Жизнь прожить гл 79 Весть, одна из многих

Гл. 79                ВЕСТЬ, ОДНА ИЗ МНОГИХ         
Стройка нового коровника в «Маевке» была в полном разгаре. Только что пришедшие с фронта шестеро мужиков, из них трое парней и один инвалид без ноги, стали хорошим пополнением в строительной бригаде. К ним же примкнул и Владимир- сколько ж ему в бабьем коллективе юбки одергивать? Недостаток свой Владимир не замечал. Работал подсобником за двоих. И может на него глядя,  инвалид, бывший сапер Никитка Сенин, весельчак и балагур, отбросив в сторону свои «рогачи», почти весь день пропадал на стройке. Где подсказкой, где присказкой, а где свернуть самокрутку- было для строителей его хорошей, посильной помощью. Иван Пантелеевич, проходя мимо, остановился:
-Никиток, дорогой, ты, хоть, со своими анекдотами, маленько поаккуратней, ты ж нам тут нужен позарез
-Э, Пантелеич, лес у нас умеешь только ты валить, а, от меня теперь и проку- в расход и скормить кобелям.
-Ты веселый, без тебя стройка остановится!- донеслось с завершающихся стен.
-Его, как экспонат надо возить- то к нам, то к бабам, они дюже будут довольные!
-Гляди, как бы ты своё удовольство не потерял- ноги- то у него нет, а все остальное в целости, нарожают наши бабы Никитычей!
-Мы ему тогда, в придачу к ноге, и энтот агрегат оторвем!
Смех со стен перебила просьба:
-Никит, готовь цигарку…
-И мне!
-Во, вишь, а ты- кобелям! Ты всем нужен!- Иван Пантелеевич довольный обошел стены- ладный будет коровник.
-Пантелеич, ровненького, тесаного камушка, пусть ребятишки подготовят, на последний уголок заводить.
-Сделаем, мужики!
Владимир работник был незаменим, хотя со стороны смотрелся бирюковатым, почти не вступал  в разговоры. Виду не показывал, но поглядывая со стороны на Ивана Пантелеевича, в душе радовался.
А настроение у того сегодня было отменным- все идет рядышком, по намеченному плану. Лес на стропила, переметы, и маленько на стойла заготовлен, а дальше пойдут плотницкие работы. Круглячку еще обещали. Вот, Сергей, доставит коровок, а уж осталось потерпеть, небось, не так много, и будет им местечко, теплое, на зиму. Бабы с кормом справились- не бабы, а волы. Им, живым, памятники ставить, жаль, вот, мужики не все справные приходят, да и такие не всем достанутся. Зато, хоть грешно так думать, но скажешь- у Сережки будет бо- о- льшой выбор. Но такой человек заслужил- его хоть на ярмарку выводи! Какой мужик нам достался! Его б выучить  и в инженеры- не ошибешься.
Стр. 208
В разгар стройки, к вечеру ни с того, ни с сего, без предупреждения, подъехала районная Эмка. Иван Пантелеевич, удивленный, но радостный протянул обе руки хмурому Хоркину. 
-Что насупился, Алексей Петрович, ай наша работа не к сердцу?- потихоньку произнес Иван Пантелеевич, что б не обидеть начальника запанибратством, но не скрывая своей гордости, и стараясь не показать удивление, от неожиданного визита.
Хоркин потер лоб.
-У тебя- все как надо, то есть… Давай отойдем в сторонку.- Развернулся и не глядя на Ивана Пантелеевича, пошел в сторону риги.
Иван Пантелеевич смотрел на неожиданно ссутулившуюся спину начальника и что- то неприятно кольнуло внутри- опять что- то в области раскручивают. Ну уж теперь его не остановить- пусть хоть расстреливают, до Москвы дойду, а докажу свое. Уж там- то, надо надеяться поймут…
Его мысли прервала остановка и резкий разворот Хоркина.
-Я, вот, что… Радиограмма пришла… Скот уже недалеко…
-Ну это ж прекрасно- прервал его Иван Пантелеевич.
-Погоди…-Хоркин посмотрел в сторону и закусил губу. У Ивана Пантелеевича уже кольнуло сильнее.
-Что, говори.
-Мы, мужики…
- Не молчи, что?- Иван Пантелеевич напрягся.
Хоркин глубоко вздохнул.
-Твоего Сергея… погиб, геройски…
-Что?! Не может быть! Ошибка!- Ивана Пантелеевича, словно сверху до низу пробило током.- Не верю!
-Радиограмма…
Иван Пантелеевич обеими руками схватился за голову, чуть не споткнулся, о забытый кем- то камень, замычал, отошел в сторону. Обернулся- Хоркин смотрел на него исподлобья, тем же взлядом. Померк свет и все вокруг стало черным дымом, красным, кровавым сгустком, жутко, до слепоты закрутило под солнечным сплетением.
-Сколько же можно… Иван Пантелеевич прошел еще пару шагов, остановился, опустил руки. На стройке затихли разговоры, все взгляды, словно удар молнии, метнулись в одну сторону, туда, на двоих людей. Что, этот, приехавший, сказал их земляку, их другу, их начальнику? Чем обидел, того, кто уже, кажется испытал все, не боится ни чего? Но, вон, с ним, что- то такое…
Хоркин подошел ближе. Обнял за плечо.
-Ты прости, Вань, я не мог, не имел права не сказать тебе, я знаю, чего стоит для тебя этот парень…
-Хорошую весть ты мне принес,- дрожащим голосом выдохнул он.- Но ты ни чего не знаешь, не знаешь!- Он медленно повернулся,- таких людей нет и больше не будет. Не только в моей жизни.- Заскрипел зубами и хотел крепко выругаться, глянул снизу вверх на Хоркина- не стал, и опять отвернулся.-  Прости, Сережк, наверное я тут тоже виноват, не знаю.- Иван Пантелеевич замотал головою снова.- Да когда ж эти потери кончатся?!
-Давай так. Что я тебе сейчас скажу, прошу- не оглашай ни кому- Хоркин глянул сбоку в глаза Ивану Пантелеевичу- Я разделяю с тобой твою потерю, и знай- ты сделаешь все, что задумал, я- с тобой. Что сможешь- старайся сам, что не сможешь- бегом…, то есть, ну понял, сразу ко мне. И повторил тише- я – с тобой.  Обмывать твою новую Веселовку будем вместе. Так и назови- Новая Веселовка. Давай, я поехал- теперь уже он протянул обе руки, и не оборачиваясь, пошел к машине.
Ивана Пантелеевича действительно, как прострелило, ноги не стояли. Он опустился на землю, не разбирая куда. Все будто- то плыло, вертелось, неслось, как в бездонную прорву. Вот, наверное сбывается его детский сон- он видел его кажется не один раз и всякий раз одно и то же. Будто он стоял в какой- то огромной бочке, вроде, как прозрачной, прижимаясь к её круглой стене спиной. На чем стоял- непонятно, но стоял. Бочка без дна и все там уходит вниз- ну пропасть. А он стоял, и не падал,

Стр. 209
не летел в эту пропасть, и не пытался выкарабкаться, а куда карабкаться? И стоял, так, он долго и без конца…И повторялось это… И повторялось…
К нему подошли мужики, подсели кружком.
-Пантелеич, скажи, что случилось?- Чуть помолчав, спросил кто- то.
-Сережка погиб.- Не поднимая головы ответил он.
-Это парень, про которого ты рассказывал?
Покивал головой.
-Да, он.
Владимир стоял сбоку, растерянно опустил глаза.
Говорить больше ни кому и ни чего не хотелось- все ясно. О чем говорить? Посидели молча минут пять- шесть. Каждый вспоминал свои потери- они были у всех. У кого- то больше, у кого меньше, а у кого такие, что не расскажешь и не опишешь. И, кажется, ни кому не хотелось первому прерывать это тошное молчание. Иван Пантелеевич поднял голову, тихо сказал:
-Мужики надо работать. В память о Сережке, и всех, кого нет с нами.
-Да, пошли. А ты, Пантелеич, отлежись дома, мы тут, пока, сами справимся.
-Вы занимайтесь- невпопад, им, или себе, ответил Иван Пантелеевич, но сам с места не сдвинулся- ноги были ватными и в голове, словно телефонный зуммер непрерывно гудело.
На лесах заработали мастерками, застучали молотки. А из слов только слышалось:
-Раствор.
-Камень. Не тот, рядом.
К темноте стены были подведены под последний ряд. Горизонт заслонился первой новостройкой. Воздух подернулся прохладой. На небосводе тусклой свечкой засветился тонкий серп луны,  как слабый лучик надежды на то, что все плохое перекрывается хорошим. Только хватило б сил, дожить до этого, хорошего.