Двое зуются - третий не встревай

   Тамара Юсова была доброй женщиной. Её добротой пользовались многие. Но происходило это так мимолетно, как бы между прочим, что ничуть её не порочило, лишь подтверждало устоявшуюся характеристику безоговорочно доброй женщины. И даже её постоянно угрюмый муж, занятый работой на работе и работой дома, не держал на жену обиды, тем более злости. Они по-прежнему оставались мужем и женой.
   
   И познавшие доброту Тамары солдаты-строители, слесари из котельной, электрики с дизельной электростанции и просто случайно оказавшиеся на складе рабочей спецодежды мужчины не очень-то и могли похвастать своими победами над старательной завскладом, одновременно, рабочей и кладовщицей, товарищем Юсовой, фигурой в гарнизоне приметной – почти двухметрового роста, но необыкновенно спорой на ногу, незлобивой, охочей на разговоры.

   Да чем хвастаться! Разве может быть победой над тем, кто тебе и не думал сопротивляться?

   Да и кто они сами, победители? Зашли на склад, получили, что надо и – прости-прощай, только их и видели. Потому и нет им веры. И слова их – пух на ветру:  дунуло – и нет ничего.

   Другое дело Петя. Старшина роты охраны. Тоже под два метра, а то и слишком, тяжко медлительный, основательный.

   Вот он шагает по бетонке, прочно ставя сапог пятидесятого размера, высекая металлической подковкой искру из бетона дороги, задумчиво склонив набок голову.

   И не одно бабье сердце замрет, а то и сорвется неведомо куда, когда встретит Петю. Представит его нетерпеливо торопливого в страсти, как все мальчишки, но стойкого в наслаждении, невозмутимого как палач в пытке в ласке.

   Эти достоинства Петины давно не были тайной в гарнизоне. Их, тайн, здесь вообще не могло быть, ибо давно  и доподлинно известно, что жизнь в гарнизоне – сердце на ладони.

   Одним словом, Петя – серьезный человек, которого есть за что уважать. И вдруг Петю с Тамарой застают в подъезде недостроенного дома!

   Кто застал. Сейчас даже никто не помнит. Но это и неважно. Главное факт налицо – застали!

   И – конец уважению и почету.  Мужчины смеются: надо же, два перпендикуляра в пустом подъезде! Представишь – живот от смеха надорвешь.

   Женщины принципиально надули губки: да кто она такая, эта самая Тамара! И что она себе позволяет, да ещё в пустом подъезде недостроенного дома? Ишь, нашлись девочка и мальчик – ничего-то они не знают, ничего не умеют. А все – любопытства ради!

   Неизвестно, чем обернулся бы конфуз Пети и позор Тамары, не приключись этот пустяковый эпизод, о котором мы и спешим рассказать, но которым был перевернут взгляд на человека.

   Шагал Петя своей сосредоточенной походкой  по бетонке. Шагал по своим старшинским делам в сторону КПП, попросту проходной.  Проверить службу постовых,  выкурить сигаретку-другую в компании аристократии роты – а как же, с народом общаются, с командиром за ручку здороваться случается!

   Шагает себе Петя, а путь его пролегает аккурат мимо гарнизонного магазина, где по делу, а чаще вовсе без дела, всегда толпа женщин без различия должностей и званий их мужей.

   Женщины заметили Петю издалека. Заметить-то заметили, а как реагировать на него никто не знает. Одно ясно: не тот нынче Петя. И оттого, что не тот, а какой-то неизвестный – боязно и очень любопытно женщинам.

   Гуртятся они поплотнее, переглядываются да перемигиваются. Но все молча, всё многозначительно.

   А Петя, как шагающий экскаватор – меряет саженными шагами дорогу, высекает подковками искры, а по сторонам и не глядит. Вот уже и магазин миновал, вот-вот целиком спину станет видать. Тут и выскочила из гурта самая бойкая, да самая каверзная. И визгливым голоском - в спину Пети:

   - Петя, как же ты с Тамарой-то, а?
   Глупые, бессмысленные слова. И чего она хотела, эта прапорщическая жёнка, вчерашняя свинарка или оператор машинного доения из глухой деревни, а сегодня мнящая себя барыней.

   Все так обмерли: видели, чуяли – слышал Петя бабий визг. А что скажет? И скажет ли вообще?

   Сказал. По-волчьи, всем туловищем повернулся и сказал:
   - А ты молчи! А то и тебя …!
   Последнее слово отнесло ветром. Но все его поняли правильно, как надо, и нервный дружный хохот был тому подтверждением. 
 Петю не интересовали всяческие нюансы в женском поведении. Он пошагал дальше. Уверенный, невозмутимый.

   Что тут поднялось! Смех, вскрики, чуть ли не рыдания.
   Окажись в ту минуту посторонний, не знакомый с обычаями и правилами гарнизонной жизни, он был бы здорово озадачен: по какому случаю веселье.
   А по такому! Когда острое, а то и соленое словцо порой самую сложную ситуацию разруливает. И понимать надо правильно: с этих пор прощен Петя, по всем статьям прощен. А вот рассчитывать, как и прежде, на уважение и почтение – нет уж. Не надейся и не жди. Всегда отыщется бойкая бабенка с каверзным вопросиком: «Чтой-то, ты Петя, с Тамарой, а?»

   И Петя не имеет права не считаться с таким мнением. И не очень гордиться и задаваться, а почаще поглядывать вокруг себя – есть женщины и получше Тамары Юсовой.
   А дорогу к подъезду в недостроенном доме надо забыть раз и навсегда.