, мне не сенсации нужны, мне просто интересно». Мужчина уже не обращал на меня внимания, он продолжил мести двор. Мне оставалось на данном этапе только расспрашивать обо всем местных, собирать хоть какие-то данные о деле пропавших милиционеров.



Я ушел от Даниила. Пошел бродить по городку, зашел в парк, там наткнулся на место с табличкой: «Тут было похищение». Вокруг никого не было, я осмотрелся на месте: не нашел ничего подозрительного, зеленая трава, местами уже сухие листья, но не было никаких следов борьбы или чего-то такого. Я не знал даже, как давно тут кто-то пропал, ведь все улики уже могли быть под замком в милиции. Я пошел дальше. У выхода стояла чебуречная, в таких местах явно кто-то может знать о происходящем в городе, или же тут работает общительный продавец. Внутри пахло маслом и пирожками, пластиковые столы и стулья, такие забегаловки обычно встречались на вокзалах: просто, без вкуса, пришел, съел беляш с чаем и ушел, еще и рисковал отравиться. Я подошел к кассе, на витрине лежали аппетитные пирожки, чебуреки, пончики и много разной выпечки, а беляшей не было. Пока я рассматривал, что поесть, ибо в таких местах невольно просыпался аппетит, ко мне уже подошел повар-кассир. «Чем могу помочь?» — спросил у меня парень лет двадцати. Я удивился тому, что здесь работает не армянин или иной представитель южных регионов. Взглянув на паренька, я невольно спросил, как он сюда попал. Продавец сказал, что бизнес ему достался от отца. Я промычал, заказал себе картофельный пирожок и чай. Пока нагревался чайник, я задавал вопросы про похищения и город. Имя парня я так и не спросил, да и на диалог он не был настроен. Кратко ответил, что мента украли ночью месяца три назад, а про город ничего не уточнял: «Город как город, таких по России тысячи, если приглядеться». Я взял свой пирожок и пошел за столик. Когда я уже почти доел, то обратил внимание на странные царапины на столе. Я спросил у повара, есть ли лист и карандаш. Он не стал задавать лишних вопросов, просто передал мне, что нужно, и ушел на кухню. Приложив лист к месту с царапками, я разрисовал его карандашом так, чтобы этот рисунок отразился на бумаге. Потом я крикнул: «Спасибо!» — на что повар с кухни просто махнул рукой. Карандаш я оставил на кассе и вышел, рассматривая лист. Под солнцем и определенным углом я увидел надпись: «Ты ничего не докажешь». Я не знал, кому было это послание, но мысль о том, что маньяк уже был найден, закралась в мою голову.



Дальше я пошел к набережной, там на скамейках сидело много пожилых людей. Они точно могли знать истории и легенды города, знали какие-то слухи. Я сел на одну из скамеек к бабушкам, которые мне казались приветливее остальных. Немного подождав завершения их диалога о лекарствах, перепадах температуры, давлении и суставах, я начал задавать свои вопросы. Не думая о последствиях, я бил в лоб: «Тут у вас милиция пропадает», — начал я. Они на меня покосились и ехидно заулыбались, видимо, эта тема уже давно не давала им спокойствия и нужно было кому-то рассказать. Одна бабушка хриплым добрым голосом начала рассказывать: «Давно это было, я тогда еще бухгалтером работала на местной мельнице, тогда еще мэр умер, выборы начались. Данька должен был избираться: молодой, идейный, перспективы большие были, да и отец-то его, прежний мэр, точно был бы не против, чтобы его дела городские сын продолжал. Но были сильные соперники: прокурор и начальник мой — Прохор Владленович. Конечно, прокурора не должны были выбирать, мутный он был, все на Даньку искал какое дело повесить, да и не нужно было ничего делать, Настька пропала, Даня и снялся. Тело ее не нашли, вот и пошел тогда он в милицию работать, чтобы делу помочь, но не сумел до сих пор». Этот рассказ перебила вторая бабушка: «Что ты городишь, старая, нужно не про Даниила рассказывать, а про милиционеров, которые пропадают». Первая бабушка посмотрела на вторую и продолжила: «Ну вот так и выбрали мы прокурора в мэры нашего города, до сих пор сидит окаянный, мельницу закрыл! А Данька-то ищет все Настьку свою. Но вот только помимо нее тут милицию похищать начали. Первый пропал аккурат после выборов. Местный участковый был, жена его у реки живет в домике с лодками. Можешь у нее спросить, что там было с Егором. Хотя не любит она эту тему». На этих словах я остановил бабушку, поблагодарил за информацию и пошел дальше по реке к дому с лодками. Там на крыльце стояла девчушка лет шестнадцати, а из окна ей что-то кричала мама. Вот она мне и нужна была. Я спустился с дороги к дому и крикнул хозяйку. Женщина вышла из дома, махнула рукой дочери, та убежала в дом, а сама вышла ко мне.



«Снова вы тут что-то выискиваете?» — спросила женщина. Я сразу даже не понял, о чем она, но потом опомнился и утвердительно кивнул головой. Дама продолжала: «Я уже так много рассказала про своего мужа, а вы все никак не успокоитесь. Мало в газетах написано или в вашей милиции протоколов?» — женщина уже чуть ли не в слезах говорила. Я извинился и собрался уходить, но она крикнула, чтобы я стоял, вернулась в дом, минуты три ее не было, и затем она вышла и вынесла мне газетный листок. Я взял из ее рук газету. Женщина грустно на меня посмотрела и сказала тихо-тихо: «Найдите виновных». Я кивнул и отправился уже домой. Вечерело, я приготовил себе на ужин омлет и сидел читал эту газетную вырезку. Там было написано: «…Он долго не возвращался с работы, такого раньше не было. А тут еще и выборы эти, да Настя пропала. Я переживала. Вся извелась, а его нет и нет. Особенно меня тревожило, что последнее время был мой муж встревожен, его как будто что-то заботило, казалось, он даже винил себя в чем-то. Взятки он не брал, может быть, проблемы на работе. А может, из-за Насти такой был, как-никак они с ней вместе росли на одной улице. С самого детства был горой за нее, а тут вот такое. Говорил, что как будто сестры лишился, а ведь еще недавно такой радостный был, что она замуж выйти должна, да еще и за Даниила — друга лучшего. С работы так и не вернулся, наутро пришли из милиции, рассказали, что пропал, подождали несколько дней, объявили в розыск, но вот уже больше десяти лет ищут и ничего нет, все как с Настей, ни тела, ни весточки, как сквозь землю провалился. А ведь после еще милиционеры пропадали, разные вообще, даже не местный следователь пропал тут. За эти годы их уже больше пяти и потеряли. Даниил ведет дело уже три года». Далее была напечатана фотография милиционера и его имя. Я достал разрисованную карандашом бумажку из кармана, еще раз посмотрел на нее под углом, ничего не поменялось, там все еще красовалось высеченное: «Ты ничего не докажешь». Я убрал газетку и лист в папку, закинул в стол и пошел спать.



Наутро меня разбудил громкий стук в дверь. Я встал, лениво натянул на себя штаны, пошел открыл дверь, там стояла бабушка-соседка. Она уже знала, что я пошел расспрашивать местных, наверное, одна из вчерашних женщин с лавки рассказала ей. Она вошла в квартиру, забежала на кухню и попросила чаю. Я стал заваривать чай, достал сласти, сам пошел умыться. Когда я вышел из ванной, стол уже был накрыт, конфеты и печенья в вазочке, чай в кружках, горячий, что аж пар струился из него. Бабушка пожелала приятного аппетита и приступила завтракать. После съеденной печеньки она посмотрела на меня и сказала: «Добрый ты, может быть, сумеешь найти тех, кто кошмарит город, уже и детей страшно выпускать на улицу. Вчера вот еще пропал милиционер, молодой совсем, только пришел мальчик из армии, получил корочку недели две назад, а сегодня уже висит его фото на доске среди всех пропавших». Я кивнул, что займусь этим всем. А бабушка продолжала: «Ты помоги Даньке, он хороший, правда, после всего стал нелюдим, но ты помоги ему». Я кивнул, она выпила свой чай, поблагодарила и ушла. Время подходило к полудню. Я собрался и пошел к доске пропавших.



По дороге никого не было видно. Люди как сквозь землю провалились. У доски стоял мужчина и неодобрительно качал головой. Я подошел к нему и хотел было заговорить, но он, увидев меня, развернулся и ушел, причитая что-то себе под нос: «Вот же дает…» — только понял я. Рассмотрев доску, я выписал все имена и данные, какие только могли быть. Кого-то я помнил еще по газетам, которые читал по утрам в автобусе, многие были не знакомы для меня. Но я начинал свое расследование не с нуля, у меня были уже как минимум газетные вырезки и имена людей. Я увидел одно имя и вспомнил статью, как пропал глава местного следственного отдела, а через месяц назначили Даниила. Он был в списке подозрений даже после слов бабушки. Но если он этот похититель, то меня он не тронул, и это не самое обычное поведение для маньяка. После того как я переписал в блокнот всех милиционеров с доски пропавших, отправился в магазин за продуктами на ужин. По дороге встретил патруль и нескольких мальчишек, которые бежали по дороге и пинали мяч: «Беззаботное детство, футбол, ссадины», — я вспомнил себя в их возрасте, улыбнулся и пошел дальше. В магазине сегодня была старая продавщица, я перечислил ей все нужные мне товары, она все сложила в пакет, посчитала и, протягивая покупки мне, сказала: «Аккуратнее ты, не пишут в газете, но кто приезжал и копал глубоко, тоже пропадали. Они не местные, вот и нет их на доске. Дела их ведут в центре, а мы тут со своими разбираемся. Но и наши нет-нет да приедут в центр забрать». Я поблагодарил ее за информацию, взяв свой пакет продуктов, вышел из магазина и отправился домой. Там я кинул пакет на стол в кухне, а сам пошел к ящику с газетами. За час я нашел все, что мне было нужно, оставалось лишь вырезать статьи. Но люди и правда были разного плана. Не только милицейские пропадали, но и несколько местных жителей. Была статья и про журналиста, который приехал расследовать местные проблемы. Вечерело, я вспомнил про покупки и пошел готовить ужин.



Когда все уже было готово, и я поставил на стол кружку чая, меня прервал стук в дверь. Открыв ее, я удивился, что на пороге стоял милиционер. Он представился и спросил разрешение войти. Я не отказал, провел на кухню, предложил поесть со мной. Милиционер отказался. Но сел за стол напротив меня и, пожелав мне приятного аппетита, стал задавать вопросы.

— Как давно вы в городе?

— Примерно два месяца, — отвечал я, проглатывая еду.

— Понятно. Надолго к нам?

— Если повезет, навсегда, — улыбался я.

— Без шуток, я задаю серьезные вопросы, если хотите по форме, пришлем повестку на допрос.

— Я полностью серьезен, в этом городке бабка у меня жила, на Речной, и я вот решил перебраться сюда.

— Понятно, я думал вы один из этих московских, кто сенсации ищет.

— А, вы о пропавших. Не скажу про сенсацию, но хотелось бы разобраться в этом. Много лет уже коллеги ваши пропадают.

— Не только милицию тут трогают, года два назад и московских не отыскали. А они даже не достигли ничего, чтобы в газеты писать. Вот и думаю, что дальше с тобой будет.

— Все хорошо будет. Уверен, что общими усилиями разберемся в этом деле.

Милиционер хихикнул, встал из-за стола и пошел одеваться. Я проследовал за ним, чтобы проводить и закрыть дверь.

— Работать сообща хорошая идея, приходи завтра к начальнику, поговори с ним. Сколько ваших тут было, все сами хотели.

— Я был когда-то журналистом, но теперь нет. Да и глупо в таком деле не искать в управлении помощи. У вас ведь данные имеются.

Милиционер снова улыбнулся, махнул рукой и сказал: «До завтра». Когда он вышел за порог, я закрыл дверь и пошел пить чай.

После ужина я почитал еще разные газеты, по телевизору нашел канал с документалкой о пропажах. В фильме было много поверхностной информации, что понятна и так была, а в конце все свели к паранормальным явлениям. После я пошел спать.

Наутро после завтрака отправился в участок. Когда я пришел, то все были на взводе. По разговорам я узнал, что лейтенант Марковец сегодня не вышел на службу, а вчера не пришел домой. Это был тот самый милиционер, который приходил вечером ко мне. Я пошел к кабинету начальника.

Постучав, я не стал ждать, сразу вошел. За столом сидел Даниил с озадаченным лицом. Он перебирал папки, много дел лежало вокруг него. На столе аккуратно стояла лишь фоторамка. Я тихонько обошел Даниила с обратной стороны, фотография была старая, на ней были парень и девушка. «Настенька моя была сложной, но я сумел укротить ее характер», — сказал Даниил, не отрываясь от бумаг. Я заглянул в документы, а он дал мне две папки и сказал изучать. Я взял дела, сел за стол совещаний и стал читать. «Слушай, бабушка приходила ко мне, наказала тебя в помощники взять. Ты, мол, хороший человек, говорила она, но мне куда против воли старушки идти. Помогай, раз хочешь». Я улыбнулся и все, что смог сказать, это лишь короткое: «Спасибо».

Дела были старые. Даты уже постирались, бумага пожелтела, или это на такой писали, ведь были времена такие. Я перечитал два дела, все, что в них совпадало, это лишь пропавшие милиционеры, но их должности и даже задачи по службе разные были. Старший следователь и патрульный пропали друг за другом через три дня. Вспомнив то, что я сам нарыл, я спросил у Даниила: «Слушайте, гражданин начальник». Тут он меня перебил и сказал: «Не нужно так пренебрежительно, или по званию, или по имени-отчеству зови — Даниил Аркадьевич». Я извинился и продолжил: «Даниил Аркадьевич, я тут пару дней тому назад походил поспрашивал, так вот, эти все ребята занимались пропажами, так ведь?» Следователь рассмеялся и подтвердил мою догадку: «Ты подаешь большие надежды!» Я взял еще несколько дел и начал их перечитывать. А следователь вышел из кабинета. Не было его буквально минут десять. Я дочитал два дела, в которых, как и в прошлых, по моим догадкам было общего лишь, что они могли оба быть связаны с пропажами. Даниил вернулся, и тут я увидел его погоны, он носил одну большую звезду — майор. Командир передал мне некий бланк, я заглянул внутрь, это было заявление на пропуск. Я заполнил и передал Даниилу. «Лихо ты», — сказал майор. Передал мне ключ и разрешение на посещение его кабинета, оно было криво написано, но с подписью и печатью. «Ключ от кабинета, дела на том столе будут лежать», — он указал в угол на чайный столик и продолжил: «В сейф не суйся, все равно узнаю, а если что-то нужно, спроси и решим вопрос. Пропуск получишь на выходе, отдашь заявление на втором этаже Эллочке». Я поблагодарил Даниила за доверие. Милиционер в свое время подытожил свою речь: «На сегодня хватит. Иди отдыхай. Придешь завтра, как захочешь, а сейчас поищи сам чего-то, у тебя руки развязаны, да и твое любопытство журналиста будет тебя двигать вперед следствия. Пока». Я взял ключ с «доверенностью», вышел из кабинета, поднялся наверх, передал заявление Эллочке — это была улыбчивая женщина лет сорока. Она взяла заявление, выдала номерок и сказала, что внизу лежит пропуск. Я кивнул и пошел к выходу. В дежурке я получил свой пропуск и вышел из участка. Моей целью было осмотреть свой двор. Я надеялся найти там следы похищения.



По дороге домой мне встретился тот парень из пирожковой. Я его остановил, он поздоровался, я стал задавать свои вопросы. Само собой ответов у парня не было. Стол поцарапать мог кто угодно в любой момент. Но одно мне удалось узнать, что этот стол любил один мужчина, который приходил каждый день и покупал пирожок с капустой, садился за тот стол, ел, иногда что-то рисовал или писал. После него несколько раз за этот стол садился Даниил Аркадьевич. Описание того мужчины продавец пирожков не сумел дать. Я пошел дальше в сторону своего дома с мыслью осмотреть двор.



Когда я уже был совсем близко, то наткнулся на милицейское удостоверение. Подняв его, я увидел, что это всего лишь обложка, такие были у многих милицейских. Внутри был вкладыш: «Ты меня ищешь? Ну давай играть в прятки». Я убрал улику в карман и пошел дальше. Во дворе у песочницы я нашел ключ, похоже, это был от квартиры. Его я убрал в обложку удостоверения и все вместе сложил в карман. Больше ничего интересного не было. Поднявшись домой, я перекусил: выпил чай с печеньем, а затем продолжил изучать газеты и дела. Нигде не было никакой информации о том, чтобы похититель выходил на связь со следствием или оставлял знаки.

Расследование

За окном начало темнеть, часы показывали восемь вечера. Я решил позвонить Даниилу, ожидаемо он не брал трубку, дома его не было. Я позвонил в участок, там его тоже не было. Я еще раз набрал номер в дом на окраине, но меня сбил стук в дверь. Повесив телефон, я отправился открывать. Выглянул в глазок, и на площадке стоял Даниил. Я открыл дверь: «Что же привело вас, товарищ майор?» Даниил из портфеля достал еще несколько дел и сказал, чтобы я посмотрел их, они интересные. Я взял эти папки и пригласил мужчину в квартиру, но он ожидаемо отказался. Он попрощался со мной, приложив руку к голове, как это делают между собой милиционеры или военные. Я кивнул, закрыл дверь и отправился читать, что же там было такого интересного по мнению майора.



В первом же деле я увидел, что были улики на месте похищения, это был паспорт жертвы, а внутри нашли записку, в которой писали также об игре. Почерк был похож на тот, что в моем послании. Полистав остальные дела, я увидел, что похититель уже не раз начинал свою игру с милицией. Но все было печально, эти приезжие следователи пропадали, а одного нашли мертвым, видимо, сильно сопротивлялся. Я отложил дела в сторону и пошел готовиться ко сну. Выйдя из ванной, мне в дверь снова постучали. Я быстро ее открыл, но никого не было, на полу лежал конверт. Я занес его в квартиру, там открыл, а внутри нашел фото, как я стоял с обложкой удостоверения, ел пирожок и убирал ключ. Я ощутил себя новой целью похитителя.



Кинув эти фото с конвертом на стол, я отправился спать. Ночь казалась длинной, в голове прокручивались мысли о том, как меня похитят или даже убьют. Некоторые были настолько яркими, что хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть этот ужас, а они и так были закрыты. В итоге я не заметил, как уснул. Наутро я не помнил, снились мне сны или нет, тревожное состояние сохранилось с вечера. Я быстро умылся, выпил чай с бутербродом, сложил дела в портфель, фото с конвертом убрал в карман и отправился в участок. Там меня старались задержать на КПП, но я сунул наряду в лицо пропуск и побежал дальше к кабинету майора. Залетев туда в панике, я прервал утреннее совещание. Даниил строго на меня посмотрел, встал и указал мне на диван, чтобы я там подождал, я сел, и мне стало спокойнее в окружении милиционеров. Совещание было длинным, и, не успев закончить, Даниил обратился ко мне: «Что там у тебя?» Я встал с дивана, вытащил из кармана конверт с фото и достал из портфеля дела, открыв их на нужных страницах с посланиями от маньяка. Майор серьезно посмотрел на меня, а присутствующие начали шептаться:

— Началось.

— Бедный парнишка.

— В этот раз он допустит ошибку?

Я оглядел всех милиционеров, они были в растерянности. А Даниил сказал: «Все! Хватит шептаться, если есть дельные предложения, я слушаю». Но никто не сказал ни слова. Даниил завершил совещание, и когда все уже были готовы уходить, заговорил я: «Ловить на живца». Даниил молча взял одно дело, перевернул страничку и ткнул пальцем на тело: «Уже работали по этой схеме два года назад». Я улыбнулся и отошел к тому столу, который мне был выделен для работы, офицеры завершили совещание и разошлись.



Я долго думал о том, почему у похитителя такой интерес к милиции. Мои версии уже прорабатывались. Кроме одной: это не могла быть Настя, так как ее похоронили, и она покоилась вечным сном. Даниил подозревал, что похититель связан с участком милиции. Аргумент был довольно простой: «Много знает о сотрудниках», — говорил майор. Я предложил выставить камеры по всему участку, на что получил папку с рапортами и отказами. У ведомства не было финансирования для установки такого количества камер. Могли поставить две на КПП, что и было сделано. Но за архивом никто не следил, а ведь все данные о делах и сотрудниках хранятся в архиве. Проговорив эту мысль Даниилу, я предложил купить за свой счет несколько камер. Даниил распорядился выделить на это средства из бюджета отдела. Бухгалтерия уже сделала запрос. К вечеру он был одобрен, и деньги на счету разморозили под нужды участка.

— Быстро работаете.

— Когда речь идет об этом похитителе, нужна оперативность. Много сотрудников сгинуло, сам видел.

Я кивнул, взял очередную папку и стал ее читать. В этом деле я нашел первое упоминание, что на месте преступления найдены следы борьбы и кровь. Я сразу же стал искать заключение экспертизы по крови, но ничего не было. Я спросил у Даниила об этом: «Товарищ майор, тут найдена кровь была, а данных экспертизы и анализа нет. Тела тоже нет в этом деле». Даниил посмотрел на меня сердито, взял дело и начал его листать. «А ведь и точно нет ничего», — проговорил он. Нужно найти этот шарф в вещдоках. Мы отправились с начальником в комнату хранения улик. В нужной ячейке было пусто. «Неудивительно», — подумал я. Даниил смотрел на меня довольно странно. Он был удивлен, озадачен и зол, но в то же время и рад. Он вскрикнул: «Где же ты был раньше?!» — и засмеялся во весь голос. Майор выбежал из архива в кабинет и стал кому-то звонить и говорить радостно, что в деле есть сдвиги, правда, на все вопросы был ответ — не знаю. Настал поздний вечер. Даниил начал собираться домой.

— Если ты думаешь, что я оставлю тебя тут — ты ошибаешься.

— Да-да, я уже иду.

Я кинул еще пару дел в портфель, и мы вышли с майором из кабинета. До дома мы шли вместе, я не решался спрашивать ни о чем своего нового товарища. Он тоже был молчалив. Но проходя мимо одной из уличных лавочек, молчание было прервано.

— Тут мы с ней первый раз увиделись. Мне было лет семнадцать, может, чуть больше, я не помню уже этого. Раньше город был краше и меньше, а в этом месте была сцена, а рядом клуб. В школьные годы ходили на танцы. Настька была первой девчонкой в школе, да и во всем городе. Многие за ней бегали, но стала она моей.

Глаза Даниила блестели под фонарями, я думал, что он вот-вот заплачет. Но Даниил продолжал:

— Здесь я ей и предложение делал, под той ивой. Но потом все изменилось, но думаю, историю моей свадьбы и отца тебе рассказали соседки. Особенно те, что старше будут. Держали меня и в психушке, и подозревали в убийстве. Дом оцепили, разобрали стены. Думали, что я маньяк и замуровал ту, которую любил, чтобы точно была рядом. Но она почти стала мне женой. Так куда еще ближе?

Даниил остановил свой рассказ вопросом. Посмотрел на меня, я пожал плечами — не знаю. Дальше продолжилось молчание. Мы дошли до многоэтажек, там майор протянул мне руку, я пожал ее, и он произнес: «До завтра». Я улыбнулся в ответ и отправился домой.



На улице я встретил мужчину, который стоял под деревьями в капюшоне и, как мне показалось, следил за двором, но хотел оставаться незамеченным. Он сделал шаг ко мне. Я не придавал этому значения и шел дальше. Мужчина протянул руку и схватил меня за плечо. Я резким движением откинул его руку с себя, а он засмеялся: «Дерзкий, значит? Ну это хорошо». Я тут же спросил, что ему нужно. Мужчина ответил:

— У вас в участке есть то, что нужно мне.

— Что это? Говори прямо. В участке много разного есть.

— Скорее кто, — засмеялся мужчина, — я неправильно выразился, прости.

— И кто же тебе нужен?

— Твой майор, с которым ты сейчас любезничал. Разговор к нему есть, а он вечно ускользает от меня.

— Адрес, полагаю, писать не нужно. Весь город знает, где живет Даниил.

Мужчина засмеялся, похлопал меня по плечу и сказал:

— Я знаю все и о нем, и о тебе, и обо всех в вашем управлении.

Он передал мне конверт. Развернулся и стал уходить, а напоследок сказал: «Камеры вам не помогут».

Я открыл конверт, а там были снова фотографии, как я сегодня шел в участок. Среди фото был и Даниил, который закрывал дом. Я убрал все назад в конверт и отправился домой. Там я сделал чай, принял душ и снова начал изучать дела. В этих не было ничего интересного. Только в последнем деле жена младшего лейтенанта пару лет назад рассказывала на допросе, что у их дома видела странного мужчину. Я вспомнил фигуру во дворе. Первая мысль, что это один и тот же человек. Я встал к ящику в столе, достал оттуда конверт с фото, взял тот, что получил сегодня, конверты были полностью одинаковые. По фото я ничего не мог сказать, но и там и там за мной следили. Но в этот раз была фотография Даниила. Я взял ее и стал крутить, на обороте обнаружил надпись корявым почерком: «Этот дом хранит тайны». Я вспомнил свой первый поход к Даниилу, вспомнил историю соседской бабушки. И в моей голове снова появились мысли, что Даниил может быть этим похитителем. Но я понимал, что еще тогда он мог от меня избавиться. Или отказал бы в помощи. «Хотя майор желает и в этот раз выйти сухим из воды, обойти следствие и запутать расследование», — подумал я. С этой мыслью я убрал все дела и фотографии. Фото Даниила положил в портфель, чтобы завтра задать вопросы, и пошел спать.



Утром я взглянул на календарь: сегодня была суббота. После того как умылся, поставил чайник и хотел было набрать номер телефона Даниила, как он сам мне и позвонил. Он предложил встретиться в моем дворе и вместе осмотреть место последнего преступления. Я согласился. Условились о встрече в полдень. Майор положил трубку, я тоже и отправился завтракать. За завтраком я еще полистал дела, но ничего нового уже не нашел. Тем более, что похититель сам вышел на меня, еще и следил за Даниилом. Выпив чай с бутербродом, у меня оставалась еще пара часов до встречи, и я, полистав программу, решил посмотреть детективные сериалы по телевизору, как раз шел старый добрый советский «Шерлок Холмс». Досмотрев до титров, я глянул на часы, было 11:40. Время собраться и выходить. Я спустился во двор аккурат в 12:00. Меня уже ждал Даниил. Я сразу его и не узнал без формы. Он крикнул мне: «Журналист, я тут!» Я подошел к нему с фотографией, сразу дал ее посмотреть. Майор опешил, что за нами идет слежка. «Он нас опережает», — сказал Даниил. Голос у него строгий и задумчивый. Я стал задавать вопросы про тайны в его доме, на что Даниил отмахнулся рукой и сказал: «Придет время — расскажу». Я кивнул. Мы прошлись по двору и ничего не нашли, дошли до места, где меня перехватил вчера человек и передал фото, там стали осматриваться. Я, кроме мятой травы и ломаных веток, ничего не нашел. Даниил же пришел ко мне с пакетиком, в котором лежал окурок.

— А теперь вспоминай, он курил?

— Я не помню уже. Тем более все было так внезапно.

— Но нужно хоть что-то, может, запах сигарет?

Я задумался и вспомнил, что был изо рта запах, как будто бы человек недавно курил.

— Да, мужик точно курящий.

— Ну вот и первая улика, настоящая улика, которая может выдать нам похитителя или его сообщника.

Даниил был доволен собой. Мы проходили еще некоторое время в поисках улик и зацепок. Я среди веток обнаружил конверт. Подозвал Даниила и хотел подобрать находку, но майор перехватил мою руку: «Мы и так наследили, давай аккуратно». Он надел перчатку, достал пакетик, поднял конверт, убрал его в пакет и сказал: «Все, что в нем будет, теперь материалы дела». Я согласился и спросил: «Даже если это будут какие-то ваши фото?» Даниил задумался, его взгляд потух, а затем набрался решимости и засиял: «Да, значит, время пришло». Я кивнул. Даниил снял перчатку, убрал новые улики в свою сумку и спросил: «По домам или отдыхать?» Я ответил: «Отдыхать, но в чем разница?»

— Нет разницы, но я на машине, и можно куда-то поехать, ты же тут недавно?

— Да, я тут ничего не знаю.

— Ну, значит, нам в музей и потом на пристань. Эти места таят в себе всю историю нашего городка.

Я согласился с его предложением, и мы отправились в музей.



Там работала одноклассница Даниила, и нас сразу же вписали в экскурсию, которая начиналась через две минуты. Люди уже ждали, когда откроют двери залов музея и подойдет гид. Даниил был доволен собой. Он говорил, что я буду удивлен некоторыми музейными экспонатами и историями города. И правда, с самого входа людей погрузили в историю местного милицейского участка. Там издавна работали предки Даниила, а его прадед 70 лет назад раскрыл подобное дело с похищениями, только тогда пропадали врачи из местной амбулатории. Оказалось, что тут в 20-х годах сидели некоторые белые. Они вели свою особую борьбу с большевиками и партией, а так как врачи были в этом городе все партийные, то их и похищали. Для каких целей — особо не было понятно, скорее всего, для запугивания общества. Но лейтенант Косицын раскрыл дело и вышел на всю преступную организацию. В то время похитителей и всю группу преступников признали террористами и расстреляли. Город был горд своим героем. Далее я узнал чуть больше про то, как Аркадий Лисицын из командования милицией стал на пост главы города. Ну а теперь Даниил был главой следственного комитета. Он был в звании майора и вот уже несколько лет вел дело о похищенных милиционерах. Экскурсия закончилась. Когда мы вышли из музея, я отметил майору: «А ваша семья важна в этом городе». Даниил улыбнулся, но его взгляд потускнел: «Важна была когда-то, а я сегодня не могу справиться с этим вот всем, да и ни жены, ни детей. Семья оборвется на мне». Я отметил, что такие мысли нужно отбросить и что майор еще достаточно силен для семьи. Он в свою очередь засмеялся и сказал: «Вырастешь — поймешь!» Я улыбнулся. И мы отправились в пирожковую. Приехав туда, изнутри услышали шум. Даниил взял из машины пистолет, и мы ворвались в помещение. Молодого продавца пирожков удерживал в удушающем человек в капюшоне. Я узнал того ночного гостя.

— Стой! — крикнул Даниил.

— Отпусти малого. Он тебе ничего не сделал и не сделает, — продолжал майор.

— Он многое знает и стал опасен, — человек в капюшоне взял нож и хотел было ударить своего заложника, но Даниил сделал точный выстрел. Пуля вошла между глаз. Продавец пирожков после этого резко развернулся и отправился бежать через кухню. Я моментально выскочил из заведения через главный вход. Пирожочник бежал к дороге, там стояла припаркованная восьмерка. Я ускорился, как мог, и в прыжке перехватил молодого человека аккурат у машины. Мы упали, и я оказался сверху на нем. Ударив кулаком по лицу, я его вырубил. Даниил вышел из заведения и спокойно подошел ко мне, развернул пирожочника на спину и застегнул на его руках наручники.

— Много знает, неужели мы их вот так случайно и нашли? — спросил Даниил.

— Глупая ошибка при их игре с фото и слежкой, — отметил я.



Пирожочник пришел в себя. Он сразу начал дергаться, пытался освободиться и сбежать, но как он был удивлен, что находится в наручниках. Мы стояли у его машины. Он сидел на земле, облокотившись на колесо. Даниил поднял парня, спросил, готов ли тот к диалогу. Пирожочник промолчал. Даниил взял его под руку и повел к своей машине. Я последовал сразу за ним. На заднее сиденье посадили нашего единственного подозреваемого. В пирожковой уже работала скорая и милиционеры. Тело успели отфотографировать, задали вопросы мне и майору. Но он ответил лишь на парочку и не дал провести беседу со мной. Сказал, что завтра все расскажет, в рабочее время. Сейчас же мы увезли пирожочника в милицию сами. И Даниил начал задавать ему свои вопросы. Первое время парень молчал. Тогда Даниил выехал за город. Я стал переживать. Майор заметил мою тревогу и отметил, что все хорошо, нет ничего страшного: «Мы отдыхаем, просто катаемся, посмотрим красивые места». Я кивнул и указал жестом на задержанного. Даниил отметил: «Малому свободы долго не видать, пускай подышит денек», — улыбнулся и свернул на грунтовку.



Мы проехали довольно много по проселочной дороге. Виды и правда были великолепные. Солнце стелилось по траве, придавая ей неописуемый изумрудный цвет. Тени косогоров прятали мелких полевых зверьков: я заметил, как в траве бегали ежики и мыши. Пока я смотрел на местную природу, Даниил следил за дорогой, и его пейзаж был лишь колея и пыльная трава по обочине, думал я. Но, посмотрев в лобовое стекло, я удивился тому, какой вид открывался Даниилу. Он смотрел будто завороженный на поле и дальний лес. «В тот лес мы с Настькой ездили на шашлыки», — прервал молчание майор. Я смотрел на него, вперед и слушал, что он скажет дальше. Но Даниил молчал.



С заднего сиденья раздался голос: «Че, ментяры, убивать меня едете?» Даниил засмеялся: «Зачем тебя-то? Ты важный свидетель всей истории». И в моменте майор стал серьезным, резко тормознул, что аж поднялась пыль вокруг машины, обернулся назад и спросил: «Или ты, мразь, замешан в этом всем?» Я смотрел на пирожочника в зеркало заднего вида: у него был испуганный вид. Даниил улыбнулся, я это понял по его ушам, которые шевелились, когда он улыбался. Пирожочник ничего не сказал, опустил взгляд вниз и молчал. Даниил нажал на газ, и мы дальше поехали: «Наслаждайся поездкой, а завтра будем говорить под протокол», — сказал майор парню. Тот повернул голову в окно, и в его взгляде проступила грусть, а за ней и слезы.



Так мы проездили до темноты. К двадцати одному часу майор привез нас всех к участку. Нас уже встречали дежурные. Они взяли парня и увели внутрь. Даниил вернулся в машину. Посмотрел на меня и сказал: «Ну что, журналист, плодотворный день. Это тебе не в бумажках копаться». Я улыбнулся. Он завел машину, и мы поехали. Он высадил меня у дома, сам поехал к себе. Я поднялся в квартиру, и в этот вечер мне ничего не хотелось. Я включил телевизор, шел какой-то фильм, я лег на диван и уснул.

Допрос

Пробуждение было быстрым: я вскочил с криком, мне приснился кошмар. Выстрел, пуля проходит сквозь тело, и жизни нет. Я тяжело дышал, думал о том, что же происходит сейчас с Даниилом. Встав с кровати, я взял телефон и набрал номер дома с окраины. Буквально спустя два гудка трубка на том конце поднялась, голос, уставший и унылый, спросил: «Кто?» Я опешил, не рассчитывал, что начальник ответит на звонок в такой час. Я заговорил: «Как вы? Я тут от кошмара проснулся». Даниил стал более оживленным: «Жить будем, подонка взяли, теперь утром проведем допрос, узнаем, для чего все нужно было им». Я кивал в ответ словам Даниила, будто тот мог меня видеть. «Чего ты молчишь, журналист? Уснул, наверное?» — говорил майор. Я вяло ответил: «До завтра». Положил телефонную трубку, на той стороне длинные гудки прервали диалог. Даниил был в норме, насколько, конечно, можно быть в норме после того, как стрелял в человека, особенно в таком маленьком и относительно спокойном городе. Я ушел дальше спать.



Утром после душа и банных процедур я быстро собрал все дела, что были у меня в квартире, и вышел из дома. Во дворе уже стоял Даниил, он ждал меня на машине. Я сел, и мы поехали к участку. Путь был недолгим, но ехали молча, казалось, что тянется целая вечность. И вот уже последний поворот и за ним КПП милицейского участка. Даниил показал пропуск, сержант отдал приветствие, приложив руку к фуражке, мы поехали дальше. Из машины мы пошли сразу на допрос этого парня из пирожковой. Даниил ворвался в камеру допросов, сразу кинул на стол папку с уликами и достал из кармана пакет с конвертом. Бросив его на стол, надел перчатки, вынул конверт, с улыбкой показал его пирожочнику. Затем показал отфотографированные с обеих сторон фото и письма, которые получал. Пирожочник засмеялся: «Мусора, а вы внимательные!» Даниил кивнул, а до меня только сейчас дошло, что все конверты и фото были заляпаны жиром, а на последнем фото были частички муки. Теперь я сам начал улыбаться, причем от того, что оказался так глуп, что не обратил внимания на эти следы. «Ну, что, Максим, пора все рассказать, для чего все эти похищения, как это связано с Настей? Почему ты вошел в это дело? Кто был тот в капюшоне, он не местный, по базам его нет. Почему он тебе угрожал?» Пирожочник опустил голову: «Почему, хороший вопрос, наверное, потому что нужно было что-то делать, чтобы жить, не просто существовать». Я смотрел на то, как Максим что-то бубнит себе под нос, и обратился к майору: «Слушайте, так ведь малый поехавший». «Сам ты поехавший!» — заорал Максим. Я опешил, Даниил стукнул по столу, задержанный испуганно посмотрел на майора, а тот в свою очередь спокойно произнес: «Рассказывай». Максим снова опустил голову: «Они живы, мы не убийцы». Даниил расслабился: «Хорошо, продолжай».

— Мы их не убиваем, все, кто пропали, по сути, сами этого хотели. Возможно, нам казалось, что им нужно что-то новое.

Даниил перебил задержанного.

— Нам? Сколько вас?

— Я все расскажу по порядку. Не нужно лететь вперед. У нас организация. Довольно большая, особенно по меркам города. В ней есть и из милиции люди. Все фамилии я напишу на бумаге после рассказа.

— Принято. Рассказывай теперь.

— Мы начали работать еще в 50-х. Организовали подполье и помогали людям бежать от репрессий. Вывозили сначала детей и женщин. Не всегда было возможно спасти главу семейства, которого заподозрили в предательстве. А его семье уйти от позора мы могли помочь. Так что все так и крутилось. Годам к 80-м все дело застыло. Люди разошлись, остались только главные, организаторы. Но затем перестройка, развал Союза. Снова начались истории с гонениями людей. Но в этот раз повылазили бандиты. Заняли производства, терроризировали рынок местный. Там торговал мой дед булочками, пирожками, хлебом. У нас была большая пекарня, дело приносило доход. Пришли так называемые братки и потребовали делиться, они нас крышуют и защищают, а мы им 70% прибыли. Дед отказался. Ему пригрозили, что вернутся. И вот в те дни организация снова собралась. Деда увезли, пекарню перепродали, нашу семью оставили дольщиками. Отец стал главным пекарем, инженером там каким-то. Братки больше не тревожили семью. Дед же был перевезен в другой город. Астрахань, если не ошибаюсь. Открылся там. Говорил в письмах, что у него самые вкусные пирожки. Но это лирика. Если по делу, то и Настю так же увезли, много кого. Кого-то насильно, как мента недавно, он начал мешать.

— Настю за что? Что ей угрожало? Где она сейчас? — закричал Даниил.

— Она жива, живет под Калугой. У тебя, майор, есть внуки. Две девочки. Сын твой женился. Все у них хорошо. Настя никого не искала даже, верны вы остались друг другу. Увезли мы ее из-за той предвыборной кампании, когда убрали твоего отца. Да, Данька, он не сам умер. Менты тогда ничего не делали. Мэр новый хороший, да, но вот только отец твой не хотел уступать должность. Мы и зашевелились. Хотели и тебя увезти, но не стали трогать. Было бы на руку убийцам. На тебя повесили бы. А Настю увезли, спрятали, так и тебя спасли от участи папки твоего.

— Ты же совсем малой, сколько тебе? 20?

— 27. Да, молод. Архивы хранятся, а твоя история довольно популярна, да и искал ты нас все годы эти. Нашел вот, журналюга московский помог тебе. Но скоро ты меня отпустишь, особенно после списка всех фамилий и адреса Настьки, — пирожочник растекся в улыбке, думая, что ему все сошло с рук.

Даниил достал из папки дела чистый лист бумаги и ручку.

— Пиши, — строго сказал майор.

Максим взял ручку и начал выводить буквы в слова, в имена и фамилии всех, кто был в организации. В конце расписался и добавил: «Чистосердечное признание». Даниил улыбнулся. Потом его лицо исказилось в злобной гримасе, и он прокричал:

— Адрес, быстро!

Я дал Максиму еще один лист, он написал на нем адрес, где жила Настя.



Мы с майором вышли из комнаты допроса. Теперь я стал задавать вопросы: «Почему не спросили о том, кто же был убитый и почему угрожал?» Даниил нехотя посмотрел на меня: «То, что мне было нужно, я узнал. Дальше будут работать следаки и опера». Я кивнул и молча пошел рядом с ним. Мы пришли к кабинету начальника. Даниил открыл его, мы вошли, я выложил из сумки все дела, что там были, а майор начал кому-то звонить. «Выйди», — строго сказал он мне. Я вышел из кабинета и пошел к комнате допросов. Войдя в наблюдательный отдел, я стал слушать, что там происходит. Я узнал, что Максим уже как два года вступил в это подполье похитителей. Сначала они и правда делали добрые дела, но потом почувствовали свою власть и безнаказанность. Милиция всей России расследовала подобные случаи исчезновения. Пропадали и менты, и журналисты, однажды пропали даже люди из ФСБ и несколько депутатов. Правда их потом нашли мертвыми. Максим и об этом рассказал, убийства были оправданы защитой подполья и тем, что такие люди принципа не остановились в поисках. Следователь спрашивал и про Даниила, почему его не убрали. Ответ пирожочника удивил: они не видели в нем угрозы. Майор работал, что-то искал, иногда приезжали москвичи и любопытные журналисты, их быстро убирали. Отправляли часто в страны Балтии или в Сибирь. Там они спокойно жили, не задавая всех этих вопросов. Следствие не понимало, почему такая серьезная организация так прокололась на фото. История Максима про это была смазанной. Он сообщил, что это придумал один из кураторов подполья, Артем, он был из местной администрации. Решил убрать Даниила в преддверии новых выборов, но решил поиграть с ним в детективные игры. О приезде этого журналюги никто не знал. Но пришлось и его вовлечь. Вот тут все пошло не по плану. А еще тот мент, что начал вопросы задавать. Взяли его во дворе, надели мешок на голову, на вокзал увезли, дали денег, отправили на юг. Пускай отдохнет и не мешает. Он и сейчас там, семью ждет. Но журналист и Даниил доставили много проблем.



Максим вел себя так, будто его завтра уже отпустят, но у Даниила были иные планы. Когда я вернулся к нему в кабинет, чтобы рассказать, что было в допросной, он меня опередил.

— Слушай, ты сослужил отличную службу. Вот список фамилий, тут почти все наши местные чиновники, к ним уже выехали из областного управления ФСБ. Теперь этой всей организации придет конец.

— А что за история в музее про белых, врачей она вообще не сходится.

— Почему не сходится? Если хочешь, пойди спроси у пирожочника, но он тебе скажет, что в 20-х увозили всех кулаков, спасали от красных. Затем от репрессий, теперь вот просто вошли во вкус и решили, что кому-то нужна помощь. Но теперь этим скотам нужна помощь. Операция уже началась. К нашей администрации группа уже подъезжает. Те расскажут про всю сетку.

— Даниил, а вы не боитесь, что никого не тронут? Что там у них все куплено или есть влиятельные люди?

— Нет никого влиятельнее ФСБ. Они единственные, кто в наши годы постразвала не стали коррупционерами. Россия для них на первом месте, а не все эти похитители и играющие в героев. Да и у меня там хороший друг служит в Москве в полковниках.

— Значит, ждем хорошие новости.

— Пока ждем новости, мне надо ехать. Знаешь это место?

— Да. Могу показать. Поездом или самолетом?

— На машине.

— Сутки на машине.

— И чего ждем?

Дом на окраине

Мы вышли из участка. Пока шли по коридору, во всех кабинетах разрывались телефоны. В участке была суета. Во всей суматохе было понятно, что повязали кого-то крупного. Мы с Даниилом сели в его машину и выехали. Путь лежал через центр города, мимо ратуши. Там уже стояли милицейские машины, ОМОН выводил из здания людей. Вот под дулом скрученного вывели нашего мэра. Грубо посадили в бобик и сразу уехали.

— Вот так работает милиция. Без тебя, по всей видимости, мы бы не справились. Как рассказал задержанный, ты стал непредвиденным обстоятельством в их плане, и посыпались ошибки.

— Значит, не зря приехал на родину своих предков.

— Точно не зря. А теперь отдохни. Ты славно потрудился. Будет, что написать, журналист.

— Точно будет.

Я откинулся на кресло и закрыл глаза. Даниил вел машину. И набирал скорость по автостраде.



Проснулся я из-за тишины. Не было шума мотора. Посмотрев по сторонам, никого не увидел, я вышел из машины, на улице стоял Даниил, мы были на заправке. Майор подошел ко мне, похлопал по плечу и сказал:

— Уже днем ее увижу. Думаешь, она еще ждет?

— Товарищ майор, уверен, что всегда ждала. Но сначала нужно отдохнуть, она никуда не денется.

— Ты прав, но разве я могу терять время на отдых?

— Вы искали ее столько лет, несколько часов можно подождать еще.

— Ты прав.



Мы сели в машину, отъехали от колонки, Даниил пересел на заднее сиденье, там лег спать. На отдых ему потребовалось два часа. Майор резко подскочил с кресла, вышел из машины, похлопал себя по щекам и спросил, продают ли тут кофе.

— Продают, я только что оттуда, — я протянул ему стаканчик горячего черного кофе.

— А вот и рассвет. Пора в путь.

Мы сели в машину и поехали. Когда мы были уже близко к тому селу, где жила Настя, Даниил начал нервничать.

— Я как школьник, который идет на первое свидание.

— Не стоит переживать. Если нужно, могу первым подойти к ней и предупредить.

— Да, спасибо.

Мы въехали в город Ермолино Калужской области. Там стали у местных расспрашивать о Насте, долгое время никто ничего не мог сказать. Но вот к вечеру нам свезло. Мы встретили женщину лет пятидесяти, она нам и рассказала, куда нужно проехать.



Мы подъехали к дому на окраине.

— А у вас есть что-то общее, да?

Майор растерянно улыбнулся. Его взгляд был просто щенячьим, я засмеялся и сказал:

— Да, я иду.

Я вышел из машины. Постучал в дверь. Открыла женщина. Она стала меня обнимать и целовать в щеки. Из машины вышел Даниил, подошел к нам. Я вырвался из объятий Анастасии и произнес:

— Мам, я его нашел, а он тебя.

Вид Даниила сменился с радостного на удивленный. Он застыл, потом его глаза наполнились слезами, которые покатились по щекам и стали капать на его милицейский китель. Настя тоже вся в слезах подошла к майору, обняла его и сказала:

— Я тебя ждала столько лет. Вот и твой сын уже взрослый. Завтра приедут его жена и дети. Познакомишься с семьей.

Я скованно махнул рукой:

— Привет, пап, прости, что не сказал ничего. Как видишь, нужно было решить одно дельце. Мам, новости смотрела?

Анастасия развернулась ко мне, держа папу за руку:

— Да, по всей стране задержания происходят. Тут вон одного депутата взяли, в Москве прокуроры, адвокаты, из Кремля кого-то даже взяли.

— Серьезная сетка у них была, — сказал Даниил.

— Была, — подытожил я.