Сюсюкина вернулась

  Сюсюкина закрывает лицо руками и плачет громко навзрыд.
В щелку между пальцами следит за соседями. Они молчат.
 - А еще -  продолжает она, переходя на повизгивания: - Они теперь будут жить поживать, у них все хорошо, а я буду с мужем - больным алкоголиком терпеть! - Она рыдает так, что слышно за три — четыре дома вокруг. Соседи наблюдают из — за забора, но не подходят. Она убирает сухую ладонь от лица, трет глаза и зычным голосом вопит: - Я не хочу с больным алкоголиком! Ой! Ой! Ой! -
 Ее зять еще быстрее начинает носить вещи Сюсюкиной из машины в дом. Наконец, он заносит последний мешок. Не желая расставаться на негативной ноте, подходит к Сюсюкиной и говорит: - Мне пора ехать, мама! Звонити, не стесняйтесь! - Он наклоняется к ней, чтобы поцеловать на прощанье и получает кулаком в лицо. От неожиданности он застывает в недоумении, но в следующую минуту резко разворачивается, и, почти бегом, бежит в машину. Взвизгнув тормозами, белый рено моментально скрывается за поворотом. Сюсюкина осматривается вокруг, видит соседей, подсматривающих за ней и решает еще немного покричать о неблагодарных детях, но соседи расходятся. Им ее крики давно знакомы и надоели. Сюсюкина направляется к дому, из которого за это время никто не появился. У входа стоят многочисленные миски с кошачьим кормом и поилки.
- Мои котики! - останавливается Сюсюкина и зовет: - Кис, кис, кис! - На зов сбегается более двух десятков кошек.
- Машка! И Нюша! Ричард! - гладит Сюсюкина кошек. - Живы! Мои ненаглядные! - Кошки обступают инвалидную коляску, на которой сидит Сюсюкина, прыгают на колени, взбираются на плечи. Сюсюкина поочередно берет их на руки. Наконец, она оставляет их и заезжает в дом. Здесь давно не мытые полы тоже хранят следы кошек. В серой, скомканной постели лежит муж Сюсюкиной. На его лице не видно радости после двухмесячной разлуки с женой.
- Вернулась!? - говорит он безучастно. - Не вышел номер!? -
- Никому мы не нужны! - отвечает Сюсюкина буднично.
- А ты как думала, отправила годовалую дочь к бабке, не разу не поинтересовалась, как она там, а теперь, когда дочь выросла, вот она! Мама! Возьмите ее, поухаживайте за ней, больной! Нет, уж! На, кось, выкуси! - с неожиданной злостью заканчивает он. Из - под грязного одеяла показывается его костлявая рука с фигурой из трех пальцев.
-  А ты рад! А где ты был, когда я ее отдавала? - говорит Сюсюкина и едет на кухню.
- Твоя дочь, не моя! - отвечает Сюсюкин безучастно. Видно, что тема эта обсуждалась не раз и перестала волновать участников. Через минуту раздается грохот кастрюль и зычный голос  Сюсюкиной: - Что,поесть нечего!? -
- Нечего! - отвечает Сюсюкин. - Я со вчерашнего дня не ел. Свари картошки!-
На кухне снова раздается грохот кастрюль. - Ты, оглоед, только бы ел! - отвечает она.
 Они садятся обедать. Откуда - то появляется на столе спиртное.
- Давай! - говорит Сюсюкин. - За твое возвращение! -