Тени прошлого -6

  В комнате капитана Султанова, Сашка метался на постели всю ночь, а под утро у него начался сильный жар. Он задыхался, стягивал с себя тонкое одеяло, вскидывал голову с подушек. Ему казалось, что он лезет куда-то наверх в горы, не может никак туда взобраться, срывается, падает в пропасть, хочет удержаться за её край, но снова срывается и летит отвесно вниз. Терещенко пытается открыть глаза, напрягает зрение, но ничего не видит. У него в зрачках темно, в сторону расходятся яркие круги, а потом всё куда-то опускается вниз по спирали. Пространство раздвигается, он видит светлый коридор больницы, выходят врачи в белых халатах, скорбно смотрят на него, а один из них произносит громко и чётко: "Пётр Ковалевский сегодня утром скончался в больнице, не приходя в сознание..." Сашка замотал головой, со стоном поднялся с подушек, откидываясь всем телом назад. Евгений, разместивший его у себя в комнате на турбазе, подскочил, обратно водрузил его на кровать, смочил губы из чайной ложки, а потом бросился за врачом в соседний госпиталь.
- Что я могу тут сказать? - говорил пришедший вместе с медсестрой, седой пожилой врач. - Сильное переохлаждение, температура поднялась, парень в бреду, но хрипы едва прослушиваются. Скорее всего сильнейший бронхит. Сосуды сузились, вот и тяжело дышать. Но, возможно, что и воспаление лёгких на подходе. Я оставлю вам сестричку, она поделает ему уколы через каждый час, пока не снимет жар и озноб... А госпиталь переполнен вчерашними пострадавшими, нет мест, чтобы его положить. Тут наблюдать будем, я приду ещё к вечеру. Организм молодой, справится. Я смотрю, у него ещё синяки не до конца рассосались, желтизна под рёбрами с правой стороны. Были переломы?
- Да, доктор... Сломано два ребра, а на трёх других были трещины. Но уже зажили, затянулись, - ответил с волнением Евгений. - Были травмы от падения с высоты, а так же... после избиения.
- Бурная, однако, у парня молодость... Тем более, тяжесть дыхания обусловлена прежними травмами рёбер. Но, будем надеяться. Сейчас Людочка ему противовоспалительные уколы поделает, - доктор ещё раз внимательно осмотрел Александра, пощупал пульс, послушал сердце и удалился, оставив с ними к комнате медсестру.

  Во второй половине дня на турбазу в Зеленково за своими задержавшимися со вчерашних суток сотрудниками, явился Иван Вдовицин, чтобы отвезти всех обратно а район 21 пикета. После происшествия и неразберихи, связанного со стихийным бедствием, все милиционеры, которые были направлены в этот район для помощи местным бригадам, разместились на ночь на турбазе.
- Мест не хватило, вот я Сашку к себе и взял, - говорил Ивану Султанов, кивая головой на лежавшего в полубредовом состоянии Терещенко. - Куда ты его заберёшь? Ты его не довезёшь. А тут врачи, рядом медсанчасть и госпиталь. Но, что-то уколы не шибко помогли. Сестричка ему уже их штук пять вколола, а никакого видимого результата. Температура не спадает. Дышать ему тяжело.
  Иван подошёл к кровати. Медсестра ушла, обещая вернуться со спиртовкой и банками, но Сашка так сопротивлялся, так брыкался, что она не надеялась ему эти банки поставить. Это его бредовое состояние, связанное с высокой температурой, двоило сознание. Он понимал, знал, где находится, и в тоже время видел в комнате посторонних людей, которые растворялись по тёмным углам, проступали на потолке, на белых стенах, прятались за занавесками. Сашка крутил головой, пытаясь разглядеть Султанова и приехавшего Ивана.
- Мне жарко, - шептали его пересохшие губы. - Откройте окно... Душно!
- Нельзя тебе охлаждаться лишний раз, там сильный ветер, - отвечал ему Евгений, и тут же обращался к Ивану. - У нас на фронте в санитарной роте были такие случаи когда солдаты падали в ледяную воду на марше, сильно переохлаждались. Так мы их лечили чистым спиртом, или водкой на худой конец. Мне тут от соседей принесли...
- Вот-вот, и я помню, как нас родители пользовали от простуды, - пробасил Иван. - Несите, попробуем дать!..
  Пока Евгений наливал в стакан водки, Иван подсел к Терещенко, обхватил его за плечи, поднимая голову от подушек.
- Давай, выпей, надо! - уговаривал он, поднося стакан к его губам.
- Нет-нет, не могу!.. Не надо! - отстраняя рукой стакан с водкой, отвечал Сашка.
- Не можешь?! А что ты вообще можешь?! - разозлился Иван. - Нырять с головой в ледяную воду он может, а выпить лечебный напиток - нет!
- А-ну, давай держи ему голову повыше! - скомандовал Султанов, закатав рукава синей сорочки. - Дай сюда стакан!
  Они вдвоём навалились на несчастного Терещенко, зажали его в клещи, поднесли стакан к губам и насильно влили ему в рот эту противную для парня, обжигающую жидкость. Он хлебнул большой глоток и задохнулся. Сильно покраснел, закашлял, отпихивая своих благодетелей. Султанов не останавливался, он сделал ещё одну попытку влить в Сашку "лекарство". Тот испуганно, но уже осознанно, оставив бредовые возгласы, посмотрел на обоих.
- Ну, а теперь бери стакан в руки... и сам! - сунул ему гранёную тару Султанов.
- Нет, меня тошнит, - начал было Терещенко.
- А, ну-ка, я сказал, давай, живо!.. Ну, пока я не разозлился... Залпом её!..
  От грозных окриков Султанова, Сашка замер на мгновение, вцепился крепко двумя руками в этот стакан, гулко выдохнул и... одним махом влил в себя эту, как ему всегда казалось "гадость".
  Он покраснел ещё больше, но через пару минут расслабился, опустился низко на матрас, повернулся вниз лицом на постели, уткнулся в мягкие подушки, а вскоре лежал бесчувственный, как тряпичная кукла, ничего не ощущая и не чувствуя. Тело отяжелело вместе с головой, но дышать стало легче.
  Когда вернулась медсестра, он крепко спал под тонким одеялом. Она принесла с собой набор для баночной процедуры и вопросительно взглянула на стоявших у постели больного Ивана и Евгения.
- Ну вот, мы вам его тёпленьким преподнесли, - улыбнулся Султанов. - И никакого теперь брыкания с его стороны не будет. Лежит, как манекен!.. Можете приступать, он как раз голый и на животе!..
  Евгений откинул кусок одеяла с Сашкиного загорелого тела. Людочка отшатнулась.
- Да нет, не бойтесь, это не в том смысле, что совсем голый, а в том, что банки можете ему ставить... Он в трусах! - быстро поправился Султанов, видя смущение молоденькой девушки, только начинавшей свою служебную деятельность на поприще медработника.
  Они помогли ей развернуть Сашку поудобнее. Людочка быстро приступила к своим манипуляциям, буквально за пару минут налепила ему банки на всё пространство спины, даже на боках они крепко присосались. На теле сразу образовались сине-фиолетовые кругляши, они на глазах набухали под банками, краснели, потом синели, что было понятно - манипуляции не прошли даром.
- Прямо в точку попали, - ликовал Иван. - Гляди, как вытягивает!
  Он укрыл Сашку сверху тонким покрывалом. А тот ничего вокруг не видел и не слышал, первый водочный урок ударил по голове и вогнал в глубокий приятный сон. Его в детстве тоже поили белой сивухой, но это был самогон, и не такой крепости, к тому же, дома плохо относились к такого рода напиткам, а после смерти родителей, Надежда запрещала даже думать об этой водке, перед глазами были нелицеприятные примеры спившихся соседей. Однажды Сашку "угостили" в школе. Он до сих пор помнит, какой это был кошмар! Сердце колотилось так, что хотело выпрыгнуть из груди, было страшно от этого, тошнило, потом сильно кружилась голова. Ничего хорошего он не мог вынести из того первого опыта. Ноги не слушались и подкашивались, когда он всё же пришёл домой под гневные взгляды сестры. Ну, а когда утром протрезвел окончательно - был широкий отцовский ремень ему воспитателем!.. О, с каким укором на него взирала сестра после экзекуции!

  Он пробудился лишь на вторые сутки, когда свежесть раннего утра за окном проникла в комнату своей живительной прохладой. Температура спала, дыхание восстановилось, грудь вздымалась легко и свободно.
- Что с Ковалевским? - первым делом просил он у Евгения. - Он умер?!
- С чего ты взял? - Султанов подошёл к кровати. - Ты же не выходил никуда...
- Я слышал, как врачи говорили... Он умер?! - у Сашки расширились зрачки.
- Где ты слышал, от кого? - Султанов пытался снова уложить на постель вскочившего Терещенко. - Ты бредишь... Ты просто бередишь!.. Это тебе от высокой температуры показалось, голоса и прочее... Что вскинулся, как тырчок?!
  Александр ухватил его за рукав, с силой потянул на себя:
- Так это... правда?!
- Жив твой Ковалевский... Жив! Успокойся. Его родителям уже сообщили через посольство в Москве о происшествии. Скоро выезжают сюда, заберут его... Увезут с собой, - Султанов поправил одеяло, потрогав Сашкину голову. - Вот, благодаря тебе и живой остался... получается, что ты за его подлость ему жизнь подарил, ценою собственного здоровья.
- Зачем теперь считаться? Какие тут могут быть счёты?! - Сашка улыбнулся. - Вы же сами говорили мне, что нормальному человеку враги не нужны...
- Усвоил, значит, мою науку? - ухмыльнулся Султанов. - Запомнить правило легко, а вот следовать ему по жизни, ох как бывает трудно... не по силам многим. Ну, ладно, мы с тобой ещё поговорим о разных превратностях судьбы, а теперь мне пора... Я сюда в посёлок не прохлаждаться приехал, - Евгений встал, прошёл к двери. - Буду поздно вечером, если что-то понадобится или станет плохо, зови сестричку. Я там на посту оставил записку дежурному, чтобы к тебе почаще заглядывал. Пока!

  Иван уже давно находился на своей рабочей точке, а Евгений занимался своими неотложными делами, он отправился снова к начальнику госпиталя Мусатову для беседы. В Краснодаре в это же время в кабинете у генерала Субботина тоже состоялся разговор с полковником Богдановым.
- Конечно, наш Султанов не комиссар Мегрэ, и Шерлока Холмса он не напоминает, но кое-что подсказать в нужную минуту может, - говорил Виктор Павлович генералу Субботину. - Он сегодня пойдёт со своим предложением к Мусатову, объяснит ему все свои выкладки. Пока он в Зеленково находится, нужно установить до конца некоторые моменты. А ваша задача сейчас вспомнить тот день, в который сделана была эта фотография. Кроме вас двоих, кто на ней изображён?
  Генерал достал фотографию из рамки, внимательно взглянул на неё:
- Вот я стою... рядом Мусатов, он тогда уже был военным медиком... Чуть в стороне Дудников Руслан, - указывал пальцем Субботин, водя рукой по снимку. - Мне руку пожимает начальник санчасти Мельников, он стоит рядом с помощником первого коменданта Берлина генерала Берзарина, Дроздовским. Ольга Дроздовская, кстати, дочка помощника коменданта, живёт здесь в Краснодаре. Мы с ней встречались как-то пару раз, она вышла замуж и весьма удачно за строительного инженера. А сзади идёт колонна пленных немцев и власовцев... Они тут только на дальнем ракурсе и боком. Трое человек лишь видны хорошо, что рядом остановились с караульными. Вот они, - говорил генерал, разглядывая их лица. - Но никто мне не знаком. Всем лет по двадцать, двадцать пять - не больше. Это те, что на снимках, а вот я помню, что и пожилых там было до черта... Но сюда они в объектив не попали. Все истощённые были, голодные. Их кормили, помню, в комендантской столовке.
  Богданов взял карточку в руки:
- Евгений полагает, что именно из-за этой вложенной карточки, украдена папка с проверочным материалом, потому что до этого, ничего подобного не происходило. Я запишу все имена, которые на фото?
- Пожалуйста! Многих уже нет в живых...
- Я знаю! Скажите, а кто-нибудь из ваших друзей, знакомых интересовался отправкой документов по запросу, или этим фото?
- Нет, никто, - пожимал плечами Субботин. - И кому интересоваться-то? Мои домашние никогда не лезут в мои служебные дела, а здесь в кабинете хозяин только я. Знал секретарь про отправку с вложением, но не уточнял какого оно рода. Я бы мог его и в описи не указывать, но для порядка всегда делаю, как положено, - генерал расстегнул ворот кителя. - Прямо чертовщина, какая-то! И это спустя почти двадцать лет после войны...
- Они ещё долго будут нам аукаться, тени прошлого, долго о себе напоминают из мрачного подземелья своими уродливыми силуэтами. Так же, как и Рахманинские ублюдки. Никак не успокоится художник!..
- Что там про них, пока ничего не известно? - спросил Субботин, присев на стул.
- Послали запросы в Прибалтику. Прибывший подельник Кряж оттуда родом, это показал Опойков. Но фамилия этого гада не известна. А вот кличка приметная, может быть что-то и проклюнется, - ответил Богданов.

  Евгений Султанов внимательно изучал личные дела сотрудников госпиталя. Он больше часа уже находился в кабинете у Мусатова. Хозяин кабинета бросал на него исподволь косые взгляды.
- Думаю, что это бесполезная затея, любезный... Искать иголку в стоге сена. Вы нам копии привезли, мы вам за это признательны. Что ещё надо?
- Выяснить всё до конца, пока я здесь нахожусь. Приказ полковника Богданова.
- Я тоже военный, понимаю!.. Приказы надо выполнять. А смысл?!
- Смысл тоже имеется, - Евгений откинулся на спинку стула. - Я постараюсь вам пояснить, чтобы вы поняли весь посыл розыскных мероприятий... Каждый год так или иначе меняется состав служащих госпиталя: кто-то увольняется со службы, кого-то переводят по другим гарнизонам, городкам. И всегда с этим связаны проверки нового пополнения. А тут всё было хорошо, раз за разом, до сегодняшнего момента. Получается, всё сопряжено с этим вложением. Вам прислали фото из города, и пропала папка с документами в результате, в которой это фото находилось. Верно?
Начальник госпиталя утвердительно кивнул, но при этом произнёс:
- Так, но ведь это может быть и совпадение?
- Смотрим далее, если всё же отталкиваться от этого события, - продолжал Султанов. - Ведь если не пропала опись документов, то она не интересовала сама по себе. Значит, и документы проверочные кого-то мало интересовали. Если там в них содержались сведения, которые могли повредить дальнейшей карьере и прохождению службы кого-то из вновь поступивших на работу, то и опись бы увели. Она в отдельном конверте лежала и её легко могли бы обнаружить в этом же ящике, так? Но взяли только содержимое присланной папки с документами. Значит, кроме всего прочего, там было нечто интересующее больше всех этих справок и печатей. А именно - вложение в виде старого фото из личного архива генерала Субботина. Теперь вспоминайте, кто конкретно приходил в ваш кабинет после получения этих документов, кто мог их тут у вас видеть?
- Народу было много, всех не упомнишь... Каждый день суета, знаете ли...
- Вспоминайте всё по минутам, это очень важно! - напутствовал Евгений.
- Так!.. Ну, получил я их утром с курьером, а потом всех собрал на совещание в зале. Про документы я там не говорил никому, что они прибыли. В кабинете после совещания ко мне зашли товарищи по вопросу открытия филиала медсанчасти в Никольском. Тоже крупный населённый пункт, а медучреждений там нет. К нам едут по всяким нуждам... Был совхозный директор с председателем партячейки, их привёл наш Зеленковский второй секретарь райкома. Вот с ними как раз и состоялся разговор по вопросам кадров. Я сказал, что новое пришло к нам пополнение и мы можем уже обеспечить их медпункт кадрами, потому как и результаты проверки сегодня получены. Я вынул папку, показал им списки прибывших, мы вместе обсудили, кто конкретно нужен там из медиков. В общем, был типично деловой разговор. Секретарь ещё отметил, что проверка в этот раз прошла быстро, а я напомнил, что это мне генерал Субботин поспособствовал, мы с ним, мол, всю войну бок о бок прошли по фронтам, и фотку достал показать. А вошедший мой заместитель предложил при них, что, мол, эту карточку надо в наш музей поместить, как военную память.
- В какой музей? - заинтересовался Султанов.
- В наш импровизированный музей, куда мы все материалы размещаем, нашего госпиталя касаемые, - не без гордости ответил Мусатов. - У него история тоже богатая, в нём многие уважаемые медики служат, которые на фронте, как и я воевали. Вот там и письма с фронтов, и фото, всё имеется!
- Это он предложил при всех?
- Да, все были... мы как раз тут обсуждали вопрос размещения наших людей и оборудования по новому месту пребывания... А, что не так?!
- Думаю, что это и есть ответы на все наши вопросы, - немного подумав, произнёс Евгений. - Поясню!.. На фото кроме знакомых вам людей, есть те, кто никогда не привлекал вашего внимания. Это второй план карточки - военнопленные! Прошло уже почти двадцать лет с тех пор, и вы никогда их не опознаете, если даже кого-то из них встретите, или видите каждый день. И этот человек про то уяснил... он не заботился никогда, что его кто-то может узнать в числе пленных или власовцев, а теперь для него стоит факт разоблачения, если он жил до сих пор под чужим именем. Вот и надо понять, почему? Полагаю, что он был тут у вас в кабинете среди этих уважаемых людей и слышал, как вы согласились разместить в музее это фото. Значит, ему совершенно невозможно, чтобы его увидели там и опознали. В таком случае его могут узнать только очень близкие ему люди, которые знают его по внешности 1945 года, а именно родственники или дети. Они знают, как он выглядел в те годы, помнят его, могут сравнить с этим фото, если углядят в нём сходство с карточкой. Но кто это может быть? Только те, кто имеет отношение к вашему госпиталю или медсанчасти при нём, кто вхож в этот музей, кто работает здесь. Теперь вспоминайте, кто из родных или близких тех, кто был у вас в кабинете во время оглашения всего вышесказанного, работает у вас? Или кто из ваших работников имеет близких родственников в поселковой администрации? Есть такие?
- Только Людочка Кислова, медсестра, недавно поступила к нам. Дочка председателя поселкового совета депутатов.
- Как же знаю такую... Она нам очень помогла на днях, когда моего парня в чувства приводила после переохлаждения. Приходила ему уколы ставить, заботилась. Спасибо ей! - улыбнулся Евгений. - Можно мне с ней в вашем кабинете побеседовать наедине? Вызовите её сюда, - попросил он.
- Хорошо, извольте!.. А как это всё произошло на трассе? С автобусом-то? - поднял очки на Султанова начальник госпиталя.
- Водитель не справился с управлением. Он решил не ждать дальнейшего подъёма воды из реки, чьё русло проходит вдоль трассы. Как только она стала заливать все стоки и потекла по шоссе, он поехал в объезд, как и было ему указано, решил выскочить через большую дорогу на объездной тупик, что проходит вдоль по ущелью и соединяется с основной дорогой на спуске. Шоссе проскочил, в тупик заехал, а там течение его и понесло вниз к повороту. Он на тормозах уже не мог удержать машину, его тащило водным потоком и толкало. Но, чтобы выбраться на основной широкий проспект у Зеленкова из тупика, надо выехать через поворот, а он упирается в скалистую породу. За поворотом обрыв, и туда если упадёт машина, она разобьётся вместе с пассажирами. Вот один из наших дорожников Ковалевский, решился задержать продвижение автобуса. Он развернул свою машину поперёк, автобус ударился об неё и остановился. Водитель с пассажирами выпрыгивали, ныряли в воду, но спастись им удалось. Автобус потом съехал вниз и на спуске пустой опрокинулся на бок от сильного течения, а Ковалевский не смог во время из машины вылезти, его зажало между скалой и большим валуном, машина уже была разбита к тому моменту от столкновения с автобусом. Вот Сашка Терещенко, наш молодой сотрудник, к нему на помощь и пришёл, успел его вытащить из авто, пока оно не съехало в обрыв от сильного напора воды.
- Этот момент мне известен, а за остальные подробности спасибо... Так будете беседовать с Людочкой, я позову?

  Беседа ничего не дала, выводы были сделаны, к вечеру Евгений позвонил в Краснодар, побеседовал с полковником Богдановым, попросил послать запросы по проверке личности трёх человек, которые были в кабинете у Мусатова после получения документов, и с которыми он вёл разговор по поводу открытия филиала в посёлке Никольское. На запросы уйдёт достаточно времени, это не один день, все хорошо это понимали. Полковник предложил Евгению пока вернуться в город, но он не спешил, ему откровенно этого не хотелось.
- Знаете, я пожалуй приму участие в рейде по молитвенным домам сектантов. Тут целая история с ними приключилась, местный младший состав до сих пор пребывает в некоторой растерянности, - предлагал Евгений.
- Да мы в курсе, нам докладывали... Ну, что же, действуйте по обстановке, как посчитаете нужным, - согласился Богданов, давая Евгению добро на рейд.
  Султанов шёл с почтового переговорного пункта сизым вечером, когда в дремотном воздухе уже разлиты дальние тени, гасившие запахи и звуки жаркого дня. Он подходил к своей турбазе со стороны синего, глубокого озера, уходящего на край посёлка и отражающего дальние горные хребты. Остановился, разглядывая с интересом живописный пейзажный план. Евгений в задумчивости опустился у берега на тёплый, разогретый на дневном солнце песок. Эти дальние скалистые отроги в фиолетовом мареве, напоминали о многом, в том числе о горном Карпатском посёлке, где была потеряна вся его семья в страшном 1944 году. Над горами появился серп молодого месяца, он нырял в медленно ползущих просветах огромной сизой тучи, поднявшейся и нависшей над пологими хребтами. Она тихо двигаясь на посёлок, наползла своей кудрявой головой, опустила вниз длинные рукава, коснувшиеся томной долины, а потом нехотя остановилась. Евгений сидел неподвижно, как и эта вставшая туча в немом молчании надвигавшейся грозы. Да, ему не хотелось возвращаться в город, он понимал, что для него это тупик. Вся жизнь теперь сводилась к борьбе с самим собой, и она состояла только из одной работы. Он жил один, приходил один в свою комнату, выходные и праздники проводил один, не пропуская веселья в свою израненную душу. Уезжая из Приморска от людей, которые ему стали семьёй, он понимал, что в этом был железный смысл - спасение сына от его же родного деда, приказавшего убить его мать своему кровавому подельнику-палачу. Но теперь ребёнок в безопасности, он от него далеко, но так лучше... Пусть так, пусть будет немного больно от вынужденной разлуки, но сын его теперь в надёжных руках. А он сам? Вынужденная жизнь в чужой стороне, когда он находился в Волгограде, имела смысл, а теперь? Зачем он мучает себя, живёт, как одичавшая собака, когда в городе, где он жил одной семьёй с теми, кто принял его жену Нелли, как родную, где любят его самого, а он не представляет жизни без этих людей, его ждут, надеются на его приезд, хотят быть рядом? Да, краевой центр даёт многие преимущества в карьерном росте, работа здесь помасштабнее, поинтереснее. Можно быстрее набрать служебный вес, выслужиться у начальства, получить должное уважение. А зачем всё это? Нет, ему этого было не нужно, не хотела душа тут более находится. Что он один, без семьи? А в Приморске были Егоровы, были те, кто являлись первыми его наставниками по службе в милиции. Каким же сейчас явным было это ощущение тупика!..
  Евгений пришёл к себе в номер. Сашка спал, обнявшись с подушкой. Его дыхание было ровным, без хрипов. Парень быстро восстанавливался, но ещё был слаб. Султанов прислушался к его дыханию. Надо и его с собой забрать, мелькнула мысль. Терещенко рассказал ему, что капитан Егоров, мол, не хочет его видеть рядом с собой, потому он и здесь проходит свою дальнейшую службу до осени, потом ему предстоит поступление в школу милиции в Ростове-на-Дону. Он дал ещё весной своё согласие на призыв агитаторов. Султанов понимал, почему Алексей не хотел его видеть. В нём говорила обида на самого себя за нелепый промах в мае месяце. Ему больно было снова ощущать Сашкино присутствие, видеть эти глаза, эту ещё по-детски наивную улыбку. Но это казалось Султанову глупым и нелепым. В конце концов, они все трое виноваты, однако, ему и в голову не пришло отослать парня из-за своего же промаха куда подальше. Возможно, что Алексей скрывает от него какие-то подробности, о которых знает лишь он один. И что с того?! Это несправедливо по отношению к Терещенко, который теперь лишён не только родного дома, но получается, и родного города. И эта странная история с замужеством его сестры!.. Надо во всём разобраться на месте, когда приедут... Приедут?! А разве это возможно?
  Султанов тихонько разделся, лёг в постель, стараясь побыстрее заснуть. Завтра с утра ему предстоит поездка в станицу Азовская, надо разобраться на месте с этими оголтелыми сектантами, помочь местным участковым разогнать эти чёрные скопища зла и разврата. И обратиться в первую очередь за помощью он решил к отцу Никодиму, чей единственный приход был на территории бывшего владения купца Балуева в центральной части станицы. Но сделать это оказалось невозможным. Утром, когда отец Никодим пришёл пораньше приготовится к воскресной литургии, неизвестный ударил его несколько раз ножом прямо в храме. Он нанёс неглубокие раны, отец Никодим выжил... Это был ещё один повод местным властям обратиться за помощью к приезжему сотруднику угрозыска из Краснодара. Тут же после происшествия, на турбазу, где остановился Султанов, названивал местный участковый Стасюк.
  Евгений собирался к ним же ехать в это утро, но его опередил случай.

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.