Крохобор

Когда я был маленьким, всех окружающих меня поражала моя манера съедать все крошечки со стола. Мы кушали хлебушек и крошки падали на стерильную поверхность стола. Я ловко поддевал их указательным пальчиком и отправлял в свой рот. Подбирал я крошки с изумительной скоростью. Рона докладывала бабушке: все крошечки подобрал! Все до одной!
Тут надо остановиться на одном моменте.
Мы жили не бедно, а запредельно бедно.
Еды в доме всегда было «в обрез».
Только-только.
Я не знаю, как жила страна.
Я помню как жили мы.
Бабушка получала пенсию триста тридцать рублей. После реформы это стало тридцать три рубля. Рона получала пенсию около трехсот рублей. Как я помню после реформы это было двадцать девять рублей. Мама работала на трех работах и непрерывно перезанимала у друзей и знакомых. Мы с мамой ходили в гости исключительно с целью перезанять  или отдать долг. Мама рассчитывалась по всем долгам частями. Долг колебался в пределах от четырехсот рублей до семисот. Мама получала сто двадцать в месяц на геофизике, шестьдесят за работу ночным сторожем музея в Горном институте и еще сорок за уборку помещений в одном ателье. Кроме того мы там топили печь торфом. Так что свойства торфа я изучал у мамы на ее третьей работе.
Летом мы ели маленькие крошечнык яблочки с яблонь на Белинского. Они были совсем маленькие но это были самые настоящие яблочки. Кисленькие, но это была еда! А еще мы с Роной собирали шампиньоны прямо на газонах города и особенно в Дендрарии около металлической сетки забора. Набрав шампиньонов мы несли их бабушке и вскоре ели жаренные грибы. По вечерам бабушка все время что-то шила на своей швейной машинке «Зингер».
Однажды мама купила ей какую-то новую машинку с педалью электрической.
Ьабушка никак не хотела расставаться со старенькой «Зингер» и вскоре после того, как «Зингер» исчез умерла. Позднее я разобрался. «Зингер» была сокровищем! Уже перед самой смертью мама мне наконец поведала то, что всегда от меня скрывалось. Вот дословно текст маминого сообщения.
- Когда папу арестовали нас сразу стали выселять, пришли из домоуправления и предложили убираться по добру по здорову. Мама нашла адвоката. И он нас спас от выселения. С тех пор бабушка строго следила за квартплатой и именно это был самый главный платеж в семье, чтобы ни копейки пенни! Потом она всю жизнь обшивала его самого и всю его семью абсолютно бесплатно. То есть он приносил ткани и она им все шила!
Так я наконец узнал, кому и что шила бабушка долгими зимними вечерами.
Мы с Роной по выходным (обычно в субботу) ходили на Центральный рынок.
Картошка там стоила от десяти копеек за килограмм до тридцати пяти – сорока копеек. Мы с Роной обычно покупали два килограмма по 15-20 копеек за килограмм. Очень редко брали понемногу лук и зелёный лук.
Сливочное масло брали два раза в месяц по триста граммов. В магазине «Мясо» на Восьмое Марта. Напротив завода электромоторов. Гдемы покупали куриные лапки –не помню. Возможно на рынке. Но именно куриные лапки были самым желанным для меня лично лакомством. Бабушка их очень хорошо отваривала и я обожал  возиться с каждым крошечным суставчиком.
Холодильника у нас не было. Обычно на полу стояла большая кастрюля с водой из под крана и в этой воде плавало сливочное масло куском. Так оно и хранилось. Раз в четверть были праздники. На праздники подруга бабушки из Большогодома – Александра Георгиевна Тока всегда дарила нам с Серёжей по одной шоколадной конфетке. Конечно мы это лакомство торжественно съедали за чаем, но мечтал я лично о машинке. О маленькой машинке с колесиками. Но почему-то мне ее так никто и не подарил ни разу. Наконец в восьмом классе я накопил на завтраках три рубля и сам себе купил такую машинку. И был счастлив! Крохобор!