Чудеса случаются! Глава 9

         – Значит, написал завещание? – спросил я.
         – Пока ещё нет, – сказал Игорь и хитро улыбнулся. – Всё как-то времени нет заехать к нотариусу.
         – Ага! Я всё понял, – усмехнувшись произнёс я, подумав, что один другого таки стоит. – Значит, он дарит тебе надежду на царствие небесное в райских кущах, а ты ему – на своё наследство.
         Напарник ничего не сказал, только на мгновение как-то кривовато скривил рот и затем весело рассмеялся. Я присмотрелся к его выражению лица и понял, что он сильно опьянел.
         – Ну, что ты всё обо мне расспрашиваешь? – пересмеявшись проговорил Игорь и устремив на меня затуманенный алкоголем взгляд, стал задавать вопросы: – Давай о себе рассказывай: как сам-то живёшь? Что там у тебя? Да как там у тебя?
         – А, что рассказывать? Я тебе уже всё рассказал. Живу нормально, – произнёс я сдвинув плечами. – Это у тебя жизнь полна событий и приключений, за месяц всего не расскажешь, а я живу тихо спокойно. Одним словом – обычно.
         Игорь молча и внимательно уставился на меня, затем криво улыбнувшись возмутился:
         – Ну, ты как тот партизан! Ну, никогда ничего не расскажешь.

         – А, что рассказывать? Живу тихой обычной жизнью, ежедневно, как ты выразился «буквы царапаю».
         – Через сколько-то лет после того, как меня посадили, кто-то из новоприбывших пацанов, как-то рассказал, что у тебя уже трое детей было. А сейчас сколько?
         – Так трое и есть – две дочери и сын.
         – Выросли уже, – с какой-то грустной задумчивостью не то спрашивал, не то утвердительно произнёс Напарник, по тону как-то невозможно было определить.
         – Конечно выросли! Давно уже, – улыбнувшись сказал я и радостно продолжил: – У меня уже два внука есть. Растут сорванцы.
         – Сын, два внука, – задумчиво повторил он и на лице его отразилась внутренняя боль и через полминуты молчания тихо вымолвил: – Счастливый. А у меня вот – никого нет из родных.
         – Может как раз счастливый ты, – кривя душой, чтобы его как-то утешить произнёс я, – никакой нервозности, никаких переживаний, никаких проблем и никаких расходов в конце концов. Живи себе в своё удовольствие и ни о чём не думай.

         – «Живи себе в своё удовольствие», – с ехидством в голосе повторил мои слова Игорь и его просто взорвало, он метая глазами молнии со злостью набросился: – Что ты такое мелешь? Да что ты вообще понимаешь?! Вот ты пишешь! Да?! А что ты можешь написать если ты слеп! Если ты чувств не понимаешь! Если ты в душе человеческой не разбираешься! Не понимаешь ты ни хрена, буквописец несчастный! «Никаких проблем! Никаких расходов!» Сухарь меркантильный! Да я даже не знаю, что я отдал бы за то чтобы у меня был сын или даже дочь! Та без разницы!!! Я бы сейчас миллион дал. Да я бы всё отдал, что у меня есть! На хрен оно мне нужно! Что я всё это с собой заберу?! А ты говоришь….
         Видно было, что Напарник сильно опьянел, а я его ненароком зацепил за больное, и он непроизвольно приоткрыл душу. И вот его боль, его чувства, тщательно скрываемые от всех годами, вдруг вырвались наружу.
         – Один я на этом белом свете. Понимаешь один! – с душевной болью произнёс он и посмотрел на меня злым и в тоже время бесконечно грустным взглядом.
         И от этого, пьяного, но исполненного невыразимым страданием взгляда, у меня прямо что-то ёкнуло в душе. В ту же секунду осознал какую великую муку он прячет от всех в душе, и чувство сопереживания меня просто накрыло.
         – Давай выпьем, – предложил я, чтобы разрядить обстановку и перевести разговор на что-то другое.

         Напарник охотно налил, мы выпили не чокаясь, вяло закусывали и на минуту запала тишина. Я понимал, что Игорь немного успокоился и не следует касаться больше этой тяжёлой для него темы, но мысли, разгорячённые коньяком буравили мне мозг и только из чистого желания ему помочь я не удержал язык и негромко произнёс:
         – Сейчас, как я понимаю, большим авторитетам… – запнулся я, но почти сразу же продолжил: – то есть ворам в законе, уже позволяется и собственность иметь и жениться.
         – И шо? – коротко спросил Напарник, даже не глянув на меня, всецело находясь в своих невесёлых, взбудораженных алкоголем мыслях.
         – Я к тому, что ты мужчина крепкий, вполне мог бы жениться и ещё иметь детей.
         – В том-то и дело, что не могу, – быстро выпалил он и задержал на мне злой взгляд. – Думаешь самый умный? Да я давно уже думал об этом. Но ни одна из моих девчонок не беременела. Я даже к врачу ходил! Даже анализы сдавал!
         Я молчал, вопросительно глядя на него.
         – Сказал, что у меня детей не будет, – после непродолжительного молчания, тихо проговорил Напарник.
         – Да, – с тяжёлым вздохом вымолвил я и сочувствующим тоном продолжил: – Драки, тюрьмы, лагеря – даром не прошли.

         Воцарилась тишина.
         – Может быть. Может быть, – в грустной задумчивости проговорил он и желваки заходили на его скулах. – А может я и был такой. Ведь всяко в жизни бывает, – и вдруг он встрепенулся, и прямо впился в меня испытывающим взглядом, очевидно спохватился, решив, что лишнее сболтнул.
         – Да нет, – произнёс я, припоминая тот неповторимый отрезок жизни.
         – Что «да»? или что «нет»? – с металлом в голосе спрашивал он и по резко изменившемуся тону и по последовавшему за словами взгляду, я сразу же понял, что он очень пожалел о том, что сказал.
         – Обожди, – произнёс я, припоминая некие события с того времени.
         Игорь очень серьёзным, внимательным и даже недобрым взглядом уставился мне в лицо. Но я уже перестал его видеть – в памяти моей замелькали лица друзей, товарищей, подруг, смешные сценки, комичные случаи. Я невольно заулыбался и в этот момент мы вдруг встретились с ним глазами. Очевидно моя улыбка стала ещё ярче, и Напарник расценил эту улыбку по-своему. Лицо его сразу же напряглось и стало жестоко-каменным.
         – Чего лыбу тянешь? – грубо спросил он и в глазах его загорелись недобрые огоньки, взгляд стал невыносимо колючим.

         Я сразу же сообразил, что он не мог разделить моей весёлости, вызванной далёкими воспоминаниями, так как не мог знать о чём я в этот момент думал. И мою широкую улыбку расценил как-то по-своему, и судя по последующей бурной реакции она произвела на него весьма неприятное впечатление. и он сразу же набросился на меня:
         – Дурак ты! Ой, дурак, что ушёл от нас, завязал в самом начале. Видите-ли он влюбился! Тоже мне причина! Друзей на бабу променял! – ни с того, ни с сего с яростным возмущением в голосе вдруг заговорил Напарник, глядя на меня потемневшими от злости глазами. – А так отсидел бы как положено, у тебя ведь твёрдый характер, то и имел бы уважение на зоне, а когда откинулся, то вернулся бы к нам, вкрутился в дело и был бы при бабле, при уважении и при всём остальном. А так, что ты выгадал? Что ты имеешь? Жену-старуху…
         – Совсем ещё не старуха! Она моложе меня! – со злостью в голосе возмутился я защищаясь.
         – …трое детей и очки на носу. Тоже мне достижения! – совершенно не слушая меня продолжал с злобою говорить Игорь всё возвышая голос. – Наплодил спиногрызов и сидишь в нищете!
         – Почему это в нищете? – вызверился я, сверкнув на него глазами и уже сам готовый был взорваться, так как этот тон и слова для меня были крайне оскорбительны.

         Я прямо закипал и уже приоткрыл было рот чтобы высказаться ему, как только он сделает хоть небольшую паузу, чтобы я мог вставить своё слово. И в этот момент, в глубине сознания, ещё незамутнённом эмоциями, я вдруг отметил, что он с особенной злостью сделал ударение говоря о моих детях и неожиданно пришла разгадка его столь резко изменившегося настроения и поведения. Очевидно он подумал, что признание, о неспособности иметь детей, я расценил как неполноценность его как мужчины. А мою широкую улыбку, как неприкрытую насмешку. Вот откуда столь резкая перемена в его настроении. Вот почему он взорвался. Поняв это я как-то сразу успокоился.
         – Да! В нищете! У тебя даже машины… не только приличной, а вообще никакой нет!!! – сорвался на крик Игорь и лицо его от натуги налилось кровью.
         – Тоже мне показатель благополучия – машина, – спокойно хоть и с долей пренебрежения ответил я, откинувшись на спинку стула и закинул ногу на ногу, всем своим видом старался показать, что мне абсолютно по барабану его нервы.
         И в этот момент в дверях появился широкоплечий. Очевидно всё это время он сидел в соседней комнате и всё слышал, а когда тон нашего разговора резко повысился и перешёл чуть ли не в скандал, он решил войти. Парень строго и внимательно посмотрел на меня, затем перевёл глаза и вопросительно уставился на своего босса, как бы спрашивая: – «Не пора ли твоему гостю намять бока и выбросить на улицу». Игорь увидев его нервно мотнул кистью правой руки подав знак уйти. Парень повернулся и скрылся из виду выйдя из комнаты.

         – А работу какую ты себе выбрал? – не унимался Напарник. – Сидишь, буквы царапаешь. Статейки пишешь, а кому они нужны? Хто их читает? Ты обращал когда-нибудь внимание на людей которые газеты покупают, на что они смотрят? – спросил он и замолчал, сердито глядя на меня ожидая ответа.
         Я молча, с явно скучающим видом, смотрел на него, хотя в душе с интересом ожидая продолжения его мысли.
         – Вот пойди к киоску с прессой или к лотку с газетами, постой, посмотри и послушай, что люди говорят.
         – И что они говорят? – спросил я.
         – Да они просят продавца, чтобы дала газетку подешевле и с программой телевидения на неделю. А купив, то сразу смотрят последнюю страницу, где напечатаны анекдоты. Люди хотят телевизор посмотреть и поржать, а там разные, как раньше называли – передовицы и умные статейки никому и даром не нужны. Редко кто просит определённую газету, очевидно ещё читает, а в основном просят дать, что по-де-ше-евле, но с программой обязательно. По сути покупают только телепрограмму.

         – Вот я и пишу для тех, кто читает ещё что-то кроме программы передач. Для тех, кто не утратил ещё способности думать и анализировать. У кого интересы не состоят только в том, чтобы хорошо выпить, плотно пожрать, тупо поржать, переспать с кем-нибудь. Да уже для некоторых даже не имеет значения с кем именно и пол тоже в расчёт не берётся. Полная аморальность, деградация и неудержимая, прямо маниакальная жажда к наживе.
         – Ну и дурак же ты набитый какой-то романтической дурью, – спокойно произнёс Напарник и лёгкая насмешка засветилась в его глазах. – Запомни раз и навсегда: Миром правит бабло! То, что нельзя решить за деньги, то можно порешать за большие деньги!

         Я слегка разгорячился и слова эти меня зацепили, и я твёрдо глянул ему в глаза.
         – Не количеством имеющихся денег измеряется ценность жизни человека! – быстро ответил я уязвлённый его словами и в свою очередь желая уколоть побольнее добавил: – Главное для Бога имеет не то, сколько ты скопил, а то как ты прожил!
         Напарник очевидно считал себя по меньшей мере на три головы выше простых людей и меня в том числе, и от этих слов глаза его слегка округлились, он просто опешил совершенно не представляя, как я мог ему такое сказать, но я не ждал пока он придёт в себя и быстро продолжал:
         – Я готов хоть сейчас предстать перед Богом и не боясь дам полный отчёт за свою жизнь!

         Лицо напарника стало каменным, глаза его отчуждённо смотрели на меня и сглотнув слюну он негромко произнёс:
         – И что-то мне подсказывает, что эта встреча не замедлит состояться.
         Я подогретый выпитым коньячком, ляпнул лишнего и понял, что произнося последнюю фразу Напарник вычёркивал меня из списка своих друзей и поспешил как-то исправить положение.
         – Я не знаю из-за чего ты взорвался и назвал меня дураком, но от себя твёрдо заверяю тебя в том, что никак: ни словом, ни мыслью не хотел тебя обидеть – это раз!
         Я сделал небольшую паузу, чтобы он смог зафиксировать сказанное, но не дожидаясь, когда он соберётся с мыслями и заговорит продолжил:
         – Второе: что ты там говорил на счёт миллиона.
         – Какого миллиона? – прямо встрепенувшись, удивлённо спросил Напарник сбитый с толку такой быстрой переменной темы.
         – О-па-на! При-и-ехали! – с шутливым удивлением произнёс я, уставившись на него лукавым взглядом. – Так значит ты порожняк прогнал*!
____________________________
*Порожняк гнать – пустой разговор.
_________________________________

         – Объясни, – жёстко произнёс Игорь и в голосе его послышался метал, а тяжёлый взгляд жестоких глаз ясно показывал, что мы в разговоре перешли ту черту за которой остались все шуточки-прибауточки, а сейчас нужно говорить чётко конкретно и строго по делу, иначе ничего хорошего впереди у меня уже не будет.
         – Не ранее, как пять-шесть минут назад, – как можно спокойней начал я, в полной мере осознавая всю ответственность этой минуты, – ты ещё уверял: «Я бы сейчас миллион дал. Да я бы всё отдал, что у меня есть!». Это когда о детях мы говорили.
         – Говорил! И шо? – спросил он набычившись и хмуро исподлобья смотрел на меня жестокими глазами.
         – Ну, всё то, что у тебя есть мне не нужно, пусть попу остаётся. А вот тема насчёт миллиона мне интересна, – произнёс я открыто глядя ему в глаза.