Никому и никогда

Геодезисты Макс и Влад были моими друзьями-собутыльниками еще с конца 90-х. Несколько лет мы батрачили в крупной фирме на юге страны. Два раза в неделю играли в футбол с офисным планктоном. Иногда позволяли себе напиться вдрызг и очнуться в неизвестном месте с незнакомыми людьми. Словом, тратили лучшие годы жизни на всякую ерунду.
Затем нашу фирму продали, старый коллектив распустили. Спецы разъехались кто куда. Мы не виделись с парнями больше восьми лет.
Тем неожиданнее была встреча с Максом в Волгограде в одном из торговых центров. На радостях мы забурились в небольшое кафе и предались воспоминаниям и расспросам.
Макс, как и я, давно не был на исторической родине. Они с Владом некоторое время работали вместе на Севере. Потом Влад остался, а Макс решил вернуться в места потеплее. Поколесил по стране. Переучился на бухгалтера, затем на юриста, но геодезию не бросал. 
Встречу обмыли небольшим количеством водки с шашлыком. Мы знали, что можем ужраться в ноль, поэтому держали себя в руках.
После часа бурных воспоминаний и сплетен, разговор неожиданно затих. Макс молча вертел в руках стакан и вздыхал.
– Ну, колись, старик, – поддел я приятеля. – Что случилось? Над чем размышляешь?

Если бы я знал, к чему приведут мои расспросы, то лучше бы сидел да помалкивал.
Макс некоторое время молчал, потом осушил стакан и брякнул:
– Ты в детстве любил читать?
От неожиданности я закашлялся. Где и я где чтение. 
– Не, не моё. Кино любил смотреть. Про Шварца или Ван Дамма. А что?
Макс налил нам еще по сто грамм.
– Да так. Ничего особенного.
Затем он помедлил, посмотрел сквозь стакан на солнце и как-то обреченно произнес:
– Ну, тогда слушай.

Рассказ Макса
В отличие от тебя в детстве мы с друзьями зачитывались фантастическими рассказами. В юности на первый план вышли уже детективы. В конце 80-х книги уступили место видеофильмам. Западные боевики дали понять, что космос и вообще будущее может быть совсем недобрым. Не как в песне про прекрасное далеко.
И кто бы мог подумать, что через много лет я наяву столкнусь с чем-то нереальным в самой глуши на границе Ставрополья и Калмыкии. Кому расскажешь – не поверят… Надеюсь, ты не будешь смеяться.
Нефтяная компания «Истерн Петрол», в которой я тогда работал, была не особо крупной, но перспективные участки недр возле Чограя каким-то образом получила. По предварительным расчетам, запасы нефти могли неслабо обрадовать. Надо было пробурить несколько разведочных скважин. Потихоньку-полегоньку в степи появились вагончики для работников и разнообразная техника.
Народ подобрался приличный. У многих за плечами работа на нефтяных вышках в Сибири и на Урале. Несколько человек имели опыт разведки на Севере.
Я отвечал за снабжение, хоть и геодезист. По моей специальности работы там почти не было. В основном привозил разное барахло по заявкам. По расстоянию мне было ближе и удобнее ездить на Ставрополье. Считался третьим человеком по значимости после двух инженеров.
Станок поставили быстро. Начали бурить. Все как обычно. За несколько дней прошли вглубь километр, потом еще половину, два. Еще радовались, дурачки, что быстро идем, опережаем график. Думали, нам премии выпишут. Как бы не так.
Внезапно долото во что-то уперлось. Работа остановилась. 

Я беспардонно перебил Макса:
– Почему?
Приятель поднял указательный палец:
– Сейчас узнаешь.

И продолжил.
Мужики не могли понять, почему дорогое мощное долото не может пробить каменную преграду. В том, что на глубине мешает бурить именно камень, никто не сомневался.
– Здесь грунт мягкий, никаких помех быть не может. Мы стоим на дне древнего океана. 
Это подал голос старый ворчун-нефтяник, которого все звали Яковлевич. У нас он был за инженера.
– Мы уже полдня стоим. Ни туда, ни сюда. Глубина – херня. И оборудование целое. Не понимаю.
До конца дня ничего не изменилось.
Наутро другой инженер Володя предложил поднять бур, поставить долото меньшего диаметра и еще раз попробовать пробить. Яковлевич был против. Такая процедура занимала уйму времени и сил. После долгих раздумий решили продолжить бурить. Приступили. Результата не было.
– Да что за дела?! Неужели придется перебуривать?
Володя нервничал. По его расчетам мы уже должны были закончить работу. Начальство будет ругаться. 
Прошло полдня. Стоим.
– Что же там попалось-то, а? Что делать? – Володя не находил себе места. –Звони хозяевам. Мы уже от графика отстаем.   
Яковлевич угрюмо молчал. За всё на площадке отвечал он.
Весельчак-водитель Саня любил читать фантастику. Он первым предложил свою версию:
– Может, там какой-то артефакт? Читали про тисульскую принцессу?
Володя с Яковлевичем одновременно возмутились:
– С ума сошел? Никакой принцессы нет и не могло быть. На глубине под землей давление страшное! Раздавит все нахер.
Саня не сдавался:
– А может, там полость, мы в нее попали и уперлись в древнюю технику?
Володя плюнул и пошел к станку.
Яковлевич докурил сигарету и буркнул:
– Надо бурить. Ничего, пробьемся. 
Не пробились. Мы ни на метр не прошли за два дня. Долото во что-то уперлось и крутило с трудом. Шлама не было. Володя боялся, что дорогущий ротор может в любое время выйти из строя.
После обеда решили все-таки поднять бур. До этого несколько раз пытались пробить преграду. Безуспешно.
Яковлевич ругался, как пьяный пират. Он понимал, что крайним сделают именно его. Володя поддакивал. Никто не хотел объясняться с заказчиком.
Мужики начали готовиться к поднятию бура. Напоследок попробовали еще раз рискнуть.
И тут вдруг из глубины кто-то или что-то дало ответ. Машинист Паша вылетел из кабины бурового станка, как ошпаренный.
– Что за дела? Током ударило так, я святых всех увидел. Хорошо, каркас не треснул.
В том, что удар шел снизу, мы не сомневались. Всю площадку тряхнуло. Народ шумел. Все испугались: это ж какой силы был ответ, если не спасла прорезиненная кабина.
Потихоньку успокоились. Решили: осторожно бурим дальше. Приступили.
Снова ударило. Паша выскочил из кабины быстрее прежнего. Слава богу, не случился пожар. Кто-то сказал:
– Хана забою. Долото жалко.
– Да что с ним сделается! – заорал Яковлевич. – Главное – люди. Всё, мужики, аврал. Ну его к черту, переждем.
Вдруг вырубились все электрические приборы: навигаторы, мобильники, телевизор. Гудел только дизель. Земля пошла ходуном.
– Что за дела?! Это точно не блуждающие токи! – Паша потерянно смотрел на кабину. – Откуда им здесь взяться-то?!
Володя дрожащими руками оторвал у сигареты фильтр и несколько раз чиркнул зажигалкой. Огня не было.
Я думал, всё, сейчас точно начнется пожар. Хорошо, противофонтанщики тут. Вот только нефти на поверхности не было. Мы до нее даже не добрались.   
Через несколько минут электроприборы подали признаки жизни. Народ успокаивался. 
– Я на севере скважины бурил. И в Сибири. На шельфе работал. Но никогда с таким не сталкивался, – бурчал Яковлевич, ни к кому конкретно не обращаясь.
Володя поддакнул:
– Я тоже.
Саня не в тему пофантазировал:
– Сейчас провалимся под землю, как во Врата Ада в Туркмении. Вот хохма будет. Врата Ада в Калмыкии.
Инженеры долго и витиевато ругались. Работяги угрюмо молчали.
Мобильная связь не работала. Мы планировали добраться до трассы на Минводы и оттуда позвонить хозяевам. Но не успели.
Неожиданно со стороны Ставрополья приехали военные. Несколько машин с солдатами. Молча оцепили территорию. Какой-то мощный майор назвал нас мудаками. Забрал все документы. Сказал, ждать.
Еще через час прилетел военный вертолет. Наглый полковник назвал нас уже козлами. Забрал у майора наши документы. Вел себя борзо. Так же сказал, ждать.
И только к вечеру на вертолете без опознавательных знаков прибыли два мужика в штатском средних лет. Выправка военная. Оба в черных очках, как в боевиках 90-х. Полковник с майором вытянулись в струнку.
Новые гости подозвали наших инженеров. Затем махнули мне: дескать, иди сюда, бедолага. Я подошел.
Один из них небрежно сказал:
– Сегодня и еще два дня ничего не делайте. Отдыхайте. Мы с вашим начальством все уладим. Иногда будете слышать всякое разное. И не только слышать. Не обращайте внимание. Итого три дня. На четвертый день продолжите бурить. Территорию не покидать. Воду, продукты и курево вам уже привезли. Обо всем, что здесь происходит, никому никогда ни слова. Никому и никогда, ясно? Иначе расстрел.
Мы дали подписку о неразглашении. Попробуй не дать, когда вокруг тебя куча народу с автоматами.
Загадочные типы улетели. Чуть позже смылся полковник. Майор со своими бойцами остался. Оцепление они не сняли. Смотрели на нас очень злобно. Документы нам вернули.

Я снова перебил Макса:
– Слушай, я раньше был на Чограе. Богом забытое место. Вот уж не думал, что там нефть есть.
Макс кивнул:
– Есть. И запасы хорошие. Только нужно скважины бурить на глубину не два километра, как обычно, а на все четыре. Или того больше. Тогда нефти там хоть залейся.
Мы молча закурили. 
Макс осушил стакан и налил еще. Затем продолжил.

Тем же вечером степь неслабо тряхнуло. Насколько я помнил, мы находились в сейсмически безопасном районе. Но все равно на миг стало страшно.
В тот момент мы с мужиками обсуждали футбол 90-х, и вдруг земля под ногами резко ушла в сторону. Наши вагончики, легковушки, даже «Камазы» и трактор нехило подпрыгнули. Станок качнуло, но он устоял. Народ, матерясь, поднимался на ноги.
Из-под земли послышался гул. Потом снова тряхнуло, уже слабее.
– Неужто атомную бомбу взорвали? – запаниковал повар Игорь.
– Матерь божья! Мы же тут облучение схватим. Хиросима! – взвыл Паша. 
Володя успокоил парней:
– Без паники. У меня есть счетчик Гейгера. Сейчас проверим.
Счетчик показал: радиация в норме.
Вояки вели себя смирно. Они никак не реагировали на происходящее. С нами не общались. Мы тоже с ними не хотели ничего обсуждать.
Второй ночью бахнуло уже где-то вдалеке и тоже не на поверхности.
Белый, как снег, пермяк Виктор начал креститься:
– Мужики, я раньше в степи ни разу не был. И больше не поеду. Уж лучше на Севере или на море скважины бурить. Там все знакомо и безопасно. А тут бесовщина.
Саня снова влез с бредовой догадкой:
– Мы, наверно, в старую советскую атомную бомбу уперлись. Ее могли при Советах зарыть для подземных испытаний. А потом Союз распался, про ядерный заряд забыли. Как вам?
Володя покрутил пальцем у виска.
Остальные мужики комментировать не стали. Всем было не по себе.
А на третью ночь примерно в два часа стало как-то жутко. Никто не спал. Вроде тихо, даже мертвенно тихо, спокойно, штиль, но такой страх напал, хоть стреляйся. И ведь нет причины, но ужас давит, охота под кровать спрятаться и скулить. Полчаса все стучали зубами и дрожали, как кролики. Никто ничего не говорил. Потом отпустило. Утром даже говорить про это не хотелось.
Итого три дня и три ночи мы сидели в степи и маялись от безделья. Телевизор не показывал, антенна ничего не ловила. Мобильная связь не работала. Жара стояла страшная. Время текло медленно. Лично я неплохо выспался.   
После такого затишья даже крохотный соседний Арзгир покажется Лас-Вегасом. Не говоря уже про Ставрополь или Благодарный.
Утром четвертого дня вояки молча и быстро сняли оцепление и уехали.   
Мы осторожно продолжили бурить. Бур шел вглубь, как по маслу, будто и не было ничего. Вот и хрен его знает, что мы там нашли и куда оно делось.

Я сдуру поинтересовался:
– Может, вы разбудили древний вирус?
Макс отмахнулся:
– Ага. И он нам в отместку чуть станок не сжег. Нет, это был не вирус. Вирус же мелкий, его только в микроскоп увидишь. Да и не заболел же никто ничем, даже поносом. Тут явно что-то другое было, крупное и крепкое. Очень крепкое. Фрезерное долото легко пробивает бетонную пробку. Оно хоть что может пробурить. А тут не справилось.
Я настырничал:
– А могла эта хрень из-под земли вылезть и вам всем по башке настучать?
– Каким образом? Ствол скважины узкий, очень узкий. Нет, это невозможно. Никто бы оттуда не вылез. Мы же не Кольскую сверхглубокую бурили.
При этих словах Макс улыбнулся.
Я начал гадать:
– Может, подземная лодка? Или танк? Саркофаг?
– А может, я налил тебе много? Чего бред несешь?
Я развел руками:
– Ну, тогда не знаю. Вы, наверно, просто бухали там три дня, как свиньи, и придумали эту версию для начальства. 
Приятель покачал головой:
– Да не, народ подобрался непьющий. Сейчас уже мало кто так пьет, как мы раньше с тобой и Владом. Деньги надо зарабатывать. На пьянки времени нет. Да и начальство нам и слова не сказало. Трудодни оплатили.
Макс помолчал, потом продолжил:
– Кстати, я почти сразу уволился. Не смог там работать. Володя тоже скоро ушел. Яковлевич вроде остался. Они пробурили до конца.
Я удивился:
– А что так? Почему ты ушел? Опасность же миновала.
Мой товарищ докурил сигарету и затушил бычок о пепельницу.
– Не спорю. Только в ответку тогда вломило так, что я в те места больше не поеду. Понимаешь, это явно был разум. Ведь кто-то там внизу терпел до последнего. А потом слегонца дал нам в бубен и исчез. 
Водка закончилась. Решили больше не пить. Побоялись уйти в загул, как в старые добрые времена. 
Доели шашлык. Макс заметно повеселел.
– Если честно, я все равно хотел бы узнать, что такое мы тогда обнаружили. Там же степь кругом на десятки километров. Ровная поверхность, как на ладони. Безлюдье. Даже при Союзе в тех краях мало кто жил. Если бы не дорога на Минводы неподалеку, так вообще пустыня. Пастухи говорили, там пасти нельзя. Скот эти места стороной обходит. Охотники жаловались, что навигаторы слепнут и дичи нет.
Я поперхнулся:
– А как же вам тогда запасы считали?
– С самолета.
– Здорово. Это же пальцем в небо.
Макс пожал плечами:
– В других местах сбоев не было.
Я осторожно заметил:
– Макс, ты же понимаешь, что начнешь копать – нарвешься на тех двух типов с вертолета. Никому и никогда. Чревато.
Приятель махнул рукой:
– Ну, и что? Это было бы интересно. Один раз живем.
– Ты же сам сказал, что больше в те места не поедешь.
Макс кивнул:
– Я втихаря узнал, что такая хрень иногда случается по стране и в мире. Просто все о ней молчат, редко кто что-то вякнет. Но я уже много чего нарыл. Там, под землей, явно творится черт знает что. Какие-то древние дела и секреты. И мне это очень интересно.
Мне не понравился его взгляд. Так смотрит человек, который для себя уже все решил. И отговаривать его бесполезно.
Мы тепло попрощались. Обменялись номерами телефонов и электронной почтой.
А потом я узнал, что Макс пропал. Его соцсети были брошены, мобильник выключен. Говорили, он сменил прописку и уехал куда-то в Сибирь.
Но мне кажется, он все-таки рискнул узнать, что случилось тем летом в глухих калмыцких степях, и ничем хорошим для него это не закончилось. С тех пор в Минводы я езжу по другой дороге. Макс на связь до сих пор не выходил.