Тётушкина вера

Иногда приходится слышать дурацкое выражение: «Ударился в религию».
Ударяются обычно об угол шкафа или ещё какой-то мебели. Говорят, что есть «особо одарённые (ударённые)», которые по каким-то одним им ведомым причинам бьются головой о стену – видимо, в попытке выбить из неё, головы, остатки мозгов, мешающих таким людям жить, ни о чём не думая, то есть – в своё удовольствие. Правда, я таких не встречал, но... чего только на белом свете ни бывает?
Тётушка моя любимая (и моя же крёстная, о которой я уже как-то рассказывал) была человеком верующим. Но никогда этого не афишировала, и крестик, что носила на груди, ни перед кем напоказ не выставляла. И так же, напоказ, не молилась перед единственной в её деревенском доме иконой, висевшей в «красном углу», но не в гостиной, как это было принято в стародавние, дореволюционные времена, а в маленькой кухонке. В нашей стране тогда господствовал атеизм, хотя и не такой ярый, как сразу после революции, но активных безбожников ещё хватало: церкви и монастыри уже не разрушали – разрешали им существовать потихоньку-помаленьку, но с условием особо не высовываться. Однако и тогда иконостасы в частных домах, мягко говоря, не приветствовались. Причём в роли противников этого «религиозного дурмана» выступали прежде всего сами домочадцы - представители более молодых поколений. Но, если честно, далеко не все из них: одни – из уважения к любимым бабушкам и тётушкам (но, увы, не к вере), другие же – относились просто нейтрально, делая вид, что это их не касается. Ну, и на том спасибо...
По воскресеньям и в дни церковных праздников тётушка поднималась очень рано: потихоньку, чтобы не греметь рукомойником, умоется, затеплит лампадку перед иконой и молится шёпотом, пока остальные спят...
И веры своей она никому не навязывала – тем более мне, пионеру, а потом и комсомольцу. Она вообще никогда всуе Бога не упоминала: вера была в её душе и в сердце, а не на устах. Бывало, когда возникали какие-то житейские трудности или другие проблемы, лишь тихо промолвит:
- Господь всё управит...
И перекрестится...
И – всё.
Вот так она всю свою долгую жизнь – жизнь очень и очень нелёгкую – и прожила: с тихой верой в душе и в сердце. Тихой, но непоколебимой. Терпела незаслуженные обиды, сама никогда и никого не обижала – ни словом, ни поступком. Пережила смерть обеих маленьких дочерей, гибель мужа на Великой Отечественной, а после неё – и уход в мир иной своих младших братьев, которых та проклятая война всё-таки догнала уже после своего окончания; и, наконец, смерть матери – моей бабушки...
Люди к вере приходят по-разному. Бывает, что потом и утрачивают её, обретённую, но не утвердившуюся – и тоже по разным причинам. Всяко в жизни бывает, и с этим ничего не поделаешь. Мир, в котором мы с вами сейчас живём, стремительно меняется – и, судя по всему, меняется он совсем не в лучшую сторону. И Церковь – она тоже меняется, но в какую сторону – об этом судить не буду, хотя мне и есть что сказать. Но для этого Суда есть только один Судия, и присяжные Ему не нужны...
Когда я был ещё совсем пацаном с ободранными коленками, тётушка моя, к которой я каждое лето приезжал на каникулы – на всё лето, на целых три месяца! – иногда наставляя меня, сорванца, на «путь истинный», никогда не говорила мне, что жить надо по заповедям Божьим. Но говорила так:
- Жить, сынушка, надо по совести...
И только много лет спустя я понял, что «жить по совести» и «жить по заповедям Божьим» – это одно и то же...