Голубые облака

Несколько последних дней было очень жарко. После прохладной затяжной весны это были, по настоящему, теплые летние дни, – их ждали, правда, еще не успели привыкнуть к такой жаре. Он выходил в палисадник утром, пораньше, когда солнце еще не набрало высоту, а из малинника тянуло прохладой, накопившейся за ночь, не торопясь что-то пропалывал, поливал. Потом садился на скамейку, стоящую в тени у северной стены дома и отдыхал. Скамейку пора бы уже обновить, бруски, выкрашенные когда-то белой краской стали обламываться. Но старинные чугунные станины, удерживаемые оставшимися еще целыми брусками, сохраняли устойчивость, и имели очень удобную форму, которая обеспечивала сидящим необходимый комфорт. Он любил лежать на скамейке и смотреть в небо, на облака. Сегодня облаков не было, только стрижи резвились, пролетая над домом, делая виражи, перемежая их частыми взмахами крыльев. Он отметил про себя, что взмахи крыльев стрижа напоминают пушистость женских ресниц. Где-то читал, что частота взмахов разных крыльев у этих птиц не совпадает, что и позволяет им совершать в воздухе невероятные кульбиты.

Стрижи поднимались высоко, как бы играя с воздухом или с собой, резвились, переворачивались, открывая себя всему пространству. Очевидно, они так радуются, подумал он, внимательно следя за птицами. Может быть, радость птицы и состоит в возможности испробовать свой полетный арсенал, удивить себя в полете. Да, конечно, это молодняк, подросшие птенцы, которые в таком возрасте, только недавно научившись летать, могут так естественно радоваться. Вдруг, его внимание привлек необычный оптический эффект – в некоторые моменты там, на большой высоте стрижи исчезали, и потом почти сразу появлялись вновь. Это было так забавно, как будто птицы в этот момент залетали за маленькие голубые облака, незаметные на фоне остального неба. Видение было таким неожиданным, что он даже поднес ладонь к глазам, как будто, ему мешало солнце. Вот, опять! – Мгновение, и снова стриж виден. Птицы открыли ему небо из голубых лоскутков! Присмотревшись к низко летящим стрижам, он разгадал причину эффекта. Совершая маневры на большой высоте, молодые стрижи оказывались в положении, когда более светлые подкрылки освещались солнцем. Именно, в этот момент они становились невидимыми на фоне яркого голубого неба, как бы прятались за маленькие голубые облака.
 
Он вспомнил, как любил наблюдать за полетом стрижей, еще работая в институте. На третьем этаже вентиляционные ходы выходили через стену наружу. Их и обживали каждый год стрижи. Когда молодняк учился летать, взрослые птицы кружили их вокруг института. Птицы пролетали на такой скорости, что уследить за ними было трудно и они терялись из виду, когда пролетали на фоне темной листвы деревьев, растущих вокруг здания. Ну, вот, подумал он, а теперь я теряю их из виду даже на фоне неба. Он напряг зрение, вглядываясь в небо, как будто пытаясь рассмотреть там голубые облака, но вместо этого на голубом фоне стали мерещиться белые мушки, которые, то появлялись, то исчезали. Неожиданно его внимание переключилось на черную точку, которая двигалась строго в одну сторону. Он понял, что это не видение, а какая-то птица, причем, летящая очень высоко, и тут же обратил внимание, что стрижи исчезли, в обозримой части неба не было ни одной птицы. Когда высотная птица скрылась за макушкой старой груши, в ту же сторону из-за дома на большой скорости, чуть не задевая конек крыши, пронеслись два взрослых стрижа, за ними еще два.

Только спустя минуту, небо вновь наполнилось шумными стрижами, которые, то моргали крыльями, то отдавали себя в полное владение воздуху. Не уставая выписывать всевозможные кульбиты, они радовались солнцу и огромному небу из голубых облаков.