В закоулках памяти

     В ЗАКОУЛКАХ ПАМЯТИ

     Раньше, если я куда и ездил, то обязательно в сопровождении кого-то из взрослых родственников.
     Но вот, наступили первые летние каникулы, и меня пробно решили отправить на одну смену в пионерский лагерь от маминой работы совершенно одного. Это было самое первое самостоятельное путешествие с незнакомыми людьми в абсолютно неизвестное место, где-то под Москвой. Правда, в пионерский лагерь я уже ездил годом раньше, но тогда это было под присмотром папы, который устроился там лагерным физруком. Правда, присматривать, как оказалось позже, надо было не за мной, а за отцом, закрутившим бурный роман с пионервожатой, в результате которого родители развелись, а у меня появился сводный братик. Ну да это уже совсем другая история.
     В семье нашей почти все пели: бабушка, папа, дядьки, тётки и даже дальние родственники - все... Мама, так и вовсе занималась в хоре ансамбля Владимира Сергеевича Локтева, который сам её прослушивал и принимал в легендарный коллектив. А бабушка... Бабушка пела небольшим журчащим голосом, мягко и очень музыкально. Она и мне, объясняя своё отношение к певцам, воспитывала и прививала правильный вкус к настоящей музыке. Например, когда из радиоприемника звучал голос знаменитого тенора Ивана Семёновича Козловского, она комментировала так: "Он, конечно, хорошо поёт, но очень гнусавит. Уж лучше слушать Лемешева..., - и добавляла, - Но мне из теноров больше всех нравится Собинов".
     Причём Козловского она ещё девушкой с подружками ходила живьём слушать в Елоховскую церковь. Его, и выдающегося баса Максима Дормидонтовича Михайлова. Михайлов был её любимчиком.
- Как он поёт! - восхищалась она, - И ведь, какой голос!
- А что же Шаляпин, защищал я великого певца, напоминая и о нём?
- Он тоже очень хорошо поёт, но Михайлов всей душой, а Шаляпин много представляется, он артист...
    Мне нравились оба. Михайлов, и впрямь западал прямо в душу. Однако, забегая вперёд, скажу, что когда мне исполнилось десять лет, то накопив 11 рублей, я сделал себе подарок: собрание виниловых пластинок Ф.И. Шаляпина. Копил лет пять.
     И ещё позже, почти каждый день, часами, слушая арии из опер, песни и романсы я раскачивал своё воображение, пропевая вместе с Фёдором Ивановичем чуть ли не весь его репертуар. Потом ставил виниловую пластинку с Михайловым и сравнивал... Так бы наверно и считал, что Шаляпин всегда представляется, а Михайлов поёт душой. Но однажды, уже после армии, попался мне в исполнении Ф.И.  Шаляпина "Двойник" Франца Шуберта...** Я был потрясён и гениальным произведением, и невероятным его исполнением, наверно, ещё только предчувствуя грядущие переживания и в своей собственной жизни.
     Но вернёмся к основному повествованию... Итак, мама провожала меня одного в пионерский лагерь после первого класса... Я, очевидно, волнуясь и робея, сел в автобус к окну и растерянно наблюдал, как среди толпившихся родителей махали рукой и мне. Когда колонна тронулась, то мама, продолжая улыбаться и ободряя меня, не выдержала, и вдруг начала судорожно всхлипывать; лицо её перекосилось, она отвернулась и, подергивая плечами, пошла куда-то скорей прочь. Всё это случилось так быстро, что я сразу даже не понял, в чём дело. Мама никогда при мне не плакала, у неё вообще был, наверное, по большей части мужской характер... Когда, спустя шестьдесят лет она после обширного инсульта умирала в коме, а меня к ней в реанимацию пустили всего на пять минут, то, увидав её с трубкой в горле, совершенно беспомощную и беззащитную, я начал что-то сумбурно плести, пытаясь вернуть её в сознание, и почти, как мне показалось, добился своего... Она сначала, не видя меня, открыла глаза на мой голос и интонации, а потом начала вздрагивая всхлипывать всем телом, как маленькая девочка... И тогда я невольно всё вспомнил: и автобус и пионерский лагерь, и маму так быстро уходящую от автобуса...
     В пионерском лагере было много всякого. Детьми в то время действительно занимались. Мы играли, соревновались, смотрели какие-то фильмы, мазали друг друга по ночам зубной пастой, дружно ходили в столовку, рассказывали первые - совсем дурацкие анекдоты, ждали окончания смены и, конечно, пели.
     Дней через двадцать смена закончилась, и я оказался дома. Уж и не помню, как меня встречали, но вечером вся семья собралась за круглым столом. Подробно расспрашивали, чем кормили, где спали, во что играли, с кем я там подружился? Наконец бабушка спросила: "А какие песни вы там пели - разучил что-нибудь новенькое?" И тут я сразу вспомнил песню, которая меня за последние недели поразила больше всего. Конечно, она была не из репертуара Собинова, Михайлова или Шаляпина, но в те времена стала очень известной и звучала изо всех утюгов в исполнении популярного эстрадного певца Эмиля Горовца. В оригинале песня называлась зарубежным девчачьим именем "Тереза"*. Ну, я её и запел, правда, исковерканную то ли пионерами, то ли их родителями, и ставшую в таком виде самой востребованной в нашем младшем отряде:
"Тереза, Тереза -
Два зуба четыре протеза...
Костыль - нога,
Костыль - рука,
Не девка, а баба Яга-а-а-а..."
     Песня закончилась одним куплетом, второго не придумали. Начал я её бойко, а вот завершал, глядя на выражения лиц слушателей не очень уверенно, ну, а на последней фразе, предчувствуя разгром, и вовсе сник... Однако хоть аплодисментов и не последовало, но меня попросили спеть ещё что-нибудь из нового репертуара. И я вдохновленный поощрением и на радостях, отчаянно выдал ещё одно лагерное произведение:
"В тропическом лесу купил я дачу,
Она была без окон, без дверей.
И дали мне ещё жену в придачу - Красавицу Марию без ушей.
Одна нога была у ней короче, Другая деревянная была...
А левый глаз фанерой заколочен, А правым..."
     Тут бабушка меня резко прервала: "Достаточно! - и после паузы, в полной тишине строго подвела черту и под моим вокальным творчеством, и под своим воспитанием, - Я говорила, нечего ему там делать - в этом лагере... Ещё и не такому научат. Ездить надо только в деревню - там ребята простые, работящие, да и малый под моим надзором".
     Забегая вперёд, и одновременно завершая свой рассказ, скажу так: в деревне я очень быстро научился курить и ругаться матом.

* Песню "Тереза" в исполнении Э. Горовца, легко можно найти и послушать в интернете.
** И обязательно найдите песню Ф. Шуберта "Двойник" в исполнении Ф. Шаляпина.

P.S. "Самая страшная боль в сердце, это когда ты видишь, как твоя мама плачет, и ты ничего не можешь поделать".
                (Акио Морита)


©  А.Е. Тулупов
  25.12.2024 - 11.01.2025