Обычная история

Последний изрядно помятый осенний лист мокрой тряпкой полоскался на ветру. Ветер был резкий и холодный. Поэтому лист съёжился старательно ссутуливая  порыжевшие плечики в надежде стать как можно меньше. Это ему плохо удавалось. Октябрь был безжалостно, до жестокости холодным. Он недавно отвоевал этот город у сентября и ревниво оберегал свои владения от любых поползновений на свою территорию. Октябрь укрыл улицы влажным тяжёлым серо-бурым туманом. И туман стал хозяином. Он удобно расположился в городе и теперь норовил заполнить дома и квартиры  пушистым упругими щупальцами заползая в подъезды, открытые двери и окна. И в этом сером месиве невзирая на превратности судьбы в виде мелкой мороси носилась стайка ребятишек пиная перед собой старую покрышку. Покрышка была большая и тяжёлая. Она вальяжно перекатывалась с боку на бок норовя  неожиданно ткнуть кого - нибудь из озорников под вертлявый зад. Очередная её коварная попытка удалась и над улицей сотнями звонких колокольчики зазвенел  яркий, разноголосый и жизнеутверждающий детский смех. Покрышка не обижалась на детей. Просто в силу своего возраста и комплекции ей было очень нелегко угнаться за юркими малышами. Зато сколько радости и веселья принесла она человеческим детёнышам! Правда и измазались они знатно. И, скорее всего, дома их ждет неминуемая расплата за столь легкомысленное поведение. Но, кто не был молод?! И когда это останавливало неугомонную молодёжь?!
А покрышка верно служила детям принимая активное участие в их развлечениях. Она работала колесом которое катали, снарядом в боевых действиях и разнокалиберных "разборках" юных шатунов. Её водружали на старенькое сидение качели, она работала низенькой табуреткой - не сидеть же в самом деле на мокрой земле!  Да мало ли способов применения старой лысой потёртой покрышке может придумать быстрый и смекалистый детский ум! А когда пришла зима и засыпала снегом двор на ней лихо скатывались по натоптанной  дорожке иногда довольно опасно приближаясь к припаркованным во дворе  автомобилям. Временами, если родители совершенно неожиданно часов в восемь вечера одновременно загоняли детей домой, с чем дети были категорически не согласны и боролись всеми доступными им способами типа “ещё пять минуточек!”, “сейчас-сейчас!”, “уже бегу, мама!” и “я не слышал!”, а, иной раз, пригнувшись за кустами, как партизаны, норовили юркнуть за угол дома, забывали покрышку прямо там, где была прервана игра. И брошенная покрышка лежала и тихонько подрёмывала. А рядом стояли разнокалиберные машины и у всех колёса были обуты во вполне себе приличные покрышки. А  некоторых случаях прямо в новенькие и ещё ярко чёрные обувки с красивым глубоким протектором с ещё незатёртыми временем надписями на боках! Старая покрышка лежала тихо-тихо, стараясь быть незаметной и радуясь, что её присыпало пылью силясь слиться с окружающим рельефом. Но в любом коллективе, даже самом маленьком и очень временном, существует иерархия. И, конечно, парочка самых новеньких и амбициозных покрышек на передних колёсах Ниссан Х-Трейл решительно не могла вынести столь недостойного соседства в виде старой, пыльной, вытертой до самого корда замарашки. “Ну надо же настолько не следить за собой!” - начали травлю несчастной высокомерные особы фирмы BFGoodrich
“Фууу! Она же совершенно пустая!”- поддержали её спесивые Goodyear.  “У неё  даже нет камеры!”,  “Она же нищая, безмашинная!”, “Да кому она нужна?! “Пустышка!”- кричали довольно свежие Michelin.   “Погляди на себя! И не стыдно быть такой  замарашкой?!” - осуждающе неслось со всех сторон. “Посмотрите на неё! Ей даже сказать нечего!” - и так каждый вечер изо дня в день… Что оставалось бедной старой Dunlop, только молчать и надеяться что завтра её бросят где-нибудь подальше от ополчившегося на неё общества. И, конечно ей было что рассказать из своей долгой и интересной прошлой жизни. Но кто бы стал слушать её, заранее обречённые на провал, истории. Снобизм в шинном сообществе был неистребим. Даже самые незаметные и подержанные шины, в лучшем случае, молчали, а то и норовили подыграть высокомерным подругам и норовили проезжая мимо окатить водой из лужи или обрызгать грязью. Правда, зимой было полегче. На морозе вести светские беседы было некомфортно. Холодно было. И спасительный снег укрывал мягким пледом от осуждающих взглядов бедняжку. И на бока налипал снег, а не обёртки от конфет и мороженого с пылью пополам. Зиму покрышка любила. Век бы только и жила в декабре или январе, или декабре! Только так не бывает, чтоб весь год - зима. И пришла весна. И привела капель и дожди, и ручейки вдоль тротуаров и грачей и теплые солнечные зайчики на старых израненных боках Dunlop. Тихонько лёжа под кустом сирени в стороне от запаркованных автомобилей, вдыхая умопомрачительный аромат от тяжёлых пахучих гроздьев покрышка подрёмывала в относительной тишине прося небеса наслать амнезию на Goodyear, Michelin, Dunlop и иже с ними. Ну, или, на худой конец, одарить резиновых сплетниц каким-нибудь ОРЗ или ОРВИ, чтобы хоть на какое-то время они потеряли голос.
Голос возник рядом внезапно. И принадлежал он мальчишке лет семи оповещавшего ведомого за руку “дядю Володю” о замечательной находке. Дядя Володя сочувственно кивал головой и соглашался, что это непорядок оставлять под кустом не нужные вещи. Задумчиво смотрел на старания ребёнка поднять и отволочь брошенку за пределы двора. А потом остановил мальчишку и, зачем-то отобрал трофей, отёр откуда-то появившейся ветошью и пристроил его возле гаража стоящего в дальней стороне двора строго-настрого запретив выбрасывать покрышку. А дня через четыре, когда всё мальчишечье население двора уже измаялось от неизвестности пытаясь угадать зачем пенсионеру это старьё (интересно ведь, вдруг самим понадобится?!), открыл гараж, взял большой сапожный нож и принялся разрезать покрышку. Рядом стояли початые банки с остатками краски разных цветов. Происходило что-то загадочное и чрезвычайно интересное! Но родители (ох, уж эти мамы!) разобрали детей по домам мотивируя это необходимостью делать домашние задания, близящемся наступлением темноты и прочими взрослыми заморочками. На следующий день дядю Володю никто не видел. И через день ребятне не удалось прояснить ситуацию с покрышкой и пенсионером. А вот, через два дня, вернувшись кто из школы, кто из садика, кто с работы, жильцы многоквартирного дома увидели в палисаднике чуть в стороне от кустов сирени лебедя с белыми крыльями, красным клювом и гордо изогнутой шеей! Он стоял на нежной молодой изумрудной траве. К нему наклоняли тяжёлые от цветов ветви кусты благоухающей сирени и ни одна каучуковая злоязычница не только не узнала в прекрасном изделии старую покрышку, но и всячески пытались обратить на себя внимание нового незнакомца. Сколько славословия и лести вылилось на преображённую покрышку! Как быстро и  радикально менялись мнения, суждения и взгляды! А дети опять где- то раздобыли очередную резиновую забаву и прикатили её к гаражу дяди Володи. И рядом с лебедем появилась сова. Потом заяц. А потом в круглая клумба и анютиными глазками. Во двор стали заглядывать любопытные и фотографировать резиновое великолепие, бабушки приводили дошколят показать сказочных зверушек и запечатлеть на их фоне свои чада. Ракурс здесь был удачный и освещение - в самый раз. Сквозь молодую яркую листву вяза у парадной небо рассыпало пригоршнями золотистых веселых зайчиков.  Молодые мамы с колясками неспешно бродили по тропинкам. И дядя Володя грел на солнышке по стариковски ноющие колени. По городу шагал июнь.  Разноголосо и звонко галдела на игровой площадке неугомонная детвора...
           Да..., вот такой приключился  "Андерсен" во дворе обычной московской многоэтажки.