Штатный шут батальона

               

Каждый раз, когда направляли очередную команду в школу прапорщиков, мне приходилось проводить беседу с кандидатами. В основном это были хорошо подготовленные солдаты и сержанты срочной службы, прослужившие год и более в войсках. Так было и в этот раз. Группа небольшая, всего около десяти человек, хотя некомплект составлял около сорока процентов. Желающих служить в казахстанской степи, более чем за сто километров от жилого городка, в обезвоженной степи было мало. Да и должностные оклады, по тому времени, были смешные, на гражданке в сельской местности, механизаторы получали в два-три раза больше. Кандидатами на учёбу в основном были сельские призывники, ребята, познавшие слово «труд» во всей своей красе.

Самым последним в строю стоял маленький солдат. Представился, картавым голосом.
- Рядовой Потатурко.
Я внимательно рассматривал внешность кандидата. Маленький ростом, узкий лоб, с сильно приплюснутым широким носом, возле которого блестела мокрота. Рот заслуживал особого внимания, копия как у лягушки. Данный кандидат был просто находка в московский цирк на «Цветном бульваре». Думаю, что Юрий Никулин забрал бы его к себе с руками и ногами. Это был рождённый клоун.
- Что ж вы рядовой Потатурко плохо учились в школе, одни тройки?
- В деревне, где я родился на Украине, было только восемь классов, и слабые учителя. – У меня по пению и физкультуре одни пятёрки.
Доложил начальнику отдела кадров, тот осмотрел строй и долго названивал в батальон, где служил рядовой Потатурко.
- Да они что с ума сошли, отобрали шута горохового, ни рожи, ни кожи.

Учитывая не комплект, так и уехал Потатурко с мокрым носом, за тридевять земель на учёбу. Хорошо, что начальник полигона не стал смотреть, иначе беды не миновать, со всеми вытекающими, с хорошо поставленной ненормативной лексикой. Долго сотрудники отдела кадров вспоминали внешний вид кандидата на учёбу, гарного хлопца с Украины. Со временем стали забывать, но время не стоит на месте. С приездом на полигон Мурата Константиновича Кантиева, в штабе произошли коренные преобразования. Под строгим запретом запретили посещать штаб полигона до обеда. Подчинённые из частей одолевали телефоны. Пришлось ухитряться, представлялись «Бойня» или «Стрельбище».

Во входной двери моего кабинета, было врезано маленькое окошечко, с дверцей. Вдруг резко постучали, что я вздрогнул, но не испугался, давно до обеда в него не стучали. Открыл и обомлел. В окошке красовалась сытая мордашка с приплюснутым носом. Всё это было воплощено в парадную шинель с погонами прапорщика. На груди кашнэ, белого цвета, но ужасно грязного вида, словно им чистили сапоги. Вы видимо догадались? В окошке красовалась голова Потатурко. Он лихо поздоровался. Для меня было загадкой, как он проник в штаб без пропуска, каким образом ему удалось уговорить и подкупить контролёра на входе.
Протянул мне документы, по которым я узнал успехи в учёбе, одни тройки.
- Сними шарф, не позорь себя и военную форму.
Выдал ему справку, для оформления в общежитие. Долго удивлялись, как он окончил школу прапорщиков, видно действительно, не комплект данной категории, сказывался в Вооруженных Силах СССР. Начальнику полигона не стали представлять прапорщика Потатурко, чтобы избежать неприятностей. Ещё долго обсуждали новоиспечённого командира: ростом не удался, метр с кепкой в прыжке, стоял за дверью, только мокрый нос торчит и бегающие глазки, вроде бы собирал колоски на колхозном поле, под запретом властей. Чем-то он похож был на пса мопса, блестящие чёрные глаза, форма носа, скулы- всё напоминало в нём эту собачью породу.

Потатурко, выйдя из штаба, не мог порадоваться январскому тёплому деньку. Ярко светило солнце, небо было голубым. На этом фоне, командир в парадной форме, при погонах прапорщика. В душе мечтал лишь об одном, вот бы пройтись по своей деревне в таком виде, на зависть сельчанам. Поселился в общежитии. Переоделся в гражданскую одежду, куртку одолжил у соседа, чтобы сходить не за хлебом насущным, а за водочкой сорокоградусной. Важно вошел в магазин, протянул деньги продавцу.
- Мне две бутылки сорокоградусной.
- Чего, чего? Ну-ка бегом отсюда, ещё сопли под носом не высохли.
- Вы что себе позволяете?  Я прапорщик.
Протянул военный билет, где стояла печать и указано звание.
- Извиняюсь Ваше высокоблагородие. Какой тебе дурак звание присвоил.
Поставила две бутылки на прилавок, сдала сдачу.
- Немного будет с твоим бараньим весом, смотри не спотыкайся.
К вечеру, Потатурко был похож на знаменитого Карандаша из цирка на Цветном Бульваре. Морда красная, как у калмыка. Начальнику отдела кадров доложил, что Потатурко ещё не приехал, иначе получилась бы катастрофа. Начальник полигона любил вещи называть своими именами. Его направили служить на испытательную площадку Б-2, туда, где его рекомендовали направить на учёбу. По принципу, что посеяли, то и пожинайте.

В общежитии на площадке определили комнату рядом с туалетом. Вот тут-то и стал Потатурко шутом батальона. Какие только эксперименты не проводили над ним сослуживцы. Насыпали тальк в сапоги, так как ноги у него были худые,  как у узника Бухенвальда. Утром лихо обувал сапоги, из которого вылетало облако талька. Через месяц славный хлопец Потатурко в совершенстве освоил нецензурную лексику. Как только он засыпал, тут же испытывали на нём новую выдумку. Намочили штанины бриджей и затянули на узлы. К утру они высохли, а у него не хватило сил развязать узлы. Батальон стоял на построении, отсутствовал Потатурко. Из окна гостиницы, стал кричать гарный хлопец.
-Я здесь, мне сволочи завязали брюки.
Батальон гремел со смеху.
-Старшина! Помогите прапорщику одеть бриджи, - дал команду начальник штаба.
Коммунистические субботники оставили славную историю того времени. Однажды меня направили на площадку Б-2 с представителем политотдела проверить, как проводят субботник. Ознакомились с планом, посетили объекты. Ближе к обеду подошли к штабу батальона, где собралось командование. Подъехала водовозка из кабины, лихо выскочили три солдата.  Странно себя вели, отбежав в сторону, заразительно смеялись, заспешили в казарму. Вдруг откуда-то стал доноситься приглушенный крик и грохот. Всем стало понятно, что это исходит из бочки водовозки. Командир батальона, лихой подполковник Деревяго, позвал дежурного по штабу.
- Позвоните в роту, и срочно вызовите водителя водовозки.
Буквально через три минуты прибежал солдат.
- Кто у тебя в бочке сидит?
Водитель быстро залез на бочку и открыл крышку. В проёме появился прапорщик Потатурко. Вид у него был испуганный, лицо красное.
- Сволочь! Ты зачем закрыл крышку на барашек?
- Потатурко! Ты как оказался в бочке, вместе с барашком? Где барашек?
- Товарищ подполковник! Я был на хозяйственном дворе. Идти обратно далеко, больше двух километров пешком. Дембеля залезли в кабину, мне места не хватило. Стал на подножку, рядовой Кузин не разрешил, предложил ехать в бочке. Барана никакого нет, это закрутка люка, называют барашек.
- Потатурко, ты командир или тряпка половая?
- Так точно! Командир хозяйственного взвода.
- Рядовой Кузин! Залазь в бочку, сейчас тебя зампотех прокатит на хозяйственный двор, а обратно будешь добираться пешком.
Товарищ подполковник! Я дембель и в бочку не полезу.
- Тогда пять суток ареста и сегодня посадить на гауптвахту. Я тебе устрою достойное увольнение, чтобы надолго запомнил подлую шутку.

Я смотрел на горе-командира в форме прапорщика. Китель в масленых пятнах, давно скучал по химчистке. Сапоги не чищены. А под носом как в былые времена, чётко просматривалась мокрота. Солдаты были одного призыва с ним, поэтому потешались над ним.
Летом горе-командира, при подготовке скважины к испытанию назначили начальником пункта питания. Выставили армейскую палатку, оборудовали место для приготовления и употребления пищи. В подчинении три солдата. Начальник продовольственной службы каждое утро привозил продукты и передавал прапорщику Потатурко. Так было и в этот раз. Начальника пункта питания не было на месте. Поинтересовался у солдат.
- Товарищ старший прапорщик мы всё получим, он спит, проснётся злой будет материться, кричать, лучше пусть спит.
- Немедленно разбудите, где он спит?
Показали его лёжку. Начальник прод.службы прапорщик Лиса приподнял полог палатки, а там свернувшись калачиком, в грязном халате, который когда-то был белым, спит Потатурко. 
Толкнул его сапог, испуганный, полусонный Потатурко начал сквернословить.
Тогда прапорщик Лиса, прослуживший более двадцати лет, сгрёб одной рукой за шиворот, а второй за задницу, медленно поднялся по ступенькам к ёмкости с водой и забросил его туда. Подъехавший командир батальона, всё видел.
- Лиса! Ты что творишь, утонет, отвечать будешь.
- Товарищ подполковник! У него сильно грязный халат, я решил постирать. Такие в воде не тонут и в огне не горят.

Недолго продлилась служба шута батальона, к осени успешно уволили за поступки, дискредитирующие звание военнослужащего, но сослуживцы долго вспоминали Кольку-шута, и первое время скучали по нему.