Простое и сложное

Она то записывала, а то перечитывала нечто наивное и искреннее. Свои же слова, нарисованные от руки. Детские пророчества, что отыскались недавно в родительском дачном домике.

Очень уставшая, словно после продолжительного марафона, девушка лежала на траве, а рядом лениво плескалась река. Периодически Ульяна опускала в воду правую руку, а затем стряхнув капельки, продолжала писать.
Она отвечала на то письмо из детства, исцеляя в соавторстве с самой чувствительной стихией и выгоревшие полянки собственной души.

Невозможно долго обманывать себя. Любая ложь запирает одну из дверей собственного душевного дома. И это продолжается до того момента, когда тебе остаётся лишь маленький квадратик прихожей , а то и вовсе крыльца. Когда от тебя остаётся только поверхность, только внешняя грань.
Со стороны фасада -простота и гармония, но Ульяна знала, что истинная гармония начинается на глубине, а если в масштабах дома, то где-то между фундаментом и подвалом. Именно оттуда душевная нить начинает свой путь, пока не воссоединится с иглой самосознания.
Сквозь щели рассохшейся вагонки и проёмы дверей она ищет путь на волю, чтобы собрать весь дом в нечто единое. Чтобы расшить каждую комнатушку и кладовую своим узором, дать простор собственной энергии.
Вот с этого воссоединения и начинается та самая невинная радость. Простая, без единой претензии к себе и миру.
Тогда становится слышно, как птицы в лесу распеваются по голосам, а каждая царапинка на камне во дворе кажется природным шедевром. Конечно, эта счастливая чувствительность не остаётся навечно, но раз от раза она укрепляет фундамент. Служит залогом того, что дом устоит в непогоду.

Дом, правда, сейчас ей виден не был. Она опираясь на локти, лежала лицом к реке и записывала свой последний сон.
И хотя девушка ничего не видела, зато слышала за спиной мелодию их повседневных будней. Голос Олега, например, в ней задавал ритм. Он переговаривался с одним из дальних соседей, обсуждая аномальную погоду и будущий урожай. Составляющей этой мелодии был и лай окрестных изнывающих от жары собак. А ещё шелест костра, что, видимо, был призван отогнать нечистую силу на Ивана Купала, иначе кто и зачем в такую погоду его развёл?
Воздух буквально дрожал от зноя, и вокруг Ульяны уже сгустилась плотная дымка. Лето подходило к своему экватору, и природа, казалось, затевала безудержное празднество. Но в этот раз к вечернему столу была приглашена ещё одна гостья, гроза. В ватной воздушной массе уже ощущались явные нотки озона.
Девушка зажмурилась от предвкушения, с некоторых пор она любила грозы и дожди. Ведь даже самые ярые фанаты, извечные гости солнечных трибун, при долгой засухе начинают страдать.
Поэтому она мечтала, как они устроятся с Олегом на открытой веранде. Будут обнимаясь, отсчитывать секунды между зарницами и пущенными за ними в догонку раскатами.

Даже малышка не боялась грозы. При каждом раскате она лишь удивлённо округляла глаза, а затем разражалась заливистым смехом. И этот смех был настолько заразительным, что не могли от него удержаться и родители. Для них гроза стала некой аллегорией их простого домашнего счастья.
Неким природным циклом, от полного очищения от изжившего себя до наполнения живой влагой того, чему предстояло выжить и расцвести.
Уля оторвалась от своих записей и перевела взгляд на дочь. Глаза ее наполнились той самой нежностью, которую она уже и не надеялась снова почувствовать. После нескольких лет засухи в её душевный дом вернулась долгожданная весна. Это природное таинство не только окружило их семью защитным кольцом, но и явилось источником многих радостей.
Смотря на спящую в переноске дочь, Ульяна улыбалась. Она почувствовала, и как бесшумно подошёл Олег.
Не выдавая своего присутствия, он сел на траву у неё за спиной и тоже заулыбался.
Девушка ничего не предпринимала, чтобы в этом убедиться. Она просто доверяла своей интуиции, что при письме всегда обострялась.
И сейчас это чутьё дорисовывало его фигуру и безмятежное выражение лица.
Ульяна убрала в пакет найденную детскую тетрадь, и уже хотела обернуться, чтобы что-то спросить у мужа, когда раздалось первое ворчанье . Это явилось неожиданностью, так как солнце ещё даже не успело покинуть свой пост, а воздух был по-прежнему сух и горяч.
Однако предсказанная революция уже зачиналась.

Девушка напрочь позабыв, что же хотела спросить, инстинктивно потянулась к дочери. Но Олег перехватив переноску, уже другой рукой помогал ей подняться. И со словами «Бежим, девчонки!» он бросился в сторону спасительного навеса крыльца. И весьма вовремя надо сказать, так как первые острия капель пронзили Улю уже на подступах.
Они задержались под крышей, наблюдая за уже проснувшейся и пришедшей в совершеннейший восторг от происходящего дочерью. Её сонные глаза блестели, а губы расплывались в недоумевающей улыбке. Девушка хорошо знала это выражение. Она окрестила его: «И это всё мне?!»
В душевном доме малышки ещё не было запертых комнат и сквозняк счастья гулял там свободно.
Уля бросив взгляд на дымящиеся от костра угольки, вспомнила что именно о нём и хотела спросить у Олега. Но теперь стихия ответила на все её вопросы за него.
И от этого ей хотелось то ли засмеяться, а то ли заплакать, Уля и сама не могла точно определить. Но эти импульсы были одного порядка. Выражением радости и благодарности за те сюрпризы, что преподносила ей жизнь.
Оказывается, иногда их надо было просто себе разрешить.

***
Девочка вытянула руку и постаралась протолкнуть тетрадку как можно дальше. Пусть затеряется среди маминых счетов за свет и их участок в шесть соток. Пусть пролежит там, как можно дольше, тогда то Уля себя и проверит. Какие оттенки внутри сохранятся, а какие до срока забудутся.

Лишь цветовая гамма того мира из века в век не менялась.
Прожитые в нём чувства, даже постиранные лунным порошком, не выцветали. И под воздействием солнечной краски нисколько не обесцвечивались, а напротив набирали яркость по новой.
Ещё будучи совсем маленькой девочкой отыскивая ему здесь соответствие, она определила этот цвет чем-то между голубым и сиреневым. Нечто невесомым и переливчатым, с вкраплением золотинок.
Но вскоре признав что все копии того, что она видела и проживала в том мире, тут оказывались весьма посредственными, она сдалась. И тогда внутри возник другой поиск:

«А, собственно, почему же так?»
«Почему она не может чувствовать себя здесь столь же легко и непринуждённо, как дома ?»

Ей впервые стало что-то очень интересно.
Девочка начала наблюдать за собой и другими, учась различать малейшие оттенки разных энергий и описывать их для себя словами.
Из этих слов создавались ящики, из которых, в свою очередь, собирались комоды и стеллажи. А затем происходило некое волшебство, и всё так старательно и долго ею выстраиваемое сливалось в один маленький невесомый ящичек. В нём оставался концентрат многих опытов, самая суть.
Иногда получалось очень хорошо. Уля определяла это по фейрверку, что начинался внутри по окончании строительных работ. Некто незримый её словно бы хвалил:

- Молодец, у тебя всё получилось! В этом нашлось так много тебя!

Но порой слияния не происходило, и стеллажи под тяжестью собственного веса заваливались один на другой. Тогда девочка остро проживала разочарование и беспомощность.
В такие мгновения голос звучал уже на множество оттенков мягче:

-Ну чего ты расстроилась? Чего рассыпалась то? Не будь к себе чересчур строга и скорее собирай всё заново.

И Уля собирала. Конечно же, она отдавала себе крайне мало отчёта в происходящем, все её душевные движения совершались ещё на ощупь. Но главное, девочка никогда не останавливалась.
Внутри в резонанс с сердцем билась жажда познания, и потому Уля шла наперерез всем своим страхам. Ею также ощущалась и необходимость сберечь своё знание о том мире для этого. И потому она записывала его и зарисовывала, распределяя листочки по разнообразным внутренним вместилищам. Девочка училась не только верить в свою магию, но и принимать неудачи легко.

В земном мире многое происходит циклично. Сначала масса неуклонно наращивается, множатся комоды, стеллажи и шкафы. В конце концов, тяжёлые и громоздкие, они становятся неприменимы к жизненным реалиям, и происходит взрыв.
Начинается обратная реакция, что всё упрощает и концентрирует, и так пока не дойдёт до сути. А если по-простому, до самого обыкновенного волшебства.

Уля знала, где искать. Среди пожелтевших рассохшихся квитанций с давно несуществующими суммами и пряталось её бесценное сокровище.