Саянская медитация нового типа

Я когда-то очень серьёзно увлекался медитативными практиками, изучал их в различных школах и видел в этом достаточно глубокий смысл. Накапливая постепенно свой опыт, я сопоставлял медитации.

Например, чань-буддизм Шаолиня.
Чань-буддизм, или дзен, — это школа буддизма, которая акцентирует внимание на практике медитации и непосредственном опыте. Шаолинь, известный своим монастырем, стал центром чань-буддизма в Китае, а также знаменит боевыми искусствами.
Основные идеи чань-буддизма:
; Прямое
восприятие реальности: Подчеркивается значимость непосредственного опыта, а не теоретического знания.
; Медитация:
Практика медитации (дзадзэн) является основным методом для достижения просветления.
; Открытость к опыту: Чань-буддизм учит, что истина не может быть выражена словами, и лучше всего её понимать через личный опыт.
Шаолинь стал символом этой традиции, где монахи сочетали духовные практики с физической подготовкой, что сделало их уникальными и влиятельными в истории боевых искусств.
И японскую медитацию дзен-буддизма.
Мне нравилось в этот период времени заниматься поисками какой-то энергетики. И когда появились книжки Кастанеды, я их воспринял достаточно рационально, как определённый опыт, но этот опыт был в основном связан с какими-то практиками
принятия психотропных средств, что мне не подходило чисто, можно сказать, идеологически.
И мне выпала возможность посетить Саянский регион под названием "Ергаки", где скальные массивы, горы, долины, водопады и реки создавали какую-то свою ауру, находясь в которой, ты забываешь, что есть какой-то другой мир. Меня это увлекало и создавало какую-то определённую психологическую ауру и особое, какое-то индивидуально-семантическое отношение к этой природе. В первый день пришлось поставить палатку недалеко от трассы, по которой все заезжают в этот регион. Эта трасса Абакан-Кызыл представляет достаточно красивое зрелище, где порой автомобили ползут по краю ущелья, и уже на подъезде ты начинаешь ощущать необычность этого региона.
Пришлось поставить палатку возле реки, которая была очень мощной. Мощный водяной поток бурлил, и можно было сидеть часами и смотреть на то, как играет вода на закате, как менялись краски. А ночью было слышно, как река время от времени перекатывает камни, такой глухой, какой-то внутренний подводный звук доносился всю ночь, не давая мне уснуть.
Личные возможности заснуть полностью отсутствовали, был какой-то полусон, где мысли и ощущения о пройденном пути и о заезде на эту локацию не давали возможности полностью погрузиться в сон, но сама по себе атмосфера создавала некую особую настроенность, изменение сознания.
Вполне понятно, как психологический механизм в каждой конкретной ситуации, который отличается по своим объективным характеристикам, человек будет вести себя по-разному: то ли ты просто лежишь на диване, покачивая ножкой, то ли ты висишь на краю обрыва, и каждое твоё движение — это гарантия твоей выживаемости.
Иногда поиск медитаций и приводит к тому, что ты должен прийти в какую-то достаточно пограничную зону восприятия реальности.
Настало утро, и наш 12-километровый заход с рюкзаком в 50 кг пока сулил только высокие физические нагрузки. Идти было сложно, и последний подъём к озеру с красивым названием "Светлое" шёл по каким-то огромным камням, где приходилось перепрыгивать с камня на камень. И вот, при таком прыжке у меня почти оторвалась одна лямка, которую потом пришлось зашивать.
Поднимаясь вверх, перед нами открывалось огромное небо, какие-то новые виды на окружающий мир, на красивые горы, много огромных скальных массивов, какие-то фантастические просторы, реки, озёра, водопады. Просто какое-то необычное, необычайное настроение.
Каждая вершина открывала новый захватывающий вид, показывала в целом знакомый пейзаж и понятную топографию, топологию этого пространства.
Вот мой афоризм – каждая твоя вершина открывает новое мировоззрение.
На озере Светлом мы поставили палатку. Был август месяц, почти 30-градусная жара. Мы искупались, вода была такая холодная, что был почти шоковое воздействие на сердце. Сердце  казалось на миг просто останавливается.
На следующий день планировали радиальные походы.
В один из дней сходили на озеро, где почему-то росло очень много золотого корня, заготовили себе его впрок. На следующий день пошли через перевал на Озеро Горных Духов, красивое название. И очень необычный пейзаж. Я сидел на тёплом камне и медитировал. Шаолинь просто отдыхает.
Назад возвращались своим путём. Ещё на следующий день поднялись на очень высокую скалу. Был замечательный, великолепный вид, и подъём, при определённой физподготовке, был вполне доступным. Но тут ливанул такой дождь, что спускаться по мокрым скалам было максимально опасно. Сидели несколько часов, ждали, пока ветер подсушит камни, чтобы безопасно вернуться домой.
Возвращаясь, напоролись на один ручей, достаточно неглубокий, может быть, сантиметров 30-40, пришлось замочить ноги. Но жена моего друга, Маринка, долго мучилась, не хотела мочить свои красивые туристические скальные туфли, пыталась перепрыгнуть с
камня на камень и, поскользнувшись, упала просто целиком в этот ручей, и вместо того, чтобы замочить ноги по щиколотку, она приняла холодную ванну.
Смеяться было неприлично, мы старались спрятать улыбки, Маринка была злая и толкала нас, чтобы не смеялись, но не смеяться было невозможно.
 Всё было замечательно, в этот период времени уже было много жимолости. Саянская жимолость, она крупная, почти как виноград.
Мы набирали котелок жимолости, заливали туда одну-две банки сгущёнки, всё это перемешивали и пили с мясным чаем, набранным прямо по ходу наших туристических выходов, — это и золотой корень, и саган-даля, и белоголовник, аромат получался просто великолепный.
Правда, на ночь пить такой чай явно не стоит, иначе всю ночь будешь сидеть и петь песни на гитаре возле незатухающего костра. Погода была замечательная, было тепло, дождей было мало. Ну, очередная ночь была очень необычной.
На небе над озером, отражаясь, торчала огромная луна, и какая-то дурная птица всю ночь орала, в темноте метаясь над этим озером, страшным голосом пронизывая темноту. То ли сова, то ли филин, то ли сыч, не знаю. Но было ощущение чего-то нехорошего.
В итоге, ночью стал накрапывать какой-то непонятный дождик, натянуло облака. Ветер резко усиливался до мощных порывов. Растущие в этом месте огромные Саянские кедры, где ветки иногда толщиной с туловище человека, ломались, сбрасывали ветки под
напором резкого ветра, иногда это были очень большие ветки.
Ночь была какая-то неспокойная. А под утро дождик перешёл в снег. Когда мы, озябшие, выползли утром из палаток, думая, как
бы сейчас по-быстрому сделать костёр, приходилось идти по снегу. Снег был чистый, пушистый, нормальный августовский снег, но жаркая погода куда-то исчезла.
Один из друзей, который специально для этой поездки изготовил себе то ли большой нож, то ли маленький меч типа римского меча  гладиуса. И, когда он стал рубить какую-то толстую ветку, видимо, в результате того, что рукоятка этого меча была круглая, удар у него получился неточный, и кинжал, соскользнув, ударил по руке, которой он держал эту ветку. Никогда не берите ножи с круглой ручкой.
На моих глазах кисть откинулась, открылось белое мясо, постепенно наполняемое кровью. Среди друзей было много опытных скалолазов и альпинистов, мы быстро зафиксировали руку, отогнув кисть почти под 90°, но было понятно, что и погода,
и этот несчастный случай создавали какую-то не очень положительную атмосферу.
Друзья приняли решение идти вниз, помогая другу передвигаться с повреждённой рукой. У меня было какое-то спокойное в целом настроение, и так как этого раненого друга сопровождало ещё три человека, я принял решение остаться одному.
Решение было принято достаточно серьёзно, мне как будто чего-то не хватало — насытиться вот этой атмосферой, побыть ещё здесь, тем более что купленный заранее билет на поезд был через три дня, продуктов не хватало.
Я остался один, друзья ушли вниз. Я был один в том месте, где я был впервые. Ситуация была достаточно нестандартная. Ещё пара друзей, которые остались, посоветовали пойти на контрольно-спасательный пункт, где была большая изба, была печка, и
можно было как-то отогреться. Мы приняли такое решение и двинулись в этот достаточно короткий маршрут. А, поздно вечером,  почти ночью, когда все многие уже спали, в дверях появилась девушка очень странного вида, с какими-то сумасшедшими глазами, и прошептала: "Мои друзья там, на перевале, остались замерзать!"
Была уже ночь, темнота, все горы были покрыты снегом. Но было принято решение ночного восхождения. Оказалось, что эти романтики стояли на самом перевале, и ночью, когда был мощный сильный ветер, начался снег, их палатку просто сорвало и унесло,
и они остались в минимальной одежде, потеряли практически все вещи.
Восхождение было непростым, под снегом камни шатались. Приходилось ноги ставит медленно. У меня было достаточно проблем, так как я до этого проколол себе ступню, наступив босиком на какую-то острую ветку, но я шёл вперёд, и, несмотря на темноту, мы
поднимались. Где-то на половине подъёма мы нашли ещё одну из девушек, и на верху оставалось два парня. Мне почему-то всучили эту девушку, я с ней пошёл вниз, понимая, что я с больной ногой до верха просто не дойду. А потом оказалось, что эти два оставшихся просто замёрзли. Ну, вот так бывает, когда природа таким
образом шутит над твоей судьбой.
И всё это в целом слилось в медиацию максимально пограничного типа.
Дзен-медитация японского типа, известная как Дзадзен (;;), представляет собой основополагающую медитативную практику в дзэн-буддизме.
"Дзадзен" переводится с японского как "сидячая медитация". Хотя буддизм исторически возник в Индии, дзен-медитация получила наибольшее развитие и распространение в Японии, особенно в школе Сото, где она считается единственным способом достижения состояния Сатори, что эквивалентно буддийской Нирване.
Особенности Дзадзен:
;   Дзадзен нацелен на успокоение тела и ума, достижение понимания смысла существования и ощущения "пустоты", что
необходимо для просветления.
;   В отличие от традиционных буддийских
практик, Дзадзен не предполагает концентрации на каком-либо объекте.
;   Ключевыми элементами являются правильная
поза (тёсин), правильное дыхание (тёсоку) и правильное состояние сознания.
;   Традиционно выполняется группами в
специальном помещении (дзэндо) и может перемежаться с "медитацией во время прогулки" (кинхин).
;   В Японии дзадзен выполняют на специальных подушках (дзабутон). Используются различные позиции, такие как "лотос" (кэккафудза), "полулотос" (ханкафудза), "по-турецки" (агура) и "правильная японская поза" (сэйдза).
Философия пути воина:
Путь воина – это образ жизни, характеризующийся смелостью, честностью и достоинством перед лицом опасности[5]. Это не просто духовное упражнение, а необходимость для выживания[5].
Основные принципы философии воина:
;   Действие: Гармония между действиями и решениями, а также между тоналем и нагвалем. Воин принимает ответственность за свои действия и решения.
;   Решительность: Готовность к смерти при принятии решения, культивирование чувства, что есть все необходимое, и действие
без сомнений и сожалений.
;   Стойкость: Спокойствие и собранность, принятие своей судьбы, смирение и отсутствие разочарования в себе.
  Безупречность: Стремление к "духу" во всем, отказ от чувства собственной важности, свобода, текучесть и непредсказуемость.
;   Ответственность: Осознание ответственности за свое пребывание на земле и использование отпущенного времени.
;   Осознанность: Жить осознанно, действовать безупречно, верить в себя и принимать вызовы жизни.
;   Единство: Воин связан с духовным и земным, не разделяя их, и наслаждается жизнью, оставаясь свободным от нее.
Но я понял, что я открыл для себя медитацию экстремального типа.
До трассы я возвращался один. Снова шел мелкий дождь, я бы сказал, что это был дождливый туман. Идти надо вниз по ручью, заблудится было сложно. Оставалась последняя банка тушенки.
Вечером из Минусинска был мой поезд на Красноярск, но надо было ещё добраться. Я  вышел на трассу, открыл ножом банку,
сидел и ел с ножа,  практически в медитации, в изменённом состоянии сознания. И тут ко мне подсели ребята из Уфы,
и, глядя на мою банку, истекали слюнями, показывали мне, как они сильно хотят есть.
 Я им говорю: это свинина, вам же нельзя.
Они мне в ответ: в пути можно.
Вот такая философия пути.