Белый лист или письмо Татьяны Глава одиннадцатая

Глава одиннадцатая


     Трудно сказать, какое чувство появилось сначала: запах спирта или жжение на голове. Зарубин приоткрыл глаза и тут же зажмурился от нестерпимо яркого солнечного света.
     - Давай, давай! Открывай свои гляделки и смотри внимательней! – услышал он высокий мужской голос где-то за головой. – Я задерну шторы.
Кто-то переместился на несколько шагов вперед. Тихо свистнули гардины, колыхнулась какая-то тень, и резь в глазах исчезла, словно опустили абажур огромной настольной лампы.
     - Так лучше? – спросил тот же голос.
     - Да, - невнятно отозвался Зарубин: у него было такое чувство, словно язык прилип к небу, а челюсти отказались повиноваться ему.
     - Я принесу воды, - обладатель голоса, догадавшись о затруднениях Зарубина, вышел, бесшумно прикрыв дверь.
     Зарубин медленно открыл глаза. Обычная крохотная комнатка, оклеенная дешевыми блеклыми обоями в мелкий цветочек. Два невысоких книжных шкафа, сервант с традиционными хрустальными рюмками и неброским чайным сервизом второго сорта (в том, что сервиз был второсортный, Зарубин не сомневался: у него самого был такой же)… раскладное кресло неопределенной расцветки, которое в этой комнате было самой новой вещью… облупленный письменный стол с треснувшим пластмассовым светильником… банальная люстра с тремя плафонами матового стекла, еще лет двадцать назад забывшая дату ее выпуска… протертый ковер на полу: когда-то бордовый, а сейчас – желтовато-коричневый… стул со «съемным» сидением… зеленоватые шторы на окне… и, наконец, оранжевый диванчик, на котором возлежал в данный момент Зарубин, - в общем, обстановка без претензии на роскошь.
     Зарубин прикрыл глаза и сосредоточился на невнятном гуле, звучавшем где-то в самом центре его головы. Этому соло вторила ноющая боль в нижней челюсти, а под правым боком лежало что-то нестерпимо горячее. На ощупь это «что-то» оказалось мягким, пушистым и хрипло урчащим. Зарубин резко сел и широко раскрыл глаза: надменный Степан лениво нализывал заднюю лапу. Да, да. Тот самый Степан, которого Зарубин почитал заживо сгоревшим, теперь сидел у него под боком и как ни в чем не бывало наводил лоск на свою полосатую шкуру.
     - Но… как?.. – пробормотал потрясенный Зарубин, тиская недовольного кота. – Как?..
     - Я забрал его из твоей квартиры, - объяснил уже знакомый голос. – Его и гитару. Все остальное сгорело.
     На пороге комнаты стоял невысокий худощавый молодой человек лет двадцати - двадцати пяти.
     - А отчет? – спросил Зарубин, вглядываясь в его лицо: гладкий подбородок, тонкие брови, вытянутый профиль – все это было подозрительно знакомо.
     - Он никуда не годился, - ответил молодой человек и подошел к дивану.
     Коротко остриженные волосы придавали женственным чертам его лица какое-то кукольное выражение.
     - Господи, - прошептал Зарубин, испугавшись собственной догадки. – Светка?!
     Молодой человек тихо рассмеялся и сел на стул.
     - Мозги работают, - сказал он, - значит, все в порядке, - он снова засмеялся и протянул руку. – Сергей. Сергей Дорошев. Внештатный агент Управления Внутренней Безопасности РФ. Понятно?
     - Нет, - сказал Зарубин, нехотя дотрагиваясь до протянутой руки.
     - Сейчас поймешь, - пообещал Дорошев.
     Достав откуда-то крашеный «под блондинку» парик, он мгновенно преобразился в Светлану Кораль, которая, подбоченившись, яростно продекламировала:
     - Сволочи! Сволочи! Сами бабки лопатой гребут, а про меня хоть бы вспомнили!
     Судя по тому, насколько вытянулось лицо Зарубина, спектакль удался на славу.
     - Да, да, я в течение полугода носил юбку и высокие каблуки, строил глазки директору магазина и грузчикам и посещал женский туалет, - подтвердил его догадки Сергей. – Но игра стоила свеч!
     - Значит, значит… - Зарубин расхохотался. – А я-то… я даже…
     Он хлопнул себя рукой по лбу и тут же скорчился от боли.
     - Эй! Эй! Осторожнее! – схватил его за плечи Дорошев. – Швы можно будет снять только завтра.
     - Швы? – выдохнул Зарубин. – Какие швы?
     - А ты что, забыл, как вилял перед моей машиной? – возмутился Дорошев. – Я только поверну, чтобы тебя объехать – ты мгновенно подставляешься под бампер. Надо же так постараться, чтобы броситься под колеса именно в тот момент, когда я уже думал, что перехитрил тебя!
     - А мне показалось, что меня хотели сбить, - недоверчиво пробормотал Зарубин, осторожно дотрагиваясь до своей нижней челюсти.
     - Двух зубов как не бывало, четыре шва на лбу и сотрясение головного мозга, - вставил Дорошев, наблюдая за ним. – В остальном – синяки и ссадины. Одним словом, доктор сказал, что жить будешь.
     - Доктор?
     - Ну, да. Твоя выходка так напугала меня, что я отвез тебя в Склиф [1].  Представил тебя как родного брата, который неудачно поскользнулся. Гололед-то теперь просто убийственный!
     У Дорошева был очень живой и внимательный взгляд, который, казалось, с первой же минуты влезал в вашу душу и не желал покидать ее ни под каким предлогом. Трудно, наверное, пришлось Светлане Кораль с таким взглядом. Куда она его только прятала?
     - Почему вы говорите мне «ты»? – невзначай спросил Зарубин.
     - А почему ВЫ говорили «ты» Светке? – с улыбкой отозвался Дорошев. – Я ВАШЕ досье выучил наизусть, я ухаживал за ВАМИ, пока ВЫ два дня несли какую-то чушь; я, в конце концов, спас ВАМ жизнь! Разве я не имею права говорить «ты»?
     - Странный взгляд на вещи… - пробормотал Зарубин.
     - Ничего странного, - отозвался молодой человек. – Разница в возрасте у нас не более десяти лет. А так как нам предстоит очень много работать вместе, предлагаю отбросить все формальности. Я Сергей, ты Александр. Я Серж, ты Шурик. И покончим с этим.
     Громко хлопнула входная дверь.
     - Сержи! Ты дома? Это я! Я пришла! – зазвенел в коридоре высокий голосок. – Как поживает твой остолоп? – легкие шаги за дверью. – Ой, здравствуйте! – в дверном проеме нарисовалась тонкая фигурка девочки-подростка лет четырнадцати в розовом свитере и голубых джинсах с бахромой. – Я за Степаном.
     Вместо приветствия Зарубин натянул одеяло на подбородок, отчего с противоположного конца показались его ноги.
     - Вы не волнуйтесь, я вас не боюсь, - успокоила его девочка. – Сержи мне много рассказывал о вас. Вы такой смелый…
     - Правда? – выгнулись брови Зарубина.
     Девочка улыбнулась и быстро вошла в комнату. Мягкими чертами лица и живым взглядом она напоминала Дорошева, когда тот был неоперившимся подростком и еще не помышлял о переодевании в женскую юбку.
     - Моя сестра Евгения, - представил ее Дорошев. – Она живет с родителями, но иногда приходит навестить меня, хотя я и не одобряю подобных визитов.
     - Ну, и не одобряй, - Женя лениво откинула на спину несколько прядей прямых русых волос. – А я все равно буду ходить к тебе.
     Она уселась в кресло с явным намерением принять участие в разговоре и лукаво посмотрела на брата. Она была в том милом возрасте, когда девочка стыдится взять в руки куклу у подруги на глазах и, забавно закатывая глаза, рассуждает о том, какой цвет губной помады подойдет к тому или иному платью, чтобы некто обратил внимание и на ту, кто это платье надел. Непоседливая по природе, она уже пыталась подчинить живую грацию юности искусственной и холодной манере известных топ-моделей. Она все еще была любопытным ребенком, хотя изо всех сил стремилась доказать равнодушному к ней миру, что она вполне взрослая девушка. Кто не совершал подобной ошибки?..
     - Женя, ты, кажется, зашла за Степаном, - охладил ее пыл Дорошев.
     - Да, но я думала, вы хотите пообщаться, - обиделась она.
     - Больше всех в общении с тобой нуждается Степан, - ее брат был безжалостен. – Он еще не обедал.
     - Злюка, - Женька показала кончик языка и, схватив разомлевшего кота, вышла из комнаты. – Ты-то меня любишь, - обратилась она в прихожей к Степану с таким расчетом, чтобы ее слышали.
     - Она обожает животных, - констатировал Дорошев, плотно закрывая дверь. – А в этого кота Женька просто влюбилась. Родители никогда не разрешали ей завести какую-нибудь зверушку… с ними всегда так много проблем… Поэтому…
     - Я стану ветеринаром, - бодро заявила Женя, просовывая свою симпатичную мордашку в щель между открывшейся дверью и стеной.
     - Ни в коем случае. Ты станешь лингвистом, как мама, или юристом-международником, как папа, - выпроводил ее Дорошев.
     За дверью громко фыркнули. Зарубин так и не разобрал, был ли это Степан или Женя.
     - Пожалуй, мы ее избаловали, - сказал Дорошев, вновь усаживаясь на стул.
     Зарубин пожал плечами. Разговор, прерванный забавным вторжением Жени, не давал ему покоя.
     - Послушай, - он посмотрел на Дорошева, - ты сказал, что нам предстоит много работать вместе. Что ты имел в виду?
     - То, что сказал, - Дорошев встал, подошел к окну и слегка отодвинул штору таким образом, что свет теперь падал на лицо его гостя. – Ты сам взялся за это дело. И сейчас ты либо закончишь его, докопавшись до истины, как бы омерзительна она ни была, либо… - Дорошев обернулся, и Зарубин вздрогнул, соприкоснувшись с его жестким взглядом. – Либо вообще перестанешь существовать. Официально тебя уже нет в живых, так что тебя никто не хватится…
     - Ты угрожаешь мне? – у Зарубина даже перехватило дыхание от возмущения: в каком тоне этот мальчишка позволяет себе говорить с ним?!..
     - Не я, - Дорошев мягко улыбнулся. – Зачем мне было тогда спасать тебя? Ты успел неплохо разобраться в этой мерзкой каше, которую варит Мазуф, а кушает кое-кто покруче… Ты никогда не задумывался, почему тебя стали подозревать?
     - Я… был неосторожен, обратившись к Зайковскому, - неуверенно проговорил Зарубин. – Там они меня и выследили…
     - Они бы никогда не стали следить за тобой, если бы их не предупредили, - усмехнулся Дорошев и задернул штору. – Ты вел себя безупречно. Кто угодно мог попасть под подозрение, но только не ты: Зайковский большая умница и знает толк в подобных делах. Но он не видит дальше собственного носа. Лет пять назад я был его учеником. Неофициально, конечно. Уже тогда он пытался закрывать глаза на просчеты руководящих структур. Мне это не нравилось, и мы расстались.
     - Он никогда не говорил, что у него был ученик, - недоверчиво проворчал Зарубин, пытаясь сесть.
     - Ты думаешь, он будет тебе все говорить? – эта насмешка просто оскорбительна! – Если бы это было так, я вообще перестал его уважать. Но дело не в Зайковском. Дело в тебе. Поможешь ли ты мне – вот в чем вопрос.
     - Я пока не знаю, в чем должна заключаться моя помощь, - возразил Зарубин: этот разговор нравился ему все меньше. – Если речь идет о чем-то противозаконном…
     Все противозаконное я беру на себя. У меня есть неформальное право на действия любого порядка вплоть до тайного обыска и похищения. Ты же будешь заниматься тем, к чему привык. То есть наблюдать и делать выводы. Логика у тебя на месте, если ты разобрался с белым листом.
     - С белым листом? – изумлению Зарубина не было предела. – Так, это ты послал то дурацкое письмо!
     - Дурацкое?!..
     - Именно! Оно стоило мне добрых пяти лет жизни!  Не говоря уже о работе… В любом случае, не я, а Зайковский разминал мозги о белый лист.
     - Этого я не учел, - озабоченно пробормотал Дорошев. – Тогда с тобой придется повозиться…
     - Повозиться?! Да я ни минуты здесь не задержусь! – Зарубин вскочил на ноги и заметался по комнате в поисках своей одежды.
     - Ну, иди, иди, - равнодушно сказал Дорошев, закидывая ногу на ногу. – У Зайковского тебя уже ждут с большущим пистолетом в руке. На этот раз у меня нет ни малейшего желания помогать тебе.
     Зарубин остановился и с недоумением посмотрел на Дорошева.
     - Да, да. Рассудительный Зайка попался, как младенец. Наверное, был слишком увлечен твоими поисками. Но тебя-то это не волнует, - Дорошев исподлобья взглянул на остывшего Зарубина.
     - Что… что произошло? – прошептал он.
     - Зачем мне тебе это рассказывать, если ты собираешься переселиться в мир иной, - Дорошев откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.
     - Я… согласен, - Зарубин судорожно сглотнул и опустился на диван. – Я сделаю все, что понадобится, только… Объясни, что все это значит…
     - Ты будешь слушать?
     Зарубин кивнул. Пожалуй, он был слишком бледен.
     - Ложись! – возможно, Дорошев слегка забеспокоился. – Тебе нельзя вставать еще дня два. Я все расскажу… Женя! – позвал он, когда Зарубин снова забрался под одеяло.
     - Да? – отозвалась та, даже не подойдя к двери.
     - Ты не считаешь, что тебе пора идти домой? – Дорошев вышел в соседнюю комнату, где девочка расчесывала Степана.
     - Нет, - последовал беспечный ответ.
     - А уроки?
     - Я уже не маленькая, - Женя забавно надула губы и сжала сонного кота.
     - Скоро стемнеет. Мне будет спокойнее, если ты доберешься до темноты. Лучше завтра приходи пораньше – Степан будет ждать тебя… Не забудь позвонить мне, когда будешь дома…
     Всеми правдами и неправдами отправив сестру домой, Дорошев заглянул в комнату Зарубина.
     - Пообедаешь? - спросил он таким тоном, будто бурной беседы десять минут назад не было вовсе.
     Пришлось Зарубину смириться и подождать еще полчаса, которые понадобились обоим, чтобы ублажить свои желудки. Чай Дорошев принес в комнату и, расположившись в кресле, начал повествование.
     - Ты никогда не задумывался, почему высшие структуры власти очень долго не разрешали начать расследование в «Фэнтази» и нескольких других подобных фирмах?
     - Я об этом не знал, - нелюбезно перебил его Зарубин.
     - Неважно, - Дорошев поставил пустую чашку на стол и, сложив ладони горкой, слегка наклонил голову, словно внимательно изучал собственные тапочки. В этой позе он чем-то напоминал Зайку, когда тот, врубив Баха на полную громкость, погружался в некое подобие транса. – Важно то, что я сейчас расскажу. В отношении других фирм пока распространяться не будем… Но вот «Фэнтази»… Некоторые заподозрили ее в нечистоплотности еще года три назад, но каждый раз, когда требовалось официальное разрешение на расследование, вырастала непробиваемая стена холодности, и дело откладывали. Не знаю, каким образом Зайковскому удалось пробить разрешение, но чуть больше года назад дело сдвинулось с мертвой точки. Понадобилось не больше недели, чтобы худшие опасения следователей подтвердились, однако все улики непонятным образом исчезали буквально у следствия на глазах. Два агента пропали как раз в тот момент, когда до окончания расследования оставалось несколько дней. Вот, как ты, например. Ведь тебе оставалось лишь сдать последний отчет?
     - Который теперь сгорел, - мрачно вставил Зарубин.
     - Я же сказал, что он никуда не годился, - напомнил Дорошев. – И ты сейчас поймешь, почему, - он вытянул ноги и повернул голову слегка направо, чтобы видеть выражение лица Зарубина. – Кроме всех тех странных обстоятельств, о которых я уже рассказал, было еще одно, более тревожное, чем остальные. Следствию никак не удавалось застать Мазуфа и его компанию на месте преступления, то есть, в момент получения партии наркотиков. Каждый раз эта шайка меняла место обмена товара в самую последнюю минуту, и наши детективы узнавали об этом уже после того, как дело было сделано. Стали подозревать, что кто-то из управления подыгрывает Мазуфу. Я уже имел опыт в подобных делах, поэтому и взялся за это…
     - А зачем понадобился такой маскарад? – Зарубин еще не решался довериться Дорошеву.
     - Мы же не знали, на каком уровне происходит утечка информации. Нужна была такая конспирация, чтобы ни одна душа не смогла догадаться о личности агента. Так появилась Светлана Кораль.
     - Так вот, почему она хотела поговорить со мной, - Зарубин стал оттаивать. – Ты быстро меня раскрыл?
     - Я с самого начала знал, кого поставили наблюдать за фирмой. Понадобилось время, чтобы выяснить, насколько ты чист. А потом… когда стала ясна причина утечки информации…
     - И какова она? – Зарубин явно заинтересовался.
     - Компьютер одного из очень уважаемых лиц Управления по борьбе с наркотиками. Мы допускаем мысль, что причина утечки именно в этом лице. Но скорее всего, здесь поработал хакер. Пока мы его не вычислим, официально предпринимать что-либо бессмысленно. А вот неофициальное расследование… - Дорошев тонко улыбнулся. – Здесь мы кое-что можем придумать…
     - Так, так, - Зарубину эта идея показалась весьма заманчивой. – Но как тебе удалось так ловко исчезнуть?
     - Меня обеспечивают всем необходимым. «Бесхозный» женский труп, поддельные документы и брезгливость «сослуживиц» – вот и все, что нужно для успеха.
     - А я?
     - Мужской труп и немного керосина.
     - Но зачем?
     - Затем, что через двадцать минуть тебя собирались убрать люди Мазуфа.
     - Зачем же он меня уволил, если хотел убить? – Зарубин уже сам догадался, зачем, но риторика требовала, чтобы он задал этот вопрос.
     - Так он надеялся отвести подозрение от фирмы. Это увольнение противоречило логике убийства ради мести, и потому было наиболее выгодно. Они с успехом опробовали эту схему на тех двух агентах, которые работали до тебя. Хорошие были ребята… - Дорошев прерывисто вздохнул и отвернулся. – У одного была семья, двое мальчишек… Другой просто писал стихи… Кому они мешали? А? – он снова вздохнул и выпрямился. – Не знаю, что бы я сделал с мерзавцем, который отправил их на свидание со смертью…
     - Ты и на убийство имеешь право? – тихо спросил Зарубин.
     - Нет, - Дорошев вновь говорил спокойно. – Только в целях самообороны…
     - А зачем тебе понадобилось себя «убивать»?
     - Я испугался, что меня раскрыли, - Дорошев расслабленно вытянулся в кресле. – Хозяин одного из сетевых магазинчиков «Фэнтази» сгоряча сказал, что знает, что я ношу парик. «А что у тебя под юбкой мы скоро увидим!» - крикнул он, и я подумал, что проиграл. Теперь же мне кажется, что он имел в виду другое… - молодой человек неловко кашлянул. – Но это неважно.
     - А белый лист? Письмо? – Зарубин задал, наконец, вопрос, который волновал его в этой истории значительно больше всех грехов Мазуфа. – Почему ты послал его?
     - Я надеялся, что ты догадаешься, от кого оно. Я дал тебе в руки все нити, чтобы ты знал о мнимой смерти Светланы Кораль. Когда-нибудь мы бы встретились. Каждый вечер декабря я проходил под твоими окнами в половине пятого, но ты даже не догадался выглянуть. Потом я вспомнил про марку и решил, что ты ждешь двенадцатого декабря. Твой поход к памятнику Льву Толстому несколько удивил меня. Я еще не сказал, что за тобой следили? Нет? Это была пара ребят из федерального розыска. Как ты ушел от них, я до сих пор удивляюсь. Но твое продолжительное отсутствие позволило мне устроить небольшой фейерверк на улице Льва Толстого. Я потерял тебя из виду, и уже не надеялся увидеть снова, но ты так удачно выскочил под колеса моего автомобиля, что я начинаю верить в судьбу!
     - А… какое сегодня число? – Зарубин, наверное, уже не знал, о чем спросить).
     - Пятнадцатое декабря, - последовал ответ, и Дорошев вышел, чтобы поднять трубку дребезжавшего телефона.


КОММЕНТАРИИ:

[1] - Склиф  - НИИ скорой помощи им. Н.Ф. Склифосовского.


предыдущая глава: http://proza.ru/2025/02/09/1826

продолжение  http://proza.ru/2025/02/11/42