Поперёкходящий Глава 3

Глава 3.

"Кот ушёл, автобус ушёл… Все ушли. Я тоже ушёл."


     Посмотрев на часы, я решил, что, если прибавлю шагу, то есть небольшой шанс успеть на последний на сегодня рейс. «А если повезёт...» – подумал я, ведь когда я так думал, то частенько мне везло. Автобус мог задержаться где-то на предыдущих остановках, и я легко в него заскочу.
     Мне во что бы то ни стало надо было успеть. На завтра планировался завершающий день командировки. А это означало, что предстоит много суеты: мне по всему заводу надо собрать все оборудование, которое необходимо увезти с собой. И тщательно упаковать его. А потом бегать за неуловимым начальником службы безопасности, чтобы оформить пропуск на вывоз всего этого многокилограммового барахла, хотя заявление на него было отправлено ещё при оформлении въезда. Потом, с начальником цеха составить окончательный текст акта и умудриться подписать его у главного инженера. Не забыть отчитаться главному технологу. В связи со всем этим на работу нужно было явиться максимально рано. «Выспаться бы...» – Думал я. – «А завтраком пренебрегу. Выпрошу кружку кофе у начальника цеха, пока буду набивать на компьютере акт. Он у него вкусный!». Хорошо, что отменили бланки командировочных удостоверений – не нужно еще искать канцелярию или бухгалтерию, чтобы поставили отметку с печатью.
     Поезд у меня был вечерний, в связи с этим времени практически не оставалось. «Хорошо бы завтра через начальника цеха выбить машину – тогда точно успею и руки не пообрываю» – примерно такой же надеждой, как об успешном преследовании сегодняшнего автобуса мечтал я. «Да! Обязательно надо успеть!» – теперь мысль о том, что разбросанные по всему номеру вещи нужно умудриться собрать немедленно сегодня, иначе буду опаздывать всюду и забуду чего-нибудь важное и нужное.
     Я изо всех сил прибавил шагу, но проклятый приступ удушья не отпускал до конца – он держал меня как вожжами. Ноги были ватные, а пот все сильнее пропитывал спину. Я боролся, перейдя почти на бег. Я выскочил на прямой участок, ведущий к остановке.
     Стало понятно, что надежды не оправдались, и сегодня мне не повезло с автобусом. Воздух ещё хранил чуть ощутимое тепло и лёгкий шлейф запаха от недавно проехавшего дизельного двигателя, но дорога уже была пуста. Город погружался в тихий сон. По пустому тротуару, подсвеченному яркими фонарями, мимо меня прошли две женщины с сумками.
     Постоял на остановке. Погрустил. Восстановил дыхание при помощи простой гимнастики. На душе осадок волшебства и догорающий остаток вечернего пиршества. Досада от череды навязчивых мыслей, крутящихся по кругу: «Мог бы... Да, опять не успел. Теперь все будет тяжелее и сложнее. Ненавижу суету. Нужно как-то собраться и быть решительнее!». Становится совсем ночь.
     «Так повезло и так бездарно все профукать!» – Такой шанс выпадает даже не один на миллион, а на миллиард, триллион! или того реже. Я даже не смог толком поговорить с этим сказочным существом. Мало того – я даже не очень-то и запомнил его! Завтра я уеду домой, и ничего «этого» уже никогда не будет. Этот случай так и останется забытым эпизодом из рабочей поездки на другой конец моей необъятной родины. Почему я не умею писать сказки? Как мне донести это чудо, пускай не до всего мира, хотя бы до собственных детей? Друзья, да и жена, наверное, подумают, что я напился пьяный и нафантазировал чего-то несусветного, махнут рукой и, опять, не дослушают даже до конца. Не поверят. А сами позавидуют, что у них нет таких поездок и приключений. И затаят, даже не обиду, а скорее тёмный осадок в душах. Надо идти.
     Я побрёл по остывающей от тёплого вечера, освещённой ночной улице в сторону выезда из микрорайона. Путь предстоял не близкий. Хорошо, если часам к трём ночи ввалюсь в гостиницу. «Жаль по пути нет магазинов, а тут уже все позакрывали - неплохо было бы водички купить» – подумал я. К моему сердцу подбирались кошки, вот-вот они начнут драть его в клочья… Коготки…
     Но, кошки не скреблись! Грели ребра слева меховыми комочками, тихонько царапались и тёрли шершавым языком, громко мурлыкая. Чего я в самом деле загрустил?! Я же был в настоящей сказке! Она, эта сказка, материализовалась для меня. Ещё одно, наверное, наиволшебнейшее кошачье приключение моей жизни. На душу вдруг кто-то вылил парное молоко. А может повеяло тёплым ветром, среди холодеющего от света звёзд вечера. Я улыбнулся и зашагал немного бодрее.
     Вспомнился летний дом, который мы всегда называли «амбар». В нем была дровяная плита, обеденный стол, холодильник и кровать. Отец, когда привозил меня к своим родителям на летние каникулы, не мог долго находиться в доме. Через день-два у него начиналась аллергия с приступами удушья – астмы. Поэтому он всегда ночевал (днём хватало забот на улице) в этом домишке. Простенький сруб, обмазанный глиной и белёный известью. Земляной пол, покрытым линолеумом. Он был совмещён с дощатым сарайчиком, в котором хранились садовые инструменты. Там же хранили зерно и корма для домашней живности. Там же была мастерская деда с самодельным деревянным верстаком и различными инструментами. В нем раньше также хранили мотоцикл, поэтому эта пристройка навсегда осталась «гаражом». Когда отца не было, а он мог приехать только во время отпуска, в «амбаре» обитал я. Было мне лет двенадцать или около того, когда мне стали это разрешать.
     Мой приезд обычно всегда совпадал по времени с рождением котят. У бабушки всегда была кошка или кот. Жили летом они свободно и, по сути, приходили только поесть, иногда поспать. Да и зимой уходили и приходили как захотят (как сами попросятся, т.к. в морозы их пускали в дом, летом же это не приветствовалось). По вечерам кошки собирались вокруг бабушки, отдыхающей от дневных забот на скамейке. Подходили погладиться, посидеть рядом - помурлыкать или просто так, молча пожмурить глазки. А потом все синхронно, вместе с бабушкой, вставали и расходились по своим сторонам.
     После того, как пузатая кошка явно неожиданно худела, мы начинали поиски укромного места с кошачьим гнездом. Как правило, котят находили в сарае напротив – там был сеновал и чердак, застеленный соломой. Котят обычно было четверо или трое.  Как только котята открывали глаза, их перемещали в «амбар» в корзинку, застеленную тряпками. Поближе к людям.
     Мне очень нравилось возиться с котятами. Я с раннего детства был кошатником. Вдвоём с двоюродным братом, моим ровесником, мы всегда играли с ними. Таскались с малышами повсюду. Строили из камней, осколков шифера, досок и веток лабиринты, в которых запихивали ещё глупых котят. Потом с радостным смехом встречали их на другом конце сооружения, или ещё пуще веселились, если они неимоверным образом развернувшись в узких коридорах, выползали через «вход». Мучать их и причинять боль у нас не было даже в мыслях, если они и начинали недовольно пищать - мы их тут же отпускали. Котята обычно росли вместе с нами, сопровождая наше лето.
     Однажды прохладным вечером, когда уже несколько дней стояла холодная дождливая погода, произошло неожиданное для меня событие. Я был один, ночевал, отпросившись у бабушки, в летнем доме. Неожиданно, кошка поручила мне присмотреть за своими детьми. Кошка была из прошлогоднего поколения. Трёхшёрстная - светло-серая, такой цвет местные называют «дымчатым», с белыми и рыжими пятнами, лохматая и бесстрашная. «Наглая как трактор» - говорил мой папа. Она сама принесла (перетаскала по одному) их мне из корзины в кровать, и ушла на ночную охоту. Она каждую ночь, в любую погоду, исключая проливные дожди, уходила на промысел. Трех-четырёхнедельные малыши бегали по мне, играли, царапаясь острыми коготками, а я следил, чтобы они не грохнулись с кровати. После игр, устраиваясь спать, навозившись друг с другом, сбивались в кучку под одеялом у меня под мышкой, пока я под сороковаттной лампочкой с абажуром из рефлектора мотоциклетной фары, читал книжки или повести в журналах. Они мурлыкая готовились ко сну, не забывая хорошенько вылизать друг друга, а заодно и меня. Так мы и прожили большую (лучшую) часть лета, днём занимаясь важными играми, а если надо - то и трудами по хозяйству (котят конечно же не привлекали), собираясь к ночи в нашем гнезде. К утру приходила их мама и угощала малышей нагулянным молочком, устраивавшись у меня в ногах. Через пару месяцев, когда котята подросли, их разобрали по домам соседи, так как именно этот род оказался крысоловческим. Таких очень ценили по округе, котята были «на расхват». Воспоминание о том, как я был нянькой для котят отозвалось мягким пушистым теплом. Кто-то внутри меня ослабил стальные клещи, сдавливающие сердце. Ноющая межрёберная боль стихла и тут же забылась. Железный острый коготок отринул от миокарда.
     Так, витая в тёплых воспоминаниях я незаметно дошёл до крайних пятиэтажек - предела городской улицы. Дальше дорога, пройдя через несколько рядов сараев и старых одноэтажных избушек, за которыми, скорее-всего, были огороды – их не было видно за заборами, шла через пустырь. Пустырь этот был образован лощиной и несколькими руслами небольших ручейков. Он тянулся так до самой Большой реки. А вдоль него прямым продолжением центральной улицы микрорайона, протянулась асфальтированная дорога, по которой я каждое утро ехал в автобусе на комбинат. Потом она сливалась с шоссе и упиралась в громадный мост, который перекидывал ее через широкую реку в кварталы нового города, тянувшиеся по всему противоположному берегу. Они чернели контурами многоэтажек и светились огнями уличного освещения, рекламы, окон и другими яркими источниками света, присущих современным и активным городам.
     Все вокруг было залито лунным светом. Было тихо, еле ощутимый ветер на пускал через реку шум города, уносил его от меня в сторону. Трасса, сама по себе казавшаяся чем-то потусторонним в этом ночном пейзаже, отдыхала в ночной прохладе от гула автомобилей. Никто никуда не ехал. Лишь изредка проносились вдалеке «фары» по шоссе, которому лишь там, через тысячи шагов предстояло соединится с моей дорогой.
     Из окон автобуса это резкое изменение картинки не так трогало меня. Сейчас же было такое ощущение, что предо мной распахнул своё пространство весь космос. Звёздное небо было уже насыщено созвездиями и было очень близким. Ясная, тёплая ночь начала принимать освежающую прохладу лёгкого движения воздуха. Я постоял немного, как бы окунаясь постепенно в этот мир. Шагнул и не напрягаясь побрёл по краю трассы. Взгляд мой как магнитом притягивался подсвеченными лунным светом открывшимся взору участком неосвоенной людьми территории. Лужайки, разделённые полосами кустов, наверное, это овраги. Небольшие рощицы. Полоса придорожной посадки. Все это напомнило пейзажи моего детства. Летние каникулы в деревне. Мурлыканье котят. Лето... Оно же наступит вот-вот, через несколько дней! Как же я всегда ждал его. Как же я мечтал поскорее распрощаться с уроками, школой и навязанными обязанностями и поехать туда... Страну поющего жаворонка посреди звенящей тишины, полей до горизонта, заросших травой лугов, ручьёв, спрятанных в зарослях ивняка, бугров, логов и бескрайней свободы, зелёного солнечного детства...
     Я остановился. Глубоко подышал, убеждаясь, что ничего не напоминает о приступе. Повернулся опять вдоль дороги и продолжил свой путь. Краем глаза заметил, что из травы выкатилась тень и превратившись в осязаемую фигуру и еле слышно семеня мягкими лапами покатилась рядом со мной. У меня в голове как будто бы одним резким движением солнце взошло – я обрадовался. Хотел что-нибудь сказать громкое и приветственное... Но, осёкся, боясь спугнуть... Так мы шли некоторое время.

- Что ж вы делаете? – Не выдержал я и нарушил тишину.

- ? - Кот вопросительно посмотрел в мою сторону.

- Вы же идёте рядом со мной! Это же прямо вдоль дороги! Вы же накликаете на себя беду.

- Во-первых, я иду не с тобой. Я иду своим путём, практически параллельно тебе. А к твоему Пути вообще перпендикулярно, причём, заметь, не намеренно. Во-вторых, даже не по дороге, а по её обочине – тут безопасно.

- Я не до конца понимаю этот пространственно-геометрический этюд в вашем исполнении!

- И этот человек считает себя романтиком… Сказки слушает… Фантастику читает… - Тоном потише произнёс кот и добавил более громко, объясняя мне: – Путь – это дорога, лента, плоскость! Наши пути, как две плоскости пересеклись. И строго под прямым углом! Если на них сбоку посмотреть, это точка на пересечении двух линий. А если сверху, то линия, и вполне прямая. Ты в школе тригонометрию прогуливал что ли? Вот эта линия, она идёт поперёк твоего и поперёк моего пути, а мы идём по ней… По крайней мере, вон до того моста! – Кот повернул голову в сторону большого моста через реку, возвышавшегося и светившегося гирляндой фонарей вдалеке. - Ты можешь в голове совместить философию и стереометрию? Или не дано?

     Я всем видом изобразил «заклинивание мозга» (примечание автора: крайнее изумление, на фоне тупости). Конечно, больше в шутку. Оправдываясь, я сказал:

- С геометрией у меня все в порядке… А вот философию в институте, я действительно часто прогуливал!

- Оно и видно… Как же тяжело с необразованными мечтателями…
-----
* - рисунок автора.

Продолжение: http://proza.ru/2025/04/27/1283