Таланджа

В начале мая прошлого года, высадившись ночью на станции Таланджа, мы с встретившим меня другом перешли через железнодорожные пути, преодолели при свете фонариков болотистую  между гор  низину, и подошли в тишине к знакомому мне дому.
- Что-то собака не встречает нас лаем,- обратился я к   своему спутнику.
- Да на нее нынешней зимой волки напали, когда я был в отъезде. Прямо из ошейника выдернули и в лес утащили.  Теперь щенка собираюсь на воспитание взять – знакомые обещали подарить, - поведал хозяин дома.
Поднявшись на другой день пораньше с постели, я все равно не застал  Олега:  ушел, как и обещал, сдать смену напарнику, чтобы потратить сегодняшний день  на рыбалку.
  После завтрака, захватив с собой все необходимое, мы направились  не по берегу петляющей   реки, а по железнодорожному пути, протянувшемуся среди гор поросших  лиственницей, березами и цветущим  багульником. Пройти более пяти километров по «железке» - это не как в песне: «А я по шпалам, опять по шпалам иду домой  по привычке».  …Я много лет проработал  фотокорреспондентом  железнодорожной газеты, но сноровки шустро шагать по шпалам так и не выработалось.  Двигался по путям,  часто подпрыгивая, стараясь  подобрать  шаг, или переходил на край насыпи усыпанной щебенкой, а затем вновь возвращался  назад.  Примерно, через час  оказались у небольшого домика путейцев с дровяной печуркой, лавками и столиком, чтобы рабочие могли  перекусить зимой в тепле и хорошо  отдохнуть. Пройдя еще немного,  спустились по крутому берегу  к реке, где увидели прекрасную  заводь. 
На небольшом  пятачке берега сложили свои рюкзаки, облачились в резиновые костюмы и спустились в воду. С фотоаппаратом на груди я стал забрасывать удочку, наблюдая больше за окрестностями,  чем  за  быстро плывущим поплавком, надеясь  запечатлеть какое-нибудь животное  вышедшее  на водопой.  Так что, когда  товарищ кинул в садок пятого хариуса,  я лишь поймал очередного «хорька».
- Перестал клевать  «радужный», видимо, поднялся в верховья, - посетовал подошедший ко мне Олег. – Давай спустимся  вниз по реке там  тоже  встречаются хорошие ямки и заводи, но сначала нужно перейти  на ту сторону, где есть длинная песчаная коса, - предложил товарищ, вырубая две прочных палки, для переправы.    
Грозный на уклоне реки перекат бурлил и клокотал: потоки воды то взбирались на огромные валуны, то падали в низ, а затем, преодолев препятствия,  неслись дальше, и только столкнувшись впереди с подошвой хребта, круто сворачивали вправо, переходя в плавное течение.
Опираясь на палку, я боком  двинулся вслед за Олегом, стараясь не смотреть на воду, и  наступать на  скользкие камни.  А тем временем сильный поток, доходивший почти до пояса,  все пытался сбить с ног и потащить за собой. Было страшно оступиться и упасть в воду, потому что та быстро заполнит верхнюю часть комбинезона, а воздух скопившийся внизу  тут же перевернет  вниз головой, превратив  в «поплавок».
Оказавшись в безопасности на другом берегу, я  заметил  несколько глубоких следов  изюбря, с еще не успевшей впитаться в песок  мутной водицей. Видимо, пробираясь через кусты к переправе мы  так напугали бедное животное, что быстро преодолев перекат и шагнув на песчаную косу,  мгновенно кинулось в спасительные дебри, лишив меня редкого  снимка.  Отдохнув немного, и поделившись впечатлениями о рисковой переправе, мы отправились дальше  уверенные в  рыбацкой удаче.
Так, в надежде на успех  мы вышли к тихому глубокому  заливчику.  Олег закинул удочку и сразу выхватил   хариуса, затем другого.   Было несколько поклевок и у меня, но успел подцепить лишь одного.  «Вот, черт! что-то крупное схватило наживку и сорвалось», - крикнул мне  огорченный товарищ, вытаскивая из воды, пустую снасть.
В детстве  у нас деревенских пацанов существовало такое  поверие, что если рыба сошла с крючка, то она тут же предупредит об опасности всех  своих соплеменников,  и те сразу прекратят ловиться. И, как бы в подтверждение этого, сколько бы раз не забрасывали  удочки,  все напрасно. Наверное, почувствовал это и мой напарник, предложивший распалить костер, попит чаю и возвращаться домой, что мы и решили.  У костра я узнал от Олега о местном  чуде природы, находившемся выше по реке: оказывается там, прямо посередине, стоит большая скала,   которая даже в сильные наводнения  высоко торчит над водой, предупреждая любителей сплава о грозящей опасности. Посидев еще немного, мы загасили костер, дошли до  края  косы, а потом, поднявшись на высокий берег,  направились через лес к дороге.
- Подойди сюда, - позвал меня вдруг,  шедший впереди Степаныч, указывая на небольшой бугорок, весь заросший ядреной черемшой.  - В этих местах я ее раньше не встречал. Скорее всего, кто-нибудь из рыбаков пересадил сюда, или же семена так кучно ветром занесло, -  объяснил он мне интересную находку.
Вечером семь жареных хариусов, пучок витаминной черемши, горячая картошечка притомленная салом со шкварками и соленые огурчики с помидорами заготовленные на зиму Олегом, достойно разнообразили наш поздний ужин на природе - на фоне синеющих гор и причудливых красок солнечного заката.
Поселок  Таланджа в переводе с эвенкийского   – Большие солонцы.  Трудно себе представить каких размеров были «котлованы»,  выбитые копытами и выгрызенные в земле   дикими животными, эти богатые минералами природные солонцы, давшие название горному поселку.    Вспоминаю, как в декабре 2023  года, не сходя  с крыльца, любовался  озаренными  солнцем  заснеженными хребтами и синеющими между них  расщелинами и  впадинами.  И тогда,  несмотря на северный холод,  все же поднялся весь покрытый инеем на манящую возвышенность,  увидев   вдали небольшой поселок и стоящий   на   станции грузовой состав. 
Повернув вскоре назад, я вышел на хорошо проторенную внедорожниками дорогу.  Теперь охотников с нарезным оснащенным оптическим прицелом оружием больше чем  зверя в тайге. Однажды возвращаясь под вечер  из тайги, я вышел на хорошо сработанный людьми солонец,  и тут же заметил  крупного упитанного человека в камуфляжном костюме, который услышав шорох ветвей, целился из карабина в мою сторону. Было бы темнее, мог и пальнуть.   …Оказалось, вышел на разведку перед ночной «охотой».
Так, вспоминая  прошлое, думая о  беспризорной нынче тайге, я спустился  тогда к реке, перешел по льду на другой берег и уже через минуту шагал к  дому Олега. 
  Живет Олег Степанович после смерти жены  в  доме один.  Найти  сегодня  верную подругу жизни, которая согласилась бы поселиться вдали от цивилизации, задача  не простая. К счастью, у него две дочери: младшая   учится в Хабаровске, а старшая, выйдя замуж, работает и живет в Чегдомыне.  Но только  появляется свободное время  спешат  в  родительский дом, чтобы помочь отцу и отдохнуть на природе, которую они полюбили еще с детства. Правда, ходят слухи, что  маленькая станция, в связи  с развитием дальневосточной дороги, будет упрощена,  поэтому сельчан  переселят на новое место  жительства. И теперь, перед отъездом домой, не надеясь впредь побывать в этих  таежных местах,я вновь поднялся  на  зеленеющую на фоне голубого неба возвышенность и остановился у  ценного долгожителя -   Даурской  лиственницы. Это высокое, красивое с разлапистыми ветками и пушистой хвоей  дерево я  принял сначала  за редкий реликтовый тис, и лишь приблизившись, понял свою ошибку.   А в низу, оставив слева небольшую заводь, несла свои воды вдаль присмотренная  туристами   река Яурин.
…Глубокой ночью, расположившись удобно на мягком сидении общего вагона  поезда Хабаровск - Чегдомын я,  посмотрев в окно, увидел в свете уличных фонарей,  деревянное здание вокзала и  махавшего мне рукой с перрона   Олега. …Моего друга, человека, который издавна живет и трудится в поселке Таланджа, и чувствует  свою жизнь, я думаю, во всей ее полноте и хрупкости. 
Виктор Тарасов
Фото автора