Мой напарник и я

Автор: Уиллис Джордж Эмерсон.Чикаго: издательство "Laird & Lee" 1894 год.
история Среднего Запада.
***
«Под этим скалистым пиком, прячет в пушистых облаках свой заснеженный гребень;
```Под этими багровыми скалами обитает```Прекраснейшая королева всего Запада».
***
ПРЕДИСЛОВИЕ
Треск ветки в бескрайнем лесу или глухое эхо от удара кирки
шахтёра в скалистом горном каньоне одинаково напоминают о
безмолвии природы. Неписаная история старателей, ищущих
жёлтое золото, или авангард нашей цивилизации в богатых
Долины Запада изобилуют интересными и драматичными событиями.
Строитель «бум-городов» также играет заметную роль в этой неписаной драме.
На границе не найти изношенных остатков былого величия.
Человек продаёт себя по своей реальной стоимости — ни больше, ни меньше.
Условия, которые делали людей великими в прежних поколениях, здесь действуют.и развивайте мужественность в её высшей форме.
Вряд ли найдётся хоть одна деревушка на перекрёстке дорог, где нет гостиницы, и обычно в ней заправляет «Дик Баллард». «Умные люди», такие как Уотервилль,
Городскую управу можно найти везде, где строится новый город, а «Руфус Грим» обычно является самодержцем в шахтёрском лагере.

 Старый «Полковник» представляет класс крепких шахтёров, чей неустанный труд иногда приносит миру золотые ключи от сказочно богатых месторождений, в то время как большинство посвящает свою жизнь бесплодным поискам спрятанных сокровищ и в конце концов умирает от разочарования и разбитого сердца.
«Луиза» в своей непоколебимой преданности отцу является образцом
превосходной женщины, чей двойник можно найти во многих семьях скотоводов
дом в уютных долинах нашего города на Западе.
Иногда я представляю, что был с "Дж. Артур похвастаться" в его тайнике
когда он писал, что последнее письмо и увидела призрачный призрак, который когда-либо держал ему компанию. Возмездие может быть просто, но мои симпатии задерживается около старого вала проспект.
Многие из моих читателей, несомненно, захотят высказать свою критику в адрес
GRAY ROCKS. Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем справедливая
критика, которая, по крайней мере, позволит мне избежать подобных ошибок в
других рассказах, которые я сейчас пишу.
Искренне ваш,УИЛЛИС ДЖОРДЖ ЭМЕРСОН.
«Вязы отдыхают», 20 августа 1894 г.
№ 1363, бульвар Сентрал-Парк, Чикаго.

ГЛАВА I. — Вэнс Гилдер.
У Вэнса Гилдера  было честолюбие. Он хотел стать великим журналистом.

 Солнечный свет, проникавший в его западные окна, освещал
Самые роскошные апартаменты, свидетельствующие об утончённости и культуре.
Безделушки, кожаные стены, покрытые позолотой, фриз из
пальмовых листьев, люстра, книжный шкаф с богатой резьбой,
наполненный томами в коричневых кожаных переплётах, пианино и
гитара, стоявшие, словно часовые, в дальнем углу, вместе с
индийскими коврами и тигровыми шкурами
Шкуры на полу перед открытой решёткой, наполовину скрытые большим японским веером, свидетельствовали о богатстве и утончённом вкусе.

За письменным столом, с бумагами перед собой, в один из июньских вечеров сидел Вэнс Гилдер.
Ему было не больше двадцати пяти лет, он был среднего роста, с тёмно-каштановыми волосами,
мягкими и волнистыми, как шёлк индийской кукурузы, с большими карими глазами,
чистым лицом, орлиным носом и довольно густыми тёмными усами,
которые частично скрывали хорошо очерченный рот.

 Перед ним лежало множество пакетов с бумагами, но они не привлекали
его внимания.  Он просматривал любовное письмо, написанное женским почерком.

В его лице была утончённость и мягкость, а его одежда и
окружение свидетельствовали о серьёзной элегантности, богатой, но непринуждённой.

 «Кем она может быть?» — вырвалось у него, когда он снова прочитал
письмо, которое он держал в руке.

Бросив его на пол, он размеренными шагами ходил взад-вперёд по комнате.

Остановившись перед камином, он закурил сигару. «Луиза Бонифилд, — выпалил он, выпуская кольца дыма к потолку, — где я с ней познакомился?
Где я слышал это имя?Вернувшись к письменному столу, он взял письмо и прочитал вслух:Отель «Мюррей Хилл», 18 июня. Уважаемый сэр,
мы с отцом приехали в город вчера вечером.  Он хочет, чтобы я навестил вас.
Вы встретитесь с ним в три часа дня по особо важному для него делу.

С уважением,Луиза Бонифилд. Вэнс Гилдер, эсквайр.
"Нет, — сказал он вслух, — я не помню мисс Луизу Бонифилд. Это
несомненно, очень глупо с моей стороны, и все такое, но если я когда-либо и слышал это название раньше, оно определенно {13} стерлось из моей памяти. Она говорит, в три часа", - и, взглянув на французские часы, которыми была обставлена его комната, он увидел, что они вот-вот пробьют три.
Едва затих вдали мелодичный звон соборного колокола, как раздался
звякнул дверной звонок, словно резкое эхо последнего удара часов.
Служанка принесла карточку с именем "Луиза Бонифилд"
и получила инструкции немедленно впустить посетительницу.
Вскоре в коридоре послышался шелест юбок.
С достоинством королевы она села на предложенный стул и
подняла на Вэнса смеющиеся голубые глаза, которые могли быть
опасными. Приоткрытые розовые губы выгодно подчеркивали
зубы цвета слоновой кости, а явное смущение окрасило ее
прекрасные щеки в розовый цвет.— Я пришла, — запинаясь, произнесла она, — чтобы увидеться с мистером Вэнсом Гилдером.
— К вашим услугам, — ответил он, низко поклонившись.
— Но, сэр, вы действительно мистер Гилдер?
— Полагаю, — ответил он, — что я удостоен сомнительной чести носить это имя.
Легкое замешательство, с которым гостья стояла в открытой двери, могло
свидетельствовать о мгновенном замешательстве, но, казалось, она
успокоилась, когда ответила на мелодичное приглашение Вэнса Гилдера войти и
присесть.  Этой очаровательной девушке, вошедшей в холостяцкую квартиру Вэнса
Гилдера, могло быть восемнадцать лет, но никак не больше.
Она была среднего роста, довольно стройная и держалась прямо.
 «Должно быть, — пробормотала она, все больше смущаясь, — это ошибка».
 Вэнс Гилдер, со всеми своими хвалеными деловыми принципами, был
весьма заинтересован в своей очаровательной гостье. Очевидно, она была
чужестранкой в городе или опытной актрисой. Говоря о ней впоследствии, он
называл её «мечтой о красоте».
Он был слишком галантен, чтобы позволить своей гостье смущаться ещё больше,
и быстро  заверил её, что это не очень
серьёзная ошибка, и спросил, чем он может ей помочь, в то же время выразив сожаление, что не подходит под описание Вэнса Гилдера, которого она ищет.

 «Мистер Гилдер, которого я ищу, — сказала его прекрасная гостья, — намного старше вас. . Он навещал моего отца около трёх лет назад в Голд-Блаффе, штат Айдахо, и владеет долей в Грей-Рокс, шахте моего отца». Мой отец очень хочет встретиться с мистером Гилдером; на самом деле, мы
приехали из Айдахо специально для этого. Он бы
— Я бы приехал лично, но вчера вечером мне стало плохо — настолько плохо, что
нам пришлось вызвать врача. Мы остановились в отеле «Мюррей-Хилл». Боюсь, мой отец будет сильно разочарован.
На обычно жизнерадостном лице Вэнса Гилдера промелькнула тень печали.
"Кажется, я понимаю, — сказал он. «Я ношу имя своего отца, который, проведя несколько месяцев в шахтёрских районах Айдахо, отправился в Калифорнию, где оставался больше года, пытаясь восстановить здоровье. Он вернулся домой чуть меньше двух лет назад и умер через два месяца после приезда.
«Как его живой представитель и в память о нём, — с чувством сказал он, — если есть какой-то способ, которым он мог бы послужить вам или вашему отцу, если бы был жив, я готов, насколько это в моих силах, действовать вместо него».
 «Это, конечно, очень любезно с вашей стороны, — ответила она, — но я расстроена этой новостью и знаю, что мой отец тоже расстроен». Мы много думали о мистере Гилдере {16} за те несколько месяцев, что он провёл в Голд-Блаффе. Вы, конечно, окажете моему отцу большую услугу, если навестите его.
 — Я с большим удовольствием, — искренне сказал Вэнс, — навещу его.
делаем так. Я работаю на _Banner_, и в мои обязанности будет предотвратить
мне звонит, прежде чем завтра, в десять часов, но в этот час, сказать свой
отца он может ожидать от меня".
Она встала, пока он говорил, и с лицом, полным сочувствия
и доброты, поблагодарила его за обещание; и прежде чем он понял, что
происходит, дверь в холл закрылась, и она ушла.
Дом, из которого она уехала, был одним из лучших в Нью-Йорке, с видом на Центральный парк. Вэнс Гилдер-старший был человеком с сильным характером и сколотил состояние будучи ещё в расцвете сил. Он построил для себя этот дом. Он был окружён ухоженными садами и бархатными лужайками.
 Он отошёл от дел в конце 60-х, намереваясь посвятить себя
жене и единственному сыну, который тогда был ещё ребёнком, и своей библиотеке. Едва прошёл год такого наслаждения, как его жена заболела и умерла, оставив ему сына и состояние. Было вполне естественно, что он уделял своему ребёнку много внимания и тратил на него много денег.
 Когда сын стал взрослым, отец обнаружил в нём безрассудство и
расточительность, которая, к сожалению, шла вразрез с теми экономическими принципами, которые он сам так усердно соблюдал. Вэнс довольно хорошо учился и после окончания Принстона отправился за границу, посещая главные города Европы и тратя деньги с такой щедростью, что по истечении {17} лет отец вызвал его домой и строго отчитал за образ жизни и дорогие привычки.
Рассердившись на упрёк, он поссорился с отцом и отправился в
путь один. Разрыв был недолгим,
Однако вскоре после примирения он получил должность в
__«Бэннере»__ и усердно занялся изучением журналистики.
Он отказался от своих безумств и разгульной жизни и стал получать больше удовольствия от работы в «Бэннере», чем от роскошных обедов и полуночных попоек в клубе.

Глава II. Старый шахтёр.

Комната {18}, в которой мы познакомили читателя с Вэнсом Гилдером, находилась в доме с видом на Центральный парк. Она принадлежала ему с детства и была обставлена его отцом в нынешнем роскошном стиле в качестве награды за
его преданность профессии журналиста.

 Его отец вложил свой доход в недвижимость и по прошествии
лет обнаружил, что владеет состоянием, во много раз превышающим его
ожидания. Он много путешествовал по Западу и в
Голд-Блаффе, штат Айдахо, встретил Бена Бонифилда, владельца «Грей Рокс»,
своего товарища по играм в юности.

Бен Бонифилд застолбил участок, который он назвал «Грей Рокс», и
несколько лет работал там киркой и лопатой, веря, что однажды он «разбогатеет».
Судя по тому, что он приобрёл недвижимость в тех окрестностях, казалось, что его ожидания могут когда-нибудь оправдаться.

Он передал половину своей доли в шахте старшему Гилдеру в обмен на определённую сумму, которую тот одолжил ему для развития собственности.
Это была единственная инвестиция, которую мистер Гилдер когда-либо делал за пределами Нью-Йорка {19}, и вполне вероятно, что это была не столько инвестиция, сколько желание помочь другу детства. Документ, который Бен Бонифилд передал, был должным образом зарегистрирован, но во время
своих путешествий по Тихоокеанскому побережью он каким-то образом потерял его, и на
Вернувшись в Нью-Йорк, он умер, так и не упомянув об этом сыну. Когда его отец умер, Вэнс был безутешен, а старая шотландская экономка и её муж оплакивали его так искренне, как если бы старший Гилдер был их кровным родственником.

 Вэнс узнал, что отец оставил ему не только состояние, но и завещание. Дата составления этого документа свидетельствовала о том, что он был составлен в те месяцы, когда они отдалились друг от друга, и с тех пор не менялся. Важной частью завещания для этой истории был пункт, ограничивающий Ванса пожизненной рентой
5000 долларов при условии, что он останется на старой усадьбе и предоставит работу и жильё шотландской экономке и её мужу; но право собственности на обширное имущество, которым он владел, перейдёт к нему только по достижении сорока лет.

 К чести сына можно сказать, что он не питал вражды к отцу из-за этого условия, а считал его справедливым. Тем временем он с ещё большей энергией отдавался своей профессии, был бережлив в привычках и находил утешение
Он знал, что время от времени его повышали в должности в «Бэннере»,
пока он не стал одним из самых доверенных лиц в этом великом
журнале.

 Быть сотрудником «Бэннера», собирающим новости, — это была должность,
которой завидовали те, кто работал в менее престижных журналах.
Его коллеги — городской {20} редактор, редактор отдела религии,
театральный критик, репортёр из полиции и главы нескольких других
отделов — имели обыкновение обсуждать актуальные темы с
строго демократической точки зрения с той же регулярностью, с какой
день сменяет ночь.

"Старик", или редактора, не может принять более глубокий интерес к
столбцы _Banner_, чем это сделал его верный кружок специалисты.
Главный редактор гордился своей способностью распознавать интеллектуальные силы и
командовать ими.

С рассветом заново бумага, заполненная новостями ловко
собрал с четырех углов Земли, вошел в жизнь,
кишит всемирная история в сутки, чтобы быть обсуждены
банкир, политик, и профессиональных и непрофессиональных
занятия за столом. Каждый выпуск представлял собой ежедневную историю
обладая собственной душой и характером, которые в совокупности
составляли политику одного из величайших журналов Нью-Йорка.
К полудню каждого дня газета, как правило, отслуживает своё — умирает, уходит в прошлое, и записи событий, которые можно найти в её колонках, становятся древней историей.

На следующее утро в десять часов, согласно своему обещанию, Вэнс
Гилдер был в отеле «Мюррей-Хилл» и отправил Бену свою визитную карточку
Бонифилд. Вместо того чтобы принять его в своей комнате, старый джентльмен присоединился к
Вэнсу в вестибюле. Он был типичным персонажем — если его раз увидишь, то уже не забудешь.
забытый. Старик-виргинец по происхождению и воспитанию, он всё ещё сохранял
благородную утончённость южного аристократа, которую не смогли полностью
искоренить долгие годы жизни в шахтёрском городке. Ростом он был
под два метра и довольно упитанным; его овальное лицо было гладко выбрито,
за исключением {21} седых как сталь усов. Он носил довольно длинные волосы,
а поля его чёрной фетровой шляпы были широкими, как сомбреро. Его сюртук из шотландки в стиле принца Альберта был старомодным и напоминал о возрождении древнего благородства.

"Рад вас видеть, сэр, я очень рад познакомиться с сыном моего старого друга, полковника Гилдера."

[Иллюстрация: 0029]

Он тепло пожал руку Вэнса, и его лицо было полно сочувствия, когда
он упомянул о недавней информации, полученной им относительно смерти мистера
Гилдера. Вскоре они {22} нашли места в укромном уголке
вестибюля, и, заверив Вэнса, что он полностью оправился от своей
недавней болезни, пожилой джентльмен приступил к делу.

— Вы, конечно, знаете, что ваш отец владел половиной акций «Грей
Рокс»?

— Нет, я не знал об этом, пока ваша дочь не рассказала мне об этом
вчера, — ответил Вэнс.

«Ты меня удивляешь, приятель, ты меня действительно удивляешь, — сказал старый шахтёр, — но, тем не менее, это правда, и это зафиксировано в документах. И что ещё важнее, приятель,
Грей-Рокс суждено стать самым богатым золотым рудником в Айдахо». Понимаете, я уже семь лет работаю на Грей-Рокс — не сбавляю темпа ни зимой, ни летом, и хотя я ещё не разбогател, я уверен, что если бы у меня было немного больше денег, чтобы продолжить работу, мои самые оптимистичные ожидания оправдались бы. Сейчас мы на глубине 200 футов,
но, кажется, это недостаточно глубоко. Замечательно
По-моему, сэр, это будет сделано, когда мы достигнем глубины 300 футов и углубимся в жилу.

 «Я не очень хорошо разбираюсь в добыче полезных ископаемых, на самом деле почти ничего о ней не знаю, но, конечно, поскольку я являюсь совладельцем золотого рудника, я, естественно, заинтересован в его разработке».

"Ну, Су," сказал старик, "но вижу я. Я все знаю про
мин. Да, сэр, я заверяю вас, клянусь честью, что могу сказать "плати грязью" как
насколько я могу судить, сэр, если мне шестьдесят пять лет, понимаете, сэр, -
продолжил старый шахтер, - давайте предположим, что этот стол - вершина
гора. Там, где я ставлю эту чернильницу, находится Грей-Рокс; чуть дальше,
здесь, где я кладу перо, находится Павлинья шахта. Она примыкает к нам
прямо с севера. {23}Эксельсиор находится в этой точке, где я кладу
свои очки, прямо к югу от Грей-Рокс. Обе они, сэр,
приносят огромные дивиденды, и через год, при правильном управлении, Грей-Рокс
Рокс будет делать то же самое. Когда он узнал, сударь, что у меня только половина доли, он отказался со мной об этом говорить. Он сказал, что хочет всё или ничего. По секрету, мистер Гилдер, я считаю старину Гримса
самый невоспитанный человек в горнодобывающем районе Фиш-Ривер, а мы, шахтёры,
сударь, обычно имеем довольно правильное представление о человечестве в целом. Я
работаю здесь уже больше тридцати лет, и хотя я ещё ни разу не
нашёл золото, я уверяю вас, сударь, что сегодня я уверен в
Грей-Рокс больше, чем когда-либо.

— Конечно, полковник Бонифилд, — сказал Вэнс, — я ничего не знаю о ваших
технических терминах вроде «погружных валов», «пересекающихся осей» и тому
подобных вещей, но я помню, что мой отец несколько раз говорил о вас, и я не сомневаюсь, что, если бы он был жив, он бы с радостью
помочь вам всем, что в его силах. Лично мои средства ограничены,
но если ваши желания не слишком велики, я с радостью окажу вам
помощь.

"Дайте мне вашу руку, сэр! Что ж, мистер Гилдер, я рад с вами познакомиться, сэр.

«Что мы должны сделать, сэр, так это углубить шахту на Грей-Рокс до 300 футов, и мы наткнёмся на богатую жилу, сэр, которая сделает вас богатым, как Вандербильт. Да, сэр, поверьте мне на слово». А теперь, — продолжил он, — есть старый Грим; он владеет большей частью акций «Павлина», и он хотел выкупить «Серые скалы», но {24} из старой школы,
принадлежу к одной из старейших и самых уважаемых семей Вирджинии — да,
сэр. Теперь у вас есть половина акций «Грей Рокс», и если вы сможете
предоставить деньги, мистер Гилдер, чтобы углубить шахту до 300 футов, я
вернусь в Голд-Блафф и немедленно приступлю к работе — и запомните, мистер.
Гилдер, даю тебе слово, что ты никогда не потеряешь ни цента; нет, сэр,
Грей-Рокс — это беспроигрышный вариант. Участок запатентован, и наши права
безупречны; но мы должны сделать ещё кое-что, сэр; мы должны пробурить скважину, а
это стоит денег и требует тяжёлой работы.
Сударь. Я приехал в Нью-Йорк специально, чтобы увидеться с вашим отцом и попросить его помочь
мне, одолжив немного денег. Он заплатил мне 1000 долларов, сударь, за половину
доли в «Грей Рокс». Я сказал ему, и теперь я говорю вам, что это принесёт
вам миллион. Да, сударь, я даю вам слово, что так и будет.

Слова старого джентльмена, его энтузиазм, его южная учтивость
и его непоколебимая вера в Грей-Рокс совершенно очаровали Вэнса,
и он с нетерпением ждал, когда станет совладельцем золотого рудника. Он мысленно подсчитал, сколько денег у него в банке, и почувствовал, что охотно
потратьте свой последний полдоллара на то, чтобы углубить шахту на Грей-Рокс до 300 футов.

На его счету в Химическом национальном банке было около пятнадцати тысяч долларов, и в конце концов он осмелился спросить, сколько будет стоить эта работа.

"Ну, видите ли, сэр," ответил старый шахтёр, "чем больше у человека денег, тем быстрее он может углубить шахту. Сейчас я мог бы обойтись, скажем, 1500 долларами, но 2000 долларов было бы лучше, а 2500 долларов было бы в самый раз.

 — Хорошо, — ответил Вэнс, — я одолжу вам 2500 долларов и смогу принести их вам в течение пары часов.

{25} Пожилой джентльмен был в восторге от готовности Вэнса
согласиться с этим вопросом и тепло пожал ему руку, заверив его, что
он истинный виргинец. Откланявшись, он покинул отель.
и менее чем за два часа заплатил полковнику. Бонифилду 2500 долларов.

Пожилой джентльмен очень настаивал, чтобы Вэнс остался и пообедал с ним.
с ним.

— «Моя Луиза, сэр, — сказал он, — будет рада вас видеть».

[Иллюстрация: 8033]

Знаете, сэр, одна девушка на тысячу. Я называю её алмазом в
оправе, сэр. Она остаётся со стариком и так же сильно верит в
Я иногда думаю, что мне не следовало бы держать её так далеко от цивилизации, так сказать, среди гор; но она говорит: «Мы подождём, пока не ударим по ним». Уверяю вас, она для меня — чудесное утешение.

Вэнс пытался убедить старого джентльмена взять с собой дочь и
остановиться у него на несколько дней, но старый шахтёр объяснил, что его
пребывание не может быть долгим; что ему не терпится начать работу на
шахте, углубить ствол до 300 футов, а затем приступить к
сквозной. Он настоял на том, что должен отправиться в Голд Блафф вечерним поездом
.

Поднявшись в дамскую гостиную, Вэнс подождал, пока старый шахтер
приведет свою дочь попрощаться с ним. Когда она вошла в комнату, опираясь на
руку своего величественного отца, Вэнсу пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить себя
что такая царственная девушка, как стоявшая перед ним, могла вырасти до такой
красота среди гор северо-запада.




ГЛАВА III. СИЛА ЗНАМЕНИ.


[Иллюстрация: 9034]

 ВЕЛИКИЙ {26} столичный журнал, такой как «Знамя», имеет тенденцию
поглощает индивидуальные особенности, раздуваясь от собственной важности. Человек
может быть очень искусен в обращении с пером и изо дня в день, из года в год
публиковать самые читаемые статьи, но ни один из десяти тысяч читателей
не догадывается, чью статью он читает.

 Вэнс Гилдер был лишь одним из многих, но пользовался популярностью у
своих коллег. Иногда он мечтал о продвижении по службе и о том времени, когда
он станет известным корреспондентом или, возможно, возглавит какой-нибудь
важный отдел в этой великой газете. Мечты о специальной работе, которая
Он привлекал его не только в разные уголки своей страны, но и в
зарубежные страны, очаровывал его, вселял в него довольство и обновлял его энергию.

Только однажды за время сотрудничества с «Бэннером» он добился чего-то
похожего на «успех». Ему удалось «переплюнуть»
другие нью-йоркские журналы самым мастерским образом. Действительно, именно Вэнсу
принадлежит заслуга того, что он полностью унизил другие ежедневные газеты
своей статьей с пламенными заголовками и двойным подтекстом. В качестве
компенсации он был вызван {27} шефом и получил эту августейшую
Особая благодарность. Это было знаком отличия, потому что он редко делал комплименты. С другой стороны, если работа была выполнена не на должном уровне, персонал обычно слышал от него поток ругательств, из-за которых они начинали сомневаться в стабильности своих должностей.

  В ночь после того, как Бен Бонфилд отправился в Голд-Блафф, Вэнс поймал себя на том, что много думает о Грей-Рокс. Молодому человеку в
двадцать пять лет пятнадцать лет ожидания кажется долгим сроком. В этой идее есть определённое очарование.
Владение золотым прииском завладело Вансом в гораздо большей степени, чем он был готов признать, и между строк рукописи он размышлял о будущем и строил воздушные замки.

Половина доли, которой владел его отец в Грей-Рокс, не была упомянута в завещании, и, поскольку Вэнс был его единственным наследником, ему, естественно, пришло в голову, что, если старый шахтёр «разбогатеет», он получит приличное состояние задолго до своего сорокового дня рождения.

 Впервые за годы его работы в «Бэннере»
Им овладело чувство неудовлетворённости, и он был рад, что полковник
Бонфилд так быстро вернулся в Голд-Блафф, потому что считал, что работы по углублению шахты на Грей-Рокс должны быть начаты как можно скорее. В глубине души он сожалел, что у него не было возможности узнать больше о прекрасной
Луиза, воспоминание о чьих смеющихся голубых глазах и совершенной свободе от притворства
навевало на него такую ясность, какой он никогда не испытывал ни с одной из своих подруг. {28} Он был в
В таком расположении духа он вошёл в кабинет полицейского репортёра и заявил, что его
отвращает недостаток преступлений.

"Послушайте, Вэнс," сказал он, "это становится серьёзной проблемой, когда приходится рыскать по всему городу в поисках
нескольких крох информации о случайных смертях, уличных драках и перестрелках."

[Иллюстрация: 9036]

Прежде чем Вэнс успел ответить, редактор отдела религии начал ругаться
из-за неинтересных проповедей, которые ему приходилось писать в последнее время.

 Театральный критик заметил, что он считает написание проповедей своим долгом.
довольно глупо, но если читающей публики мог терпеть их,
религиозные редактор должен быть в состоянии, по 60 долларов в неделю.

Религиозные редактор сказал: "гад! старина, ты в порядке", и
выпросил сигарету театрального критика, заявив, что он не
знать с кем он скорее дым, чем представитель
Огни рампы. Затем он шутливо похлопал Вэнса по плечу и
спросил, почему тот такой тихий.

 «Новостей мало», — ответил Вэнс, не отрывая глаз от
текста, который он редактировал.

«Мало! — вмешался городской редактор. — Я бы сказал, совсем мало. У нас уже полгода нет ничего такого, что можно было бы назвать «сенсацией».»

 «Журналистика, — заметил театральный критик, — без сомнения, является королевой всех профессий. Здесь мы видим жизнь во всех её проявлениях».

— «Я начинаю думать, — сказал Вэнс, — что журналистика — это тяжёлая работа без надежды и вознаграждения».

«Вы меня удивляете, — ответил редактор отдела религии. — Вэнс, — продолжил он, стряхивая пепел с сигареты, — человек с таким блестящим будущим в этой профессии, как у вас, делает такое замечание».
Это заставляет меня думать, что вы становитесь циничным. Подумайте о возможностях, которые даёт журналистика.

 «Какие возможности, — ответил Вэнс, — есть у меня, у вас или у других сотрудников, кроме тех, которыми мы не имеем права пользоваться?» Я открыто признаю, что в профессии журналиста есть что-то завораживающее;
влияние, если хотите, которое держит нас в рутине, подобно течению
могучей реки, всегда притягивающей всё к центру, где течение
наиболее быстрое, но индивидуальность
самый талантливый из нас полностью потерялся в огромном осьминоге, с которым мы _ежедневно_ и ежечасно боремся изо всех сил, напрягая мускулы и мозг, чтобы получать новости.

«Браво!» — закричал полицейский репортёр. «В стране нет ни одного обычного бойца, у которого было бы больше личной репутации, чем у любого из нас. Вэнс находится примерно в таком же положении.»

В этот момент Вэнсу передали записку.
 Это была вежливая просьба явиться в кабинет начальника в десять часов
следующего утра.  Торопливо пробежав ее глазами, Вэнс прочитал ее вслух.

— Послушай, Вэнс, старина, это немного грубо, но всё же, — продолжил религиозный редактор, энергично затягиваясь сигаретой, — может быть, это шаг вперёд.

Члены отряда не знали, было ли официальное приглашение на беседу с начальником без каких-либо намёков на её характер хорошим предзнаменованием или нет.

— Возможно, — ответил Вэнс, — но я скорее предполагаю, что это шаг в сторону.

[Иллюстрация: 0038]

"Зло достаточно для этого дня, — заметил театральный критик. — Уже двенадцать часов, ребята; давайте перенесёмся в царство
«Пирог, — и там мы обсудим неожиданное приглашение».

Полдюжины таких же весёлых молодых людей, каких только можно было найти,
вскоре сидели в отдельном кабинете в кафе Томпсона, наслаждаясь
стереотипным обедом репортёра. {31} В результате их обсуждения
Вэнс увидел много обнадеживающих лиц. Однако в глубине души он был уверен, что его беседа с шефом не увенчается успехом.

 Театральный критик вскоре отошёл от этого вопроса и
с почти наигранной живостью пересказал последний хит весёлой маленькой танцовщицы-субретки в Мэдисон-Сквер-Гарденс. Его описание было не только интересным, но и приятным отвлечением от мрачной темы, которая могла означать увольнение Вэнса из редакции. Редактор отдела религии подхватил тему, которую бросил театральный критик, и начал ругаться на газетном жаргоне, жалуясь на неудовлетворительную работу, которую он выполнял в своём отделе.

[Иллюстрация: 8039]

Репортер из полиции пришел, чтобы описать «нокаут», в который он попал
Он стал свидетелем того, как в Бауэри, назидая своим товарищам,
объясняли разницу между «ударом в плечо» и «ударом снизу».

По возвращении на свои посты они почти не разговаривали, но было заметно, что Вансу пожелали спокойной ночи с большим вниманием, чем обычно.

Пока Вэнс спешил по эстакаде, его мысли снова были заняты этой скромной маленькой Луизой, уроженкой великих западных гор. С ней пришла надежда — возможно, всего лишь иллюзорная, — вызванная энтузиазмом старого шахтёра. Он не остановился, чтобы
проанализировать {32}ту поддерживающую надежду, которую он испытывал; он знал только, что
она смягчала остроту беспокойства, которое в противном случае он бы ощутил
перед предстоящей встречей с начальником.




ГЛАВА IV. ВЕЧЕРИНКА.


[Иллюстрация: 9041]

На следующее утро в {33}десять часов Вэнс отправил начальнику свою визитную карточку, и его сразу же приняли. — Доброе утро, мистер
 Гилдер.

 — Доброе утро, сэр, — быстро ответил Вэнс.

 — Я послал за вами, — сказал шеф, усердно просматривая стопку бумаг на своём столе, — чтобы обсудить один вопрос, который я хотел с вами обсудить.
— на какое-то время.

«Да, сэр», — лаконично ответил Вэнс.

Вождь, найдя бумагу, которую, очевидно, искал,
жестом пригласил Вэнса сесть и, повернувшись к нему, спросил:

«Вы когда-нибудь много путешествовали на Западе?»

«Никогда не был западнее Буффало».

«Ваша работа, — заметил шеф, — была очень удовлетворительной — я бы даже сказал, особенно, — и политика «Бэннера» заключается не только в том, чтобы вознаграждать талантливых людей, но и в том, чтобы идти в ногу со временем и предоставлять своим читателям достоверную информацию по всем актуальным вопросам.
значение. Великий Северо-Запад открывался на протяжении последних пятидесяти
лет. В этой стране были подъёмы и спады,
периодически, на протяжении {34} многих лет, и многие состояния были
потеряны из-за неосмотрительных инвесторов, но я лично не знаком ни с
кем, кто улучшил своё положение благодаря спекуляциям на Западе. Как вы, несомненно, знаете, в настоящее время северо-запад привлекает к себе значительное внимание, и усилия западной прессы по его популяризации, похоже, не ослабевают. Наши восточные люди, даже некоторые из
старейшие семьи Нью-Йорка заражаются вирусом
западных инвестиций. Мое личное мнение таково, что вместо получения
дивидендов от этих активов они потеряют основную сумму и все остальное.

"Нам нужен, - сказал он, - уравновешенный корреспондент в этой западной стране"
. Марк, я говорю «здравомыслящий» по той причине, что нередко
человек с Востока, особенно если он не знаком со страной чудес на
Западе, теряет голову, образно говоря, и поддаётся сказкам о
предстоящем богатстве, которые рассказывает среднестатистический
бумер.

— Вы, мистер Гилдер, — сказал начальник, пристально глядя на Вэнса, —
были выбраны на эту важную должность. Я мог бы, — продолжил он, как будто о чём-то вспомнив, — изменить свои замечания, сказав, что на Западе есть места, заслуживающие доверия, обладающие реальными достоинствами; но в девяти случаях из десяти новые города, которые появляются на северо-западе Соединённых Штатов, по моему мнению, призрачны, как миражи. Короче говоря, с востока в эти безумные западные спекуляции поступает слишком много капитала.
и мы хотим опубликовать серию писем, описывающих эту страну, для читателей «Бэннера», в которых факты будут изложены без прикрас, и отговорить их от таких рискованных вложений, которые совершаются ежедневно.

{35} «Я считаю, — продолжил главный редактор, — что эти несколько предложений необходимы для того, чтобы вы могли направлять свою корреспонденцию из этой западной страны в «Бэннер». Я ожидаю, что вы будете готовы завтра вечером и отправитесь на шестичасовом поезде. Поскольку вы, вероятно, пробудете в отъезде некоторое время, вам следует позаботиться о
В таком случае займитесь личными делами.

[Иллюстрация: 8043]

Зайдите завтра в одиннадцать часов, и я подготовлю необходимые документы, транспорт и инструкции.

Вэнс поклонился в знак согласия и повернулся, чтобы уйти, но начальник сказал:
— Кстати, вместо 40 долларов в неделю, вашего нынешнего жалованья, вы будете получать
$60 и расходы, которые, несомненно, вас устроят.

Вэнс попытался выразить свою признательность за оказанное ему доверие в столь важном деле, но начальник жестом велел ему замолчать и пробормотал что-то о том, что «время — деньги», и в
однажды перешел к другим делам, ожидавшим его внимания.

В тот день Вэнса не было среди персонала, и его кресло занял новый человек
. Он призвал Томас Паттен, ЭСК., адвокат
который представлял семью Гилдер в течение многих лет, и назван в его
отца в качестве доверительного управляющего, и объяснил ему его пропаганда, рассказывая
он начнется на Западе уже на следующий вечер.

Его старые коллеги по «Баннеру» расспрашивали друг друга о том, что произошло между Вэнсом и шефом, но никто, похоже,
ничего не знал об этом, кроме того, что на дежурстве был новый человек, а Вэнс
отсутствовал.

{36} В половине двенадцатого ночи театральный критик поспешил
с улицы и сообщил собравшимся, что в кафе Томпсона их ждёт сюрприз. Кафе Томпсона
уже много лет является излюбленным местом газетчиков. Вэнс
Гилдер был хорошо знаком управляющему как сотрудник «Бэннера»,
и когда в тот день он попросил приготовить на обед что-нибудь повкуснее,
чем обычно, его заверили, что всё будет готово.

Театральный критик пригласил своих коллег в отдельную комнату ровно в двенадцать часов. Вэнс уже ждал их, и они обменялись тёплыми приветствиями. Редактор отдела религии заявил, что, по его мнению, был организован грандиозный заговор, чтобы заманить в ловушку кротких и смиренных, но, тем не менее, он с готовностью занял своё место за столом, чтобы насладиться скромным, но превосходным угощением, приготовленным по этому случаю.

Несколько бутылок редкого старого вина добавили интереса к сюрпризу, который так ловко
подготовил Вэнс. После того как бокалы были наполнены и осушены,
политический редактор решил, что пора объясниться.

"Друзья мои, — сказал Вэнс, — самое важное, что я должен сообщить, — это то, что моя зарплата повысилась до 60 долларов в неделю."

Религиозный редактор сказал: "Чёрт возьми," — и упал со стула, заявив, что его нервы настолько расшатаны, что для их восстановления потребуется ещё один бокал вина. После того, как Вэнс подробно рассказал о своей беседе
с начальником, он получил сердечные поздравления от своих
коллег. Каждый из них наперебой желал ему безграничных успехов
в качестве западного корреспондента «Бэннера». {37} «Я понимаю, — сказал политический редактор, откашлявшись и выпив бокал вина, — что на Западе полно политических возможностей, и я не удивлюсь, — добавил он, — если достопочтенный Вэнс Гилдер станет следующим, о ком мы услышим, как о мэре какого-нибудь муниципалитета в Скалистых горах или, возможно, как о члене Конгресса от Третьего округа».
Район".

[Иллюстрация: 0045]

"Или еще лучше", - заметил религиозные редактора", - сказал президент одного
тех, золотое дно золотых приисков, которые рекламируют {38}себя как
«Величайшие дивиденды в мире».

 «В чём дело, — сказал полицейский репортёр, — в том, что вы скромничаете в своих ожиданиях? Предположим, Вэнс получит должность судьи полицейского суда в одном из тех западных городов, где каждые двадцать четыре часа происходит от дюжины до двадцати драк и потасовок — о боги! какая страна для любителей преступлений!»

Все признавали, что у Вэнса будет много возможностей для инвестиций на растущем Западе, что
существенно улучшит его финансовые перспективы.

[Иллюстрация: 8046]

«Шестьдесят долларов, — сказал театральный критик, допивая свой третий бокал вина, — это, конечно, большой шаг вперёд, но, очевидно, это просто безделушка по сравнению с «подборами» на стороне в новой стране, которая только развивается, как Запад в настоящее время».

То, что Вэнс был одним из самых удачливых людей на свете, было единодушным мнением всех его коллег. После того как обед был съеден и все пожелали друг другу спокойной ночи,
Выпив бокал вина за успех Вэнса, он пожелал своим спутникам спокойной ночи и вскоре уже быстро ехал по Восьмой авеню в
Центральный парк на западе.

Добравшись до своей комнаты, он ещё сильнее почувствовал, что проснулся знаменитым и что на него возложили великую честь.

 Его благодарность начальнику была безграничной, но, как и у всех молодых и амбициозных людей, его личное финансовое благополучие было для него важным фактором. {39}Хотя он лично знал очень мало о западных странах, многочисленные упоминания его спутников о редких возможностях, которые ждали его в новом мире, который он собирался посетить, наполняли его смутным, неописуемым чувством важности.

Укладываясь спать, он убеждал себя, что Голд-Блафф, штат Айдахо,
станет одной из его целей, и надеялся, что будет там, когда шахта достигнет глубины 300 футов. Он начинал разделять энтузиазм старого шахтёра и уверенность в Серых Скалах.

Он погрузился в спокойный сон, сопровождаемый видениями прелестной девушки в возрасте
ранней женственности, с прекрасными голубыми глазами, "нежной грацией и суверенной
сладость" встала перед ним в тумане, и ему приснилось, что он в Золотом
Блеф.




ГЛАВА V. - СТРАННЫЙ ПЕРСОНАЖ.


[Иллюстрация: 9048]

Поездка из Нью-Йорка в межгорную местность на западе, с
современными железнодорожными удобствами, роскошными пульмановскими вагонами и вагонами-ресторанами, теперь стала
повседневным делом. Путешественник окружён всеми возможными удобствами. Вэнс
Гилдер был как никогда рад переменам, когда вагоны с грохотом
Они ехали через лощины и леса, по широким просторам прекрасной долины,
то и дело проезжая по железному мосту, перекинутому через какой-нибудь
красивый ручей, одни из которых были спокойными и мирными, а другие
бешено неслись вперёд, разбиваясь в белые брызги о каменистые отмели, а
затем снова устремляясь вперёд, словно соревнуясь со временем.

Когда он приблизился к Скалистым горам и впервые в жизни увидел этот величественный горный хребет, он был почти опьянен новыми видами, открывшимися ему на «вершине континента».

Несмотря на то, что он наслаждался новыми и разнообразными пейзажами, он был рад
сбросить скорость в Бьютт-Сити после четырёх дней и ночей непрерывной езды.

Бьютт-Сити считается не только крупнейшим шахтёрским {41}лагерем в
Монтане, но и крупнейшим в мире.  Они хвастаются многими миллионами,
которые были извлечены на свет божий волшебной палочкой шахтёрского
кирка. Вэнс нашёл жильё в отеле «Меркьюри» и рано утром следующего дня, сытно позавтракав, отправился на прогулку.

[Иллюстрация: 0049]

 Город построен на склоне холма, плавно поднимающегося от территории депо
на запад, на очень значительную высоту. Время от времени он останавливался, чтобы
осмотреть архитектуру некоторых зданий, а затем смотрел в сторону
металлургических районов, на чёрные клубы дыма, которые извергали
{42}дымоходы и опускались на город, словно траурная вуаль.

Вскоре к нему подошёл мужчина с бородой, как у медведя гризли, и
добродушным лицом, который сказал: «Привет, приятель, как дела?
Ты здесь впервые, да?»

Пока Вэнс довольно критически рассматривал своего собеседника и
отвечал на приветствие, тот протянул ему карточку с именем «Хэнк».
Кейси. Пока Вэнс просматривал карточку, его новый знакомый сказал:

«Полагаю, вы с востока? Я сам оттуда давным-давно.
Как вы можете заметить по моей карточке, я занимаюсь недвижимостью; у меня также есть несколько выгодных предложений».

— Да, — ответил Вэнс, — я с востока, но не знаю, стоит ли мне
что-то вкладывать.

— Ну что ж, взгляни-ка, чужеземец. Думаю, я могу дать тебе
пару советов, которые не помешают. В этом городе полно
нищих и черноногих, которые считают своим долгом обобрать каждого
нового парня.
— Это пришло с востока. Теперь Хэнк Кейси занимается честным,
законным бизнесом — это я, — сказал он, засунув большие пальцы в проймы жилета и выпрямившись во весь рост.

 Вэнса позабавил этот странный персонаж, и он решил узнать у него всё, что можно, о Бьютт-Сити и претензиях на него. Поэтому он спросил: «Какова численность вашего населения и каковы ваши ресурсы?»

 «Более пятидесяти тысяч человек, наверху и внизу. Понимаете, в этом городе под землёй работают несколько тысяч
человек, орудуя лопатами и
выбрать. Я считаю, что, как вы увидите Справедливой пример наши шахтеры, если ты
на {43}улицам вечером. Что касается ресурсов-почему, братец, тар нет
конец их. Мы извлекли из наших рудников около сорока миллионов долларов
в прошлом году, и руды на горизонте достаточно, чтобы продолжать добычу в том же темпе
еще сто лет. Что вы об этом думаете?

Вэнс ответил, что это, безусловно, самое необычное заявление.

[Иллюстрация: 8051]

"Какие ещё города есть в этом штате?" — спросил Вэнс.

"Ни одного, о котором стоило бы говорить," — последовал незамедлительный ответ. "Бьютт-Сити — самый крупный"
город в любом из этих западных разработках. Тар-это не другой город
Монтана как можно техподдержка одной стороны от нас, за деньги, мрамора или мела. Конечно, — продолжил он снисходительным тоном, — в этом штате у нас много городов, таких как этот, и много шахтёрских посёлков, но по сравнению с Бьютт-Сити они всего лишь кузницы на перекрёстках.
Видите вон тот участок на углу? Пять лет назад я владел землёй, на которой стоит это здание. Я купил её за 300 долларов, продержал всего тринадцать месяцев и продал за 4000 долларов наличными.

— Это была огромная прибыль, — сказал Вэнс с большим интересом, чем при описании Бьютт-Сити, которое он услышал от Хэнка Кейси. Хэнк Кейси довольно улыбнулся, сплюнул табачную жвачку на тротуар и сказал: — Вы называете это хорошей прибылью? Что ж, приятель, я купил акции «Блэкберд Майн» по
двенадцать центов за штуку, когда компания только организовалась, а теперь они
стоят по 300 долларов за штуку и приносят огромные дивиденды каждый месяц. Вот это я
называю хорошей инвестицией; но что касается этого пятнышка, {44} — сказал он,
— Он указал большим пальцем через плечо на участок на углу, — это ничего не значит.

 — Вы знаете, где находится Голд-Блафф, штат Айдахо? — спросил Вэнс.

"Я думаю, я должен знать", - ответил бумер. "Я и Стив Гиббонс
были первыми старателями в той глуши". Стив и я утверждаем
владеть "Павлином", но старина Руфус Грим, самый большой негодяй в Айдахо
да, самый большой во всей этой мининской стране, утверждает, что владеет им, и имеет
вступил во владение, и я узнал, особенно в этой западной стране,
что владение - это не только девять пунктов закона, но и почти десять.
Конечно, золотой прииск, такой как «Павлин», — это очень удобно, когда он есть в семье, но, как правило, они очень ненадёжны. Каждый раз я предпочитаю серебряный или медный прииск.

 Вэнс заверил своего новообретённого знакомого, что он в большом долгу перед ним за полученную информацию, и сказал, что надеется встретиться с ним снова. Однако Хэнк Кейси не собирался так просто от него отмахиваться и пошёл вместе с Вэнсом. В какой-то момент он обратил его внимание на несколько
пустующих участков через дорогу.

"Видишь вон те участки? Я могу продать тебе один из них, площадью в пятьдесят футов
лот за 3500 долларов. И я готов поспорить на что угодно, что через два года это будет выгодная покупка за 10 000 долларов. Кстати, незнакомец, что это ты так разгуливаешь по грязи в Бьютт-Сити? Купите несколько участков, остановитесь здесь у нас на полгода, продайте их снова с 100-процентной прибылью, и это покроет все расходы на ваше путешествие на запад. Понимаете? — сказал он, слегка толкнув Вэнса локтем в бок.

 — Да, понимаю, — сказал Вэнс, — я всё прекрасно понимаю, или понимал бы, {45} если бы не дым. Пахнет серой. Это из-за ваших
фабрик или плавильных печей?

— Ну-ка, взгляни сюда, приятель, ты такой же, как и все остальные жители Восточного побережья.
Они всегда жалуются на этот дым.

[Иллюстрация: 9053]

Теперь позвольте мне сказать вам; если бы у нас не было этого дыма, у нас бы не было
никакого Бьютт-Сити, и, кроме того, он убивает бактерии, молекулы и все такое прочее.
все в этом роде. Здесь очень здорово, я могу вам сказать, и к тому же это
очень дерзкий городишко ".

Вэнс сильно закашлялся, но Хэнк Кейси, который уже привык, заверил его, что в тот момент он дышал самым чистым воздухом, который когда-либо наполнял его лёгкие.

Во время их прогулки бумер постоянно разговаривал,
рассказывая о разных достопримечательностях, указывая на
различные шахты и называя их, пока Вэнс не почувствовал,
что ему очень повезло познакомиться с человеком, так хорошо
знающим Бьютт-Сити. На прощание Вэнс пожелал своему новообретённому другу
хорошего дня и пообещал зайти к нему в офис перед отъездом из города.

Вернувшись в отель, он начал писать своё первое письмо в
_Banner_, но закончил его только поздно вечером. Когда оно было
появившись в большом нью-йоркском журнале, оно удивило даже самых близких друзей своей яркостью и интересом. Его описания были настолько живыми и реалистичными, а персонажи — такими забавными и в то же время полными информации, что главному редактору пришло множество писем, в которых его уверяли, что чтение доставило им огромное удовольствие и пользу. Конечно, в то время Вэнс {46} ничего об этом не знал,
но с неустанным усердием посвятил себя поиску достоверной
информации, а затем превращал её в еженедельные письма.

Бьютт-Сити начал производить на него впечатление более важного места, чем он
думал поначалу. Он узнал, что только шахтёрам ежемесячно выплачивали почти миллион долларов, и они, как класс, были «приветливыми парнями», которые верили в доктрину постоянного обращения денег.

Он заметил, что во многих торговых домах, когда дневные клерки
уходили с работы в шесть часов вечера, на их место заступали другие клерки,
и магазины и лавки с помощью яркого электрического освещения
продолжали работать круглосуточно круглый год.

Вэнс часто вспоминал свой разговор с главным редактором
и то, что тот сказал о западных городах и чрезмерно восторженных горожанах. В Хэнке Кейси он чувствовал, что нашёл типичного персонажа,
который полностью соответствовал тому, что подразумевал главный редактор, и часто
вдохновлялся им, но всё больше убеждался, что Бьютт-Сити был одним из тех прочных, основательных мест,
которые главный редактор считал исключениями из правил.




ГЛАВА VI — ГОРОДСКОЙ БУМ.


[Иллюстрация: 9055]

Примерно через две недели после того, как Вэнс Гилдер приехал в Бьютт-Сити, однажды утром он заметил, что все говорят о новом городе, и каждый спрашивает других, что они об этом думают. Взглянув на регистрационную книгу отеля, он увидел имя Гомера Уинтропа из Уотервилля, штат Айдахо.

Просматривая «Бьютт-Сити Майнер» и «Интер-Маунтин Блейд»,
обе ежедневные газеты, которые хорошо редактировались, он с удивлением обнаружил в каждой из них рекламу на целую полосу, в которой во всём великолепии описывалась великая долина реки Тиф и которая была подписана Гомером
Уинтроп в качестве агента объявил, что на короткое время остановится в отеле «Меркьюри», и пригласил тех, кто заинтересован в инвестировании небольших сумм в чисто сельскохозяйственный город, приехать пораньше и «занять место в первом ряду».

В рекламе Уотервилл был представлен как город, расположенный в центре огромной долины реки Тиф, с крупнейшей гидроэлектростанцией в стране, окружённой сельскохозяйственным районом площадью в два миллиона акров — самой плодородной землёй, на которую когда-либо светило солнце. Он назвал новый город
{48}Уотервилл называли «городом судьбы» и говорили, что цена на городские участки
Через несколько лет он вырастет в четыре раза.

 Вэнс сразу же заинтересовался. «Вот, — сказал он себе, — настоящий городской бумер, и, поскольку этот парень остановился в этом отеле, будет несложно узнать, как работает этот бумерский бизнес. Это станет отличной статьёй для «Бэннера».

Итак, около одиннадцати часов утра он зашёл к неугомонному городскому старожилу, чтобы послушать, какую чудесную историю тот может рассказать о Уотервилле.

[Иллюстрация: 8056]

 Молодой джентльмен быстро провёл его в приёмную.
заверил его, что мистер Уинтроп скоро освободится, и попросил его
присесть, обратив его внимание на многочисленные карты на стенах,
одна из которых занимала почти всю стену в комнате.

 Молодой помощник Уинтропа, казалось, знал своё дело и сразу же
приступил к предварительной беседе, чтобы заинтересовать Вэнса.
Долину Тиф-Ривер и особенно городские участки в Уотервилле; но поскольку Вэнс
не проявлял никакого желания покупать, молодой человек попытался
произвести на него впечатление, обратив его внимание на объявления в
утренние газеты. Время от времени он на цыпочках подходил к двери, за которой
великий делец Гомер Уинтроп вёл приватную беседу с потенциальным
покупателем. Он прикладывал ухо к замочной скважине, прислушивался
мгновение, а затем на цыпочках возвращался и уверял Вэнса, что мистер
Уинтроп скоро освободится.

Вскоре дверь открылась, и из неё вышел джентльмен в шахтёрской одежде.
Вэнса сразу же провели в комнату. Войдя в кабинет Гомера
Уинтропа, он невольно остановился, чтобы хоть на мгновение взглянуть на
Лицо человека, прибывшего в Батт-Сити накануне поздно вечером,
заставило всех в городе замереть в ожидании новостей о новом городе,
который только что был спроектирован на бумаге в долине реки Тиф.

Гомер Уинтроп с непринуждённой грацией Честерфилда
жестом пригласил своего гостя сесть, пододвинув к нему коробку с превосходными гаванскими сигарами,
и предложил ему присоединиться к нему и выкурить сигару. Он был выше среднего роста, довольно стройный и с довольно приятным лицом, излучавшим добродушие и искренность;
пара умных тёмных глаз, которые смеялись и улыбались с таким же выражением, как и лицо, но могли становиться серьёзными и напряжёнными, что редко встречается; широкий, умный лоб; довольно квадратный подбородок, указывающий на решительный характер. Добавьте к этому пышную копну тёмных волос и усы, а также чисто выбритое лицо, и читатель получит представление о его внешности.

Он, очевидно, хорошо разбирался в человеческой природе и сразу понял, с кем имеет дело.
Он повидал многое в западной жизни, но всё же не колебался.
интервью, чтобы обнаружить в нём отполированные манеры и непринуждённую грацию человека,
повидавшего многое из утончённости и культуры. Он мог бы с лёгкостью
вступить в веселье на приёме в особняке на Пятой авеню, как и за несколько
часов взбудоражить город с населением в 50 000 человек великолепными
перспективами нового города, который только зарождался.

[Иллюстрация: 0058]

Вэнс принял предложенную сигару, и они непринуждённо разговорились. Они обсудили большой объём добычи руды на шахтах
Бьютт-Сити и чудесное{50} развитие западной страны
в последние годы были открыты великолепные месторождения полезных ископаемых; и, по сути, почти всё, кроме Уотервилля и долины реки Тиф. Гомер Уинтроп с мастерством тактика рассказывал истории и легенды о разных старателях, которые посвятили всю свою жизнь поискам драгоценного металла и в конце концов «разбогатели» в каком-нибудь отдалённом, неожиданном месте.

В конце концов Вэнс поинтересовался новым городом {51}Уотервиллем и
был немало удивлён консервативным ответом, который он получил, совершенно
лишённым какого-либо энтузиазма.

«О, — сказал Уинтроп, — у нас в долине очень плодородная земля. Мы строим наш новый город Уотервилл на порогах реки Тиф. Это, пожалуй, самый водоносный город во внутренних районах Соединённых Штатов. Многие считают, что в этом месте когда-нибудь будет построен большой город». Мы также вложили много средств в
строительство оросительных каналов, чтобы вернуть земли долины из
нынешнего засушливого состояния и превратить их в плодородные фермы.
Он продолжил ритмичным, почти музыкальным голосом:
В его интонации сквозило скромное объяснение, почему многие люди верили в будущее этого места, и он упомянул о многочисленных природных ресурсах, которые были очевидны для всех, кто был достаточно заинтересован, чтобы посетить долину и увидеть всё своими глазами.

 Вэнса глубоко заинтересовала внешность Гомера Уинтропа, и позже он обнаружил, что очарован своим новым знакомым больше, чем ему хотелось бы признавать даже самому себе.  Уходя, он пообещал зайти на следующий день. Войдя в приёмную, Вэнс обнаружил, что она почти заполнена шахтёрами и торговцами, которые ждали
«Интервью» с мистером Уинтропом, и он справедливо предположил, что это был прибыльный бизнес.

 Размышляя о своём интервью с городским старожилом Уотервилля,
Вэнс был вынужден признать, что тот был одним из самых привлекательных людей, с которыми он когда-либо общался.  В тот день он закончил письмо в «Бэннер», но в нём не было упоминаний о  Уотервилле.

В результате второго собеседования он принял приглашение
посетить новый город, который находился примерно в двух {52}стах милях от них.
 Согласившись на это, они рано утром покинули Баттс-Сити.
и в тот же вечер добрались до Уотервилля.

 Вэнса не особенно впечатлил внешний вид и «расположение»
нового города. Он казался грубым и недостроенным, в нём было много полыни и песка. Однако воды порогов, с безумной скоростью несущиеся вниз по ущелью, словно скаковые лошади,
произвели на него впечатление, что в отношении этой великой природной силы, которая бездействовала на протяжении веков,
ничего не было преувеличено.

[Иллюстрация: 9060]

Гомер стоял рядом с ним на скалистом берегу, но ничего не говорил.

В какой-то момент Вэнс поднял голову и сказал: «Какая удивительная сила пропадает
зря в этих порогах!»

«Скоро её обуздают, — ответил Уинтроп, — и эта огромная сила
будет использована во многих производственных предприятиях». «Я не чувствую, — продолжил он, — что преувеличиваю факты, мистер Гилдер, когда говорю, что здесь достаточно энергии, чтобы крутить каждое веретено на каждой шерстяной фабрике в Соединённых Штатах».

«Меня удивляет только то, — ответил Вэнс, — что эти воды не использовали раньше».

В ту ночь в отеле Вэнс почувствовал, что ему действительно «несладко». Он встал
Утром я чувствовал себя не слишком отдохнувшим и сел за очень
невкусный завтрак, а сразу после этого отправился с Гомером
Уинтропом в поездку по долине.

Фермеры были заняты уборкой урожая, и, {53}расспросив их, они
узнали, что урожай пшеницы составлял от сорока до семидесяти бушелей с
акра, а овса — от шестидесяти до ста бушелей с
акра. Вэнс был очень удивлён и почти с энтузиазмом
отнёсся к сельскохозяйственным возможностям долины.

 «Ну что ж, — сказал он, — мистер Уинтроп, нет никаких сомнений в том, что это место предназначено для
Это одна из самых богатых сельскохозяйственных долин в мире. В своей работе
над «Знаменем» я имел возможность ознакомиться со статистикой по зерновым
культурам, и если эти фермеры говорят правду о урожайности своих культур, то в Соединённых
Штатах нет другого такого места.

Через мгновение он с огорчением подумал, что поддался такому порыву энтузиазма. Ему было бы лучше оставаться
слушателем и позволить Уинтропу с энтузиазмом восхвалять
страну. Однако Уинтроп не воспользовался искренностью Вэнса.

День был идеальным: светило солнце, и в то же время дул прохладный бодрящий ветерок,
спускавшийся с покрытых снегом вершин
Тетонов. Быстро и приятно катясь вперёд, они наконец
остановились у подножия холмов на небольшом возвышении,
с которого открывался вид на долину на западе. Выйдя из кареты, Вэнс последовал
Уинтроп повел их за собой, и вскоре они оказались на скале, с которой открывался вид на многие мили на север, юг и запад.
Несколько минут Вэнс молча любовался пейзажем, а затем
Он сказал: «Это действительно великолепное зрелище». Повернувшись к Уинтропу, он продолжил:

«Я видел много прекрасных мест — Зелёные и Белые горы в Нью-Йорке
Англия, Камберленд в {54}Вирджинии и могучие Скалистые горы в Колорадо, но, стоя здесь, на холмах, с горами, возвышающимися позади нас до самого неба, с их седыми вершинами, покрытыми снегом даже в этот июльский день, и с этими горными ручьями, пенящимися водопадами, сверкающими на солнце, создающими сладостную и успокаивающую гармонию в своём непрерывном течении, я не видел ничего подобного. Сама долина
выглядит как обширное зеленое поле, простирающееся перед нами, как карта.
Желтые пучки золотистого зерна в сельскохозяйственных районах наводят на мысль
о том, что может произойти в ближайшие годы. Никто не может смотреть на столь многообещающий
картина и не буду убежден в коммерческих значение, которое будет
участие в разработке этой долине".

Во время вспышки экстаза Вэнса Гомер Уинтроп ничего не сказал, просто
скромно соглашаясь со всем, что высказал Вэнс.

Вернувшись в Уотервилл, они отведали роскошного ужина, который
Уинтроп заказал специально для них и который состоял в основном из
горная форель, пойманная в то утро в реке Тиф.

После обеда Вэнс принял приглашение покурить и прогуляться по
городскому парку.

"Это," — сказал Уинтроп, — "четырнадцатый квартал Игл-стрит. Видите, он
находится менее чем в трёх кварталах от центра города. Это один из самых
привлекательных кварталов. Если хотите, чтобы я дал вам совет, мистер.
Гилдер, я так и сделаю и скажу, что куплю несколько таких участков. Цена всего 100 долларов за каждый, и, по моему мнению, через пять лет они будут стоить 500 долларов.

Вэнс посмотрел вдаль, на фермерские угодья, и музыка
Лёгкий ветерок лениво принёс ему серп; затем он перевёл взгляд на реку, где бурлящие воды неслись вниз по порогам, громогласно заявляя, что Уотервилл — исключение из правил. Немного погодя он повернулся к Гомеру Уинтропу и сказал: «Мне посоветовали держаться подальше от этих новых городов. Человек, который дал мне этот совет, сказал, что есть несколько достойных исключений из правил. Судя по тому, что я видел, я должен признать, что Уотервиль — это
исключение. Я возьму двадцать пять из этих лотов, а вы можете
— Как можно скорее оформите на них документы.

В тот же день документы и выписка из реестра были доставлены Вэнсу, а его чек на 2500 долларов был должным образом положен в карман Гомера Уинтропа.

"Возможно, я поступил глупо, — сказал Вэнс, — так поспешно действуя в этом вопросе."

Уинтроп повернулся к нему и, положив руки ему на плечи, посмотрел прямо в глаза своему товарищу и сказал:

«Я считаю, мистер Гилдер, что вы поступили мудро, и если вы
продержите эти лоты пять лет, то поблагодарите меня за то, что я
посоветовал вам совершить покупку. У меня есть только одна просьба.
сделай так, чтобы ты подождал пять лет, прежде чем принять решение по моему совету
".

"Ваш запрос бодро предоставили", - ответил Вэнс с большим
усердием, и двое мужчин, взявшись за руки, и узы дружбы
таким образом сплетены.




ГЛАВА VII.--ВИЗИТ В УОТЕРВИЛЛ


[Иллюстрация: 9064]

В НОВОМ ЗАПАДНОМ ГОРОДЕ обычно есть общественная площадь, а
деловые дома и магазины расположены вдоль четырёх её сторон, словно
часовые, причём угловые участки стоят дороже, и там возводятся самые
солидные здания. Однако в Уотервилле
не похвастаться площади, но это было два железных мостов
Речной Вор.

Большой Камень мельница была построена на берегу реки
напротив города, и на возвышенных местах за пределами, было сказано
Государственный аграрный колледж должен был быть построен.

Любимым развлечением агентов по недвижимости было сидеть на платформе
вокзала и, ожидая прибытия поездов, строгать сосновые палочки, рассказывая о различных фабриках, государственных учреждениях, колледжах, приютах и т. д., которые в ближайшем будущем появятся в Уотервилле.

В тот вечер, после того как Вэнс купил городские участки, он
прогулялся в одиночестве по большому железному мосту и предался
размышлениям. Поступил ли он мудро? Станет ли Уотервилл
«городом-бумом», а его инвестиции — убыточными? Был ли Гомер Уинтроп
{57} с его обходительными манерами и искренностью, которая порой, казалось, проникала в сердца всех, кто его слушал, благородным образцом мужественности, каким он себя преподносил, или же его обаяние было лишь уловкой обычного опытного вестерн-бумера?
Одобрил бы главный редактор его действия по покупке участков в таком
новом и неосвоенном месте, как Уотервилл?

 Человеческий опыт показывает, что после завершения сомнительной
сделки мы можем размышлять гораздо более сосредоточенно, чем до её заключения.

 Особенностью западных городов является обилие агентов по недвижимости,
которые, кажется, путешествуют целыми толпами и находят себе место в
городе, где кипит жизнь.

[Иллюстрация: 9065]

После того, как наступает реакция и их настигают трудные времена, это своеобразное
класс обычно хватает свои «чернильницы» и убегает, как от чумы.

Ещё одна особенность заключается в том, что если сделка заключается с «нежной ногой»,
то все в деревне обычно узнают об этом в течение нескольких часов.

Когда Вэнс возвращался с прогулки, на окраине деревни его встретили несколько таких же бездельников, которые зарабатывают на жизнь, продавая городские участки по поручению. Каждый из них хотел сказать Вэнсу «пару слов» наедине.

 История одного из них была практически историей всех. Они советовали ему остановиться и подумать о том, что он теряет, не покупая больше недвижимости в
Уотервилль. Один особенно долговязый и тощий мужчина в сомбреро
и высоких-{58} сапогах заверил его, что «возможность, которая выпадает раз в жизни, в эту самую минуту стучится в его дверь; она может больше никогда не представиться».

«Вы могли бы уехать из Уотервилля, — сказал он, — и вернуться сюда через несколько лет, и вы обнаружите, что городские участки, которые я могу продать вам сегодня за бесценок, стоят в десять раз дороже, чем сейчас. Меня зовут Стив Гиббонс, и я полагаю, что веду самый крупный бизнес в Уотервилле. Я продаю больше участков, чем кто-либо другой».
дюжина агентов в городе. Вы совершили большую ошибку, мистер Гилдер, - сказал он.
- купив Городскую компанию. Конечно, это конфиденциально, но если бы
вы обратились ко мне вместо того, чтобы покупать Уинтропа, я мог бы сэкономить вам
большие деньги ".

"Что вы подразумеваете под "компанией"?" - спросил Вэнс.

«Видите ли, Уотервиллской городской компании принадлежит почти вся
недвижимость в городе.

[Иллюстрация: 9066]

 Этот человек, Уинтроп, является членом компании. И хотя у меня не так много участков на продажу, как у городской компании, мои цены выше, чем у них».

— Как вы думаете, — спросил Вэнс, — мистер Уинтроп не слишком дорого взял с меня за мои участки?

— Думаешь! — сказал Стив Гиббонс. — Думаешь? Да, приятель, все агенты в городе смеются над этим; он тебя надул.

Вэнс прикусил губу и мысленно решил, что прежде чем уехать из Уотервилля, нужно всё тщательно проверить.

— Понимаете, — продолжил Гиббонс, — все мы, ребята, работаем на Городскую
компанию. Нам не нравятся корпорации, они не дают нам,
людям с благородными намерениями, ни единого шанса. Мы — те, кто
строит этот город, вкладывая в него душу, силы и
«Стою, так сказать, на своём. Разве ты не видишь?»

 «Да, — сказал Вэнс, — я понимаю», — и, попросив прощения, он повернулся и ушёл от «благонамеренного» Стива Гиббонса, а вскоре после этого заперся в своём номере в «Баллард-хаусе».

 Дик Баллард был членом «Великой армии» и содержал единственный в Уотервилле приличный отель. Единственным, что было первоклассным в этом отеле, была
цена за проживание. Сразу после того, как среднестатистический путешественник оплачивал
счёт в «Балларде», у него обычно оставалось смутное впечатление, что он останавливался в первоклассном отеле, но
воспоминание из трех видов мяса, приготовленного в такой же чайник не был
легко забываются.

Как Вэнс сидел в своей комнате, ничего, кроме приятного настроения,
раздался вежливый стук в дверь. Он быстро впустил посетителя
и обнаружил, что это Дик Бэллард, владелец заведения.

"Я думаю, - сказал он, как только вошел, - ты скоро станешь одним из нас".
со временем. Уже купил недвижимость, и ты сделал очень выгодную покупку.
И это тоже. О, ты понимаешь, что это хорошо, когда видишь это; готов поспорить на всю свою жизнь, что ты это делаешь.
так и есть."

"Как вы думаете, - спросил Вэнс, - участки, которые я купил, были разумными по цене
?"

— Я бы сказал, что да, сэр, очень дёшево. Этот город постепенно приходит в себя. Через год у нас в ополчении штата будет барабанный оркестр; будьте уверены, будет. Полагаю, вы знаете, что у нас в Уотервилле, помимо регулярной армии, самая лучшая в штате рота?

— «Мне сказали, — сказал Вэнс, — что я заплатил слишком много {60} за эту
собственность. Меня больше интересует, правдиво ли это утверждение, чем ваша
ополченческая рота».

[Иллюстрация: 0068]

"Кто вам это сказал? — с негодованием спросил Баллард. Поскольку Вэнс не
в ответ владелец отеля сказал: "Держу пари, это был Дж. Артур
Хвастун. Послушайте, мистер Гилдер, вы не можете верить всему, что говорят вам эти
парни".

Правдивость этого замечания так сильно подействовала на Вэнса, что
его негодование взяло верх, он повернулся к Дику Бэлларду
и с горечью сказал:

— «Кому, чёрт возьми, я могу верить?»

«Вы можете верить мне, сэр, и я предоставлю убедительные доказательства всего, что говорю. В этом городе всё в порядке; ваши инвестиции — это хорошее вложение,
а тот, кто говорит, что это не так, наверняка пытается сунуть нос не в своё дело».
— Не лезь не в своё дело, — сказал Баллард, как будто что-то вспомнив, — не хочешь ли выпить? — и он достал из кармана бутылку.

"Нет, спасибо, — сказал Вэнс.

"Ну, если ты не против, я выпью, — сказал хозяин и щедро отхлебнул из бутылки.

— Итак, — сказал он, причмокивая, — всё, что я вам говорю, — это prima facie. Я знаю, как это бывает; некоторые из этих парней пытались
сделать так, чтобы вы были недовольны своей покупкой. Я не продаю город
Лоты. Мое дело-запустить в отеле и вижу, что все люди имеют равные
интернет".

"Кто этот город?" - спросил Вэнс.

"Городская труппа, сэр, состоит из самых замечательных людей в
этой стране. Это сильные люди, умные люди; они жулики; и
Я, - сказал Бэллард, поднимаясь на ноги, - я их друг. Этот человек,
Гомер Уинтроп, — продолжил он, — обладает большим количеством серого вещества в
мозгу, чем все агенты по недвижимости в Уотервилле, вместе взятые.
 Он один из них, но вскоре вы увидите их всех, и когда
я знаю, ты согласишься со мной в том, что они самые чистоплотные.
многие мужчины на континенте. Уинтроп-великий человек, но есть
другие компании, которые являются могучим {62}взгляда сильнее, чем он.
Все они-люди чести, и их целостность на первый взгляд."

"Prima facie", казалось, было любимым выражением Дика Балларда.
Высказавшись самым грубым образом, на который только был способен,
он позволил себе ещё одну рюмку и удалился.

Вэнс сидел до поздней ночи, глядя в окно на мягкий свет.
При лунном свете, слушая непрекращающийся шум воды и завывания койотов вдалеке, которым вторили полдюжины собак в разных частях города. Иногда он сожалел о своей покупке, но потом снова чувствовал, что она по самой своей природе должна многократно вырасти в цене за несколько лет.

Луна взошла на востоке и, казалось, повисла в пространстве, как огненный шар,
призывая его вернуться в свой восточный дом, пока его не настигла
беда. Три великих Тетона, названных в честь горного хребта,
выделялись на фоне неба, отбрасывая длинные, угрожающие тени.
Тени тянулись прямо к нему. Мерцание мягких лунных лучей
отражалось в беспокойных водах музыкальной реки, чья манящая
песня, полная обещаний и силы, доносилась до него с ночным ветром.




Глава VIII. На шахте


[Иллюстрация: 9071]

На {63} следующее утро Вэнс встал довольно поздно. Вскоре после того, как он
сел за стол для завтрака, к нему присоединился невысокий, но
со вкусом одетый мужчина. Его взгляд был беспокойным, и он,
казалось, несколько раз собирался что-то сказать, прежде чем
наконец сделал это.

"Очень приятное утро," — сказал он, глядя на

Вэнс, а затем поспешно взглянул на солнечный свет, проникавший в окно.

 «Да, восхитительно», — ответил Вэнс.

 Вскоре незнакомец заметил: «В Уотервилле солнечные дни — правило, а пасмурные — исключение». По крайней мере, таков мой опыт за время
годичного пребывания среди хороших людей этой деревни ". В голосе парня прозвучали
дрожащие нотки, которые привлекли внимание Вэнса,
потому что он отличался от других больше, чем потому, что в нем было
что-то очаровательное. Вэнсу стало интересно, не был ли этот человек
а также в сфере недвижимости. Казалось, что каждый, с кем вы вступаете в контакт, был агентом по недвижимости. Он уже собирался спросить его, чем он {64} занимается, когда тот, оторвав взгляд от тарелки, сказал: «Я занимаюсь недвижимостью». Мой офис находится
прямо через дорогу; вы можете увидеть мою вывеску из окна.
Посмотрев в окно, Вэнс увидел большую вывеску с золотыми буквами на чёрном фоне, на которой было написано «Дж. Артур Бост».

 — Вы, я полагаю, мистер Бост, — сказал Вэнс, отвернувшись от окна.

"Дж. Артур Бост, к вашим услугам."

Полчаса спустя Вэнс Гилдер сидел в конторе по продаже недвижимости Дж. Артура Боаста и просматривал свой особый список выгодных предложений. Он делал это не для того, чтобы что-то купить, а скорее для того, чтобы получить информацию.

[Иллюстрация: 9072]

 Боаст много говорил и в своей льстивой, вкрадчивой манере советовал Вэнсу, не говоря об этом прямо, быть начеку при общении с городской компанией. После того, как Вэнс внимательно просмотрел
свой список городских участков, он как никогда был доволен своими
покупками.

 Взяв со стола бутылку, Бост поднёс её к солнечному свету,
и спросил Вэнса, не хочет ли тот «красного ликёра». Вэнс с благодарностью отказался. Бост ходил взад-вперёд с бутылкой в руке и дрожащим голосом, как бы по секрету, сказал Вэнсу, что ему нужно бросить пить; что красный ликёр ужасно на него действует.
Казалось, он хотел произвести впечатление заядлого пьяницы. Наконец он вылил часть содержимого бутылки в
стакан и выпил залпом. После этого он выглядел очень
несчастным, и его глаза {65} наполнились слезами. Вэнс заключил:
несмотря на всё, что он говорил о себе, Дж. Артур Бост
не был пьяницей.

"Этот напиток хорош, — сказал Бост, — очень качественный, но
мне ещё рано начинать. По утрам он всегда меня душит."

Поскольку Вэнс искал информацию, на основе которой он мог бы сделать собственные
выводы, он предоставил Боасту все возможные возможности высказаться
о Уотервилле и его жителях.

[Иллюстрация: 8073]

 Этот человек не сказал ничего положительного, но в его словах сквозила злоба.
во всём, что он говорил, он намекал не только на Уотервиллскую
городскую компанию и всех остальных агентов по недвижимости, но и на
всех жителей города в целом. Вэнс очень не любил этого человека
и впоследствии узнал, что его все ненавидели и избегали в Уотервилле.

Вместо того чтобы вернуться в Бьютт-Сити вместе с Уинтропом в тот же день, Вэнс
остался в Уотервилле и договорился о том, чтобы на следующее утро отправиться
в Голд-Блафф, который находился примерно в шестидесяти милях к северо-западу от
Уотервилла, в горнодобывающем районе Фиш-Ривер. Он прибыл в этот штат Айдахо
На следующий вечер он приехал в шахтерский городок, зарегистрировался в «Блафф-Хаус» и после позднего ужина отправился в свою комнату, чтобы отдохнуть.

 На следующее утро, наведя справки, он узнал, что шахта Бена Бонифилда находится примерно в полумиле от города на склоне горы, и сразу же отправился в {66} том направлении, чтобы посмотреть, как продвигаются работы на шахте, ведущей на глубину 300 футов.

Город Голд-Блафф уютно расположился в небольшой долине, по обе стороны от которой
крутыми склонами уходили в небо горы.
Горы были покрыты елями, соснами и горными тополями вплоть до
пояса снегов, над которым величественно возвышались бесплодные скалы,
устремлённые к небесам. Освежающий ручей протекал через город,
по одну сторону которого располагались магазины и лавки, а по другую — жилые дома.
 Вэнс заметил, что некоторые из них были современной архитектуры и аккуратно
покрашены, в то время как другие были крайне примитивными — пережитки
ранних дней добычи полезных ископаемых. Город был довольно причудливым и живописным, а обилие тенистых деревьев делало его ещё более привлекательным.

"Доброе утро", - сказал Вэнс, подходя к Бену Бонифилду, который в
костюме шахтера энергично работал над возведением каркаса
шахты над Серыми камнями. Старик поднял глаза с удивленным видом и
сказал:

[Иллюстрация: 8074]

— Доброе утро, сударь. — Затем, узнав своего посетителя, он отбросил молоток и так крепко сжал руку Вэнса в своей мощной хватке, что тот чуть не вскрикнул от боли.

 — Сударь, — воскликнул старый шахтёр, — я чуть не умер от радости, увидев вас. Я действительно, сэр, мистер Гилдер, рад приветствовать вас в Голд-Блаффе и
Грей Рокс. Вот, сэр, наши владения, — он махнул рукой в сторону шахты. — Сразу после моего возвращения из города, мистер Гилдер, мы
приступили к серьёзной работе, сэр, и, я с гордостью могу сказать, что
через несколько недель мы достигнем глубины 300 футов и будем готовы
пройти через жилу, сэр. — Вы не знаете, — сказал старый шахтёр, снова беря Вэнса за руку, — как я горжусь — да, горжусь, сударь, горжусь тем, что удостоился вашего визита. Я очень хочу, чтобы вы лично осмотрели шахту, и лучшего времени, чем сейчас, не найти.

Вэнс с энтузиазмом присоединился к осмотру и по приглашению старого шахтёра спустился в шахту на вагонетке, где работали шахтёры. Старый джентльмен не отпускал его, пока не объяснил всё в мельчайших подробностях, и когда Вэнс наконец поднялся на поверхность, он почувствовал, что теперь гораздо лучше понимает, как прокладывают шахты.

— Пойдёмте, — сказал старый шахтёр, — моя Луиза будет очень рада вас видеть, сударь.
Затем, повернувшись, он дал указания своему бригадиру, сказав, что не вернётся сегодня днём, и
Вместе со старым джентльменом Вэнс спустился с горы в деревню Голд-Блафф.

 Дом старого шахтёра был скромным, расположенным в стороне от
улицы, рядом с огромными валунами — естественной пирамидой из камней, у подножия которой
бил прекрасный маленький родник. Перед домом был очень красивый двор,
усыпанный вечнозелёными растениями и горной рябиной.

«Я сам посадил эти деревья, сэр, — сказал старый шахтёр, — много лет назад.
 Они напоминают мне о моём старом доме в Вирджинии.  Я был первым, кто посадил тенистые деревья в Голд-Блаффе; да, первым».

Войдя во двор, Вэнс на мгновение остановился, чтобы полюбоваться красотой
и домашним уютом {68}двора и дома Бена Бонифилда,
с его широкими верандами, буквально увитыми жимолостью, плющом
и плетистыми розами.

[Иллюстрация: 0076]

Вэнс увидел Луизу, одетую как горничная, а не как
модная молодая леди, которая навещала его в нью-йоркском доме. Она
не была такой женщиной, о которой мечтают поэты, и всё же в ней была
изящность, очарование, которые вызывали восхищение. Её волосы,
солнечный свет, словно прекрасный золотой блеск, {69} с маленькими локонами то тут, то там; её кожа была розовой и белой, а когда она сильно волновалась, её щёки покрывались румянцем. Её нос, хоть и был хорошо сформирован, не был ни большим, ни маленьким, он был вполне обычным. Её рот был идеальной дугой Купидона, с губами, похожими на две красные вишни. В тот день, когда Вэнс разговаривал с ней, он забыл о волосах, забыл о нежно очерченных розовых губах, забыл даже о румянце, который то появлялся, то исчезал на её бледных щеках, когда он смотрел в её говорящие глаза — такие ясные, такие голубые.
и всё же доверчивые; даже длинные каштановые ресницы, обрамлявшие их,
мягко прикрывали их. Её глаза были главной чертой её выразительного лица,
которое, может быть, и не было красивым с точки зрения моды, но
учёный, изучающий человеческую природу, назвал бы его умным; и, в конце
концов, разве для культурного человека есть что-то более прекрасное?

В тот день, когда Вэнс сидел со старым шахтёром и его дочерью на крыльце их уютного дома, он забыл о времени. Солнце садилось за
западными горами, оставляя после себя красоту вечернего сияния,
воды горного ручья. Луна, поднимавшаяся над восточными холмами,
отбрасывала косые лучи сквозь вьющиеся розы, в изобилии росшие
вокруг крыльца. Чувство покоя и, возможно, опасной удовлетворённости
прокралось в его сердце, и он пробормотал слова благодарности
судьбе. Невидимая, могущественная сила, которая рано или поздно
связывает всех нас шёлковым шнуром, вела его к будущей судьбе.




ГЛАВА IX. — НАДЗИРАЮЩИЙ ЗА СЦЕНОЙ.


[Иллюстрация: 9078]

ROM {70} Голд Блафф Вэнс отправил в «Знамя» одного из своих самых сильных
Описательные письма. Вдохновение, которое дарил ему новый Запад с его ущельями,
горами, прекрасными долинами и журчащими ручьями, изобилующими форелью,
пронизывало каждое его предложение.

 Его живой стиль, благодаря которому он занял место в
«Бэннере», подкреплялся новыми и захватывающими видами. В течение двух недель он почти ничего не делал, кроме как бродил по долинам,
следуя за горными ручьями во время рыбной ловли, и чувствовал, что
живёт «на широкую ногу» самым восхитительным образом. Однажды ночью,
вернувшись после долгого похода высоко в горах, он нашёл большой
Его ждала почта, отправленная из Бут-Сити. Среди писем было одно от шефа, которое гласило следующее:

Офис «Бэннер»,

Нью-Йорк, июль

Уважаемый сэр:

Ваши письма в «Бэннер» в одном смысле этого слова — это всё и даже больше, чем я ожидал. Они доставляют мне огромное удовольствие. Вы пока не высказали определённого мнения о целесообразности западных инвестиций.

Моя идея состоит в том, чтобы предостеречь наших читателей от нестабильных инвестиций.
Девять из каждых десяти шахт в Монтане, {71} по моему мнению,
в них вложено больше денег, чем когда-либо было или когда-либо будет выведено из них. Вы также найдёте много западных городов, где участки продаются по цене от ста до двухсот долларов за каждый, что на самом деле является дорогой собственностью по государственной цене 1,25 доллара за акр. Конечно, есть, пожалуй, несколько достойных исключений.

 С уважением, Вэнс Гилдер, эсквайр.



Дж. Р. С., шеф.

 Когда человек ищет оправдание своим убеждениям, особенно если
они так сильны, как у Вэнса в отношении Бьютт-Сити и
Уотервилля, одно-единственное предложение: «Конечно, возможно, есть
несколькими достойными исключениями," в письме начальника сохраняет его многие
интернет беспокоиться. Вэнс был слишком легким сердцем, которые будут низвергнуты в
половина-критика класс переписке он посылал.

В тот вечер у него была назначена встреча с Луизой Бонифилд и ее отцом;
действительно, его было постоянное приглашение на Bonifields', и почти
каждый день с момента своего прибытия на золото блеф нашел его на своем
Маунтин-Хоум.

[Иллюстрация: 9079]

Когда он вышел из отеля, его окликнул знакомый голос:
"Привет, приятель, как дела?" — и Стив Гиббонс протянул ему свою длинную руку
чтобы пожать руку Вэнсу в западном стиле. Он по-прежнему был в сомбреро и
высоких сапогах.

Вэнс заверил Гиббонса, что рад его видеть.

"Я знал, что так и будет," сказал Гиббонс. "Видите ли, я оставил
бизнес по продаже недвижимости {72} в Уотервилле и стал кучером.
Конечно, каждый мужчина в этой стране мечтает о повышении. Я
не считаю себя умнее других, но я присматривался к этой работе несколько месяцев; но вы можете поспорить на свою жизнь, что другие агенты по недвижимости ничего об этом не знали. Говорю тебе, приятель, это
Нужно было подняться на огромную высоту, чтобы проехать на упряжке из шести лошадей по этим глубоким горным ущельям при любом ветре и погоде. Кроме того, пришлось дать очень крупный залог, потому что мы занимаемся всеми экспресс-перевозками, и из этого лагеря привозят много золотой пыли.

Вэнс был рад встрече с кем угодно, даже с малознакомым человеком,
и в ходе их разговора Стив Гиббонс признался ему,
что «немного приукрашивает» ситуацию с городскими участками,
которые Вэнс приобрёл у городской компании.

— Понимаете, — сказал он, — дело в том, что городская компания Уотервилля
основала этот город и продолжает его развивать. Это очень оживлённое место,
и оно всё время растёт.

Вэнс мысленно задался вопросом, стали бы все «честные» жители Уотервилля
так же говорить о городской компании, если бы занимали должности, на которых их интересы
больше не противоречили интересам компании.

 «Значит, вы не считаете, что я заплатил слишком много за свои участки?» —
спросил Вэнс, вопросительно глядя на него.

— «Нет, — сказал Стив Гиббонс, — с этими участками всё в порядке, приятель, и будет
Если вы их удержите, они принесут вам прибыль. Они продали их вам достаточно дёшево. Это была просто небольшая конкуренция, о которой я говорил вам в тот вечер в Уотервилле. Бизнес есть бизнес, знаете ли, {73} когда вы продаёте городские участки, и человек должен говорить сам за себя. Я действительно хотел продать вам несколько участков, это факт, потому что я хотел получить комиссионные, но теперь с этим покончено. С тех пор, как меня повысили, я бросил это чёртово дело с продажей участков. Старина Дик Баллард, — сказал он, — всё такой же _prima facie_, как и прежде, и говорит, что
рота - самое хорошо обученное ополчение в мире.— Тейт. Кстати, — продолжил он, — городская компания провела собрание, и люди
теперь чувствуют себя очень хорошо.

 — Как так? — спросил Вэнс.

 — О, — ответил Гиббонс, — примерно раз в месяц городская компания проводит
собрание, принимает резолюции, объявляет о выплате дивидендов и
проспект различных производственных предприятий, которые будут
построены там, а также колледжей и государственных учреждений, которые
будут расположены в Уотервилле в этом году, и это всегда поднимает
настроение людей на следующую неделю или десять дней.
люди идут вразнос после одного из таких воодушевляющих собраний.

 — Полагаю, — сказал Вэнс, — что Гомер Уинтроп — один из главных вдохновителей Компании.

— Он один из нас, — сказал Гиббонс, набивая трубку и закуривая, — но, скажу я вам, ему не хватает наглости быть самой большой жабой в этой луже. Вот старый полковник Александер, он из тех, кто строит планы в гигантских масштабах. А ещё есть генерал Айра Хаус.
Я полагаю, что у него самая большая репутация среди городских бумеров в западной
половине континента — я допускаю, что у него есть то, что есть. И когда вы говорите...
Что касается умных, то вы не захотите забывать о Б. Вебстере из «Юрисконсульта»; он корпоративный юрист, и вы можете поставить на кон свои последние {74} полдоллара, что компания никогда не сядет на мель, пока он стоит у руля и составляет контракты. О, он настоящий профессионал, без сомнения.

«Там, внизу, говорят, что полдюжины разных железнодорожных компаний
очень стараются заполучить его в качестве своего адвоката, но он отвечает: «Не
очень-то. Я связал свою судьбу с друзьями и с Уотервиллом, и
я буду держаться за это предприятие до тех пор, пока можно будет продать городской участок».

«Городская компания очень милая, — продолжил он, — у них никогда не бывает судебных исков, потому что их контракты составлены так, что у того, с кем они имеют дело, на коленях будут узлы».

Вероятно, Стив Гиббонс продолжал бы в том же духе, если бы Вэнс не попросил его извинить, сославшись на предыдущую встречу. Они
пожелали друг другу спокойной ночи, Гиббонс отправился в конюшню, чтобы
присмотреть за лошадьми, а Вэнс неторопливо пошёл к дому Бонифилдов.

 В тот день Луиза приняла его приглашение порыбачить
как-нибудь на неделе съездите на озеро Силвер-Пойнт, оно находится примерно в двух милях отсюда.

[Иллюстрация: 8082]

 Её простота в обращении и откровенность, хотя и приправленные скромностью, которая была одной из её очаровательных черт, сильно его очаровали.

Они стояли на крыльце коттеджа в мягких летних сумерках,
а горный ветерок развевал локоны Луизы, словно кокетничая с ними. Вэнс изучал её лицо, а она смотрела вдаль, на западные {75} горы, где садилось солнце.
Небо окрасилось в багровый цвет, что, по его словам, обещало хорошую погоду для рыбалки на следующий день. Вскоре раздался скрипучий голос, который позвал:

"Луиза! Луиза! где твой муж?" И прежде чем спутница Вэнса успела объяснить, на крыльцо вышла пожилая женщина, которая, казалось, удивилась, увидев Вэнса, и критически оглядела его.

— Тётя Салли, — сказала Луиза, — это мистер Гилдер, папин друг. Мистер
Гилдер, это моя тётя Салли, папина сестра.

Тётя Салли величественно поклонилась в знак приветствия. На ней было платье
Это было в моде четверть века назад.

"Очень рада вас видеть, сударь," — сказала она, обращаясь к Вэнсу. "Я
понимаю, что вы интересуетесь моим братом и его шахтой. Я могу дать вам, мистер Гилдер, несколько очень хороших советов; я действительно могу, сударь, но я отложу это на другой раз. Затем, повернувшись к Луизе, она спросила: «Ты не знаешь, куда ушёл твой отец?»

 «Нет, — мягко ответила Луиза, — думаю, он будет здесь через несколько минут».

«Я просто позволяю ему снова охотиться на этих надоедливых старателей
— воскликнула тётя Салли. — Мистер Гилдер, — продолжила она, — я должна присматривать за ним
Я очень внимательно слежу за своим братом, да, сударь. Он много лет
раскладывал деньги по всем этим горам, но урожая так и не собрал. Я
позволю себе высказать ему всё, что думаю, когда он вернётся домой. Сказав это, она повернулась и исчезла в доме. Луиза, очевидно, была смущена и сожалела о словах своей тёти, в то время как Вэнс не мог понять, что означают замечания старой девы.

{76} «Мне очень жаль, мистер Гилдер, — сказала Луиза, и он заметил, что она дрожит, как испуганная птичка, — жаль, что тётя Салли зашла так далеко».
она забылась настолько, что заговорила так с незнакомцем».

[Иллюстрация: 0084]

Вэнс заявил, что нет причин для беспокойства, но Луиза не была полностью удовлетворена его словами. «Я знаю, что папа будет очень сердиться на
тетушку Салли».

«Для этого точно нет причин», — ответил Вэнс.

{77} «Видишь ли, — сказала Луиза, — мама умерла, когда мы с Вирджинией были маленькими девочками, и тётя Салли заменила нам мать. С тех пор как папа начал работать на Грей-Рокс, она постоянно ему возражала. Она говорит, что он никогда не найдёт золота на доллар, если будет углублять шахту на тысячу футов.
Ножки. Иногда мне кажется, что она повлияла на сестру Вирджи. Сестра сейчас далеко
она преподает в школе в Уотервилле. Я не знаю, ошибается папа
или нет, но если это так, то и я тоже, потому что я верю всем своим сердцем
, что когда-нибудь папа найдет богатство, которым он так упорно владеет
трудился столько лет. И я искренне надеюсь, — продолжила она, положив руку на плечо Вэнса и умоляюще глядя ему в лицо, — что ты не поддашься ни на что из того, что могла сказать тётя Салли, правда?

Вэнс был всего лишь человеком; он не мог устоять перед такой мольбой. Если сомнения
Дрожащая девушка, стоявшая рядом с ним, своим видом и словами
заставила их отступить. «Нет, — ответил он, — моя вера крепка, как
камни в шахте твоего отца».




ГЛАВА X. — ИМУЩЕСТВО ПОДОРОЖАЛО.


[Иллюстрация: 9086]

Немедленно {78} после завтрака на следующее утро к Вэнсу
подошёл полковник Бонифилд. На лице старого шахтёра было встревоженное выражение. Вэнс пригласил его в свою комнату.

"Мистер Гилдер," — сказал старый шахтёр, выпрямившись во весь рост и с достоинством генерала обращаясь к Вэнсу: "Я уверяю вас,
сударь, я очень огорчён неуместными замечаниями, которые моя сестра сделала в вашем присутствии вчера вечером; я действительно огорчён, сударь.

 «Уверяю вас, — ответил Вэнс, — нет никакой необходимости упоминать об этом.  Я заверил вашу дочь и теперь заверяю вас, что я полностью доверяю шахте и буду продолжать это делать до тех пор, пока у вас не появится достаточных оснований усомниться в моей вере». Я, конечно, не могу сказать больше, но в данных обстоятельствах не могу сказать и меньше.

— Мистер Гилдер, — сказал старый шахтёр, — вы, сэр, очень благородный человек.
Джентльмен, и я очень горжусь тем, что сотрудничаю с вами. Я действительно горжусь, сэр. Что касается моей сестры, то в молодости, уверяю вас, она была одной из самых выдающихся женщин Вирджинии. Да, сэр, очень выдающейся женщиной. Она, конечно, была мне настоящей сестрой, сэр, и верной матерью моим дочерям, но в {79} каком-то смысле она не верит в
Грей Рокс, и вы не поверите, сэр, но она порой заходит так далеко, что намекает, будто я сумасшедший, как мартовский заяц, если когда-нибудь решу разбогатеть на нашей шахте. Да, сэр, она определённо так считает
Она сказала несколько очень резких слов в адрес Грей Рокс, но, несмотря на это,
она очень привлекательная женщина, даже по сей день. Да, сударь, очень
привлекательная.

— Теперь у меня есть дело, мистер Гилдер, — продолжил он, — очень важное дело, которое я хотел бы обсудить с вами.
Вэнс предложил старому шахтёру сигару, которую тот принял, и вскоре они уже обсуждали «важное дело»,
которое, конечно же, касалось Грей-Рокс.

[Иллюстрация: 8087]

«Мы недалеко от уровня в 300 футов, мистер Гилдер. Наша техника
и насосы, сэр, работают на удивление хорошо. Ещё две недели, и наши
Шахта будет закончена; да, сэр, закончена. Затем мы проведём поперечный разрез, и, по моему мнению, вам лучше остаться в Голд-Блаффе и быть готовым подать в отставку с поста корреспондента нью-йоркской газеты; да, сэр, таков мой совет. Будет правильно, сэр, если вы
насладитесь богатством, которое вас ждёт.

— Но предположим, полковник Бонифилд, — сказал Вэнс, — предположим, что вы не найдёте никакой руды, когда войдёте в жилу, как вы говорите. В таком случае, полагаю, вы согласитесь со мной, что для меня было бы неплохо сохранить своё место на «Баннере»?

— Конечно, сэр, — ответил старый шахтёр, — но есть лишь один шанс из десяти тысяч, что мы не найдём его. Я признаю, что у нас есть один шанс против них, сэр, только ради {80} аргументации. Мистер Грим сейчас добывает в «Павлинчике» самую богатую руду, которую я когда-либо видел в своей жизни, он действительно хорош, сэр, и его шахта соединяется с нашей, как вы знаете, прямо на севере.

Вэнс помолчал несколько мгновений, а затем сказал: «В любом случае, полковник
Бонифилд, мы не добьёмся успеха; что тогда? Вы будете разочарованы?

 «Нет, сэр; если мы потерпим неудачу на высоте 300 футов, сэр, и вы сможете обеспечить
На эти деньги мы начнём завтра утром с 400-футового уровня; но
уверяю вас, сэр, я понятия не имею, что вам придётся ещё раз раскошелиться.
Грей-Рокс — беспроигрышный вариант; это действительно так, сэр. Самые опытные шахтёры в
лагере говорят, что если мы остановимся на Грей-Рокс, то через пять лет он будет стоить больше, чем шахта Руфуса Гримса. Когда я был в вашем возрасте, мистер Гилдер, —
продолжил он, выпустив облако дыма в сторону Грей-Рокс, —
я не смог бы год за годом заниматься этим делом, как
я это делаю. Почему, сэр, на это ушла четверть века опыта
Я узнал, что катящийся камень не обрастает мхом, и это действительно так, сударь. Теперь я заметил, что в девяти случаях из десяти те, кто это делает, продолжают идти по следу и не сходят с него. Сударь, если бы вы видели тот камень, который я нашёл,
Если бы вы увидели Грей-Рокс, то поняли бы, почему я считаю, что вон там, за холмом, полно богатств.

Пока они разговаривали, раздался тихий стук в дверь. Вэнс
позвал их: «Входите». Дверь открылась, и в комнату проскользнул мальчик с письмом в руке и спросил полковника. Бонифилда.

— К вашим услугам, сэр, — с достоинством произнёс старый шахтёр, поднимаясь.
 — Благодарю вас, сэр, — сказал он, беря {81} письмо.  Мальчик ушёл, закрыв за собой дверь, а полковник, поправив очки, прочитал вслух адрес: «Мисс Луиза Бонифилд».

Сняв очки, он положил письмо в карман и сказал: «Мистер Бост, очевидно, вернулся в Голд-Блафф».

 «Мистер Бост, вы сказали?» — переспросил Вэнс.

 «Да, сэр, мистер Бост — молодой человек, в которого я почти не верю. Его полное имя — Дж. Артур Бост. Его отец, полковник Бост,
Он живёт на ранчо примерно в трёх милях отсюда.

Вэнс так и не смог объяснить, почему, но неблагоприятное мнение, которое он составил о Дж. Артуре Боасте в Уотервилле, в мгновение ока сменилось ненавистью. Вскоре после этого полковник Бонифилд уехал, и Вэнс начал готовиться к завтрашней рыбалке. Дверь его комнаты была приоткрыта, и вскоре он услышал скрипучий, зловещий голос, который хорошо запомнил.

"Как поживаете, мистер Гилдер?"

Вэнс обернулся и увидел Дж. Артура Хвастуна, стоящего в дверях. "Как поживаете
", - довольно резко сказал Вэнс.

— Я не ожидал, что увижу вас в Голд-Блаффе, — вкрадчиво сказал Бост.

"Почему бы и нет? — сказал Вэнс, не удосужившись поднять взгляд.

"О, вы, жители Востока, и в особенности газетчики, никогда надолго не задерживаетесь на одном месте.  Так вы знакомы с моим старым другом-шахтёром, полковником
Бонифилдом?

- Да, - ответил Ванс.

- Полагаю, вы знакомы с его дочерью, мисс Луизой? Делая это замечание,
он искоса взглянул на меня своими беспокойными глазами в манере, которая была
рассчитана на хитрость. {82} Вэнс был полон негодования и не осмеливался
доверяет себе высказаться и немедленно ответить. Вскоре Хвастун продолжил.:
"Они мои старые друзья; самая респектабельная семья. Раньше я
жил в Голд Блаффе; возможно, буду жить здесь снова. Никто не может сказать, что может случиться,
ты знаешь".

[Иллюстрация: 0090]

"Я думал, - сказал Вэнс, - ты был влюблен в Уотервилла".

«Влюбляются там, где находятся их владения, разве ты не понимаешь?»

Вэнс не ответил на вопрос, а занялся своими рыболовными снастями.
Вскоре Бост достал из кармана бутылку и сказал:

"Не хочешь ли выпить красного вина? Вэнс отрицательно покачал головой.

— Что ж, полагаю, — сказал Бост, — мне не следует так много пить. По правде говоря, я чертовски упрямый. Я пью слишком много, но никто не проявляет ко мне достаточного интереса, чтобы сказать мне об этом; и всё же
 я знаю, что иду по наклонной. Привычка сформировалась, и что мне с этим делать?

Он подождал немного, ожидая ответа, но, поскольку Вэнс ничего не сказал, он
вылил немного содержимого бутылки в стакан,
добавил воды и встал, глядя в окно.

"Не хотите ли присесть?" спросил Вэнс.

— Спасибо, я, пожалуй, выпью, — ответил Бост, сел, держа в руке рюмку, и несколько минут молчал. Он
вел себя так, словно боялся проглотить эту порцию, но чувствовал, что не может отказаться от нее после всего, что он сказал о своей склонности к выпивке. Наконец он залпом выпил рюмку и сразу же выпил много воды. Он сильно закашлялся, глаза его покраснели, и он, очевидно, был рад, что суд закончился. Вскоре он сказал:

«Мистер Гилдер, в Уотервилле кое-что произойдёт».
в ближайшие девяносто дней, которые удивят всех. Там скоро появятся очень крупные производственные предприятия.

 «Это, безусловно, очень приятная новость, — ответил Вэнс, — как владелец недвижимости в новом городе, я, естественно, заинтересован в его развитии».


{84} «С тех пор, как вы были там, стоимость недвижимости выросла на десять процентов».

 «Неужели?» — сказал Вэнс, удивлённо подняв глаза. — «Конечно», —
продолжал хвастаться Бост, — «я продаю свой специальный список выгодных предложений по прежним ценам, но компания и другие агенты по недвижимости, у которых есть свободные места,
кое-кто в городе изо всех сил старается поднять цены. Однако я держу их на прежнем уровне и намерен продолжать это делать. Я не хочу, чтобы Уотервилл был уничтожен толпой городских бунтарей, которые пытаются поднять цены выше реальной стоимости.

 — Очень хорошо, — ответил Вэнс, — что в Уотервилле есть такой консервативный гражданин, как вы.

— «Это очень любезно с вашей стороны, я уверен», — ответил Бост.
 «Конечно, мистер Гилдер, я бы не стал говорить ничего плохого ни о ком».

 «Конечно, нет», — ответил Вэнс. Тон его разговора был
в его словах сквозило явное злорадство; действительно, если бы кто-нибудь услышал его, то,
естественно, решил бы, что судьба Уотервилля полностью в руках Дж. Артура
Боаста. Внезапно высоким скрипучим голосом он спросил:

"Как вам нравится мисс Луиза?"

"Мисс Луиза?" — повторил Вэнс с озадаченным выражением лица.

"Да, мисс Луиза Бонифилд. Как она вам? Довольно миловидная особа для Запада, не так ли?

— Мои симпатии и антипатии, — сказал Вэнс, — вряд ли стоит принимать во внимание. Человек редко составляет мнение, пока не познакомится.
Конечно, из этого правила есть исключения. Я знаю людей совсем недолго, но уже инстинктивно испытываю к ним неприязнь. Мисс
Бонифилд, — продолжил Вэнс, не поднимая глаз, {85} — производит впечатление утончённой и культурной леди, но, поскольку мои наблюдения были ограничены, я едва ли могу сказать что-то большее, чем то, что я доволен и молодой леди, и её отцом.

 На этом Вэнс собрался покинуть комнату.— Тебе лучше выпить со мной, — сказал Бост, снова беря в руки бутылку.

[Иллюстрация: 9093]

 — Я выпью каждую каплю этого напитка, прежде чем остановлюсь, и
— Вы окажете мне услугу, если разделите его со мной, — сказал Бост.

 — Нет, спасибо, — ответил Вэнс.

 — Хорошо, — сказал Бост. — Я пробуду в Голд-Блаффе несколько дней и надеюсь часто вас видеть.

 Вэнс закрыл дверь после того, как Бост вышел из его комнаты, и прошипел сквозь зубы:
— Негодяй!




ГЛАВА XI. ВЛАДЕЛЕЦ ПИКОКСКОЙ ШАХТЫ.


[Иллюстрация: 9094]

На следующее {86} утро Вэнс встал рано, чтобы совершить утреннюю прогулку.
Он поднялся по извилистой дороге на холм, к Грей-Рокс..
Воздух был свежим и бодрящим; солнце только-только взошло над восточной частью горизонта.
горы. Малиновки и горные дрозды весело щебетали, распевая
утренние песни. Он мысленно сравнил удушливую жизнь, столь распространённую в
больших городах, со здоровой и бодрящей перспективой, открывшейся перед ним.

 В его сознании промелькнула тень. Это был вопрос Дж. Артура Боаста о
Луизе Бонифилд. «Но почему я должен так рваться ей на помощь? Какое право я имею быть её защитником?» Возможно, они старые
знакомые, но уж точно не друзья. Она слишком благородна, чтобы
дружить с таким человеком, как
Боаст. Он критичен, холоден, расчётлив и, я полагаю, беспринципен.

Бесцельно бродя по окрестностям, он пошёл по тропинке, которая вела мимо Серых скал к «Павлинчику». Вскоре он увидел хорошо одетого мужчину средних лет, который шёл ему навстречу. В нём чувствовалась уверенность в себе и процветание — он излучал превосходство. Его круглое, полное лицо было гладко выбрито, за исключением {87} щетинистых тёмных усов. Нос у него был большим и выдающимся. На груди у него сверкал драгоценный бриллиант, а его двойник отражал утреннее солнце от массивного
кольцо на одном из его толстых коротких пальцев.

"Доброе утро," — сказал он.

[Иллюстрация: 0095]

Вэнс ответил на приветствие, и вскоре напыщенный незнакомец
представился как Руфус Грим, владелец «Павлина».

"Да, я слышал о вас," — ответил Вэнс.

{88}"Вы, я полагаю, тот молодой человек из Нью-Йорка," — сказал Грим.

"Нью-Йорк — мой дом."

"Да, я слышал о вас. Я как раз ожидал, что вы придёте ко мне. Уверяю вас, мистер Гилдер, — продолжил он, — мне доставит огромное удовольствие показать вам «Павлина». Это прекрасное судно, я могу
скажу вам, что лучше и быть не может. Если вы пройдёте немного по этой дороге, мы увидим старую шахту, где впервые был обнаружен драгоценный металл.

Вэнс с готовностью согласился, и вскоре они подошли к старой открытой шахте на склоне горы, откуда открывался вид на деревню Голд-Блафф и долину внизу.

— Вот, — сказал Руфус Грим, взмахнув своей толстой рукой, — здесь я начал заниматься поисками пятнадцать лет назад. Я был одним из первопроходцев в этом шахтёрском лагере. Иногда я не знал, где возьму еду на следующий день, но я работал день за днём, сначала за плату, а потом
за долю в том, что в то время считалось трудоёмкой и
неприбыльной инвестицией. Я не сдавался, а другие ребята — нет.
 В конце концов я выкупил доли других ребят, и если вы много слышали
об истории Голд-Блаффа и процветании его шахт,
то, конечно, слышали и обо мне. «На самом деле, — сказал он с вульгарным хвастовством, — история «Павлина» и моя собственная настолько тесно переплетены, что вы не могли бы услышать об одном и не знать всего о другом».

«Да, — ответил Вэнс, — я много слышал о вас, мистер Грим, и
я рад иметь удовольствие познакомиться с вами лично ".

"Да, я берусь", - сказал грим, как он отвел взгляд в сторону долины,
расположенный под ногами: "я полагаю, вы слышали много о
Руфус Грим: это неправда, и это очень мало в мою пользу. У меня есть
не сомневаюсь в том, что вам рассказали занятые люди из Gold Bluff.
старая, заезженная история о Стиве Гиббонсе и Хэнке Кейси, и как несправедливо
Я относился к ним; но я могу вам сказать", - продолжил он с теплотой: "есть
ни слова правды во всем, что вы, возможно, слышали. Нет, сэр, у меня есть
Я шаг за шагом поднимался по лестнице и сколотил собственное состояние, и
сегодня я благодарен только самому себе.

 — Уверяю вас, — сказал Вэнс, — я не слышал ничего, что могло бы вас дискредитировать. На самом деле я почти ничего не слышал, кроме того, что вы были владельцем «Павлина» и что это доходное поместье.

Руфус Грим сначала посмотрел на Вэнса так, словно сомневался в нём, а затем
выразил удивление, что никто не сказал ему, какой он подлый человек.
"Если вы познакомитесь с этим молодым негодяем, Боастом, он вам расскажет"
довольно быстро — жалкая история о том, как я обманул Кейси и Гиббонса, лишив их доли в шахте; но я говорю, что это неправда, — продолжил он, сложив свои пухлые руки, — ни слова правды ни в одном из их заявлений. Нет, сэр. Видите ли, — продолжил он, повернувшись к старой шахте, — я обнёс её стеной, чтобы сохранить. Мне приятно время от времени приходить сюда и вспоминать
трудные времена моей жизни старателя и перемены, которые произошли. Они произошли,
сэр, потому что я их вызвал. Там мой дом, — сказал он, махнув рукой.
рукой в сторону элегантной резиденции, расположенной в окрестностях села,
с красивой территорией, об этом. "Если есть какие-либо лучше в Рыбном
Реки горного округа, я не знаю его".

{90} "Ты дома, - сказал Ванс, - это, безусловно, красивое место".

"Ты волен, - сказал Грим, - приходить ко мне, когда пожелаешь.
Я не могу обещать вам большего, чем то, что вам будут рады. Грим произнёс это последнее замечание так, словно оказывал великую милость незнакомцу,
стоящему у ворот Голд-Блаффа; действительно, можно было представить, что он
Лорд-мэр какого-то муниципалитета дарует свободу города какому-то
почётному гостю.

Вэнс поблагодарил его за приглашение. Величественно поклонившись Вэнсу, Грим
повернулся и пошёл к «Павлинчику», а Вэнс вернулся в отель, освежившись после прогулки и заинтересовавшись отрывками из истории, которую он услышал от владельца «Павлинчика».

В назначенный час он позвал Луизу, и они вместе быстро пошли к озеру Силвер-Пойнт.

Луиза была сама оживление и жизнерадостность и не думала о двух милях
пути, которые лежали перед ними.

[Иллюстрация: 9098]

В самом деле, она ходила по этим горным тропам с раннего детства
и чувствовала себя менее уставшей после перехода в полдюжины миль, чем многие городские красавицы после прогулки в полдюжины кварталов.

 Возможно, стоит пояснить, что мать Луизы была очень культурной и утончённой
женщиной и принадлежала к одной из старейших семей Балтимора. Она умерла, когда Луизе было всего четыре года. Сестра-старуха
полковника Бонифилда пыталась убедить своего брата отказаться от дочерей, пока он жил в горах, и позволила
их должны были вырастить в старом доме Бонифилдов в Вирджинии, но Бен
Бонифилд не мог этого сделать. Потеря жены стала для него тяжёлым ударом, и
он не мог расстаться со своими дочерьми, Вирджинией и Луизой. Поэтому тётя Салли приняла приглашение брата поселиться в горах и взять на себя заботу и воспитание детей брата.

Тётя Салли была дамой из старинного рода, обладавшей необычайными способностями
и получившей образование не только в области классической литературы, но и в
музыке и живописи. Луиза оказалась более способной ученицей, чем её старшая сестра
Сестра Вирджиния. Тётя Салли была очень усердной наставницей,
и её подопечные выросли умными и образованными, а их физическое развитие соответствовало дикой свободе здоровой горной местности.

 Однако в последние годы тётя Салли была очень недовольна
своим братом и его привязанностью к Грей-Рокс, и у неё развился сварливый характер, который временами очень раздражал
Бена Бонифилда. Она не упустила возможности высказать своё мнение о том, что «он
бездельничал», работая на Грей-Рокс.

Когда Вэнс и Луиза в то утро шли к озеру Силвер-Пойнт, он не мог не обратить внимания на румянец на щеках своей спутницы. Он слушал её детские рассказы о многочисленных прогулках с отцом по самым высоким горам, которые возвышались перед ними, и о многочисленных «рыбных днях», которые они проводили на озере Силвер-Пойнт.

Слушая нежную музыку её голоса, он {92} мысленно
размышлял о том, какая дружба, если таковая вообще возможна, могла бы существовать
между таким прекрасным созданием и Дж. Артуром Боастом. Затем, подняв взгляд,
Посмотрев на Вэнса своими большими голубыми глазами, она сказала:

«У нас на озере могут быть гости».

«Как так?» — с удивлением спросил Вэнс.

«Я получила записку, — ответила Луиза, — от Берты Аллен, которая приглашает меня
сегодня покататься верхом. В своём ответе я объяснила, что уже договорилась с вами. Сегодня утром, перед отъездом, я получил от неё записку, в которой она сообщала, что они с её кузеном Артуром Боастом попытаются присоединиться к нашей рыбалке. Конечно, — сказала она, мило рассмеявшись, — вы не знаете, кто такая Берта Аллен. Берта Аллен, — продолжила она, — это мистер
Падчерица Руфуса Грим. Мистер Грим женился на миссис Аллен, когда Берта была ещё подростком. Миссис Аллен — сестра полковника Боаста, и
Берта с Артуром, следовательно, двоюродные брат и сестра.

Вэнсу не нравилась перспектива встречи с Боастом, и он чувствовал, что его радость в этот день будет неполной, если Боаст окажется среди рыбаков.

"Я встречался с мистером Боустом", - сказал Вэнс с легким оттенком негодования в голосе
.

"Я надеюсь, что он тебе нравится", - сказала Луиза, как она повернула прекрасное лицо к
его умоляющий взгляд в ее глаза.

— Могу я спросить вас, почему вы так надеетесь? — почти вызывающе спросил Вэнс.

 На щеках Луизы не было девичьего румянца, когда она ответила с детской непосредственностью:

 — Мистер Гилдер, Артуру почти никто не нравится, и мне иногда его жаль. Мистер Грим {93} говорит о нём очень плохо, и, кажется, никто не хочет быть его другом.

«Возможно, он недостоин», — ответил Вэнс.

 На мгновение Луиза замолчала, а затем сказала:

 «Суждения мира, мистер Гилдер, часто ошибочны.  Мы можем с определённой точностью судить об искусстве, музыке, славе или власти, но едва ли
Было бы мудро применить то же правило к человеку».

[Иллюстрация: 0101]




Глава XII — Ловля форели.


[Иллюстрация: 0102]

Прибыв на {94}озеро окольным путём, они оказались на берегу прекрасного водного пространства шириной в несколько сотен футов и, возможно, в милю длиной. Отчетливое отражение листвы, деревьев
и гор, которые возвышались на несколько сотен футов на противоположной стороне,
создавали двойную картину чарующей красоты.

"Мы ждали вас", - сказала Берта Аллен голосом, похожим на флейту
. Она была воркующей молодой леди с изящной шепелявостью, которая
она, очевидно, считала, что это ей к лицу. Она обняла Луизу, подарила ей один из своих самых нежных поцелуев и полушёпотом проговорила: «Как прекрасно ты выглядишь сегодня!»

Вэнса представили, и Берта почтила его одним из своих самых величественных поклонов. У него не было другого выбора, кроме как протянуть руку Боасту и заметить, что он уже встречался с мистером Гилдером, а также принять ситуацию и извлечь из неё максимум пользы.

В Берте Аллен Вэнс увидел молодую женщину лет двадцати пяти, довольно
высокую и стройную, с осиной талией. У неё была маленькая голова и лицо,
с тяжёлыми косами тёмно-каштановых волос, которые сочетались с её длинными
тёмными ресницами. Она никогда ни на кого не смотрела прямо,
но постоянно практиковала очаровательную привычку застенчиво наблюдать,
очевидно, считая это увлекательным{95}. У неё был маленький рот, а на
подбородке виднелась заметная ямочка. На её щеках играл нежный румянец,
который, как заметил Вэнс, не появлялся и не исчезал, а оставался одной из её постоянных черт. Однако в её движениях была поэзия, которая прекрасно сочеталась с её медленным, мягким голосом.
шепелявая речь. Её стройная фигура была облачена в красивый розовый костюм,
украшенный чёрными кружевами и лентами. Это был костюм с оборками и кружевами,
кокетливо уложенный, чтобы сделать её изящную фигуру более симметричной. То тут, то там были складки, которые скрывали недостатки, если таковые имелись, и выгодно подчёркивали её женские прелести. Она много говорила и называла Луизу «моя дорогая».
Каждое предложение она произносила с шепелявостью и сказала кузену Артуру, что
«это просто ужасно — убивать бедных червяков, насаживая их на крючки».

Вэнс заметил, что критика была готова в любой момент пренебречь своей стильной
кузен вступать в разговор с Луизой. Он поймал себя на том, что
интерпретирует попытки Берты Аллен развлечь и заинтересовать его, как
действия сообщницы, позволяющие Хвастуну побыть тет-а-тет с
Луизой. Однако утешало то, что он не верил
, что Луизе нравится внимание Артура Боуста.

«Как Артур и Луиза наслаждаются жизнью!» — проворковала Берта Аллен, обращаясь к Вэнсу.


 «Вы думаете, их удовольствие превосходит наше?» — спросил Вэнс.

— Не больше, чем у меня, — скромно ответила она, — но, возможно, больше, чем у вас.
За этим последовал серебристый смешок.

 — Боюсь, я не очень занимателен, — сказал Вэнс.

{96} — Напротив, мистер Гилдер, — ответила Берта, — я думаю, что вы очень приятный собеседник.

 — Вы из Вирджинии? — спросила она.«Нет, мои предки были из Вирджинии. Я родилась и выросла в Нью-Йорке».

[Иллюстрация: 0104]

"Бонифилды — виргинцы. Они, кажется, думают, — продолжила Берта, —
что все хорошие люди родом из Вирджинии или Балтимора. Иногда я жалею,
что не родилась в Вирджинии."

{97} «Я никогда не замечал этой особенности, — ответил Вэнс, — ни у
полковника Бонифилда, ни у его дочери».

 «О, я не имею в виду, мистер Гилдер, что они притворяются. Вам не кажется, что я ужасно веду себя с вами? Но разве Луиза не одна из самых милых девочек в мире?»

Вэнсу было скучно, но, повернувшись к Берте Аллен и улыбнувшись её миловидному вздёрнутому личику, он ответил:

 «Вы задаёте мне так много вопросов, мисс Аллен, что я не знаю, на какой из них ответить первым».

 Она лукаво посмотрела на Вэнса и сказала: «Не отвечайте ни на один из них, потому что
Я знаю, что была бы недовольна вашим ответом. Разве это не прекрасный
ботанический образец? Право же, мистер Гилдер, — продолжила она, — иногда я не понимаю, что говорю. Я знаю, что вы сочтете меня ужасно глупой.

Хорошо поставленный и шепелявый голос Берты Аллен обладал
собственным очарованием, и Вэнс поймал себя на том, что ему интересно
изучать разницу между милой, простой, непосредственной Луизой и
притворной, расчётливой мисс Аллен.

"Вам не кажется, мистер Гилдер, что у Луизы ярко выраженная индивидуальность?"

"Я считаю её образцовой молодой леди, — ответил Вэнс, — и
обладающий здравым умом.

"О, ты так думаешь, не так ли?" - сказала Берта, шепелявя и смеясь, как
серебристые звуки флейты. "Вы не единственный, мистер Гилдер, кто
так думает. Я имею в виду кузена Артура. О, он ужасно сражен".

"В самом деле!" - ответил Ванс.

— Какая красивая картина, — сказала Берта. — Вода так {98} отчётливо отражает деревья и горы. Давайте посмотрим с берега на наши отражения.

 — Позвольте мне взять вас за руку, — сказал Вэнс, — и я не дам вам упасть. Вот — вы видите себя?

"О, просто великолепно!" прошепелявила Берта, "Это ясно, как французская тарелка"
зеркало. Могу я поддержать вас, мистер Гилдер, пока вы смотрите?"

"Нет, спасибо, - ответил Ванс, - я не люблю смотреть на невзрачность.
Я бы предпочел посмотреть на вас".

"О, мистер Гилдер, вы, мужчины, такие льстецы! Я был лучшего мнения о
тебе.

- А почему обо мне? - поддразнил Вэнс.

"Луиза так много раз говорила о вас, - ответила она, - и в таких
лестных выражениях, что мне не терпелось познакомиться с вами. На самом деле, я был
совершенно уверен, что вы отличаетесь от других мужчин. Давайте
Поверните сюда, мистер Гилдер. Дайте-ка подумать... что я говорила? Я думала, что вы должны быть другим, но, наверное, все мужчины похожи друг на друга.

— Для меня большая честь, — ответил Вэнс, — что мисс Бонифилд вообще заговорила обо мне.

Берта остановилась и молча посмотрела на Вэнса, а затем сказала:

— Мужчины такие тщеславные. Уверяю вас, в Луизе нет ни капли сентиментальности.

— Ваша откровенность просто очаровательна, мисс Аллен.

— О, вы так думаете? — сказала Берта, мило шепелявя.

— Да, а что касается мисс Бонифилд, то я с вами не согласна. Она определённо
Она в высшей степени обладает чувством, свойственным детям
природы. Она любит всё естественное и в нежности своего
сердца жалеет напускное.

{99} «Как жаль, мистер Гилдер, — сказала Берта, — что любовь не
взаимна».

 Прежде чем Вэнс успел ответить, Луиза позвала их, и вскоре они с
 Боастом подошли к ним, заявив, что день прошёл с большим успехом. Артур и
Вэнс разделили улов поровну и вскоре, взвалив корзины на плечи, отправились домой. Берта
непрестанно приглашала мистера Гилдера зайти в гости, и он обещал. Он был
Однако он был рад, когда они наконец расстались и Луиза осталась с ним наедине.

"Надеюсь, вы насладились этим днём так, как и ожидали, мистер
Гилдер," — сказала Луиза.

"Если я что-то и умею, — ответил Вэнс, — так это быть откровенным, и поэтому признаюсь,
что я наслаждался бы этим гораздо больше без Боаста и его хорошенькой кузины."

«Я знала, что ты считаешь её красивой, — сказала Луиза, — все так считают».

«А ты считаешь её красивой?» — спросил Вэнс.

«Да, конечно, — ответила Луиза, — я не видела никого, даже в вашем огромном Нью-Йорке, кто был бы хоть наполовину так же красив, как Берта».

«Вы, конечно, щедры на комплименты», — сказал Вэнс.

"У Берты такой милый характер, и она всегда заставляет чувствовать себя непринуждённо".

Прежде чем Вэнс успел ответить, полковник Бонифилд взмахнул трубкой и выпустил облако дыма в знак приветствия вернувшихся рыбаков.  Вэнс показал свою длинную верёвку с пятнистыми красавцами, и полковник заверил его, что они отлично поработали. «Я думал о тебе
весь день, — продолжил он, — и, честное слово, я был почти готов
прийти и помочь тебе». {100} Вскоре после этого. Вэнс взял
покинул Бонифилдов и направился в отель. Его уважение к
великодушной Луизе росло. "Да, - сказал себе Вэнс, - она дитя природы".
"Она - дитя природы. Она не умеет притворяться, и ее
сердце слишком чисто, чтобы обижаться". Его приятные размышления были нарушены, когда
в отеле он встретил Хвастуна, который приехал немного раньше него.

Его ботинки были заменены на начищенные, но он всё равно жаловался на свой внешний вид и наклонялся, чтобы смахнуть малейшее пятнышко пыли или пепел от сигары, которые могли попасть на его брюки или пальто
Он закатал рукава и продолжал уверять Вэнса, что знает, что «выглядит грубее, чем шахтёр».

[Иллюстрация: 9108]

На самом деле он был безукоризненно одет, как обычно.
Даже в своём кабинете в Уотервилле он, казалось, не решался заниматься делами, боясь испачкать руки чернилами или испортить стол. Заходя в бар гостиницы, они нашли места рядом
открытая дверь, и Вэнс решил получить как можно больше информации, как он
может от того, что похвастаться, возможно, придется сказать. Когда они сели,
Вэнс сказал:

- Я встретил мистера Грима этим утром.

— О, неужели? — ответил Бост. — Есть человек, — продолжил он, — которого
надо повесить. Он грабитель!

 — Грабитель? — переспросил Вэнс.

  — Да. Пятнадцать лет назад, — продолжил Бост, — мой отец был самым богатым
человеком в этой части Айдахо. Тогда, как и сейчас, он занимался разведением крупного рогатого скота и
лошадей. У него очень большое ранчо в трёх милях отсюда, в долине. Грим приехал в шахтёрский лагерь {101} без гроша в кармане и работал за еду. Ему представилась возможность украсть у своих товарищей. Он не только украл всё, что было под рукой,
но путём обмана и введения в заблуждение завладел «Павлом».

[Иллюстрация: 8109]

"Он невежественный старый грубиян.

"Десять лет назад он женился на моей тёте, вдове Аллен, которая старше его на целых пятнадцать
лет. Он хотел занять положение в обществе и обзавестись домом. Моя тётя
придерживается всех правил вежливости, но, несмотря на её воспитание и
всё богатство старого Гримма, она не смогла привить ему хотя бы видимость
культуры, образованности или приличия. Я никогда не захожу к нему в
дом. У них, пожалуй, лучшая резиденция в штате Айдахо. Если
ты поговоришь с Руфусом Гримом полчаса, будет удивительно, если
он не скажет тебе, что я самый большой негодяй за пределами
тюрьма; и все это потому, что моя кузина Берта - мой друг.
Иногда мне кажется, он боится, что я женюсь на ней. Я думаю, он влюблен в Берту.
сам он только и ждет, когда умрет моя тетя. Возможно, с моей стороны неразумно говорить так прямо, мистер Гилдер, но когда я думаю об этом старом негодяе, я прихожу в отчаяние.

В этом заявлении не было и намёка на полуправду, скорее это было злобное осуждение богатого шахтёра.

— Я думаю, — сказал Бост, — нам лучше что-нибудь выпить. У меня в кармане есть бутылка, но вы не очень общительны, и я не думаю, что вы будете пить со мной.

 — Нет, — сказал Вэнс, — я вам очень признателен, но сегодня вечером я не чувствую потребности в каком-либо стимуляторе.

{102} «Я воздерживался весь день, — сказал Бост, — из уважения к
дамам». Его голос зазвучал пискляво, а беспокойные глаза
перестали смотреть прямо на Вэнса, а стали скользить по сторонам,
как будто он пытался понять, что чувствует по отношению к нему.
его кузина и мисс Луиза. «Они довольно миловидные, да, для
гор? Я имею в виду дам, дам».

Вэнс ответил утвердительно.

«Моя кузина ужасно увлечена вами, мистер Гилдер; если бы она не была моей кузиной, я бы вам позавидовал». Поскольку Вэнс ничего не ответил, Бост продолжил: «Я знаю, что качусь по наклонной довольно быстро, и всё из-за этого красного ликёра». Он поднял бутылку, сделал глоток, после чего неумеренно закашлялся и скорчил гримасу, словно мысленно проклинал весь «красный ликёр».

«Есть только одна вещь, которая может спасти Берту Аллен, и это — смерть старого Гримма. Моя тётя унаследует его состояние, и, конечно, в этом случае Берта станет наследницей. В настоящее время она полностью зависит от его щедрости. Насколько я понимаю, — продолжил Боаст, — полковник
Бонифилд уже достиг 300-футовой отметки. Если у меня и есть надежда, то она заключается в том, что он разбогатеет в десять раз больше, чем старый Грим. В таком случае, — продолжил он, украдкой поглядывая на Вэнса, — в Голд-Блаффе появится ещё одна наследница.

В ту ночь, после того как Вэнс уединился в своей комнате, он работал до самого утра, заканчивая письмо в «Бэннер», письмо, полное твёрдых убеждений.




Глава XIII. Поездка на дилижансе.


[Иллюстрация: 9111]

На {103}следующее утро Вэнс отправил в редакцию «Бэннер» статью на две колонки, которую он считал лучшей из всех своих статей о Западе.

Шеф был в Баззардс-Бэй, наслаждаясь столь необходимым ему отдыхом, когда пришло
письмо от Вэнса. Помощник главного редактора лишь бегло просмотрел
рукопись и обратился к театральному критику:
он повесил на крючок экземпляр, на котором было написано, что «молодой Гилдер присылает отличные статьи с Северо-Запада». Статья называлась «Два
достойных исключения». Далее в ней самым логичным образом описывалась добыча драгоценных металлов в шахтёрском городке Бьютт-Сити.

Его статистика была тщательно перепроверена и показала, что в шахтёрском городке Бьютт-Сити, где проживало
50 000 человек, на душу населения приходилось в пять раз больше капитала, чем в Нью-Йорке, Филадельфии или Бостоне.

 Вэнс потратил немало времени на подготовку статьи, и каждый
Утверждение было дополнено неопровержимыми доказательствами. Вторая половина статьи была посвящена Уотервиллу и сельскохозяйственным ресурсам долины реки Тиф. Экспорт излишков урожая увеличился
{104} со 100 вагонов в год до 3000 вагонов за четыре года, и было проведено
уместное сравнение между фермерами востока и Нью-
Англия и фермеры из долины реки Тиф, показывающие,
что за определённое количество труда фермер из долины реки Тиф
получал как минимум три доллара, в то время как фермер с востока получал
только один.

Также говорилось о чудесной водной энергии на порогах реки Тиф, где строился новый город Уотервилл, а также о центральном расположении нового города — не только с точки зрения местного населения, но и с точки зрения всего северо-западного региона Соединённых
Штатов. Вкратце упоминалась урожайность пшеницы и других злаков, что свидетельствовало о том, что Гилдер очень тщательно готовил статью.

Главный редактор «Баззардс Бэй» наслаждался утренней сигаретой,
когда на его стол положили «Бэннер». Неторопливо просмотрев его, он
взгляд наткнулся на заголовки: "Два почетных исключения". Через мгновение он
весь оживился. Его сигаре было позволено погаснуть в его общем
пренебрежении ко всему остальному, в поглощении каждого предложения и слова статьи
. Затем он прошелся взад-вперед по своей комнате и выругался, как пират
, заявив, что не допустил бы появления статьи в
колонках _Banner_ за 10 000 долларов.

«Подумать только, — сказал он, — то, ради чего я отправил этого молодого глупца Гилдера на Запад, он испортил в этой статье навсегда. Полдюжины моих друзей спрашивали меня о добыче полезных ископаемых.
инвестиции{105} в Бьютт-Сити. Я сослался на незнание, но заверил их, что мы отправили надёжного человека, чтобы он изучил преимущества таких инвестиций, и они могут рассчитывать на достоверную информацию в колонках «Бэннера». Вот она, и он натворил с ней немало бед. Он"
— продолжил главный редактор в гневе, — «он совсем потерял голову; только одно может привести его в чувство, и это — немедленное увольнение из «Бэннера».

Соответственно, он отправил телеграмму помощнику главного редактора, поручив ему уведомить мистера Гилдера письмом о том, что его услуги больше не требуются.
Он также поручил своему помощнику немедленно отправить самого трезвомыслящего человека в полиции
в Бьютт-Сити, Монтана, и в Уотервилл, Айдахо,
и подготовить статью для ближайшего воскресного выпуска, которая полностью
противодействуйте эффекту сообщения мистера Гилдера.

Пока в офисе _Banner_ делались эти приготовления, Вэнс
готовился вернуться в Бьютт-Сити через Уотервилл, чтобы
провести кое-какие расследования и получить дополнительную информацию для своего следующего
письмо баннеру.

Старый шахтёр Бен Бонифилд заверил его, что они доберутся до 300
ноги выровнялись к вечеру следующей субботы, и Вэнс пообещал вернуться
в Голд Блафф в начале следующей недели. Вэнс ждал больше одного этапа, чтобы
поехать на том, за рулем которого был Стив Гиббонс.

В качестве особого знака отличия для Вэнса Гиббонс пригласил его занять место
на верхней площадке сцены. Как они кружились вдали от прекрасного
небольшой поселок золото-Блафф, солнце начинает золотить золото
в восточных холмах. Вэнс почувствовал, что это зрелище, которое никогда не забудешь.
Вечером перед отъездом он был у Бонифилдов. {106} Когда Луиза сказала
попрощавшись с милой искренностью юности и заверив его, что ей будет одиноко без него, он почувствовал, что готов прямо там и тогда заявить, что останется с ней навсегда, если она попросит его об этом. Она дала Вэнсу рекомендательное письмо к своей сестре Вирджинии, к которой Вэнс пообещал заехать как можно скорее после того, как доберётся до Уотервилля.

 Стив Гиббонс чувствовал себя как дома на крыше дилижанса.

[Иллюстрация: 8114]

Он оживлённо болтал, рассказывая о своих воспоминаниях
о разных горных ущельях, где он видел прекрасные образцы
В разное время были обнаружены плавающие камни. И снова он рассказывал о захватывающих приключениях с индейцами и чудесных спасениях. Гиббонс неизменно фигурировал в этих рассказах как один из главных персонажей. В какой-то момент он сказал:

 «Не думаю, что ты встречался с Гримом, верно?»

— Руфус Грим? — спросил Вэнс. — Да, я имел удовольствие познакомиться с ним всего несколько дней назад.

 — Полагаю, — сказал Гиббонс, — что Руфус Грим — самый отъявленный негодяй на этих приисках. Он считает себя очень дерзким, но мы с Хэнком Кейси скоро научим его, что другие люди тоже могут быть очень
более дерзкий, чем он есть на самом деле. Единственное искреннее, переросшее сожаление, от которого я
так и не смог избавиться, это то, что я не свернул ему шею десять лет
назад ".

"Какие жалобы у вас", - спросил Вэнс, "против Мистер грим? Можно было бы
естественно допустим, владелец богатейших шахт в реке рыбы, добыча
«Дистрикт» будут уважать, а не ненавидеть». {107} Стив Гиббонс
сдвинул шляпу-сомбреро со лба, словно желая выплеснуть накопившиеся
чувства, дважды взмахнул длинным кнутом над головой и зазвенел
напоследок, ударив по крупам своих пятнистых лошадей.

Затем он с силой выплюнул табачную жвачку и сказал:
«Я считаю, что не всегда можно судить по внешнему виду. Когда Стив Гиббонс говорит, что Руфус Грим — негодяй, он знает, что говорит, и почти всегда имеет в виду то, что говорит, приятель. Кто-то собирается
скоро мы выпутаемся из этой передряги, и — между нами — я думаю, что этот кто-то — Руфус Грим. Мы с Хэнком Кейси — старые приятели, и
мы наняли Б. Вебстера. Он — корпоративный юрист Уотервилльской городской компании. Ты не будешь рисковать, приятель,
Ставлю свой последний доллар на то, что старый Грим подумает, что кто-то гонится за ним
с острой палкой и алмазной дрелью на конце, прежде чем Б. Вебстер
из Юридической фирмы разберётся с ним. Говорю вам, Джэдг из Юридической фирмы — ругатель в
судебном зале. Он может уделать любого в судебном процессе. Конечно, я не имею в виду, что он собирается уйти из «Городской компании»; он никогда этого не сделает, пока можно что-то продать, — он сам так говорит. Мы с Хэнком заключили с ним сделку, и старого Гримма собираются сместить.
 «Павлин» принадлежит Хэнку Кейси и мне. Что ты об этом думаешь?

— Уверяю вас, — ответил Вэнс, — вы меня очень интересуете. Я полагал, что мистер Грим — владелец «Павлина».

Длинный хлыст Стива Гиббонса снова щёлкнул, как пистолетный выстрел, по спинам его лошадей. Через некоторое время он сказал:

«Я не всем рассказываю, приятель, но, думаю, для тебя это не имеет значения». Понимаете, когда Руфус Грим приехал {108} в Голд-Блафф около пятнадцати лет назад,
он был настолько беден, что не мог купить себе даже еды.
Мы с Хэнком заняли «Павлина».

[Иллюстрация: 0116]

Мы нашли в той части горы очень богатую жилу.
и знал, что драгоценный металл находится не очень далеко. Мы «заложили»
Грима и заставили его работать за плату, и пока он работал, он наткнулся
на «карман» и нашёл золото — целое хранилище, полное жёлтого металла. Он начал с того, что украл всё до последней крупинки, а затем ловко заделал ту часть шахты и продолжил копать в противоположном направлении, стараясь уйти как можно дальше от места, где он сделал своё открытие. Ну, в конце концов нам с Хэнком Кейси надоело платить, и мы продали «Павлина» за бесценок
Грим. Вскоре после этого имя Руфуса Грина стало известно во всей горной местности как имя короля-золотоискателя. Он организовал огромную компанию и сам владеет большей частью акций. Через шесть месяцев после того, как нас обманом лишили прав на «Павлина», он стал богатым человеком и с тех пор только богател. У нас с Хэнком Кейси есть множество улик. Адвокат Б. Вебстер говорит, что если мы сможем доказать то, что утверждаем, то у нас будет железное алиби на Павлика. Документы составляются, и Руфусу Гриму придётся несладко, прежде чем пройдёт много лун.

Вэнс выразил большое удивление и сочувствие по поводу несправедливости, с которой он столкнулся.

 «Послушай, приятель, — сказал Стив, — я так понимаю, ты немного неравнодушен к девчонке старого Бонифилда, не так ли?» — и он ткнул Вэнса локтем в бок.

 Вопрос был настолько неожиданным, что Вэнс едва знал, что ответить. — Я
надеюсь, — ответил Вэнс, — что я не в немилости ни у юной леди, ни у её отца. Я владею долей в Грей-Рокс.

 — Чёрт возьми, так и есть! — сказал Стив Гиббонс. — Что ж, если в этих горах и есть человек, который должен это сделать, так это старый Бен Бонифилд.
тот самый. Он уже много лет живёт в Грей-Рокс и является
одним из самых порядочных людей в округе Фиш-Ривер-Майнин, а его
девушка — просто жемчужина среди здешних красоток. Я думал, что Джей.
У Артура Боаста были свои {110} связи на ранчо Бонифилд, но в последнее время я думал, что, возможно, Боаст играет вторую скрипку, но, с другой стороны, никогда не знаешь, чем закончится игра, пока не сыграна последняя карта.

Вэнс ничего не ответил, но стиснул зубы в молчаливом гневе при упоминании имени Боаста.

Было уже поздно, когда они приехали в Уотервилл.




ГЛАВА XIV. СОБРАНИЕ ГОРОДСКОЙ КОМПАНИИ.


[Иллюстрация: 9119]

На следующее утро {111} Дик Баллард постучал в дверь Вэнса и, войдя, тепло поприветствовал его и заверил, что очень рад снова его видеть.

"Сегодня состоится собрание городской компании."

"Это так?" - спросил Вэнс.

"Да, хул кит и почти все они здесь", - ответил Бэллард. "Есть
Полковник Александер, Гомер Уинтроп, генерал Айра Хаус и его брат,
Джек Хаус, юрист Б. Вебстер и Маркус Дональд. Дональд - местный житель.
директор городской компании." Вэнс сказал, что был бы рад познакомиться с ними.

"Что ж, вы увидите самых энергичных людей, - сказал Бэллард, - в этом месте".
страна когда-либо объединялась. Каждый из них - сильный человек и
от первого слова жулик. То, что я говорю о них, вы увидите _prima
facie_." Немного погодя Дик Баллард подмигнул Вэнсу одним глазом и сказал:
«Я чувствую, что в кармане у меня бутылка, и я не удивлюсь, если в ней есть что-нибудь, что не будет пахнуть плохо. Немного спиртного очень полезно для человека, который провёл тяжёлый день в седле».

Вэнс заверил его, что очень благодарен, но {112}полностью
Он освежился после ночного сна, и всё, чего он хотел, — это лёгкий завтрак.

 «Обычно, — ответил Баллард, — мы обслуживаем тех, кто хочет такой завтрак.
На самом деле, некоторые из наших завтраков слишком лёгкие.
 Я спущусь и посмотрю, что можно для вас приготовить».

У двери Дик Баллард обернулся и сказал: «О да, вы слышали
новости?»

«Нет, я не припомню, чтобы слышал что-то поразительное», —
ответил Вэнс.

«Ну, чёрт возьми, я думал, вы всё слышали», — сказал Баллард,
прислонившись к двери и приняв мудрый вид.

«Ну и что это?» — спросил Вэнс.

"Ну, сэр, у нашей роты ополчения появился новый малый барабан и, черт возьми, все это!
рыболовные крючки! но она просто крыса-тат-тат-к- или откуда-то сзади!" Дверь
закрылась, и старина Дик Бэллард удалился, весело насвистывая "Away down in
Dixie".

После завтрака Вэнса сопроводили в офис Городской компании, где
он встретился с различными сотрудниками компании. Каждый из них соперничал с другим в
проявлении вежливости.

"Полагаю, — сказал Гомер Уинтроп, когда они немного отошли от остальных, —
что вы никогда не встречали таких выдающихся людей, как те, кого вы видите в моём
партнеры". Он выглядел сияющим, вставил большие пальцы в проймы, от
его жилет, и продолжил:

"Полковник Александр обладает одной из самых богатых мозги любому мужчине
Я когда-либо знал. Наш адвокат, г-н Юрист - звезда первой величины в своей профессии
он может привлечь к судебной ответственности небольшую армию, в то время как ген. Айра
{113} Хаус имеет репутацию, превосходящую репутацию любого человека в Скалистых горах
как градостроитель. Теперь, если бы он, — продолжил Уинтроп, —
пошёл в пустыню и сказал: «Здесь будет построен великий город», вы бы
не ошибётесь, если возьмёте «лётчика» на какую-нибудь грязную работу в тех краях. Кроме того,
есть Джек Хаус, брат генерала, который в своей области
является выдающимся человеком. Его иногда называют «заговорщиком» нашей
банды из-за его способности устраивать засады на врага и уничтожать его.

— Боже мой, посмотрите, — сказал Уинтроп, указывая на окно и оживляясь, — видите ту молодую леди на другой стороне улицы? Это мисс Вирджи Бонифилд, и я осмелюсь сказать, что она одна из самых очаровательных девушек в Скалистых горах.

"У меня для нее послание от ее сестры", - ответил Ванс. "Я буду
перед вами много обязательств, если вы представите меня молодой леди".

"С удовольствием, - ответил Уинтроп, - как только городское собрание завершится".
Мы нанесем ей визит.

Собрание было объявлено закрытым, председательствовал полковник Александер.

Председатель несколько раз с заметным жаром откашлялся и сказал:

"Джентльмены, мы снова собрались, чтобы обсудить судьбу
Уотервилля и великой долины реки Тиф. Собраться таким образом, чтобы
обсудить, — непростое дело для гигантских умов.
Резолюциями или как-то иначе, но это важные вопросы. Главный
вопрос сегодняшнего дня, джентльмены, — это превосходство разума над материей. Мы сказали друг другу:
«Уотервилл станет великим городом»; наши объединённые усилия
сосредоточены {114} на этой работе. История о связке хвороста
так же правдива сегодня, как и в тот день, когда была написана эта басня.

[Иллюстрация: 0122]

«Богатство, джентльмены, нашего объединённого интеллекта обрушивается концентрированными лучами на любое сопротивление, и мы, как молотом и щипцами, простираемся во всех направлениях и совершаем одно из величайших
кампании, свидетелями которых когда-либо была страна. Джентльмены, в чем заключается
удовольствие от этой встречи?

Серьезность полковника не вызывала сомнений. Когда {115} он сел,
он с явной нежностью погладил свою трость с золотым набалдашником, как будто ему
было стыдно за то, как он злоупотреблял ею, подчеркивая свои замечания
вбивая его в пол самым безжалостным образом.

Б. Вебстер, обращаясь к председателю, сказал: «Я снова рад
встретиться со своими уважаемыми коллегами в качестве совещательного органа. Ради
наших любимых жителей Уотервилля, которые заполнили эту комнату
После долгих раздумий, стоя перед окнами и с жадностью слушая
важные события, происходящие на этом собрании, я скажу, что только
люди в самом широком смысле этого слова — люди с большим количеством серого вещества в мозгу — могли совершить те подвиги, которые характеризуют деятельность Уотервилльской городской компании с момента её основания до настоящего времени. Я чувствую, господин президент и джентльмены, что наши неустанные усилия вот-вот увенчаются успехом, о котором не смели и мечтать самые оптимистичные.

«С юридической точки зрения я с гордостью могу заверить вас, что
Компания «Уотервилл Таун» находится в самом безопасном и здоровом состоянии. Я
часто замечал и повторю ещё раз: я не продавец участков,
но я заверяю каждого из вас, что останусь с этой компанией до тех пор,
пока можно будет продавать участки. Что касается юридических
узлов, я развяжу их или, если не смогу, разрежу их острым
краем закона.

Выступление адвоката было встречено аплодисментами, когда он сел.

 Председатель снова прокашлялся, чтобы привлечь внимание,
и попросил компанию C. Webster Legal предоставить отчёт об активах
«Уотервилл Таун Компани».

{116} «Господин председатель, — сказал Б. Вебстер, — я недавно просмотрел список имущества, принадлежащего «Уотервилл Таун Компани», и обнаружил, что наши активы составляют около двух миллионов долларов».

Когда адвокат сел, на его лице появилось довольное выражение,
свойственное миллионерам.

Председатель посмотрел поверх очков и сказал: «Джентльмены, вы
услышали, и, без сомнения, с простительным воодушевлением, заявление нашего
достопочтенного коллеги, судьи Легала. Нас здесь восемь, — продолжил он, —
«И два миллиона — это четверть миллиона на каждого. В течение двух лет,
сэр, стоимость этих активов удвоится. Есть люди, чьим заявлениям я бы не стал безоговорочно доверять, не снизив их стоимость, скажем, на пятьдесят или семьдесят пять процентов, но, джентльмены, когда дело доходит до откровенного консерватизма, мой здравомыслящий друг судья попадает в точку. Да, сэр, я осмелюсь сказать, джентльмены, что он — король среди нас,
потому что он проникает прямо в суть вопроса и анализирует его с поистине поразительной точностью. И когда он говорит
Два миллиона, джентльмены, я без колебаний, джентльмены, ставлю на кон свою репутацию, что это три миллиона, если это хоть цент.

Когда председатель сел, он снова внимательно посмотрел на свою трость с золотым набалдашником, чтобы убедиться, что она не пострадала.

Маркус Дональд, директор городской компании, обратился к собравшимся и сказал:

"Господин председатель, я никогда в жизни не чувствовал себя таким богатым, как сейчас. Я сожалею, что моих предков уже нет в живых, чтобы они могли порадоваться вместе со мной
тому процветанию, которым я сейчас наслаждаюсь. В этом
предполагаемом процветании есть причина. Во-первых, это огромные природные возможности в
{117}чудесная долина, и, во-вторых, единство действий со стороны
членов нашей Городской труппы.

"У меня здесь небольшой вопрос, на который я хотел бы обратить внимание директоров"
.

[Иллюстрация: 9125]

Это просроченный счет на сумму около восьмидесяти долларов, и,
возможно, нам лучше договориться об этом ".

Судья Легал встал, чтобы внести предложение по порядку ведения заседания. Он сказал, что таким мелким деталям, как оплата счетов за ливрейные услуги, не место в обсуждениях этого собрания.
«В обязанности ревизионной комиссии входит сначала утверждение, а затем контроль за оплатой таких мелких расходов, как счета за ливрейные услуги».

Директор Дональд в ответ заявил, что «Б. Вебстер Юриэл» является членом аудиторского комитета, как и он сам, и, несомненно, знает, что законопроект был одобрен давным-давно, но что не было средств, с помощью которых...

 «Тишина!» — закричал председатель, энергично ударив тростью с золотым набалдашником по полу.  «Я поддерживаю замечание, сделанное адвокатом этой корпорации. Давайте теперь перейдём к обсуждению важных и
актуальных вопросов.

Генерал Айра Хаус сидел, откинувшись на спинку стула, в дальнем углу
комнаты и до сих пор хранил молчание, за исключением того, что
Он с трудом затянулся сигарой, которая почти полностью окутала его облаком дыма. Выпрямившись, он пододвинул к себе стул, поставил одну ногу на сиденье и положил левый локоть на поднятое колено. На его лице появилось философское выражение. {118} «Господин председатель, — сказал он, — мне кажется, мы
дрейфуем». Он выглядел мудрым и подождал, пока его замечание подействует.  «Дрейф, — продолжил он, — это слабость.  Если мы дрейфуем, мы разбегаемся;  если мы разбегаемся, мы падаем.  А теперь, джентльмены, — продолжил он, — мы не должны
дрейф. Нашего внимания ожидают важные деловые вопросы. Я
держу в руке письмо от лица, которое хочет знать, не подходит ли Уотервилл
для открытия литейного производства. Итак, джентльмены, хотим ли мы
литейный завод в Уотервилле, или нет? Вот вопрос, стоящий перед этим
собранием ".

Как ген. Хаус сел, толпа радостно приветствовала его, топала ногами, хлопала в
ладоши, и раздавались крики «Хорошо!»

«Вот это дело!» «Вот это разговор!» — слышалось со всех сторон среди
горожан, которые с замиранием сердца слушали заседание
городской управы.

— Я предлагаю, — сказал Джек Хаус, — чтобы мы построили литейный завод в Уотервилле, и
чтобы были подготовлены соответствующие резолюции, приглашающие владельца, кем бы он ни был, разместить свой завод здесь.

— Порядок, джентльмены! — крикнул председатель, снова прочистив горло.
«Господин секретарь, пожалуйста, запишите в протокол этого собрания, если нет возражений, единогласное решение в пользу литейного завода и подготовьте ряд подробных резолюций, которые мы подпишем, приглашая заинтересованную сторону немедленно приехать в Уотервилл и найти его литейный завод».

Толпа горожан разразилась радостными возгласами при этом объявлении, и вскоре по толпе распространилась весть о том, что в Уотервилле будет построен литейный завод. Вскоре в честь нового литейного завода были предложены три тоста и {119} «тигр», и заседание городской управы было отложено до тех пор, пока не стихли радостные возгласы.

Маркус Дональд, обращаясь к председателю, сказал: «Я получил сообщение от владельцев фабрики по производству оконных рам, жалюзи и дверей,
которые, похоже, очень хотят сотрудничать с нами. Я предлагаю
важность официального уведомления о их сообщении."

Толпа горожан почти затаив дыхание и с изрядной долей терпения ждала, что же будет сделано в отношении фабрики по производству штор, жалюзи и дверей. Судья Легал предложил принять к сведению предложение, выдвинутое директором Дональдом, и проголосовать за резолюцию в пользу фабрики по производству штор, жалюзи и дверей. Когда он сел, трое других директоров поддержали это предложение.

«Вы слышали вопрос, — сказал председатель. — Если не будет возражений, мы будем считать, что он принят единогласно».
Он оглядел присутствующих.
Он на мгновение снял очки, и, поскольку никто не возражал, он резко ударил тростью с золотым набалдашником по полу и сказал:
— Принято!

И снова от одного горожанина к другому, а от них к ожидающей снаружи толпе
пошло известие, что в Уотервилле будет фабрика по производству штор, жалюзи и дверей.
Снова раздались возгласы «ура» и радостные крики, которые в некоторой степени
мешали обсуждению на собрании городской управы.

В этот момент клерк местного банка — единственного, которым
Уотервилл мог похвастаться, — представился и попросил разрешения обратиться к
директорам.

— В чём суть вашего дела, молодой человек? — спросил полковник Александер,
угрожающе откашлявшись и пристально глядя на клерка поверх очков.

{120} — У меня есть вексель на 50 долларов, выписанный на Уотервиллскую городскую компанию
для печати акций.

Председатель и семеро его коллег вскочили и закричали почти в унисон. Несколько директоров воскликнули: «Мистер председатель!»
Господин председатель! — закричали они во весь голос, но в своём негодовании председатель не обратил на них внимания.

[Иллюстрация: 8128]

Вскоре после первого всплеска удивления воцарилась тишина, вызванная
полным потрясением. Судья Легал, взобравшись на стул, сказал:

"Господин председатель! Я предлагаю, чтобы статья 57 нашего устава была
перепечатана, заверена нашей корпоративной печатью и передана этому молодому
джентльмену, чтобы он мог вернуть её вместе с чеком. Вот формулировка статьи 57: 'Кроме того, эта корпорация, «Уотервилл»,
Городская компания отказывается признавать или оплачивать векселя, выписанные на предъявителя, из любых
источников.

 «Вы слышали вопрос», — сказал взволнованный председатель, поднимая руку.
трость с силой опустилась на пол. «Я слышу «за»?»

 «Мы все «за».»

 Когда воцарилась тишина, судья Легал снова обратился к председателю:

 «Господин секретарь, — сказал председатель, — зафиксируйте, что вопрос был решён единогласно».

«Господин председатель, — сказал он, — {121} в будущем вся печать, осуществляемая
Уотервиллской городской компанией, будет отправляться в другое типографское
предприятие».

 «Если не будет возражений, мы будем считать, что вопрос решён
единогласно», — сказал председатель. В этот момент председатель взял
слово и, обращаясь к директорам, сказал:

«Бывают моменты, когда, несмотря на силу нашего объединённого разума, перед нами встают очень сложные вопросы, и на какое-то время мы теряемся, не зная, что делать; но это лишь на какое-то время — мы справляемся с каждым кризисом. Нам требуется очень мало времени, чтобы принять решение, и для нас решение — это действие.

«По своему опыту я заметил, что иногда бури несогласия обрушиваются на людей, как непреодолимая лавина. В такие моменты лучше всего отступить в какое-нибудь безопасное место и позволить буре утихнуть — так сказать, измотать себя, — пока она не закончится.
Сам протест превращается в гробовое молчание. Отдохнув, мы можем смело выступить вперёд и с новой силой организовать фланговый удар по врагу и навсегда подавить сопротивление.

Когда председатель сел, он подозвал Вэнса к себе и сказал _шёпотом_: «Разве это не гениальный ход, мистер Гилдер?» Разве мы не встречаемся и не решаем вопросы, которые просто поставили бы в тупик любое обычное собрание людей? Противодействие нас не пугает; нет, сэр, мы знаем свои права и готовы бороться за них.

Жители были очень воодушевлены перспективой открытия литейного завода и фабрики по производству штор, жалюзи и дверей в Уотервилле. Их благодарность городской
компании была очень заметна и выражалась тремя громкими возгласами «ура» и
множеством одобрительных возгласов. {122}Вскоре собрание Городского общества было закрыто,
а затем раздалось много хлопков в ладоши и еще больше одобрительных возгласов. Каждый член компании
столпился вокруг Вэнса и тепло пожал ему руку,
и заверил его, что у них была одна из самых прибыльных встреч, которые
когда-либо происходили.




ГЛАВА XV. - МИСС ВИРДЖИНИЯ БОНИФИЛД.


[Иллюстрация: 9131]

| Во время своего первого визита в {123} Уотервилл он настолько заинтересовался
Уотервиллем, что был готов в какой-то степени разделить энтузиазм горожан и членов городского совета Уотервилля
Компания, которая преобладала после того, как собрание было прервано.

 Окрылённый надеждой на будущее, сам не понимая почему,
и слепо веря в то, что его инвестиции принесут ему огромную прибыль,
он начал чувствовать, что это был действительно счастливый день, когда капитан «Баннера» отправил его на северо-запад, и ещё более счастливый день, когда он познакомился с членами Уотервилльской городской компании.

 В тот день в сопровождении Гомера Уинтропа он навестил мисс
 Вирджинию Бонифилд.

Эта молодая леди принимала своих посетителей с утонченной грацией и достоинством
это сделало бы честь даже тому, кто повидал гораздо больше в мире.
 Она была довольно высокой и ярко выраженной брюнеткой. Ее хорошо поставленная голова
соответствовала изящной фигуре. Никто не мог сказать, что она была
поразительно красивый, но там была какая - {124}дело в ее лице
также манере, которая заставила человека забыть желать ее иначе, чем
интересный она человек. Жизнерадостная и умная, она обладала редким даром в разговоре отражать настроение окружающих. Обращаясь к Вэнсу, она сказала:

"Луиза так много писала мне о вас, что я была совершенно
горю нетерпением познакомиться с вами. Я полагаю, что папа все еще
работает на Серых скалах?

[Иллюстрация: 0132]

"Да, - ответил Вэнс, - он скоро достигнет уровня 300 футов".

{125} "И старая история, я полагаю, будет рассказана снова", - сказала Вирджиния,
смеясь.

«Мисс Вирджиния не питает энтузиазма, — сказал Уинтроп, — по поводу несметных богатств, которые ещё не были обнаружены в шахтах».

«Мои наблюдения, — возразила Вирджиния, — заставили меня быть менее сентиментальной, если не более практичной, чем моя добрая сестра Луиза».

«Боюсь, — сказал Вэнс, — вы не разделяете веру вашего отца в
Что касается будущего Грей-Рокс?

«Я — Бонифилд, — ответила Вирджиния, — и безоговорочно верю своему отцу. И, по-своему, люблю его так же нежно, как любая дочь любит своего родителя, но иногда я боюсь, что он ошибается. Но, чтобы сменить тему, — продолжила она, — как вам нравится Запад?»

«Я очень довольна тем, что увидела. На востоке у нас много бриллиантов, которые не являются алмазами; на западе у нас много необработанных алмазов, которые являются бриллиантами.

 — Спасибо, — ответила Вирджиния, — я считаю это комплиментом.

«Мы намерены, — сказал Уинтроп, — сделать мистера Гилдера западным корреспондентом в течение следующего года, и если Уотервилл продолжит расти, как мы ожидаем, мы сможем убедить его редактировать нашу первую ежедневную газету».

Вскоре после этого они поднялись, чтобы уйти. «Я надеюсь, — сказала мисс Вирджиния, — что буду рада вашему визиту, когда бы вы ни приехали в Уотервилл».

— Благодарю вас, — ответил Вэнс, — мне это доставит огромное удовольствие.

 Уинтроп задержался на несколько мгновений, пока Вэнс ходил взад-вперёд по тротуару. Солнце {126} уже клонилось к западному горизонту. Небо было голубоватым.
дымка стелилась над горами вдалеке. Было бабье лето.
день, полный тихого отдыха, с нежным, бодрящим горным бризом
постоянный тонизирующий эффект.

В настоящее время Уинтроп присоединился к нему, и они поспешили вниз, на склад, на
приближался поезд, и они договорились путешествовать вместе, чтобы
Города Бьютт.

- Какое впечатление произвела на вас мисс Бонифилд? - спросил Уинтроп.

— Вполне благосклонно, — ответил Вэнс. — Однако она совершенно не похожа на свою сестру, мисс Луизу; я не нахожу между ними никакого семейного сходства. Мисс Луиза довольно светловолосая, а мисс Вирджиния — брюнетка.
— решила брюнетка.

Вскоре подошёл поезд, и они заняли удобные места в пульмановском вагоне. Когда поезд тронулся, Вэнс посмотрел в окно на бурлящие воды реки и спросил Уинтропа, где будут расположены литейный цех и фабрика по производству ставней, жалюзи и дверей.

"Мы ещё не решили, — ответил Уинтроп. "Что будет легко
важно, чтобы договориться, когда сторона или стороны, которые готовы приступить к работе
дом".

"Я предполагаю, что вы продаете много хороших много?" сказал Вэнс.

- Ну, да, - нерешительно ответил Уинтроп. - Мы интересны как
«Здесь много людей, а чтобы построить город, нужны люди. Там, где имущество человека, его сердце, как правило, не далеко от него».

«Судя по вашим лестным замечаниям о мисс Вирджинии
Бонифилд и восхитительному выражению вашего лица, когда мы заходили
сегодня днём, я бы сказал, что ваше сердце навсегда осталось в Уотервилле».
{127} Уинтроп, казалось, смутился и посмотрел в окно. Затем он сказал:

«Мисс Бонифилд — одна из самых практичных молодых леди, которых мне когда-либо
доводилось встречать. Она — образцовая молодая леди, и
Добрые люди в Уотервилле очень её уважают. Она уже второй год учится в местной школе.

— Судя по её замечаниям, — сказал Вэнс, — её вера в моего отца очень слаба.

— Да, — ответил Уинтроп, — я считаю её самым практичным членом семьи Бонифилд.

Вэнс густо покраснел и с негодованием повернулся на стуле в сторону
Уинтропа. «Хо! Хо!» — сказал Уинтроп, смеясь, — «Я просто высказал своё личное мнение. Я вижу, что ваше мнение отличается от моего. Как хорошо, что все люди, особенно вы и
Я, мистер Гилдер, придерживаюсь иного мнения. Эта разница во мнениях, — продолжил Уинтроп, — с течением времени может всё больше укреплять нашу дружбу.

 Вэнс понял, что выдал свои чувства, и добродушно заметил, что всегда питал слабость к блондинкам. — Полагаю, — продолжил он, — когда я стану редактором первой ежедневной газеты в Уотервилле, вы, без сомнения, будете президентом какого-нибудь крупного банковского дома.

 — Надеюсь, — задумчиво ответил Уинтроп. — Если наш новый город заинтересует многих людей, это поможет нам во многих отношениях. Они
в конечном итоге переедут в Уотервилл, построят дома и займутся бизнесом;
но мы не должны быть нетерпеливыми и ожидать слишком многого в первый год или во второй, если уж на то пошло. «Рим {128} строился не один день». Я
полностью уверен, — продолжил Уинтроп, — что те, кто купит участки по нынешним ценам, получат отличную прибыль от своих инвестиций.
Видите ли, — доверительно продолжил Уинтроп, — Уотервилл
Городская компания была вынуждена влезть в большие долги в самом начале своей деятельности,
но благодаря упорным и постоянным усилиям
Со стороны различных участников компании мы значительно сократили
долги, и если продажа участков продолжится ещё неделю, мы, вероятно, не будем должны ни доллара.

[Иллюстрация: 9136]

Затем мы разделим наше имущество, и каждый участник получит свидетельство о праве собственности на свою долю.

Уинтроп казался таким счастливым в предвкушении радостного времени, когда компания
выйдет из долгов, и был так откровенен и честен в этом вопросе, что Вэнс, сам не зная почему,
обнаружил, что его глубоко интересует работа по продаже участков, и предложил Уинтропу
что он напишет некоторым членам отряда Баннера, которые
были его близкими друзьями, и посоветует им направлять излишки
заработка на инвестиции.

Городской житель сразу же насторожился и, не проявляя чрезмерного беспокойства
, от всей души посоветовал этот шаг. Соответственно, той ночью в отеле в
Вэнс написал письмо своим друзьям, советуя инвестировать в Бьютт-Сити
в Уотервилле.

Театральный критик, редактор отдела религии, репортёр полиции и
руководители нескольких отделов «Бэннера» сразу же приступили к работе
Совет Вэнса. Они ничего не знали о решении шефа уволить Вэнса. Они телеграфировали Вэнсу, разрешив ему обналичить {129} их чек на 2500 долларов и вложить вырученные средства в городские участки в Уотервилле.

 Он сразу же выполнил указания, передал деньги Уинтропу и попросил его переслать документы своим друзьям в Нью-Йорк.

Он был несказанно рад, обнаружив, что его последнее письмо в «Бэннер»
было полностью перепечатано в «Интермаунтин Блейд» и «Бьютт Сити Майнер»,
а редакционные статьи назвали его статью особенно удачной.
писатель как обладающий "смелостью своих убеждений".

Статья оказала самое благотворное влияние на Гомера Уинтропа по продаже лотов
enterprise, и в течение следующих нескольких дней он продал больше лотов Waterville town
, чем его самые оптимистичные ожидания заставляли его надеяться.

В конце недели Вэнс уехал из Бьютт-Сити в Голд-Блафф через
Уотервилл. У него были дополнительные данные и статистика, которые
подтверждали и дополняли его недавнее письмо в «Бэннер».

 Поначалу Запад вызывал у него отвращение, но по мере того, как он лучше
знакомство с его обычаями и привычками, он начал понимать истинную
мужское достоинство, которое не редко встречается в одежде Шахтера.

Существует грубая, искренняя щедрость, с которой можно столкнуться на границе.
о которой изнеженный житель востока ничего не знает.

Прибыв в Уотервилл на следующее утро слишком поздно для поездки в Голд-Блафф.
Он был вынужден провести в Уотервилле еще один день. Вспоминая
По приглашению мисс Вирджинии Бонифилд он навестил её в тот вечер и
был очень радушно принят. В ходе их разговора она
сказала:

— Я понимаю, мистер Гилдер, что вы интересуетесь моим отцом в
Грей-Рокс. Надеюсь, вы не {130}поняли меня неправильно, когда я
неблагоприятно отозвался о перспективах моего отца в горнодобывающей промышленности.

— Могу я спросить, — сказал Вэнс, — что послужило причиной ваших пессимистических взглядов, если я могу так их назвать?

— Полагаю, — ответила она, немного раздражённая, — они столь же осязаемы и столь же труднообъяснимы, как и у оптимиста. У меня есть предчувствие, что отец никогда не найдёт то, что ищет, на шахте Грей-Рокс. Моя сестра Луиза верит в то, что мне кажется безумной надеждой.

«Ваша сестра, возможно, права», — ответил Вэнс.

 «Моя самая большая надежда, — ответила она, — что я ошибаюсь, а моя милая сестра права; но я действительно боюсь, мистер Гилдер, что вы никогда больше не увидите свои деньги, которые вы вкладывали вместе с моим отцом».

 «Я не сомневаюсь в вашей искренности, — ответил Вэнс, — но я рад, что у меня больше веры, чем у вас».

«С чего бы мне верить?» — ответила она. «Разве я не видела, как мой отец год за годом цеплялся за эту ложную надежду, и каждый день приносил
новое разочарование? Я давно решила, что тётя Салли —
примерно так. Она говорит, что отец вкладывал деньги в разных старателей по всем горам, и ни один из них так и не вернулся. Она также предсказывает, что отец будет работать на Грей-Рокс до самой смерти и его надежды никогда не сбудутся. Я очень люблю своего отца и мне его очень жаль. Посторонний человек не может понять его обаяние и величие как члена семьи. Он, безусловно, один из самых милых людей в мире. Его способность убеждать, как вы, очевидно, знаете, очень велика, и я считаю своим долгом
чтобы таким образом предостеречь вас ради вашей же безопасности. Папа {131} настолько здравомыслящ во всём остальном, кроме Грей-Рокс, и настолько глуп в этом вопросе,
несмотря на то, что он много лет потерял на этом.

"Если у вашего отца в голове «каша» на тему Грей-Рокс,
то я должен признать, что у меня тоже, — ответил Вэнс.

Румянец, заливший лицо Вирджинии, свидетельствовал о том, что она остро ощутила
укор.

"Простите меня, мистер Гилдер," сказала она, "я забыла, что я не
хранительница моего брата. Я обещаю никогда больше не возвращаться к этой теме."

В тот вечер, после того как Вэнс попрощался с мисс Вирджинией Бонифилд, он
почувствовал странное беспокойство и неудовлетворённость, и, хотя он не признавался в этом даже самому себе, очарование его грёз рассеялось.

[Иллюстрация: 8139]

Вскоре, пока он шёл, перед ним предстало лицо Луизы, и
на мгновение он забыл о неудачном вечере, забыл о разбитых надеждах
и снова окунулся в манящую веру в то, что будущее не сулит ему
ничего плохого.

Было уже поздно, когда он добрался до отеля.

Посмотрев в окно, он увидел старого Дика Балларда, который был один в
В баре он развлекался вечерней строевой подготовкой.

Он держал в руках длинную железную кочергу и маршировал взад-вперед с военной выправкой.  Дойдя до конца комнаты, он выкрикивал: «Стой!  Кругом!  Шагом марш!»

Вэнса очень позабавила пантомима старого Дика Балларда, но в конце концов он открыл дверь и вошел. Сцена преображения была великолепна. Старый Дик {132} Баллард энергично копошился в печи,
несмотря на то, что была июльская ночь.

"Здравствуйте, мистер Гилдер," — сказал он, подняв взгляд, — "минуту назад я видел, как в эту печь забежала очень большая крыса, и я за ней гоняюсь."

— Лучше бы ты со всей своей ротой ополчения напал на врага, — сказал Вэнс, смеясь.


 — О, ты меня видел, да? — сказал Баллард. — Я просто немного потренировался перед парадом. Что ж, приятель, я их подготовлю, а ты ничего не говори.

Вэнс отказался от угощения, но Баллард много пил из своей всегда готовой к употреблению бутылки.


"Говорю тебе, Уотервилль добился своего, и это не ошибка," — сказал он, аккуратно убирая бутылку.


"Добился чего?" — спросил Вэнс, поворачиваясь, чтобы уйти в свою комнату.


"Добился лучшей военной компании в штате," — ответил Баллард. "Ты
«Надо бы посмотреть, как они маршируют. Ни в Нью-Йорке, ни где-либо ещё нет ничего, что могло бы сравниться с ними по цене».




ГЛАВА XVI. РАЗОЧАРОВАНИЕ СТАРОГО ПОЛКОВНИКА.


[Иллюстрация: 9141]

НА СЛЕДУЮЩЕЕ {133}утро Вэнс вышел на сцену в Голд-Блаффе. Приближаясь к этому маленькому шахтёрскому городку, он поймал себя на том, что снова испытывает нетерпение, желая увидеть Луизу Бонифилд, что странным образом отличалось от всех прежних ощущений в его жизни. Ему казалось, что дилижанс движется со скоростью улитки, и даже добродушный
Стив Гиббонс с "честными намерениями", со всеми его забавными разговорами о пограничных
приключениях, не заинтересовал его. Приехав в отель, он обнаружил, что его ждет
старый шахтер Бен Бонифилд.

- Рад видеть вас, мистер Гилдер; я действительно рад, сэр. Полагаю, вы
почти проголодались; ужасно утомительно целый день ехать в почтовой карете, сэр.
После того, как вы освежитесь, я с удовольствием присоединюсь к вам в
вашей комнате. Мне нужно обсудить с вами очень важный вопрос,
сударь.

"Хорошо," — сказал Вэнс самым бодрым тоном. "Надеюсь, мисс Луиза
здорова?"

— Вполне, сударь, вполне, благодарю вас.

Пока Вэнс ужинал, его охватило чувство удовлетворения от того, что
он доволен всем миром. Его продвижение по службе, безусловно, радовало. В {134}Бьютт-Сити он получил несколько ценных советов по поводу новой компании по добыче серебра, которая вот-вот должна была быть организована, и всерьёз подумывал о том, чтобы вложить немного денег. Цена составляла всего десять центов за акцию, и он был
уверен, что, по мнению очень авторитетных людей, это было
через двенадцать месяцев его акции будут стоить доллар за штуку. Его инвестиции в
Уотервилле, безусловно, были удачными, и он искренне верил, что у полковника
Бонифилда есть хорошие новости о Грей-Рокс. Кроме того, он снова был рядом с Луизой, этим прекрасным видением,
чьи нежные голубые глаза, казалось, всегда были рядом с ним. Он бросил монету в руку официанта, когда тот поднялся из-за стола, и остановился в коридоре, чтобы погладить милого маленького ребёнка, который играл в прятки со своим старшим товарищем, а затем подарил каждому по монете.
на которые можно купить конфеты. Он тихо напевал себе под нос старую
любовную песенку, неторопливо направляясь в свою комнату.

 Вскоре после этого он наслаждался отборной гаваной, а полковник Бонифилд сидел
напротив него в кресле, курил трубку и неторопливо пускал голубые кольца дыма к потолку. Вэнс был оживлён и с воодушевлением говорил о перспективах Уотервилля. Наконец полковник Бонифилд сказал:

«Мистер Гилдер, мы достигли уровня 300 футов, сэр», — и он замолчал.


 «Вы уже вскрыли жилу?» — спросил Вэнс.

— Мистер Гилдер, — сказал старый шахтёр, вставая со стула и величественно расхаживая взад-вперёд, — мы прорубили проход там, где должна была быть жила, но её там нет, сэр. Должен признаться вам, сэр, что я очень разочарован, но это разоча{135}рование,
 я уверен, сэр, лишь временное. Конечно, здесь гораздо богаче, сэр, чем
на высоте 200 футов, но недостаточно богато, сэр, чтобы работать
с помощью мощного телескопа.

[Иллюстрация: 0143]

Эта информация сильно разочаровала Вэнса, потому что он был уверен, что
Я разделял веру старого шахтёра в то, что они найдут богатую руду на глубине 300 футов.

"Должен признаться, полковник Бонифилд, что я несколько разочарован, и вы, конечно, тоже. Что вы посоветуете в сложившихся обстоятельствах?"

{136} «Вы оказываете мне честь, сэр, действительно оказываете, мистер Гилдер, спрашивая моего совета,
потому что, сэр, я знаю, что мой совет хорош. Примете ли вы его, мистер Гилдер,
покажет время». Если вы сможете выделить около четырёх тысяч
долларов, я начну завтра утром с 400-футовой
глубины, а затем мы углубимся в жилу с богатой рудой.
Уверяю вас, сэр, я никогда в жизни не был более искренним, чем в этом заявлении, сэр.

Вэнс был уверен в себе, как юноша, и его вера в Грей-Рокс не пошатнулась при первом же разочаровании, в то время как перед ним, словно из тумана, возникло умоляющее лицо Луизы, и ему показалось, что она просит его продолжать верить в её отца.

[Иллюстрация: 9144]

Он достал из кармана чековую книжку, выписал чек на 4000 долларов,
подписал его и протянул старому шахтёру со словами: «Сколько времени потребуется, чтобы с нынешним количеством людей достичь отметки в 400 футов?»

— Мой дорогой мистер Гилдер, — сказал полковник, принимая чек и пожимая ему руку, — вы очень добры ко мне, очень добры, сэр. Может, ты и родился в Виргинии, но в душе ты всё равно виргинец,
и тёплая кровь течёт по твоим венам. Я думаю, сэр, что через три-четыре года мы сможем достичь уровня в четыреста футов. Я сказал вашему отцу, что Грей-Рокс — беспроигрышный вариант, и я с гордостью повторяю это вам.

 — Я не знаю, — сказал Вэнс, — добьётесь ли вы успеха на высоте четырёхсот футов или нет, но я уверяю вас, полковник Бонифилд, что я
Я абсолютно уверен в вашей искренности и стремлюсь развивать шахту как можно быстрее. Если мои инвестиции окажутся полностью убыточными, я уверяю вас, что никогда не буду возлагать на вас ответственность.

«Я уже немолод, мистер Гилдер, — сказал полковник, — и хотя
я ещё не нашёл золото, я абсолютно уверен, сэр, что мы его найдём, если останемся в Грей-Рокс». Моя маленькая Луиза, конечно, была разочарована,
как и я. Мы оба боялись, что ты будешь очень разочарован;
 и я уверяю тебя, что мы гораздо больше переживали за тебя.
Мы испытали большее разочарование, чем вы. По правде говоря, сэр,
моя маленькая девочка верила в то, что вы отнесетесь к этому философски,
больше, чем я; но, — продолжил полковник, пожимая
 руку Вэнсу, — я недооценил вас, мистер Гилдер, я действительно
ошибся, сэр, и прошу прощения.

После того как полковник Бонифилд ушёл, Вэнс начал просматривать накопившуюся почту. Первым, что привлекло его внимание, был экземпляр «Бэннера» с его статьёй «Два достойных исключения». Он внимательно перечитал её с явной гордостью. Не
одно слово или одно предложение было вырезано. Это доставило ему удовольствие и, казалось, доказывало, что главный редактор уверен в его способности отделять зёрна от плевел. Он отложил газету и начал вскрывать письма. Вскоре песенка, которую он напевал, замерла у него на устах. Он выпрямился и уставился на письмо, которое держал в руке.
Оно гласило следующее:


_Офис «Бэннер», Нью-Йорк.

УВАЖАЕМЫЙ СЭР:--

Главный редактор поручил мне уведомить вас, что ваши услуги
больше не требуются. В приложении вы найдете чек о выплате вашей заработной платы на
сегодняшний день.

J С уважением,

J. M. M.,

Помощник главного редактора.

Вэнс Гилдер, эсквайр.


{138}Он встал со стула и быстро зашагал по комнате, а на его лбу выступили крупные капли пота. Чем он заслужил такое унижение? На мгновение ему пришла в голову мысль, что это может быть шуткой, но он быстро отбросил её. Он снова взял газету и перечитал статью «Два
достойных исключения». Он попытался логически обдумать решение
проблемы своего увольнения.

[Иллюстрация: 8146]

Чем усерднее он размышлял над ситуацией, тем яснее ему становилось
Вэнс вспомнил предвзятое отношение шефа к западным предприятиям и инвестициям. «Он, конечно, хочет знать правду, —
 размышлял Вэнс, — и я готов поклясться своей жизнью, что в этой статье нет ни одного правдивого предложения, —
и он энергично ударил рукой по бумаге, — но вот что правда. Статью можно было бы почти считать рекламой
великого шахтёрского городка Бьютт-Сити, но это была новость, и она была далеко не такой
громкой, какой могла бы быть, оставаясь в рамках правды.
 То же самое можно сказать и о том, что я сказал о
Сельскохозяйственные и другие ресурсы Уотервилля.

Он просидел до глубокой ночи, обсуждая с самим собой это непредвиденное
бедствие. Однажды, и только однажды, ему пришла в голову мысль, что, возможно,
вождь отправил его на северо-запад, чтобы систематически подрывать доверие
к инвестициям на западе. Однако он был слишком благороден, чтобы
вынашивать эту мысль, и быстро отбросил её как слишком презренную,
чтобы о ней думать. Единственное утешение, которое он мог найти, — и
это, конечно, было очень {139}слабым утешением, — заключалось в том, что, по всей вероятности, вскоре придёт письмо с объяснениями, которое прояснит ситуацию.
недоразумение. А пока он будет терпеливо ждать, держась в стороне.

  Он просмотрел свою чековую книжку и обнаружил, что на его счету в общей сложности около шести тысяч долларов, не считая четырёх тысяч долларов, которые он отдал в тот вечер полковнику Бонифилду. Он сел у окна и задумался, стоит ли ему немедленно вернуться в Нью-Йорк и потребовать объяснений. Такой шаг увел бы его от Голд
Блафф, из Грей-Рокс и из Луизы.




Глава XVII. Пробуждение.


[Иллюстрация: 9148]

Энс Гилдер {140} не был мрачным человеком. На следующее утро он
Он плотно позавтракал, как обычно, и, покуривая утреннюю сигару,
признался себе, что влюбился в живописные
пейзажи гор, рек, долин, и всё вокруг него
приносило покой, а в сердце закрадывалось
манящее чувство удовлетворения. Он
порадовался тому, что находится далеко от жаркого и многолюдного
мегаполиса на атлантическом побережье. Здесь, вдали от «шумных
рынков» и беспокойного движения, он мог отдохнуть и подождать.

 День пролетел быстро; после обеда и вечером он обычно
общество Луизы. Это были ошеломляющие дни в своей полноте. В ее обществе
ночь слишком быстро сменила день.

После того, как прошел первый шок разочарования
, он был удивлен, обнаружив, насколько безразличным он стал относиться к потере
своего положения на "бАннере_".

Однажды утром он проснулся с острым чувством неполноты где
полнота жили. Также в окрестностях Голд-Блаффа он {141} обнаружил
источник недовольства там, где царило довольство. Его любовь к
горам, рекам и живописным пейзажам была лишь прелюдией
обещают, рассматривал сладко Великой, бескорыстной любви пробуждается в
его Луиза.

Это волнение от определенного вечером, когда Луиза впервые спела для него.
Он был совершенно очарован полным, насыщенным звучанием ее контральто.

Она начала неуверенно брать аккорды; но вскоре
гениальность ее музыкальной натуры овладела ею со своей удивительной силой, и
она запела с дикой самозабвенностью: =

«Мы казались тем, кто видел нашу встречу,

````случайными друзьями, которых видим каждый день;

```Его любезность была искренней и милой,

````Моя улыбка была непринуждённой и весёлой.=


```Но всё же, если бы один из нас знал имя другого

`В какой-то неосторожный момент услышал,

`Сердце, которое ты считал таким свободным и ручным"

`затрепетало бы, как испуганная птица". =

Пока она пела, Вэнс отдался опьянению момента. Его
душа прорвалась сквозь преграды и устремилась к ней, и когда песня
замолкла на её устах, а музыка затихла, издав несколько прощальных
аккордов, он понял, что в его сердце зародилась великая и нежная
любовь — любовь не на один день, а на всю жизнь.

"Мисс Бонифилд," — взволнованно сказал Вэнс, — "вы действительно постоянны
— Это стало для меня неожиданностью. Ваша игра, {142} безусловно, великолепна, а ваш голос;
не только мягкий и музыкальный, но и обладает большим диапазоном. Когда я слышу, как вы поёте,
я испытываю желание стать лучше.

— Спасибо, — сказала Луиза, — я редко играю и пою, кроме как для папы.
Однако я очень ценю ваш комплимент.

«Пока я остаюсь в Голд-Блаффе, я надеюсь, что мне будет позволено время от времени слышать, как вы поёте».

«Мы обещаем не подвергать вас остракизму, мистер Гилдер, — сказала
Луиза со смехом, — но могу я спросить, как долго вы собираетесь здесь оставаться?»
с нами?" Там достаточно было просто колебания в вопросе предложить
интерес.

"Я не знаю", - ответил Вэнс. "Я полагаю, ты думаешь, что это странно, что
Я оставался здесь столько, сколько мог. Буду откровенен с вами, мисс Бонифилд.,
Я потерял свое место на "Баннере".

- Потерял свое место! - сказала Луиза с явным беспокойством.

«Мне действительно жаль, — ответил Вэнс, — независимо от того, несчастье это или нет.
Сегодня я получил предложение возглавить «Голд Блафф Проспектор» и
серьёзно подумываю о том, чтобы согласиться».

«Вы меня удивляете, — сказала Луиза, — но я знаю, что папа будет рад».
если вы решите остаться в Голд-Блаффе насовсем.

«Конечно, — задумчиво сказал Вэнс, — есть большая разница между нью-йоркским «Бэннером» и «Проspector» из Голд-Блаффа — один из них космополитичный ежедневник, а другой — провинциальная газета без особого тиража. Мне это будет выгодно только в том случае, если я увеличу тираж и значимость газеты для рекламодателей. Я не буду принимать решение в ближайшие несколько дней». Возможно, я получу какое-то объяснение от «Бэннера», которое прольёт свет на моё увольнение.

[Иллюстрация: 0151]

— Я почти решил, что хотел бы остаться в Голд-Блаффе, — продолжил Вэнс, вопросительно глядя на Луизу. — Моя уверенность в Грей-Рокс растёт с каждым днём, и я считаю, что пройдёт совсем немного времени, прежде чем усилия вашего отца увенчаются успехом.

 — Мистер Гилдер, — с чувством ответила Луиза, — я благодарю вас за вашу уверенность и веру в моего отца. Кажется, почти все
не верят в его окончательный успех. Я не могу сказать почему, но моя вера безгранична. Даже сестра Вирджи потеряла надежду, а папа иногда
Я очень расстроен из-за того, что сестра и тётя Салли так говорят, но я уверен, что со временем он сможет в полной мере доказать, насколько они ошибаются в своих суждениях.

Когда Вэнс поднялся, чтобы уйти, он взял её за руку и сказал: «Мисс Бонифилд, вы, несомненно, благородная дочь, и вашего отца можно простить за то, что он хочет оставить вас с собой в этой западной стране. Я начинаю понимать, какой опорой и поддержкой вы для него являетесь».

— «Спасибо», — ответила Луиза. — «Я уверена, что вы переоцениваете мою помощь
отцу, но больше всего я горжусь тем, что делаю что-то, что
Я бы хотела, чтобы он чувствовал себя комфортно, и я уверена, что папа не хочет, чтобы я была с ним больше, чем
я сама хочу остаться.

Вэнс привык к прямоте Луизы, но всё же был потрясён, когда она сказала: «Я буду очень рада, мистер Гилдер, если вы решите остаться в Голд-Блаффе. Вы не представляете, как мне будет одиноко, если вы уедете».

Сердце Вэнса бешено заколотилось, и что-то словно подступило к горлу, когда он попытался поблагодарить её. Выражение его лица, очевидно, выдало его чувства, потому что она быстро отстранилась и формально произнесла:
это было ново для Вэнса она сухо поклонилась и сказала "Спокойной ночи". После
выходя из дома в Bonifield, он следил за дорогой, которая вела вверх по
горной стороны в сторону серых скал. Луна, большая и круглая, была просто
поднимаясь сама над восточным горизонтом. Он прошел мимо шахты,
где {145} ночной отряд людей был занят продвижением к отметке 400
футов, и вскоре оказался возле старой перспективной шахты на реке
Павлин. Долина, в которой располагался маленький городок Голд-Блафф, была далеко
под ним. Он увидел свет, мерцающий в одном из окон.
Бонифилд вернулся домой и воспринял это как луч надежды.

[Иллюстрация: 9153]

Он снова и снова повторял слова Луизы о том, что он должен остаться в Голд-Блаффе.

"Да," — сказал он, — "я останусь, каким бы ни было объяснение из редакции «Бэннера»," — и, приняв это решение, он вернулся в свой отель.

Однажды вечером, примерно через неделю после получения письма об освобождении его
от _Banner_ силу, почта принесла копию большие новые
Документ Йорке. Вэнс нетерпеливо просмотрел его, чтобы узнать, содержит ли оно его последнее сообщение.
 Нет, оно было отклонено, но вместо него он нашел
статья под названием «Два западных города». Это была статья из трёх колонок,
посвящённая Бьютт-Сити и Уотервиллу. В ней самым злонамеренным образом
отзывались о членах городской компании Уотервилля и называли их
«городскими бумерами». В ней предупреждали жителей востока, чтобы они
не попадались на удочку и не были введены в заблуждение такими дикими
спекуляциями, которые они предлагали в долине реки Тиф.

В нём говорилось, что долина представляет собой огромное лавовое плато, перемежающееся зарослями полыни, солончаками и базальтовыми равнинами. В нём утверждалось, что чудесная
водная энергия — это абсолютный миф, и на самом деле напечатанное
заявления в циркулярах этих "городских бумеров" были преднамеренной ложью.
{146} Еще одна вещь, которую восточным инвесторам следует иметь в виду,
далее в газете говорилось, что имущество, которое было
выделенные в город участки все еще были государственной землей. У городской компании
не было названия и, возможно, никогда не было бы. Это заклеймило все предприятие
как самую гигантскую игру в доверие, которая когда-либо проводилась
, совершенную над ничего не подозревающей публикой.

Далее говорилось, что мошеннические операции этих безответственных и
неугомонных городских бумеров из Уотервилля были лишь прецедентом
ловкость, проявленная в горнодобывающей промышленности в Бьютт-Сити, штат Монтана, и его окрестностях.
 В статье говорилось, что склоны гор в Бьютт-Сити были изрыты
разведывательными шахтами, в которые местные управляющие вложили сотни
тысяч долларов, полученных от восточных народов, и что, по их мнению,
на каждую тысячу долларов, вложенных в разведывательные шахты в
Бьютт-Сити и его окрестностях, было получено не более одного доллара.

В нём говорилось о жителях Батте-Сити и Уотервилля как о
плебеях низшего сорта и уровня жизни.

Однако самым неприятным для Вэнса был заключительный абзац, в котором говорилось, что у промоутеров этих западных городов вошло в привычку без разбора подкупать корреспондентов восточных газет и что многие из них были достаточно слабы, чтобы поддаться на это. Это было не только неудачным решением для журнала, опубликовавшего эту льстивую ложь, но и вопиющей несправедливостью по отношению к восточным инвесторам, которых махинации беспринципных корреспондентов заставляли вкладывать свои сбережения в западные «бумы».

Если бы Вэнс был озадачен получением письма от помощника, он
Теперь он был ошеломлён. Он почти не думал о своих вложениях в
Уотервилль, но размышлял о том, что подумают о нём его старые коллеги по
«Баннеру». Он воспринял статью как прямой выпад против себя и своей
честности.

Прождав несколько дней и не получив никаких вестей из редакции «Бэннера» и чувствуя себя слишком униженным, чтобы писать своим городским друзьям, пока время не смягчило удар, он решил отправиться в Уотервилл и попытаться договориться с городской компанией о том, чтобы сразу вернуть деньги, вложенные его старыми товарищами в
Городские участки Уотервилля.

Чем больше он размышлял над опровергающей статьёй в «Бэннере», тем больше
негодовал. «На востоке нет ни одного производителя или другого учреждения,
достаточно богатого, — сказал он себе, — чтобы выдержать такой массовый бойкот,
которому постоянно подвергается эта западная страна со стороны восточной прессы. Это не консерватизм, это откровенная несправедливость. Я не так давно на Западе, это правда, но моё уважение к нему и его жителям растёт. Даже Чикаго, со всем его величием, энергией и достижениями, принижается бойкотирующей его прессой Востока!

«По рождению я готэмский житель, а по образованию — человек с Востока, но мой патриотизм по отношению к Америке и всему американскому никогда не мешал мне подворачивать брюки, когда в Лондоне стоял густой туман».




ГЛАВА XVIII. Вэнс возвращается в Уотервилл.


[Иллюстрация: 9156]

Однажды октябрьским утром Вэнс отправился в Уотервилл. {148} Лёгкий морозец, стоявший накануне ночью, сделал воздух свежим и бодрящим. Однако
мороз исчез под ласковым теплом восходящего солнца, а рыжие листья
стали ещё темнее и, когда их колыхал ветер, печально шелестели,
как старики.

Октябрь — живописный месяц в горах. Кажется, что ты стоишь в
природной картинной галерее. Листья ольхи так же изменчивы по цвету,
как румянец на щеках девушки. От невысоких предгорий до склонов
гор и границы леса в изобилии растут вязы, ольха и тополя. Цвет
листьев варьируется от тёмно-зелёного до ярко-алого, золотисто-жёлтого
или мрачно-коричневого.
Цвета смешиваются в этой великолепной панорамной сцене с
очарованием и красотой, которые не поддаются воспроизведению на холсте даже
самым искусным художникам.

Вэнс сидел рядом со Стивом Гиббонсом на крыше дилижанса, пока они
мчались вперёд в задумчивом молчании. Накануне вечером Луиза
пела для него. Это была музыка, достойная богов, — такая насыщенная, такая глубокая, такая
плаксиво-низкая, такая завораживающая. Он и сейчас видел её, стоящую на широком старом крыльце и прощающуюся с ним. {149} Мягкий октябрьский
ветерок, развевавший пряди её золотистых волос, казалось, был полон
поклонников, надеющихся на Ванса, влюблённого, и он воспринимал каждое
её слово и улыбку как знак ответной глубокой любви.

Вскоре Вэнса вернули из его мечтаний в настоящее слова
Стива Гиббонса, заметившего:

"Сейчас в Waterville jes дела обстоят не так круто".

"Почему, как это?" - спросил Вэнс.

— О, я не знаю, — ответил Гиббонс, энергично взмахнув кнутом и разбудив своих вожаков, — не могу сказать, в чём дело. Но я могу сказать тебе одно, приятель, — продолжил он, — я очень рад, что не занимаюсь недвижимостью. По-моему, эти агенты по недвижимости
будут готовы съесть сэндвич, не дожидаясь окончания зимы.

Вэнс был заметно подавлен замечаниями Гиббонса. Он направлялся в
Уотервилл с явной целью избавиться от собственности своих нью-йоркских друзей
, в которую они вложили деньги по его рекомендации. Он заботился
очень мало о своих собственных инвестиций. Он был готов ждать, и даже
потерять все это, если бы только он мог предотвратить их причинения убытков, их
купить.

Была поздняя ночь, когда они добрались до Уотервилла. Вэнс был рад
обнаружить, что Гомер Уинтроп остановился в отеле. На следующее утро они встретились за завтраком. Поведение обычно
вежливые и развлекательные Уинтроп был изменен на суровость, по которым
Вэнс был в недоумении на счет. Когда они встали из-за стола, Вэнс
подошел к Уинтропу и спросил его, как продвигаются его дела на участке.
продающий бизнес.

"Как продвигаюсь я?" - повторил Уинтроп, поворачиваясь и холодно глядя
на Вэнса. - С меня хватит. Я навсегда покинул Бьютт-Сити."

"Почему, как это?" - с некоторым удивлением спросил Вэнс. Уинтроп помолчал
мгновение, а затем ответил: "Довольно странно, мистер Гилдер, что
вы задаете такой вопрос после написания статьи, которую вы сделали для этого
Нью-йоркская газета. «Интер Маунтин Блейд» и «Бьютт Сити Майнер»
перепечатали это письмо. Едва ли мне нужно говорить, — продолжил он, —
что из-за этого я не смог продать ещё один участок в Бьютт Сити. Те, кто купил его, пришли в такую ярость, что я счёл за лучшее покинуть город ради собственной безопасности.

 Сказав это, Уинтроп резко повернулся и ушёл, оставив Вэнса, который на мгновение потерял дар речи. Слова Гомера Уинтропа одновременно удивили и напугали его.

Чуть позже он посетил офис городской компании, где обнаружил
Маркус Дональд, директор-распорядитель, и Гомер Уинтроп в глубокой задумчивости. Дональд был человеком властным. Его коллеги часто
замечали, что лицо Маркуса Дональда стоило 10 000 долларов при
заключении любой важной сделки. Он был величественным и
властным, и когда с ним разговаривали, даже самые скептически настроенные
люди привыкали верить каждому его слову. Вэнс
понял, что его не ждали, но решил оправдаться и сказал:

"Джентльмены, прошу прощения, что перебиваю, но я должен попросить вас о снисхождении
на несколько минут. Я бы хотел, чтобы вы прочли эту статью. Я достаточно унижен и без дальнейших осложнений или недоразумений.

Он протянул Маркусу Дональду экземпляр «Бэннера». Дональд поправил очки в золотой оправе и прочитал вслух всю статью «Два западных
города». Когда он закончил, Вэнс повернулся к Уинтропу.

"Это то письмо, о котором вы говорили?"

[Иллюстрация: 0159]

"Ну да, — сказал Уинтроп, — но как же так? — спросил он, поднимая газету.
— Газеты Батте-Сити опубликовали только эту часть статьи
имея в виду Уотервилла; но как вам вообще пришло в голову написать такое письмо,
Мистер Гилдер? Вы, конечно, знаете, что в нем нет ни слова правды
от начала до конца.

Вэнс поглядел сначала на Уинтропа, а потом на Дональда, {152}и ответил:
"Я не напишу".Затем он приступил, чтобы дать им историю своей
увольнение.

«Это было написано, — постукивая по бумаге тыльной стороной ладони, — очевидно, чтобы нейтрализовать влияние и эффект того, что я написал неделей ранее».

«Конечно, это всё меняет», — сказал Дональд, вставая и
Он протянул руку Вэнсу. «Я не мог поверить, что вы, мистер Гилдер, могли написать такую клеветническую статью».

 Уинтроп тоже счёл это объяснение вполне удовлетворительным и
посочувствовал Вэнсу в связи с потерей его должности в крупной нью-йоркской
газете.

 «Это полностью убило мой бизнес по продаже участков в Бьютте».
«Город», — сказал он, — «но, к счастью для нас, за последние несколько недель мы заключили несколько очень выгодных сделок, и в городской казне достаточно денег, чтобы расплатиться со всеми долгами, и последнее
Обязательства будут выплачены до двенадцати часов сегодняшнего дня.

 «Да, — сказал Маркус Дональд, — они все будут выплачены, но это приведёт к истощению казны. Но я верю, что в будущем всё будет в порядке. Я надеюсь, что вы не потеряете веру, мистер Гилдер, в перспективы Уотервилля».

— Нет, — сказал Вэнс, — я безгранично верю в Уотервилль, но я бы очень хотел, чтобы городская компания, если это возможно, вернула 2500 долларов, которые я вложил за своих нью-йоркских друзей. Это избавило бы меня от многих неудобств, если бы я мог вернуть им их деньги. Они, несомненно, знают
Я был уволен из полиции и прочитал эту последнюю статью,
которая совершенно по-другому освещает эту западную страну,
нежели то, что я представлял.

{153} «Вы должны знать, — сказал Уинтроп, — что то, что вы ищете, практически
невозможно. Деньги были внесены в казну, и независимо от того, насколько дружелюбно я лично к вам отношусь или насколько директор-распорядитель, мистер Дональд, хочет вернуть деньги, это невозможно сделать без решения директоров.

В этот момент Маркус Дональд пригласил Вэнса прогуляться с ним.
Он сел за стол и стал подробно и обстоятельно объяснять ему ситуацию.
Он считал, что сможет убедительно доказать ему, почему он действует в интересах своих
нью-йоркских друзей, оставляя инвестиции в прежнем виде.

[Иллюстрация: 8161]

Дональд достал множество карт и аккуратно разложил их на
столе, поправил очки и с улыбкой на лице, стоящей 10 000 долларов,
Он посмотрел прямо в глаза Вэнсу и продолжил старую-престарую
историю о неограниченных природных ресурсах долины. Он подробно, очень занимательно и убедительно
рассказывал о количестве
Он подсчитал количество акров земли, уже находящихся в обработке, вероятное ежегодное увеличение
площади сельскохозяйственных угодий; получил результаты, которые исчислялись миллионами
долларов. Затем он провёл Вэнса от одной стороны карты к другой,
вверх, затем вниз и обратно к тому месту, где они начали; он с энтузиазмом
рассказывал Вэнсу о будущих перспективах и итогах Уотервилля.

Он также подтвердил заявление Уинтропа о том, что они не могут
вывести какие-либо деньги из казны на {154}предложенную цель
без предварительного решения директоров.

«Я советую вам написать вашим друзьям в Нью-Йорке, — продолжил Дональд, — и
сказать им, что с их инвестициями всё в порядке, _если_ — заметьте, я говорю «если» — у них хватит смелости продержаться год или около того. Конечно, эта статья в «Бэннере» сильно нас задела. Это просто высокомерный акт бойкота, но в былые годы Запад не раз сталкивался с подобной несправедливостью со стороны крупных нью-йоркских газет.

Следуя совету Маркуса Дональда, Вэнс в тот день написал письмо своим
друзьям в Нью-Йорк и после этого почувствовал себя лучше.
Он решил остаться в Уотервилле на неделю или две и посмотреть, есть ли спрос на недвижимость. Не прошло и нескольких дней, как он начал понимать,
каких удивительных и далеко идущих последствий добилась его недавняя статья в «Бэннере».
 Соседние города-конкуренты перепечатали её и в редакционных статьях
привлекли внимание к городу, который превзошёл сам себя. Они осудили
различных членов Уотервиллской городской компании как злонамеренных акул
и предсказывали, что в буме была проколота дыра, из которой вытечет весь воздух.

 Преходящий класс агентов по недвижимости и прихлебателей, которые были
«Парни, это конец, — сказали они, сдувая пену с бокалов с пивом, — мы могли бы с таким же успехом отправиться куда-нибудь ещё, а не ждать, пока на улицах Уотервилля вырастет собачья мята».

Однажды Вэнс зашёл в офис Дж. Артура Боаста. Он застал его, как всегда, элегантно одетым и занятым подшиванием юридических бумаг, документов, контрактов и т. д. {155} «Вы готовитесь уехать из Уотервилля?» — спросил Вэнс.

 «Нет, я не уезжаю, то есть не навсегда», — ответил Бост.
он наклонился, чтобы смахнуть пылинку с начищенных до блеска туфель, — но
я не думаю, что нам ещё какое-то время понадобятся документы или контракты,
и поэтому я убираю их подальше от пыли, пока снова не начнётся бум.

— Вы говорите как-то обескураживающе, — сказал Вэнс.

— Ошеломляюще! — сказал Бост, усаживаясь на стол перед Вэнсом. «Отвратительно! Почему я не сказал вам, что городская компания
разрушит Уотервилл? Я отсутствовал всего две недели, как вы знаете, в
Голд-Блаффе, но пока меня не было, они взвинтили цены на недвижимость;
Они направо и налево давали обещания, которые было совершенно невозможно выполнить.
 Газеты по всей стране осуждают их, и в результате Уотервилл мёртв! Я говорю «мёртв» и имею в виду «мёртв», и всё из-за городской компании.

 — Как вы думаете, — спросил Вэнс, — вы могли бы продать мои двадцать пять участков?

Бост рассеянно посмотрел в окно и сказал: «Возможно, я продам их со временем, включив в свой специальный список выгодных предложений».

«По какой цене?» — осмелился спросить Вэнс.



«Дайте-ка подумать, — сказал Бост, — вы заплатили за них 2500 долларов, не так ли?»

«Да», — ответил Вэнс.

— Ну что ж, — сказал Бост, — может, я и смогу выручить за них 500 долларов, но это будет довольно зелёная лошадка, на которую я смогу посадить их даже по такой цене. Но какой в этом смысл, — сказал он, поворачиваясь к
Вэнсу {156} и продолжая сидеть на столе, — какой в этом смысл терять самообладание? Через год-два с Уотервиллом всё будет в порядке. Её
невозможно удержать. У неё есть природные ресурсы; самые плодородные сельскохозяйственные угодья
в мире; самая мощная гидроэлектростанция среди всех внутренних городов
Соединённых Штатов; чудесные залежи угля; неисчерпаемые каменоломни;
непревзойденные леса из древесины; и изобилие воды для орошения
.

[Иллюстрация: 8164]

Черт возьми, старина, - сказал он, хлопнув Вэнса по плечу.
- С Уотервиллом все в порядке. Все, что вам нужно сделать, это придерживаться вашего
нервные и свой жребий, и вы будете выйти на первое место."

— «Всё это очень хорошо, — ответил Вэнс, — но луч надежды, который вы подаёте, слишком далёк, чтобы быть удовлетворительным в настоящее время».

 «Каждому новичку, — ответил Бост, — нужен определённый опыт, чтобы приспособиться к этой западной стране. Ваш опыт —
только-только начинается. После того, как полковник Бонифилд разбогатеет на Грей-Рокс, Уотервилль тоже выйдет из затруднительного положения, и вот он, богатый человек. Кстати, полковник, должно быть, уже близок к 400-футовому уровню, Уотервилль тоже выйдет из затруднительного положения, и вот он, богатый человек. Кстати, полковник, должно быть, уже близок к 400-футовому уровню, не так ли?

— «Полагаю, он делает очень хорошие успехи», — ответил Вэнс.

 «Если старик разбогатеет, — сказал Бост, — я не буду возражать»
связываю себя с его семьей. Конечно, мне не так трудно
угодить, как вам, нью-йоркским ребятам. Он лукаво посмотрел на Вэнса и улыбнулся
лукаво, когда произнес это замечание.

Вэнс был возмущен хладнокровным намеком на хвастовство и
ответил: {157}"Хотя у вас, возможно, и нет возражений, я не сомневаюсь, что они будут
познакомьтесь с некоторыми симпатичными узловатыми особами, прежде чем вам удастся выиграть Мисс
Бонифилд.

«Возможно», — хладнокровно ответил Бост. «Тем не менее, если старый полковник
найдёт его в Грей-Рокс, это всё равно стоит попробовать; но, послушайте,
нет смысла ссориться из-за того, чего ещё не случилось, или из-за того, что
не расстраивайся из-за лопнувшего пузыря, если у тебя есть бутылка красного вина.

Вэнс не стал дожидаться, пока он пройдёт через это испытание и осудит
себя как пьяного развратника, а позволил ему закончить связывать
папки и выпить содержимое бутылки в одиночестве.




Глава XIX. Собрание возмущённых


[Иллюстрация: 9166]

АНЗ пробыл в Уотервилле чуть больше недели, и его энтузиазм заметно угас. Однажды вечером он обнаружил, что в ратуше собралось много горожан. Он присоединился к толпе и
Оказалось, что в него вошли представители почти каждой семьи в
Уотервилле.

Собрание было созвано, и Дж. Артур Бост занял место председателя. Это
было собрание, полное негодования. Вместо того, чтобы аплодировать Уотервилльской
городской компании, её членов яростно осуждали. Один из выступавших
обратился к председателю и, среди прочего, сказал:

"Где наша фабрика по производству штор, жалюзи и дверей? Где наш литейный завод? Где
наш шерстяной комбинат? Где наши консервные заводы? Где наш большой
металлургический завод и другие производственные предприятия, которые были
Что нам обещала Уотервиллская городская компания? Когда мы видим что-то в
газете, мы имеем право верить тому, что там написано. За пределами
Уотервилла газеты утверждают, что члены Уотервиллской городской
компании — это множество беспокойных городских бумеров. Я верю тому, что вижу в
газетах. На наших улицах уже растёт собачья мята — наш город
мёртв; ни один незнакомец за неделю не сходит с поезда в
Уотервилле. {159}Нас обманули, и теперь возмущённому обществу пора заявить о своих правах, взять бразды правления в свои руки,
так сказать, в наших собственных руках, и дать понять Уотервиллской городской компании, что больше никаких облигаций не будет проголосовано и никаких субсидий не будет предоставлено».

Ряд других выступающих резко высказались против Уотервиллской городской компании. Председатель, Дж. Артур Бост, наконец обратился к собравшимся и своим тонким, пронзительным голосом призвал к умеренности.

Он сказал, что действительно, пока его не было, цены, к сожалению, выросли, и последовала реакция. Он напомнил слушателям, что по-прежнему занимается недвижимостью, и перечислил
передав их собственность себе, он попытался включить ее в свой "список специальных сделок
" и подумал, что, возможно, со временем он сможет восстановить доверие
и открыть новую эру активности в бизнесе недвижимости.

Боуст был очень осторожен, чтобы открыто не обвинять в депрессии в Уотервилле
кого-либо конкретно, но его инсинуации не оставляли места для сомнений, что он
имел в виду компанию Waterville Town Company.

Казалось, смысл встречи заключался в том, что сокращение было в порядке вещей.
Один из выступавших предложил закрыть государственную школу. Это предложение,
по-видимому, было одобрено. Старый Дик Баллард протолкался вперёд
Толпа, обращаясь к председателю, умоляла его прислушаться к доводам разума. «Вы знаете, — продолжал он, — что я директор вашей школы в этом городке. Администрация искала меня, а не я администрацию. Сокращение в любой другой сфере, кроме закрытия нашей государственной школы, возможно, допустимо, но не делайте ни шагу назад. Наша система государственных школ — наша гордость, и она должна взывать к патриотизму каждого из нас. {160} В заключение он предложил устроить представление с участием его роты государственной милиции в пользу государственной школы
Уотервилл. Его замечания, вероятно, возымели бы эффект, если бы за ним не последовал
пламенный оратор, выдвинувший идею о том, что закрытие государственной школы стало бы прямым укором для Уотервиллской городской
компании.

«Пусть все узнают, — сказал он, — что жители Уотервилля отказываются платить какие-либо школьные налоги, и тогда городская компания Уотервилля начнёт понимать, что с нами нужно советоваться, иначе мы сорвём их планы по развитию этого города. В любом случае, их волнует только прибыль от продажи городских участков».

Затем выступающий спросил Дика Балларда, сколько денег в учительском
фонде школьной казны. Баллард ответил, что не знает, но может
узнать через день или два. Затем выступающий обратился к председателю и
сказал:

«Я заявляю вам, сэр, что смысл этой публичной демонстрации в том, что мы прекращаем платить налоги на содержание государственной школы в Уотервилле, и когда имеющиеся средства будут исчерпаны, наша школа будет закрыта». Предложение было принято почти единогласно. Было несколько слабых протестов, но председательствующий их не заметил.

Чуть позже Вэнс почувствовал, как кто-то дёргает его за рукав, и старый Дик
Баллард жестом пригласил его следовать за собой.

"А теперь, сэр," — сказал Баллард громким шёпотом, когда они остались одни, — "нам нужно
сделать кое-что очень важное. Через полчаса будьте в гостиной моего отеля. Никому ни слова." С этими словами Дик Баллард с загадочным видом повернулся и поспешил прочь.

Чуть позже Вэнс подошёл к отелю и увидел {161}Дика
Балларда, Гомера Уинтропа и Маркуса Дональда. Они, очевидно, ждали
его. Баллард очень тщательно запер дверь.

[Иллюстрация: 9169]

Затем он повернулся и сказал: «А теперь, джентльмены, у нас есть важное дело. Да, сэр, пришло время действовать, и действовать быстро.
 Подождите, я сейчас прочту вам письмо. Это личное, —
сказал он, постукивая по письму, которое развернул с большим размахом. —
Это от генерала Айры Хауса, величайшего градостроителя в мире. Итак,
вот что он говорит:

"'Я оплачу свой счёт за проживание, нет, погодите, это не то место. Вот
оно: 'Скажи людям, чтобы они были терпеливы. Самый тёмный час — перед рассветом. С Уотервиллом всё в порядке.'"

"Что вы об этом думаете, джентльмены?" сказал он, складывая письмо и
пряча его в карман. "Я вам скажу, общий дом может прийти, как и вблизи
разбила скорлупу и становится на мясо ядра, как и любой человек
Я знал! Он умный, и не ошибся. Наши граждане взволнованы",
Баллард продолжил, "и в своем возбуждении они глупы. Они пытаются укусить руку, которая нас всех кормит. «Городская компания создала этот город. Я обращаюсь с этими замечаниями к вам, мистер Гилдер. Скромность не позволяет мне, сэр, говорить это моим друзьям, мистеру Дональду и мистеру
Уинтроп, то, что я без колебаний заявляю посторонним людям. Теперь позвольте мне спросить, мистер Гилдер, не говорил ли я вам давно, что члены Уотервиллской городской компании были самыми умными людьми, которых когда-либо производила на свет эта страна?

{162}"Кажется, вы это говорили," — ответил Вэнс.

[Иллюстрация: 0170]

— Да, сэр, и я с гордостью повторяю это заявление, и в письме, которое я вам только что зачитал, у меня есть доказательства, _prima facie_ доказательства того, что Уоткервилл только отдыхает, так сказать, готовясь к участию в забеге с препятствиями и показывая лучшее время
по записи. Да, сэр, ее время будет зафиксировано, и она будет
расстояние всех потенциальных конкурентов, notwithstandin' клеветнической
{163} и клеветнические статьи теперь циркулируют в прессе.

"Теперь мы, - продолжал Маллард, - комитет путей и средств.
Закрытие нашей государственной школы действительно было бы катастрофой. На городском собрании они спросили меня, сколько денег в школьной кассе. Я
сказал им, что не знаю. Прошу вас, джентльмены, простить меня за мой ответ, я
знаю. Там нет ни цента. Я оказался в неловком положении
говорю неправду ради блага моего приемного города, Уотервилля. Итак,
благородные люди, что вы посоветуете?

- Я думаю, - сказал Дональд, "что наши собственные налогоплательщики не возражая
на счет наших государственных школ. Городской компании Уотервилла принадлежит
полностью три четверти всей собственности в Уотервилле, и мы хотим, чтобы
школа продолжала работать. Граждане, которые громче всех осуждают расходы и громче всех призывают к их сокращению, на самом деле не платят ни цента налогов.

 — Вы правы, — радостно сказал Дик Баллард, — вот это разговор!
В ваших замечаниях, мистер Дональд, есть аргумент, и если бы я напечатал их на
листовках, то счёл бы за личную привилегию раздать копии членам моей роты
ополчения штата и издать общий приказ о распространении их по всему городу.

«Я хочу обратить ваше внимание на одну вещь, — продолжил Баллард. — Ни один
член моей роты ополчения штата не проголосовал за закрытие нашей
государственной школы; нет, сэр, ни один».

Уинтропа попросили высказаться, и он заметил, что демонстрация
была поспешным действием, которое, вероятно, не было бы одобрено
сами люди, по зрелом размышлении. {164} "Несколько недель назад, - продолжал он
, - те же самые люди приветствовали Уотервилльскую городскую компанию.
Они ждут от нас, чтобы творить чудеса в несколько недель, который в реальности
требуются месяцы и даже годы. Я полностью верю настоящей депрессии
последует здоровая деятельность, которая будет удовлетворять большинство
выраженный пессимист в Вотервиль".

— Джентльмены, — сказал Дик Баллард, — нас четверо. Мисс Вирджиния
Бонифилд — образцовая юная леди, а как учительница она не имеет себе равных. Я готов поручиться за неё на четверть.
зарплата. Её зарплата за весь год составляет 500 долларов.

"Запишите меня на четвертую часть," — сказал Вэнс.

"Я с радостью заплачу четвертую часть," — сказал Маркус Дональд, — "и мой чек готов в любой момент."

«Включайте меня в сделку», — сказал Гомер Уинтроп. «Только одно, джентльмены, — сказал Дик Баллард. — Я довольно хорошо знаком с мисс
Вирджинией Бонифилд.

[Иллюстрация: 9172]

Она в высшей степени независима. Она действительно
дочь своего отца, полковника Бонифилда. Если бы она знала, что
её зарплата поступает из частного источника, то вы бы не смогли
она не прикоснётся ни к одному доллару, поэтому я считаю, что лучше всего считать этот
договор и соглашение строго конфиденциальными.

Мнение Дика Балларда было одобрено его товарищами, и затем
разговор стал общим. Вэнс спросил, когда городская компания,
вероятно, проведёт следующее собрание.

{165} «Судя по всему, не скоро», — ответил Уинтроп.

— Нет, — ответил Маркус Дональд, — сегодня я получил письмо от
полковника Александера, и он пишет, что это необходимо из-за срочных дел в компании по строительству причалов и доков в заливе
побережье, чтобы отложить проведение другой город, встреча компанию за несколько месяцев.
Единственное, что мы можем сделать", - продолжил Дональд, "держать хорошее сцепление с дорогой
по нашим предприятием здесь и ждать. Темные дни летят вроде так
многие облака и солнце снова засияет. Уотервилл будет в
господство. Приезжие будут привозить деньги на внутренние
улучшения; эта великая долина будет заселена, и успешная
деятельность, по моему мнению, заменит нынешнюю печальную
депрессию.

Вэнс задержался в Уотервилле на несколько дней дольше, чем планировал.
по назначению. Его частые консультации с Хорнер Уинтроп и Маркус
Дональд убедил его в том, что они были двумя из самых почетных людей он
когда-либо встречал. Возможно, они ошибались в своих суждениях об Уотервилле,
но они, безусловно, были искренни. Они казались людьми, которые
боролись за цель, несмотря ни на что. Цель, наконец, была достигнута
когда было выплачено последнее обязательство Городской компании Уотервилла.
Они остались практически без гроша или, в лучшем случае, с очень
маленькими деньгами, но всё же были готовы ждать, пока время не выведет их из
снова на волнах коммерческой деятельности, которая, как они были уверены, наступит.

Когда Вэнс отправился в Голд-Блафф, он сказал, что может увидеть их снова через пару недель, а может {166} и не увидеть в течение года или дольше.  Он никак не мог решить, что делать.

Прибыв в Голд-Блафф вечером, Вэнс наспех переоделся и
навестил женщину, которую так преданно любил втайне. Она тепло поприветствовала его. Вскоре они сидели в маленькой гостиной, где Вэнс
провел столько счастливых вечеров.

  Полковник радостно приветствовал его.

[Иллюстрация: 8174]

В открытой каминной решетке весело потрескивал и горел яркий огонь.
Казалось, что он добавляет тепла в протянутую руку приветствия.

"Рад вас видеть, мистер Гилдер, я действительно рад. Мы наконец-то достигли уровня 400 футов. Временные трудности скоро уйдут в прошлое, да, сударь, ещё несколько дней, ещё несколько дней ожидания, сударь, и борьба за выживание закончится. Как бы мы ни боролись с этим, мы обязательно разбогатеем. Конечно, это займёт ещё несколько дней, но всего несколько.

Было очевидно, что полковник был настроен очень серьёзно. Это вселяло надежду в Вэнса. Он вкратце рассказал полковнику и Луизе о депрессии в Уотервилле, но добавил, что всё ещё надеется, что в конце концов — он не стал уточнять, когда именно, но в будущем — его инвестиции в городские участки Уотервилла окупятся.

— «В целом, — сказал полковник Бонифилд, — я не одобряю
спекуляции недвижимостью. Полагаю, сэр, причина в том, что я очень мало о них знаю, но когда {167} дело касается шахты, сэр, особенно такой, как
Грей Рокс, я, конечно, знаю, о чём говорю, сэр. Луиза, —
сказал полковник, глядя на дочь, — давайте послушаем музыку.
 Я вижу, что мистер Гилдер очень устал, и сегодня вечером мы больше не будем говорить о делах.
Луиза открыла пианино и спела для них. В голосе девушки звучала жалобная
нежность, от которой сердце Вэнса забилось от восхитительного
удовольствия. Надежда переливалась между аккордами, пока музыка
нарастала и бурлила в сладостном симфоническом ритме.Пока она пела, он чувствовал, как легко было бы признаться ей в любви, но когда она замолчала и затихли последние отголоски музыки, он понял, что ему не хватает смелости.

В повседневной жизни Вэнса можно было бы назвать храбрым человеком, но как возлюбленный Луизы он был отъявленным трусом.




Глава XX. Сцена ограблена.


[Иллюстрация: 9176]

На следующее утро {168}Вэнс встретил своего старого знакомого, Хэнка Кейси.

"Доброе утро, мистер Кейси," — весело сказал Вэнс.

"Привет, приятель," — последовал лаконичный и несколько унылый ответ.

"Я давно тебя не видел," — сказал Вэнс.

— Нет, я искал золото в этих местах, но, думаю, надолго здесь не задержусь. Суд вынес решение против Стива Гиббонса и меня. Думаю, я скоро вернусь в Батт-Сити. Это самый перспективный шахтёрский лагерь в стране.

— Вы говорите, что суд вынес решение не в вашу пользу? — переспросил Вэнс.

 — Да, — ответил он, — у Стива Гиббонса и у нас был судебный иск против Руфуса Гримма из-за «Павлина». Б. Вебстер из «Вебстер Лигал» — довольно симпатичный адвокат, и какое-то время он делал всё возможное для старого Гримма, но в конце концов мы проиграли. Неважно, насколько симпатичен адвокат этого парня
Это когда суд предвзят до чёртиков. Иногда я думаю, что у старого
Грима больше прав на суд в этом округе, чем у него на шахту «Павлин».

"Ваш друг Гиббонс, - сказал Вэнс, - рассказал мне об этом деле Сонниса" [169].
я ожидал, что с помощью такого адвоката, как
B. Webster Legal, вам удалось бы обосновать свой иск. У вас есть
мое сочувствие, если несправедливость было сделано тебе".

«О, это не вина адвоката Легаля, скажу я вам, он отличный парень,
и к тому же очень общительный, но в эту игру так не играют
Ещё не конец, приятель, не после нескольких великих, грандиозных ходов на шахматной
доске. Понимаешь, мы подали апелляцию в вышестоящие суды, но они такие
проклятые медлительные, что парню лучше самому позаботиться о себе, пока
он ждёт решения, иначе он умрёт с голоду. Когда грим был его
потом со сломанной шеей, честных людей, возможно, получит по заслугам". Он казался
удрученным и вскоре после этого откланялся, сказав, что отправляется в
горы, чтобы провести небольшую разведку.

Шахта "Пикок" постоянно увеличивала добычу желтого
металла. Почти на каждом этапе осуществлялись поставки золотых слитков в
мятные леденцы. Руфус Грим становился все богаче и напыщеннее. Его спутников
и поклонников заметно прибавилось после того, как суды вынесли решение в его
пользу.

В то же время насосы в серые скалы были разбиты и задержали
работа нескольких недель. Вэнс находился в состоянии лихорадочного возбуждения. Он жаждал
избавиться от умственного напряжения и узнать, является ли он совладельцем
золотого рудника, приносящего доход, или всего лишь совладельцем
бесполезной шахты на склоне горы.

Однажды вечером он рано лёг спать, уставший и измотанный.
Он был разочарован своими достижениями на Западе. Около двух часов
ночи его разбудил шум, доносившийся снизу. Наспех одевшись, он спустился в
бар, где обнаружил, что все были в смятении. {170} Дирижабль был
ограблен, и сообщили, что Стив Гиббонс мёртв. Спешно
готовились к тому, чтобы собрать отряд и отправиться в погоню за разбойниками.

[Иллюстрация: 9178]

Курьерская компания отправила несколько крупных партий золотых слитков
с рудника Пикок, и они пропали. Вэнс сообщил об этом
Он выразил готовность присоединиться к погоне и получил лошадь. Вскоре после этого они помчались вниз по горной дороге из Голд-Блаффа в сторону Уотервилля, к месту, где произошло ограбление.

 Руфус Грим предложил 1000 долларов за поимку преступников, что, наряду с крупной суммой, предложенной компанией экспресс-доставки, вызвало ажиотажный интерес к погоне.

Солнце только взошло, когда они добрались до места, откуда разбойники
вышли из соседнего горного ущелья накануне утром
и совершили своё беззаконное деяние. Примерно в двух милях оттуда они нашли
двух единственных пассажиров злополучного дилижанса. Джентльмен и его
жена с востока гостили у полковника Боаста, богатого владельца ранчо,
который жил недалеко от Голд-Блаффа, и возвращались в свой дом на востоке. У
джентльмена забрали кошелёк, в котором было около 2000 долларов, а также
часы, бриллиантовую булавку и драгоценности его жены. Они остались в бедственном положении и ждали следующего этапа, чтобы вернуться в
Голд-Блафф и получить помощь от полковника Боаста, которая позволила бы им
Они продолжили свой путь домой.

Они сказали, что грабителей было пятеро. Когда они приказали Стиву
Гиббонсу остановиться, он пришпорил лошадей и получил пулю в грудь за свою попытку проявить храбрость. Он выпал из дилижанса и
получил серьёзные травмы.

[Иллюстрация: 0179]

Разбойники быстро остановили лошадей, забрали у двух пассажиров
все их пожитки, забрали экспресс-груз и направились в горные
дебри, прихватив с собой четырех пегих лошадей, которыми так гордился
Стив Гиббонс.

Владелец горного ранчо и его жена заботливо ухаживали за Гиббонсом.
Там, где останавливались два пассажира, {172} останавливались. Послали за врачом.
Он перевязал его раны. Он сказал, что Гиббонс поправится;
пуля попала в ребро и отскочила.

Узнав эти скудные подробности, отряд двинулся дальше в горы
по горячим следам. Ими командовал шериф округа
. По следу головорезов было легко проследить. Ближе к вечеру шериф объявил привал, чтобы перекусить. Лошадей напоили.
привязали их к деревьям, росшим у горного ручья, и оставили пастись, пока люди подкреплялись обедами,
которые взяли с собой.

"Мы отстаём от негодяев на двадцать четыре часа, — сказал шериф, — и
я не знаю, догоним мы их или нет." Некоторым людям не терпелось
пойти дальше, а другие были готовы отказаться от погони. После часового отдыха или около того был отдан приказ снова садиться на коней, и мы ехали по тропе до наступления темноты. Спать на земле под звёздным небом было для Вэнса в новинку, но
он был полон решимости не показывать белого флага. То, что терпели другие, он
вытерпит.

Около десяти часов утра следующего дня они добрались до горного ущелья и
пошли по тропе до места, где, казалось, невозможно было подняться на лошади,
так как тропа была очень крутой и неровной. Шериф и несколько его людей
спрыгнули с лошадей и пошли вперёд, высматривая тропу. Они нашли
следы лошадей, но куда они могли направиться? Трава была высокой и густой в центре ущелья, а по обеим сторонам
его росли деревья и валялись валуны. Наконец шериф вернулся и сообщил, что тропа
заблудились. {173} «Они, очевидно, зашли в этот «карман» ущелья, чтобы сбить нас со следа. Нам придется вернуться к устью ущелья и посмотреть, в каком направлении ведет тропа».

Остаток дня мы потратили на поиски потерянной тропы. Снова наступила ночь, а припасы были на исходе. Их трапеза была скудной и не утоляла голод людей, которые весь день
ехали верхом. Лошадей надежно привязали, и все легли спать. Вэнс устроился на траве, которая росла под
широко раскидистые ветви горной сосны. Он отчетливо слышал
журчание ручья, протекавшего неподалеку, и когда глубокая тишина установилась
над пейзажем, если не считать случайного фырканья одной из лошадей,
пение ручья становилось все громче и громче. Запах сосны
усиливал очарование его нового и непривычного окружения.
Вскоре усталость взяла верх над неудобствами его импровизированной постели, и он
погрузился в сон. Внезапно он проснулся посреди ночи, но обнаружил, что
все остальные крепко спят, кроме двух стражников, которые
Он остался дежурить в нескольких метрах от лагеря. Звезды подмигивали ему
сверху; волк завывал в мрачной мелодии, и ему вторил другой волк,
находившийся далеко в другом направлении. Сова ухала, сидя на сухой ветке дерева неподалёку.

Он закрыл глаза и подумал о чудесных переменах, которые несколько
месяцев назад произошли в его жизни; но эти мысли одна за другой
исчезли, и другие фантазии беспорядочно проносились в его воображении
в панораме мыслей. Вскоре на этом мысленном экране появилось лицо.
холст — такой милый, такой нежный, такой доверчивый, и {174} озаренный той улыбкой, которую он так хорошо знал. Он вздрогнул, открыл глаза и пробормотал:
«Луиза».

 Вдалеке снова завыл волк, и ему показалось, что в его последнем лае он уловил резкую нотку, и он подумал, не предвещает ли это опасность. Время от времени одна из лошадей фыркала и топтала землю, а затем продолжала жевать и жевать траву, которой они питались. Наконец он снова задремал и уснул. Ему показалось, что прошло совсем немного времени, когда кто-то потряс его за плечо и велел вставать.
вверх. Он открыл глаза и обнаружил, что уже утро.

Он поспешно вскочил и обнаружил, что там было немалое волнение среди
его соратников. Шериф пропал без вести. Примерно через полчаса он пришел
в лагерь и сказал, что искал тропу, но ничего не смог найти
ничего похожего. Он сказал, что они с таким же успехом могут возвращаться домой.

Вэнс не пожалел об этом решении, потому что был голоден, устал и
болел. Однако некоторые из отряда шерифа перешёптывались,
как будто подозревали своего начальника в нечестной работе.

Им потребовалось два дня, чтобы вернуться в Голд-Блафф. Они нашли Стива Гиббонса в отеле, он уже мог сидеть. Все грабители были в масках, и он не смог описать никого из них. Представитель курьерской компании был явно разочарован тем, что шерифу не удалось найти головорезов; было украдено 10 000 долларов золотом, а также другие ценные посылки.

Несколько дней спустя Стив Гиббонс заявил, что может вернуться на своё место в дилижансе, но выяснилось, что двое его поручителей
попросил освободить его {175} Это был намёк на то, что кто-то считал его соучастником неудачного ограбления дилижанса. Он провёл расследование и выяснил, что Руфус Грим посоветовал двум его поручителям быть немного осторожнее. В тот же день с помощью Вэнса Гиббонсу удалось дать удовлетворительное поручительство.

В тот вечер, немного перебравший, он подошёл к Руфусу Гриму в
почтовом отделении, где жители Голд-Блаффа обычно собирались
по прибытии вечернего дилижанса.

[Иллюстрация: 9183]

 Стив Гиббонс, очевидно, был зачинщиком.  «Посмотрите-ка сюда, мистер Грим, —
— сказал Стив Гиббонс, подходя к нему, — ты много лет мне мешаешь, и пора бы тебе отступить.

 — Не знаю, мистер Гиббонс, — сказал Грим, — мешал ли я вам когда-нибудь. У меня полно собственных дел, и я не собираюсь заниматься чужими.

— Всё в порядке, приятель, — сказал Гиббонс, — но кое-кто, скорее всего, пожалеет, что вообще родился на свет, если не перестанет валять со мной дурака. Ты посоветовал некоторым из моих поручителей снять свои имена с поручительства, но
 у меня есть и другие друзья, и их столько же, сколько у тебя, и не
— Вы это забудете!

 — Должно быть, вы ошиблись, мистер Гиббонс, — очень холодно сказал Грим.

 — Я знаю, — сказал Гиббонс, — о чём я говорю.  Вы пытались намекнуть, что я был замешан в ограблении дилижанса, и я говорю, что вы беспринципный старый негодяй и к тому же лжец. Если бы я был так же силён, как до того, как меня подстрелили, я бы {176}раздавил тебя. Ты украл у Хэнка Кейси и у меня шахту «Павлин», и я подозреваю, что ты подкупил судью и присяжных, чтобы выиграть наш судебный иск.

Можно было бы подумать, что Грим очень разозлился, но
вместо этого он попытался успокоить разгневанного Стива Гиббонса. Казалось, что Гиббонса невероятно злило то, что он не мог вывести из себя Руфуса Гримма, и в конце концов, разозлившись на Гримма, Гиббонс сказал: «Тебе лучше застраховать свою жизнь, старик, потому что кто-то собирается отомстить, и судный день не так уж и далёк».

Услышав эту угрозу, Грим быстро повернулся и потянулся за револьвером.
 Гиббонс был безоружен. Через мгновение Грим, казалось, взял себя в руки и, отвернувшись, пошёл по улице.

Хэнк Кейси взял Стива Гиббона под руку и повёл его в отель.
Гиббонс был в восторге, но Кейси чувствовал, что в своём веселье он был
очень нескромен. Однако на следующее утро он сел в дилижанс,
который регулярно курсировал между Голд-Блаффом и Уотервиллом.




Глава XXI. Достижение высоты 400 футов.


[Иллюстрация: 9185]

Из-за{177} волнения, вызванного тем, что полковник Бонифилд вскрыл вену, ограблением дилижанса и удивительными вечерами, проведёнными в обществе Луизы, Вэнс совершенно забыл о своих надеждах и страхах, связанных с инвестициями в Уотервилл.

Однажды вечером он гулял неподалёку от дома Бонифилдов. Луиза стояла на крыльце. Он приподнял шляпу, и она помахала ему изящным маленьким платочком и пошла по дороге навстречу. На её лице было встревоженное выражение, которого Вэнс никогда раньше не видел. Это задело его за живое, и он испугался, что с ней случилось какое-то несчастье.

— Мистер Гилдер, — сказала она после утреннего приветствия, — мой отец сегодня очень подавлен, и хотя он очень хочет вас видеть, он настолько расстроен, что я не знаю, сможет ли он кого-нибудь принять до вечера.

— Что случилось? — с тревогой спросил Вэнс. Они шли по направлению к дому Бонифилдов и разговаривали.

 — Так ты не слышал? — спросила Луиза, глядя на него большими голубыми глазами. Вэнс удивлённо посмотрел на неё. {178} — Ты не слышал, —
 повторила она, — что они закончили поперечную вырубку?

— Нет, — ответил Вэнс.

 — Да, они закончили работу, — повторила Луиза и чуть не расплакалась.  Он усадил её на широкое крыльцо, где ярко и тепло светило утреннее солнце, и попросил успокоиться и рассказать, что случилось с её отцом.

— Разве этого недостаточно? — сказала она, глядя на Вэнса сквозь слёзы.
— Ещё одно разочарование — вот единственная награда для отца.

Вэнс был потрясён, потому что это разочарование много значило для него.

"Неужели, — воскликнул он, — а ваш отец был так уверен в себе всего
несколько дней назад!"

— Ты не сердишься на отца? — спросила Луиза, кладя руку на плечо Вэнса.

 — Сержусь, — ответил Вэнс, — но с чего бы? Мы с ним одинаково заинтересованы в результатах. Если они будут неблагоприятными, то он будет разочарован не меньше моего. Если бы он добился успеха, мы были бы в равном положении.
и партнеры тоже".

"Спасибо вам, - сказала Луиза. - Мне так жаль моего бедного отца". Она немного вытерла свои
глаза и затем продолжила: "Тетя Салли была так недовольна папой
вчера вечером, когда она услышала результат, и это очень расстроило папу;
действительно, он не спал ни ночью, хотя у меня утешил
ему так хорошо, как мог."

— И не сомкнули глаз? — спросил Вэнс, пристально глядя на неё.

 — Как я могла, когда папа был так расстроен?

 Вэнс молчал. Наконец он заговорил: «Признаюсь, я никогда в жизни не был так разочарован. Я так надеялся, что ваш отец
успешно. Виду", - продолжил он поспешно, взглянув на Луизу, "я придаю
не осуждаю его".

[Иллюстрация: 0187]

"Спасибо", - пробормотала она, и Вэнс продолжил: "Нет, я не виню его,
я также не виню себя. Сотни, да, тысячи последовали тем же путем.
тот же курс. Некоторые из них добились успеха, а другие, в том числе и мы, — нет. Я сожалею, что ваш отец {180} потратил столько лет своей жизни на эту бесполезную шахту.

 — Ещё есть надежда, мистер Гилдер.

 — Надежда, — быстро сказал Вэнс, — где?

 — Руда, — продолжила она, — богаче, чем на глубине 300 футов.

— И вы верите?.. — начал Вэнс.

 — Пожалуйста, не спрашивайте меня, мистер Гилдер, во что я верю в данный момент. Мистер
Грим был здесь сегодня рано утром и оставил у папы предложение. У него, по его словам, не хватает духу рассказать вам об этом, и он попросил меня сделать это. Вы знаете, мистер Грим, — продолжила она, — считается очень хорошим бизнесменом. Он исследовал руду, найденную на глубине 400 футов, и
говорит, что она намного богаче, чем на глубине 300 футов. Теперь он предлагает, если вы с папой отдадите ему половину шахты,
предоставить деньги на то, чтобы углубить шахту до 500 футов.

— Итак, — задумчиво сказал Вэнс. Через некоторое время он добавил: — Если Руфус Грим уверен, что сможет подняться на высоту 500 футов, то почему бы нам с вашим отцом не попробовать?

 — Но это будет стоить 6000 долларов, мистер Гилдер, и ни папа, ни я не можем просить вас вложить ещё больше денег в «Грей Рокс».

— «Я не думаю, что ваш отец должен принимать это так близко к сердцу; на самом деле, я этого не
делаю».

«Он не заботится о себе, и я тоже не забочусь о себе, мистер
Гилдер, но мы заботимся о вас». Вэнс вздрогнул, и кровь прилила к его лицу.
«Вы были так добры к моему отцу и проявили такую безграничную
доверяла его суждениям, а теперь кажется, что это невозможно
для него когда-либо отплатить вам, если только... - Она заколебалась.

- Если что? - нетерпеливо спросил Ванс.

"Если только ты не согласишься присоединиться к отцу и передать половину доли в "
Грей Рокс" мистеру Гриму, и пусть он продолжает разрабатывать рудник".

"Что советует твой отец? Что он говорит?"

«Он хочет спуститься на 500-футовую глубину, мистер Гилдер, и говорит, что скорее отдаст свою долю в «Грей Рокс» мистеру Гриму, чем позволит работе остановиться на 400-футовой глубине. Отец считает, что на 500-футовой глубине
на этом уровне они найдут такую же богатую руду, как и та, что была обнаружена на «Павлинчике», и, похоже, мистер Грим думает так же, иначе он не стал бы так охотно одалживать деньги.

«Вы доверяете мистеру Гриму?» — спросил Вэнс.

«Мы всегда ему не доверяли, — ответила Луиза, — но, возможно, он не так плох и подл, как мы думали».

— И ты думаешь, — спросил Вэнс, — что руду найдут на глубине 500 футов?

 — Я не знаю, — ответила она, — но надеюсь, что да.

 — Не лучше ли, — настаивал Вэнс, — бросить всё это и уехать
покинуть эти дикие горы и вернуться, так сказать, к цивилизации, где ваш отец мог бы спокойно и с удовольствием провести оставшиеся годы своей жизни? Его слова были полны искренности, и он говорил очень взвешенно.

 «Если бы такая возможность представилась, — сказала Луиза, — я знаю, что мой отец отказался бы, потому что он такой энергичный и, кроме того, он считает, что немного больше работы, немного больше времени и затрат на
Грей Рокс, и его пророчество сбудется.

Вэнс поднялся, чтобы уйти, но всё ещё медлил рядом с прекрасной {182} девушкой, словно
она была бальзамом для его очевидного разочарования. Наконец он сказал: «Вы говорите, что это потребует 6000 долларов. А если бы у вас было 6000 долларов, мисс Луиза, и это были бы все ваши деньги, что бы вы с ними сделали?»

 «Я бы углубила шахту на Грей-Рокс до 500 футов», — быстро ответила она. "Я должен сказать моему отцу," - спросила она, как Вэнс начал
ехать", что вы не выгоднее предложение, Мистер грим?"

- Нет, - упрямо ответил Ванс, - я не доверяю Руфусу Гриму.
Ты можешь передать своему отцу, что я прошу его больше не беспокоиться. С твоим
С вашего позволения, я вернусь через пару часов и буду рад с ним повидаться.

Луиза, казалось, не подозревала о страстной любви к ней Вэнса. Её мысли и чувства были полностью сосредоточены на отце, которого она так нежно и преданно любила. Когда Вэнс прощался с ней, она взяла его за руку, как будто он был её благодетелем, а не просто другом отца.

— Ваше решение, — сказал Вэнс, — определило моё; мы будем продолжать
прокладывать путь — вниз, вниз, вниз — сквозь твёрдую породу навстречу неведомой гибели.
Чем всё закончится, ещё предстоит увидеть». Прежде чем Луиза успела ответить,
он повернулся и быстро пошёл в сторону своего отеля.

Внимательно просмотрев свои счета, он обнаружил, что на его
счёте в Нью-Йоркском химическом национальном банке по-прежнему оставалось чуть меньше 6000 долларов.
Он в задумчивости расхаживал по комнате целых полчаса. Наконец он остановился и сказал вслух: «Она бы потратила свой последний доллар, чтобы углубить шахту до 500 футов — слабая, маленькая, милая женщина, но более преданная в своих чувствах, чем целый полк солдат. Да, я
Я сделаю это; я поставлю на кон свой {183} последний доллар, потому что нет ничего лучше, чем
азартная игра, и всё же — кто знает? Может, у нас всё-таки получится.

Он выписал чек на эту сумму, указав получателем полковника Бена
Бонифилда. Прежде чем подписать его, он долго и задумчиво смотрел на него.
"Почему я это делаю? Неужели я верю в Грей-Рокс? Нет. Это из-за моей веры в
Полковника Бонифилда? Нет. Это из-за моей веры в Луизу? Да, тысячу раз,
да. Его рука слегка дрожала, когда он подписывал свое имя на чеке. Это
был последний бросок костей. Он чувствовал , что в какой - то мере прошел
он дал слово Луизе. Теперь нужно было решить вопрос о хлебе насущном. Этот вопрос стоял перед ним. Он зайдёт к
полковнику Бонифилду, а затем займётся вопросом о хлебе. Да, он
решит его.

 Полный решимости и с суждениями, печально искажёнными из-за его любви к Луизе, он вернулся в дом Бонифилдов. Луиза встретила его у
двери, и он прошёл с ней в просторную гостиную, где в открытом камине ярко горел огонь.

"Я передала ваше послание моему отцу, — сказала она, — и он погрузился в спокойный сон."

"Не беспокойте его, - сказал Вэнс, - в этом конверте чек на
6000 долларов. Скажите ему, чтобы завтра утром он начал подниматься на уровень 500 футов".

Импульсивная Луиза взяла протянутый Вэнсом конверт руками
которые заметно дрожали, в то время как две крупные слезы затуманили ее блестящие голубые глаза
. "Зачем ты это сделал?" - спросила она.

Вероятно, Вэнс прямо там и тогда рассказал бы ей почему, если бы
в дверях не появился полковник Бонифилд. «Мистер Гилдер, — сказал он, —
ваше присутствие в моём доме — это лучик солнца. Вы знаете, что хуже всего.
{184}Луиза говорит мне, что она сообщила вам о неудачном геологическом
обнаружении на глубине 400 футов в Грей-Рокс?

Луиза отвернулась от Вэнса к отцу, пока он говорил, и уткнулась лицом ему в грудь, всхлипывая. Когда полковник Бонифилд
спросил её, почему она плачет, она протянула ему конверт и ещё крепче прижалась к нему. Он открыл конверт и внимательно
просмотрел чек. В глазах старика стояли слёзы
благодарности.

[Иллюстрация: 9192]

 Одной рукой он обнимал дочь, а другую протянул Вэнсу.
который принял протянутую руку.

"Сударь," сказал полковник, "вы меня поражаете своей уверенностью. Я так долго работал на Грей-Рокс, сударь, что не могу винить своих
друзей, если они падут духом. Но, сударь, что-то подсказывает мне, что мои усилия
еще будут вознаграждены. Вы оказываете мне честь, разделяя мою уверенность в исходе «Грей Рокс»; вы действительно так поступаете, сэр. В ваших жилах течёт благородная кровь, мистер Гилдер, и вас ждёт корона, когда мы достигнем отметки в 500 футов; да, сэр. Возможно, я никогда не говорил тебе об этом, но однажды я сказал твоему отцу, что если
он остался бы в "Грей Рокс", это сделало бы его миллионером. Я
забыл, выражал ли я вам когда-либо почтение или нет, но я хочу
заверить вас, мистер Гилдер, в присутствии Луизы, сэр,
что твоя уверенность в Серых Скалах вполне обоснована, и она сделает
тебя богаче, чем все имущество, оставленное тебе твоим достойным отцом; да,
да, намного богаче". {185} Луиза вытерла слезы и вскоре была весела
как горный дрозд, который никогда не знал горя. Старый полковник
заявил, что никогда в жизни не чувствовал себя лучше и что работа должна быть
На следующее утро, рано, Вэнс отправился в путь.

По дороге в отель Вэнс заглянул в контору «Голд
Блафф Проспектор».

"Где ваш типографский набор?" спросил Вэнс в ходе разговора.

"У меня его нет," ответил владелец, "он уехал сегодня утром на
поезде. «Мы не сможем выпустить номер газеты на этой неделе,
если не найдём кого-нибудь, кто сможет набирать текст. Послушайте, — сказал он, — почему бы мне не продать вам свою типографию?»

 «Я не могу купить её», — ответил Вэнс.

  «Что ж, я сдам её вам в аренду».

 «На каких условиях?» — спросил Вэнс.

«Я бы сдал его вам в аренду на год за половину дохода», — ответил добродушный владелец, у которого, как известно, никогда не хватало сил перейти через дорогу, чтобы предложить рекламу.

"Сколько он будет приносить дохода в год?"

"О, двенадцать или пятнадцать сотен долларов — от подписок и
рекламы. Здание принадлежит мне. Я называю это приёмной и
редакционной комнатой; другая комната — это комната для
композиций, а та, что позади нас, — это место, где обычно спит
печатник.

В студенческие годы Вэнс был одним из тех, кто редактировал
университетская газета, установившая свой собственный шрифт, составившая свои собственные формы и
распространявшая номер после полуночи, довольствуясь, за
компенсацию, общим удивлением своих сокурсников относительно
того, кто были издатели. Он чувствовал, что способен действовать
как наборщик текста, а также как автор редакционных статей в Gold Bluff
_Prospector_. Он осмотрел комнату, обозначенную как спальные апартаменты
печатника, и нашел ее удобной, но очень простой.

Он сказал хозяину, что очень благосклонно относится к его предложению, и
Он считал, что тот согласится. Печатали на старомодном ручном печатном станке, для работы на котором раз в неделю требовалась помощь мальчика на пару часов.

[Иллюстрация: 9194]

 Помимо этого, Вэнс считал, что способен справиться со всеми деталями и работой, связанными с газетой. Прежде чем он лёг спать в ту ночь, все приготовления были сделаны, договор аренды составлен и подписан, и на следующее утро Вэнс приступил к работе в качестве владельца «Голд Блафф Проспектор». Он перенёс свой чемодан и личные вещи в убогую заднюю комнату, которая в будущем должна была стать его спальней
квартира. Он оплатил свой гостиничный счет и обнаружил, что у него в кармане осталось меньше
3,00 доллара, на которые можно было начать борьбу за хлеб.

Это был новый опыт, не лишена новизны и впечатлений в
однако ожидании. После того, как он привел в порядок свою комнату,
он начал печатать и добродушно улыбнулся про себя, когда
подумал о переходе от великого нью-йоркского баннера к
_Проспектор_. Да, он жертвовал собой и охотно пошёл бы на ещё большие жертвы,
чтобы оставаться рядом с женщиной, которую он любил любовью, превосходящей понимание.




Глава XXII. Начало расцвета.


[Иллюстрация: 9195]

Шестнадцать {187} часов в день в течение трёх дней — таков был первый опыт Вэнса в
«Проспектаре». Весь день и до позднего вечера он набирал текст и
составлял формы, пока, наконец, газета не была готова к выпуску.
В ней был прощальный поклон уходящего на покой владельца и объявление Вэнса.

На следующий вечер он заехал к Бонифилдам. Луиза встретила его
более любезно, чем когда-либо. Полковник, заверив его, что на Грей-Рокс
дела идут отлично, перевел разговор на новое предприятие Вэнса.

— Весьма похвально, сэр, весьма похвально, — сказал он, взглянув на экземпляр «Проспекта», который читал. — Мы с Луизой считаем, что вы отлично начали, сэр, очень отлично.

"Действительно, - сказала Луиза. - Хотя мы часто слышали, что редакторы
были довольно эксклюзивными, и мы не знали, но именно по этой причине вы
так долго не обращались к нам".

"Ну, в этом-то и причина", - шутливо ответил Вэнс. "Как управляющий
редактор _Prospector_, я занимался исключительно настройкой
шрифта, составлением форм и т.д."

Они рассмеялись над замечанием Вэнса и похвалили его за то, что он {188} может
сыграть роль любого сотрудника типографии. В разгар их разговора в дверях гостиной появилась тётя Салли и, низко поклонившись Вэнсу, сказала:

— Добрый вечер, мистер Гилдер. Я давно хотел с вами познакомиться.

Вэнс ответил на приветствие, встав и вежливо поклонившись. Когда он сел, то заметил, что полковник сильно встревожен, как будто опасался надвигающейся бури.

— Мистер Гилдер, — начала тётя Салли, — я считаю своим долгом сообщить вам, что
ты выставляешь себя таким же дураком, как и мой брат.

«Ну же, сестра, — сказал полковник, — ну же, ну же».

«Бенджамин, — сказала тётя Салли, пристально глядя на него поверх очков, — я
должна сказать своё слово. Я считаю своим долгом сообщить мистеру Гилдеру, что он транжирит свои деньги. У вас нет ни единого шанса из десяти тысяч, ни единого, чтобы вернуть хоть пенни из денег, которые вы дали моему брату. Кроме того, вы только поощряете Бенджамина бездельничать. Я почти лишил себя жизни, заботясь о нём.
о нём, Вирджинии и Луизе. У Вирджинии много здравого смысла — гораздо больше, чем у Бенджамина или Луизы, и я горжусь этим.

 — Надеюсь, мистер Гилдер, — заметил полковник, — вы помните, что я
некоторое время назад сказал о моей сестре...

— Что ты там говорил обо мне? — спросила тётя Салли и угрожающе посмотрела на него. Полковник не обратил внимания на замечание сестры и продолжил:

«Вы помните, я как-то заметил, сэр, что моя сестра была очень экстравагантной женщиной; да, сэр, {189} очень экстравагантной; она обладает
необычайным умом».

[Иллюстрация: 0197]

Однако в нашем суждении относительно Грей-Рокс есть небольшое расхождение. Она очень упряма, очень, и,
к сожалению, не разделяет наших убеждений относительно конечного
результата нашей деятельности.

— Бенджамин, — сказала тётя Салли, по-прежнему глядя на него поверх очков, —
это не просто разница во мнениях, это очень большая разница. Если бы у тебя сегодня было сто тысяч {190} долларов, ты бы скупил все эти проклятые шахты в горах вокруг Голд-Блаффа.
Я знаю, что вы бы так и сделали. Бывают моменты, сэр, когда мне необходимо настоять на своём, и я больше не собираюсь пренебрегать своим долгом. Мистер
Гилдер должен знать истинное положение дел, и если у него нет другого выхода, кроме как продолжать тратить ваши деньги на рытьё бесполезной ямы в земле,
то я умываю руки и утешаю себя тем, что знаю
что я заранее сказал ему, чего он может ожидать. Вэнс был бы
заинтересован, если бы не заметил болезненное выражение на лице Луизы и явное замешательство полковника Бонифилда. На самом деле это было
Это было подходящее время, чтобы сделать замечание, которое он давно хотел
высказать полковнику, и поэтому он сказал:

 «Для меня большая честь, мисс Бонифилд, получить ваш совет. Ваш брат, полковник, с большим энтузиазмом относится к Грей-Рокс».

 «Разве я не знаю?» — перебила его тётя Салли. — Разве я не говорил ему, что он выставляет себя дураком?

 — Что ж, — продолжил Вэнс, — я не буду заходить так далеко в своих замечаниях, но скажу вот что: мне бы очень хотелось, чтобы полковник заверил меня, что если он не найдёт то богатство, которое искал, то
когда будет достигнут уровень в 500 футов, он бросит работу на Грей-Рокс и примет некоторые предложения финансового характера на востоке, которые я имею в виду.

«Что ж, если бы я знала, — ответила тётя Салли, — что этому придёт конец, я бы подождала ещё немного, но моя земля! не успев добраться до одного уровня, он уже хочет подняться на следующий, и {191} боже милостивый! этому нет конца! Если бы Бенджамин добился своего и прожил достаточно долго, я бы сказал, что он проделал бы в земле дыру!

Полковник был заметно встревожен. Он встал и нервно, но с достоинством расхаживал взад-вперёд.

"Ваша просьба, мистер Гилдер," — наконец сказал он, — "будет удовлетворена, сэр, и я надеюсь, что, выполнив её, я также успокою свою сестру. Даю вам честное слово, сэр, что когда мы доберёмся до уровня в 500 футов и вскроем жилу с золотом, я уверен, что да, сэр, уверен, что она ждёт, когда её извлекут на свет божий. Если, говорю я, мы снова будем разочарованы, то я готов отказаться от своих трудов.
Грей Рокс, да, сэр, я отказываюсь от дела всей своей жизни. Конечно, сэр, вы не можете
понять и, возможно, никогда не поймёте всю важность этого обещания.
 В голосе полковника, как и в его глазах, когда он замолчал, были слёзы.


— Слава Господу! — воскликнула тётя Салли, воздев руки в молитвенном жесте. "Я чувствую, что сейчас наступит
конец этому дурачеству, и я не скажу больше ни слова, ни единого
слова, пока не будет достигнут уровень 500 футов ". Она повернулась к Вэнсу, как она
начали выходить из комнаты, и велел ему доброго вечера, и заверил его,
что, по её мнению, она совершила «великий добрый поступок».

Как только дверь за ней закрылась, Вэнс повернулся к полковнику и
попросил его не обращать ни малейшего внимания на то, что сказала его
сестра, потому что он знал её особенности и не придавал им значения. Он также
поблагодарил его за обещание. Слова Вэнса, казалось, сильно успокоили полковника, и к концу вечера он снова стал почти самим собой {192} и с большим энтузиазмом рассказывал Вэнсу, как хорошо работают насосы и другое оборудование на шахте.

Потом Луиза развлекала их музыкой, и Вэнс совсем забыл о времени,
наслаждаясь приятным развлечением, пока, взглянув на часы, не увидел, что уже почти одиннадцать. Вскоре после этого он
ушёл и с лёгким сердцем направился в типографию.

 Его увлечение Луизой было благородным. В этом он был фаталистом: он верил, что, когда придёт время признаться ей в своих чувствах, у него хватит на это смелости, и довольствовался слепой любовью.

Проснувшись на следующее утро, он обнаружил, что выпал сильный снег.  Ничего не изменилось
как это уже случалось в Голд Блаффе много лет назад. Очень многие из
шахт были вынуждены закрыться из-за нехватки топлива
для работы двигателей. В течение следующих четырех недель снег продолжал падать
все сильнее и сильнее, и в какой-то мере прервал связь с внешним миром
.

Вэнс усердно работал в своей газете, расширяя
свои знакомства среди жителей Голд-Блаффа, добивался
рекламы и преуспел намного лучше, чем ожидал.

Друзья хвалили его за аккуратный внешний вид «Проспекта».
Он был наполнен отличным чтивом, а его тираж был
постоянно растет.

Очередная сильная снежная буря во время праздников сделала дороги совершенно непроходимыми.
в конце концов, работы на Серых скалах были приостановлены.
они не возобновлялись до поздней весны следующего года. {193}Тем временем
дела в долине реки Грейт-Вор продвигались медленно. Там
не было собрания Городской компании Уотервилля. Гомер Уинтроп
и Маркус Дональд регулярно открывали офис городской компании каждое
утро и закрывали его каждый вечер. Время тянулось медленно.
Так прошли зимние месяцы в томительном ожидании бума на рынке недвижимости,
который, казалось, никак не наступал.

Однажды в начале апреля Дик Баллард позвонил и сказал, что у него
не хватает денег и, если это удобно, он хотел бы получить чек на оплату
проживания Гомера Уинтропа.

[Иллюстрация: 8201]

Уинтроп был гордым человеком и не любил признавать, что он, выражаясь простым языком, «на мели».

Гомер предложил Балларду купить несколько участков в
пригороде Игл-Сити в Уотервилле. «Или, — сказал Уинтроп, — мы можем отдать их вам».
пара участков, примыкающих к вашему отелю. Вы были нашим хорошим другом,
и мы бы отдали их вам дёшево, очень дёшево.

 Дик Баллард откинулся на спинку стула, засунул большие пальцы в проймы жилета и сказал: «Ну-ка, Уинтроп, я ведь был твоим другом, не так ли?» Уинтроп подтвердил, что так. «Я был вашим другом, мистер Дональд, не так ли?» — сказал Баллард, указывая указательным пальцем прямо на Дональда.

 «Думаю, что так», — ответил Дональд, смеясь.

 «Да, я был другом полковника Александера, я был другом генерала Айры».
Друг Хауса; я был другом Б. Вебстера из юридической фирмы; на самом деле, джентльмены,
я был другом {194} Уотервилльской городской компании от начала и до конца.
Он с угрожающей яростью хлопнул ладонью по столу, произнося эти слова.
— Да, сэр, — продолжил он, — я был другом вам и вашему предприятию, но когда дело дошло до этого, Гомер
Уинтроп, если ты собираешься продать своему дяде какой-нибудь участок в Уотервилле, то ты меня не знаешь. О нет, Дик Баллард обычно знает, с какой стороны его хлеб намазан маслом, и, между нами, я бы не дал тебе ни кусочка.
провизии для всего, что у вас есть в «Орле». Нет, сэр, мистер
 Уинтроп, я хочу денег, и, простите, что я это говорю, но я вежливо, но тем не менее твёрдо настаиваю на том, что вы должны
выплатить — если не сегодня, то, может быть, завтра — и погасить этот небольшой долг, который тянется уже три месяца.

Вскоре он подошёл к окну и задумчиво посмотрел
на поросший полынью пейзаж. «Трава начинает расти, — сказал он, — и я вижу, что она начинает расти и на улицах, и на прекрасных
участки, которые у вас есть на продажу. Помните, джентльмены, - сказал Бэллард, поворачиваясь к плите.
и отхаркнул ядреную струю табачного сока в сторону плиты,
"то, что я сказал тебе, никогда не сорвалось и никогда не сорвется с уст
Дик Баллард; нет, сэр, я твой друг, но не пытайтесь меня с
любой город лоты в Совет счета оплачиваю".

Уинтроп был явно озадачен. Дональд довольно и тихо посмеивался про себя, глядя на замешательство Уинтропа. Баллард наблюдал за ними и ухмылялся, словно говоря: «Я намного умнее тебя»
Ребята дайте мне кредит". Наконец он нарушил тишину внезапно
прошу:

"Мистер Уинтроп, что лот стоит рядом с моей гостиницей?"

- Пятьсот долларов, - ответил Уинтроп, поднимая глаза.

— Надеюсь, вы его получите, — сказал Баллард. — Да, я надеюсь, что вы продадите его за тысячу, но я вам кое-что скажу, — сказал он, закрыв один глаз и пристально глядя на Уинтропа другим. — Я бы не променял вам новый малый барабан нашей роты ополчения на оба этих участка, нет, сэр, — и он со смехом повернулся к двери.

И тут он столкнулся лицом к лицу с мисс Вирджинией Бонифилд.

Баллард приподнял шляпу и низко поклонился, потому что она была одной из его постояльцев,
которые всегда вовремя платили. Поздоровавшись с Маркусом Дональдом и Гомером
Уинтропом, она сказала:

"Я очень рада, что вы здесь, мистер Баллард, я хочу спросить вашего совета."
Дик Баллард был весь во внимании, потому что если он и любил что-то делать лучше, чем что-то другое,
то это было давать советы. Гомер Уинтроп, заметно смутившись, выдвинул лучший стул и пригласил мисс Бонифилд сесть.

 «Спасибо», — сказала она, ласково глядя на Гомера, который, в свою очередь,
— Я хотел бы спросить вас об инвестициях в Уотервилль.

— Что вы имеете в виду? — спросил Дик Баллард.



— Я имею в виду покупку городских участков в качестве инвестиций.

Баллард неуместно закашлялся, несколько раз прочистил горло,
«кхе-кхе», покраснел, беспомощно посмотрел на Маркуса Дональда и наконец сказал:

«Ничего подобного в мире нет, мисс Бонифилд; это лучшая инвестиция на свете.
Ни одно другое место в {196}Соединенных Штатах не сравнится с Уотервиллом. Нет, сэр; если бы у меня был миллион, я бы посадил каждый
доллар в Уотервилле, каждый доллар. Моя земля! - сказал он, взглянув на часы.
- уже три часа! Ну, мне пора. С этими словами он
взял шляпу и поспешно вышел из комнаты.

"Это карта города?" спросила Мисс Вирхия Bonifield, рост и
подходим к карте, которая висела на стене, рядом с которой Маркус Дональд был
садитесь.

— Да, это одна из лучших карт, которые когда-либо издавались, — сказал
Маркус Дональд, поправляя очки в золотой оправе.

"А где «Орлиное дополнение»? — Маркус Дональд указал на него.

"И почём вы продаёте участки в этой части города?

— Ну что вы, мисс Бонифилд, — сказал Дональд, слегка заикаясь, — мы не так уж много продаём, то есть в последнее время. Я направлю вас к мистеру Уинтропу; он занимается всеми подобными вопросами, и, возможно, он сможет дать вам лучший совет, чем я.

— А что вы посоветуете насчёт инвестиций в Уотервилле? — резко спросила она.

«О, вы же знаете, что мы верим в Уотервилл, мисс Бонифилд; мы верим, что ему суждено стать одним из величайших городов Соединённых Штатов. Конечно, прошлой зимой не было никакой заметной активности,
но мы ожидаем, что дела пойдут в гору в ближайшее время.

Она повернулась к Уинтропу и, сев рядом с ним за стол, попросила его показать, что, по его мнению, является одним из самых привлекательных уголков в
пристройке «Орёл». Обычно Уинтроп гордился своей способностью продавать участки, и он был готов продать их кому угодно, только не
{197}этой женщине. Зимой и весной у него было так мало наличных денег, что он, так сказать, отгородился от всего общества, потому что был беден.
даже тратя деньги самым обычным образом. Поразмыслив некоторое
время, он неохотно положил карандаш на карту и сказал:

"Я считаю, что эти участки так же хороши, как и любые другие в Орлином Пристройке."

"И за сколько вы их продаёте?"

"Мы просим по 100 долларов за участок, — сказал он, — но сейчас мы ничего не продаём, мисс Бонифилд, совсем ничего."

Она несколько минут смотрела на карту, а затем сказала: «Вы думаете, что это
самые лучшие участки в Пристройке, не так ли?»

Уинтроп почти неслышно согласился. «Ну, нет... вряд ли... мисс Бонифилд;
дело в том, — запнулся он, — что мы не хотим ничего продавать на
В настоящее время. Мы ожидаем получить кое-какую информацию чуть позже;
мы... мы планируем провести собрание городской управы и, возможно, снизить
цены на участки... и...

«Или вы можете повысить цены», — сказала она, лукаво глядя на Гомера. «Разве
это не так?»

«П... возможно», — ответил Уинтроп.

"Что ж, я хочу приобрести четыре участка на углу, который вы указали.
«Вот деньги», — сказала она, положив пачку банкнот на его стол.
— Пожалуйста, оформите сделку и оставьте её в отеле для меня, как только вам будет удобно.

«Но… погодите», — сказал Гомер. Она встала и направилась к двери.
"Вы не собираетесь покупать лоты? Я действительно не советовал
вам лучше передумать - подумайте об этом в течение нескольких дней". Все это было
Уинтроп выпалил, запинаясь, в торопливой и сбивчивой манере.

"Но я подумала", - сказала мисс Вирджиния Бонифилд, улыбаясь в своей
собственной властной манере. - Я все обдумал, мистер Уинтроп, и желаю
совершить покупку. — Всего хорошего. — Она ушла.

Дональд сидел, глядя поверх очков, и на его лице играла удивлённая и весёлая улыбка. Уинтроп посмотрел на разложенные перед ним купюры, а затем, повернувшись к Маркусу Дональду, сказал:
воскликнул: «Слава богу, начался бум!»




ГЛАВА XXIII. Амбиции Руфуса Гримса.


[Иллюстрация: 9207]

Руфус Гримс {199} был недоволен тем, как Вэнс управлял «Золотым уступом»
_Проспектор_. В колонках этой газеты появилось несколько статей, которые
свидетельствуют о том, что Стив Гиббонс не причастен к ограблению дилижанса. Грим счёл это косвенным намёком на себя. Его деньги сделали его львом среди жителей Голд-Блаффа, но по какой-то необъяснимой причине он не мог добиться расположения Вэнса Гилдера.

Втайне он мечтал представлять народ Айдахо в Конгрессе и чувствовал, что не может допустить, чтобы его собственная городская газета предвзято к нему относилась. Несколько раз он делал дружеские предложения Вэнсу, но неизменно получал отказ. Однажды он попытался сделать комплимент Вэнсу и покровительственным тоном, в своей грубой, напыщенной манере, сказал ему, что очень рад, что такой учёный джентльмен руководит «Проspector», и что он считает его самым утончённым и культурным джентльменом в Голд-Блаффе.
{200}Вэнс холодно ответил: «Это прекрасно, мистер Грим, быть культурным и утончённым человеком, но гораздо лучше быть мужественным человеком».
Грим согласился с ним, а Вэнс спокойно продолжил набирать текст.
Богатый шахтёр был раздражён тем, что ему не хватало слов в обществе Вэнса. С другими он был хвастлив, как всегда, — хвастался своим золотом и
по-своему, по-хозяйски, пытался подчинить себе всё, с чем сталкивался.

[Иллюстрация: 9208]

 Те, кто лучше всего знал его семейную жизнь, говорили, что он боялся своей жены. Она
Это была всего лишь формальность, и Грим по-своему уважал её и в то же время боялся. Ходили слухи, что он находил больше удовольствия в обществе своей падчерицы, чем в обществе своей жены.

 Берта, с её красивым лицом и шепелявой речью, потакала матери в её прихотях и тешила грубое тщеславие отчима, от которого зависела. Она была хитрой, льстивой, маленькой женщиной, полной коварства и обмана, и безнадежно лживой. Она
часто тайно встречалась со своим кузеном Артуром Боастом, в то время как
В глубине души она была влюблена в Вэнса Гилдера и втайне сильно ревновала к Луизе Бонифилд. Внешне она ухаживала за Луизой
и не упускала возможности называть её «дорогая моя»
и говорить, какая она красивая.

 В начале июня Артур Бост окончательно вернулся в Голд
Блеф и поначалу уделял много внимания Луизе, но не как любовник, а скорее как друг семьи, и всеми известными ему уловками старался завоевать её расположение. Он часто
{201}замечал, что никто не был ему другом, и ему нравилось это слышать
Луиза сказала, что «она была его подругой и всегда ею была». Он не сказал ничего оскорбительного о характере Вэнса, но его намёки были непристойными.

 Вэнс не мог понять, почему Бост уехал из Уотервилля,
особенно если учесть, что, по слухам, там был большой наплыв приезжих.

 Однажды Вэнс получил записку от Артура Боста с просьбой зайти в отель вечером. Он сказал, что плохо себя чувствует и не может выйти из
номера, но если нужно, он позвонит в типографию.

 Было уже больше восьми часов, когда Вэнс позвонил в отель и
однажды его провели в комнату Дж. Артура Боаста. Он увидел Боаста, одетого так же элегантно, как и всегда, на самом деле, он был тщательно одет и отдыхал на диване. Он казался слабым и был очень бледен. Он говорил уже не тонким, писклявым голосом, а спокойно, по-мужски, что сразу заинтересовало
Вэнса.

«Я послала за вами, мистер Гилдер, потому что мне было одиноко и я хотела поговорить с вами. Полагаю, вы считаете меня в высшей степени эгоистичной в этом, как и во всём остальном, но я была почти больна всю прошлую неделю».

 «Нам велено навещать больных, — добродушно сказал Вэнс, — и
Я уверен, что это вполне естественно, что человеку, нездоровому, хочется компании.

«Очень любезно с вашей стороны, что вы пришли, я уверен, — продолжил Бост. — Я
очень беспокоился из-за некоторого недопонимания, которое,
по-видимому, существует между нами». Вэнс заверил его, что никакого
недопонимания нет.

— Нет, — сказал Бост, — это не было явным недопониманием, но я чувствую, что вы с самого {202} начала неправильно меня поняли, мистер Гилдер, и, возможно, в какой-то мере я был несправедлив к вам, не всегда интерпретируя ваши поступки так, как следовало бы. Я не знаю, есть ли в этом
философия в обстоятельствах, которые, кажется, определяют мою жизнь, или нет.

«Нам говорят, — сказал Вэнс, — что в нашей силе и мужественности мы должны
создавать обстоятельства, а не позволять обстоятельствам создавать нас».

«Вот именно, — сказал Бост, — вечное стремление создавать обстоятельства
приводит к бесконечному конфликту не только между людьми, но и с самим собой». Я почти убедил себя в том, что человек не может сам
определять свою судьбу. На самом деле я очень уважаю вас, мистер Гилдер, и
уверен в ваших способностях и
— Я думаю, что вы многого добьётесь с «Проспектором».
 Невозможно, — продолжил он, — сказать вам, почему я испытываю к вам такую
уверенность и уважение. Я также знаю, что вы искренне недолюбливаете меня,
но почему, я не знаю, и, возможно, вы и сами не можете этого объяснить.

 Вэнс был удивлён таким философским подходом и начал думать, что всё это время неправильно понимал Дж. Артура Боаста.

«Я не могу не чувствовать себя польщённым вашими добрыми словами, — сказал Вэнс. —
Признаюсь, я никогда особо не анализировал свои чувства.
Я внимательно наблюдал за вами и не стану отрицать, что не смог обнаружить между нами никакой связи. Возможно, я вас недооценил. Если так, то я могу лишь загладить свою вину.

 «Вы говорите так, будто хотите стать моим другом, — сказал Бост, — но друзей у меня очень мало. Моим самым большим стремлением всегда было заводить друзей, и всё же мне не нужно говорить вам, какой я жалкий неудачник».
Я всё это сделал. Я бы хотел быть другом Руфуса Гримма, но он
не позволяет мне. Он делает всё возможное, чтобы повлиять на мою кузину Берту
Аллен, против меня, но в этом он потерпел полную неудачу. Она — моя подруга, — оживлённо сказал он. — Полагаю, вы знаете, что миссис Грим очень больна?

 — Нет, — сказал Вэнс, — я не слышал об этом.

 — Да, она никогда не отличалась крепким здоровьем, и, насколько я понимаю, её нынешняя болезнь очень серьёзная. Она на столько лет старше своего напыщенного лорда и хозяина, что не будет ничего удивительного, если мы в любой момент услышим о её смерти. Лично я буду сожалеть об этом не только из-за моей тёти, но и из-за Берты. Я боюсь думать о том, что может случиться, если моя тётя умрёт.

— Вы не считаете её болезнь настолько серьёзной? — спросил Вэнс.

 — Она, конечно, очень больна, — ответил Бост.  — Я бы хотел пойти и увидеть её, но не думаю, что Руфус Грим впустит меня в дом.
Но что я больше всего хотел сказать, — продолжил Бост, оживившись и сменив тему, — так это то, что я хотел бы, чтобы вы стали моим другом. Я хочу быть вашим другом.

Вэнс был поражён и какое-то время не мог ответить. Наконец он сказал:
— Я не могу сделать меньше, мистер Бост, чем поддержать вас в таком похвальном стремлении, я уверен.

— Амбиции, — повторил Бост, — какое отвратительное слово! Иногда я думаю, что амбиции стали причиной всех моих несчастий. Я всю жизнь стремился к богатству, но так и не преуспел в этом. Сейчас я должен быть в Уотервилле, продавать городские участки и земли. Там {204} кипит жизнь. У меня есть амбиции, но нет сил. Возможно, вы не знаете, но моё здоровье серьёзно подорвано. Кажется, у меня совсем не осталось сил.

Вэнс выразил своё сочувствие, но Бост, похоже, не заметил его слов и сказал: «Если у человека есть чётко сформулированный принцип жизни,
следовать, почему он не может придерживаться этого?"

"Я думаю, что он может", - ответил Вэнс. "Нет жизни, на мой взгляд, никогда не было
успех, если только вполне определенный принцип действия первый выложил,
а то дожили до".

"Хотел бы я верить вашей философии", - сказал Хвастун. "Двойственная природа
во мне постоянно разделяет меня.

[Иллюстрация: 9212]

Я ложусь спать с самыми похвальными намерениями; я просыпаюсь
на следующее утро и следую совершенно другим курсом, и в этом
заключается конфликт — но я знаю, мистер Гилдер, что я вам надоел.

Вэнс заверил его, что это не так, но вскоре после этого ушёл,
и, направляясь домой, задумчиво размышлял о своём разговоре с Дж. Артуром Боастом. Как по-другому он теперь смотрел на этого человека! «Да, — сказал он, — я буду его другом. Я неправильно его понял».

На следующее утро город был потрясён новостью о смерти миссис
Грим. Церковный колокол прозвонил пятьдесят шесть раз. Берта Аллен была
опустошена горем, в то время как богатый владелец шахты пользовался
всеобщей симпатией жителей Голд-Блаффа. Руфус Грим не делал ничего наполовину, и
{205}Не могло быть более пышного проявления скорби, чем то, которое он устроил.

Работы на «Павлонии» были остановлены, а рабочие, получившие полную зарплату, были приглашены на похороны. Это было впечатляющее зрелище. Кремовый кретон на шляпе мистера Грина был самого широкого фасона, а вместо бриллианта на ней были агатовые булавки.
Его чёрный костюм хорошо сидел на его полноватой фигуре, и он казался подавленным искренним горем. Берта Аллен выглядела очень бледной и интересной в своём чёрном наряде. Во время похоронной службы она доверчиво держалась за руку мистера Гримса и выглядела необычайно красивой, несмотря на следы
на её красивом лице застыло выражение горя и слёз; она действительно вызывала сочувствие у всех, кто её видел.

На следующий день работа на «Павлинчике» возобновилась, и
глухие, раскатистые взрывы под землёй возвестили о том, что в копилку Руфуса Гримса потечёт ещё больше золота.

Техника на шахте «Грей Рокс» работала плохо. Произошло несколько крупных
поломков, и однажды работа была приостановлена на две недели. Дни шли своим чередом, и снова наступил октябрь. В скалах высоко
на горе, возвышающейся над Голд-Блафф, отражалось осеннее солнце,
в то время как леса на склонах гор пылали огненными осенними красками
великолепное одеяние природы.

Полковник Бонифилд отчасти перестал быть энтузиастом прежних
дней. Возможно, он чувствовал, что дал слово бросить работу
на "Серых скалах", если разочарование снова вознаградит его за усилия, и
возможно, это опечалило его.

Однажды вечером Вэнс и Луиза зашли к Берте Аллен. Она была
прекрасна, как всегда, и говорила с милой интонацией. Её платье
выдавало горе, которое всё ещё {206} тяготило её. В тот вечер, после того как она
Когда гости ушли, Руфус Грим присоединился к Берте в гостиной
своего роскошного дома. Прошедшие со смерти жены недели не заставили
его полностью забыть о подобающем меланхоличном тоне, который, по крайней мере, требовала от него формальность.

 Берта, казалось, была напугана каким-то тайным страхом и тревогой. Она слишком хорошо знала, что в её жизни приближается кризис. Да, Руфус Грим пришёл, чтобы заявить о себе.

Он был уверен в результате, как и всегда, но всё же
какая-то робость мешала ему чувствовать себя полностью уверенным
что ему бы понравилось. Он сел рядом с ней и после нескольких
банальных замечаний сказал тихим, но слышным голосом: «Берта, я
хочу тебе кое-что сказать».

 «Да», — довольно невинно проговорила она и посмотрела ему в лицо.

 «То, что я хочу сказать, — хриплым голосом продолжил Грим, — не может быть для тебя новостью. Вы должны знать, что я люблю вас, да, люблю всем сердцем.
Его руки дрожали, а голос был неуверенным.

 «Вы всегда были так добры ко мне», — пролепетала Берта, и в её голосе звучала
благодарность.

"Небеса знают, я пытался быть таким, и что я оберегал тебя с
ревнивой заботой с тех пор, как ты была маленькой девочкой и попала под мою
защиту ". Он взял ее за руки, но они не реагировали. - Ни один мужчина
, - продолжал Грим, - не смог бы любить тебя больше, чем я любил много лет.
Конечно, ты знала, каковы были мои чувства - ты должна была знать, потому что...
Мне когда-нибудь не удавалось удовлетворить каждое твое желание?"

{207} «Никогда», — пробормотала Берта, прислонив голову к его груди.

 «Да, я защищал тебя», — продолжил он, обнимая её одной рукой.
— Я уберегла тебя от молодого повесы, твоего кузена Артура Боаста. Я боялась, что он попытается приставать к тебе, и по этой причине запретила ему входить в дом.

[Иллюстрация: 0215]

"О, как ты могла такое подумать?" — сказала она своим мягким, воркующим голосом, но с полувозмущенной интонацией.

{208} «О, теперь я совершенно доволен», — ответил Грим, и его прежняя напыщенность и манера речи начали проявляться в полной мере. «Конечно,
я не мог показать вам своё сердце во всей его нежности — я был мужем и
Мне приходилось сдерживаться, но теперь, кажется, все препятствия устранены. Ты любишь меня, Берта? Я много раз думал, что могу прочитать ответ в твоих глазах, но я хочу услышать это от тебя.

 — Да, — прошептала Берта, — я так сильно тебя люблю.

 В своих ежедневных прогулках Руфус Грим был властным и эгоистичным человеком, но теперь он смягчился, и его чувства были очень сильны. Он нежно и
тоскливо посмотрел на склонившуюся к нему головку и на какое-то время
полностью погрузился в свою любовь к этой лукавой девушке.

Да, она обманывала его. Она была невестой Дж. Артура Боаста,
и всё же ей приходилось играть свою роль.

  «И могу ли я однажды назвать тебя своей женой?» — спросил Руфус Грим, крепко прижимая её к себе и благоговейно целуя в лоб.

 «Скажи, что через год», — взмолился он.— Да, — проговорила она, слегка сжимая его руку, — всё будет так, как вы говорите.
На самом деле она мысленно прикидывала, как бы ей выбраться из этой ужасной передряги. Он сказал, что через год — это долго.
 У неё будет достаточно времени, чтобы как-то освободиться. Артур
должен ей помочь.




ГЛАВА XXIV. ЗОЛОТОЙ МАВЗОЛЕЙ.


[Иллюстрация: 9217]

ГРИМ {209} был счастлив. Он скрывал свою радость в течение одного короткого года,
а потом... а потом... Он наконец-то достиг вершины всех своих мирских надежд. Богатство было у него в руках, и теперь он добился обещания Берты Аллен стать его женой. На следующий день он зашёл в контору своего адвоката и сказал, что хочет добавить к завещанию приложение. Он говорил своим обычным громким и уверенным голосом и, казалось, постоянно помнил, что он не только самый богатый человек в Голд-Блаффе, но и, по большому счёту, самый удачливый.

Адвокат знал своего клиента. Он знал его причуды и мудро потакал его
эксцентричности. Потребовалось совсем немного поощрения и лести, чтобы
Руфус Грим пустился в рассказ о том, как он прокладывал себе путь в
жизни и на какую вершину взобрался.

Артур Бост вошёл и сел в приёмной. Грим попросил
адвоката закрыть дверь и спросил, зачем он позволил этому молодому
негодяю прийти сюда. Затем он, казалось, вспомнил, что
он победитель, и почему он должен злиться? Немного погодя,
он снова сослался на вопрос об изменении своего завещания, и когда
юрист был готов, он {210} продиктовал дополнение, в котором завещал все свои
имущество безоговорочно принадлежит Берте Аллен, к которому он приложил свою подпись
. Адвокат не выказал никаких признаков удивления по поводу действий Руфуса Грима
, хотя он догадывался об отношениях, которые существовали между его клиентом
и Бертой Аллен.

В тот вечер состоялась тайная встреча Берты и ее двоюродного брата Артура
Боаст, всё было устроено.

[Иллюстрация: 9218]

Её первые слова после приветствия и поцелуя были на
Что касается испытания, которое она прошла вместе с мистером Гримом, то

"Подумать только, Артур, — прошамкала Берта, — этот старый дурак просил меня стать его
женой! Я думала, что умру, честное слово!"

"И что ты ответила?" — спросил Бост.

"Ну, милый мой старичок, что я могла ответить, кроме как дать ему понять, что, возможно, я согласна?" Я сказала ему, чтобы он подождал год, а потом...

— Да, а потом? — прошипел Артур сквозь зубы.

— О, не будь глупым, мой дорогой, — сказала она, обвивая его руками за шею. — Ты же знаешь, что я притворялась; ты же знаешь, что я ненавижу
Я так много лет зависела от его щедрости. Я
готова пойти с тобой, Артур, хоть на край света.
 Она нежно приласкала его, и неприязнь Артура уступила её
нежным мольбам.

Он слышал, как Руфус Грим диктовал дополнение к завещанию, и его охватила безумная ревность, но она призналась во всём при их первой встрече, и он почувствовал облегчение. Он не расскажет ей о дополнении к завещанию; нет, не сейчас.

{211} «Мы не должны больше откладывать нашу свадьбу», — мягко сказала Берта.
— Нам правда не стоит, Артур; ты должен спасти меня от этого старого медведя. О,
как же я его ненавижу!

 — Он пытался тебя ласкать? — спросил Артур.

  — Да, — медленно ответила Берта, — но он только раз меня поцеловал.

 — Только раз тебя поцеловал! — воскликнул Артур и с диким ругательством оттолкнул её.

«Артур, ты разобьёшь мне сердце», — воскликнула она, сдерживая боль, и, придвинувшись к нему, схватила его за руку обеими ладонями. «Он поцеловал меня в лоб. Что я могла поделать? Он такой властный и решительный — я не знала, что он выгонит меня из своего дома
если бы я не подыграла ему и не обманула его. Ты не простишь меня? Что я могла поделать?

 — Да, — сказал Артур, страстно прижимая её к груди, — да, я
прощу тебя, но ты должна уехать из дома Руфуса Гримса, а я
устрою всё, и скоро мы поженимся.

«Ты делаешь меня такой счастливой, Артур; я могла бы голодать, да, голодать добровольно
вместе с тобой, лишь бы не жить ни с одним другим мужчиной на свете».

«Думаю, нам лучше поскорее пожениться, — сказал Артур, — скажем, через две недели?»

«Невозможно!» — пролепетала Берта.

«Нет, не невозможно», — почти яростно ответил Бост.

— Я говорю, что мы должны пожениться через две недели. Я отвезу тебя к своему отцу на некоторое время, после чего мы начнём жить вместе.

 — Артур, — возразила Берта, — ты самый неразумный человек на свете. Как я могу {212} выйти замуж через две недели? Прошло совсем немного времени с тех пор, как умерла мама.

— «Должно быть так, как я говорю, — решительно ответил Артур, — это для твоего же блага. Ты осталась одна в этом мире, и, Берта, я люблю тебя единственной любовью, которую когда-либо дарил человеку. Ну же, не плачь; вытри глаза, моя дорогая, и пойми, что я знаю, что
для твоего блага. В конце концов она сдалась, и соглашение было скреплено
поцелуем любовника и нежными объятиями.

Следующий день запомнился надолго. Полковник Бонифилд позвонил в
офис _Prospector_ и сказал Вэнсу, что, наконец, они достигли
уровня 500 футов.

[Иллюстрация: 9220]

"Да", - сказал полковник с большим энтузиазмом, чем он проявлял в течение последних нескольких месяцев.
"у нас, конечно, было много проблем, сэр, в последние
на сто футов больше, чем все остальное расстояние, вместе взятое, но мы продолжаем двигаться вперед.
и, наконец, сэр, мы на 500 футов ниже уровня земли. Из
Конечно, предстоит ещё много работы; на самом деле, очень много, чтобы
прорубить шахту до жилы, но за неделю с моей нынешней командой
мы закончим проходческую шахту. Это очень важный момент в моей жизни,
сэр, когда я могу сказать вам, что после всех испытаний и задержек мы
наконец-то спустились на глубину 500 футов. Мистер Гилдер, я хочу с вами кое о чём поговорить. У меня скоро закончатся деньги. Думаю, их хватит ещё на три-четыре дня работы. У нас работает около пятидесяти человек, и я беспокоюсь
чтобы они подождали, пока мы закончим перекрёстный допрос.

Вэнс был в ужасе. Он не знал, что делать, и откровенно признался полковнику, что 6000 долларов, которые он ему дал, были практически последними деньгами, которые у него были, и что он написал
Судья Паттон, который распоряжался его имуществом в Нью-Йорке, и судья, который толковал завещание его отца, чтобы оно требовало его проживания в Нью-Йорке для получения ренты.

Полковник на мгновение задумался, а затем сказал: «Не беспокойтесь, мистер
Гилдер, это не имеет большого значения, уверяю вас».
сударь, я знаю своих людей. Большинство из них работают на меня больше года,
и я совершенно уверен, что они будут со мной до тех пор, пока мы не закончим работу, даже если у меня не будет денег, чтобы им заплатить. Они
«Это отличные ребята, уверяю вас, и между нами говоря, каждый из них очень доверяет Грей-Рокс; просто невероятно, да, сэр».

Полковник пожелал Вэнсу доброго дня и отправился на свою шахту, а Вэнс с тяжёлым сердцем вернулся к своему делу.

Зима пришла поздно; хотя было первое ноября,
Воздух был сравнительно мягким, а бриз — лёгким, но бодрящим.

В тот вечер Руфус Грим расхаживал взад-вперёд по своему широкому крыльцу,
размышляя о собственной значимости.  Немного погодя он прошёл через
деревню и по тропинке вдоль склона горы поднялся к старой
шахте на Павлиньей горе.  Ночь была тихой и прекрасной. Луна была в последней четверти, но её лучи были скрыты
ленивыми, плывущими облаками, которые неподвижно висели в небе.

Подойдя к старой шахте, он снял шляпу и поправил волосы.
толстые пальцы запустили в его густые волосы. Он {214} даже расстегнул пальто и
прислонился к низкой стене около старой шахты. Далеко под ним были
огни золотые блеф светит из многих окон. Он посмотрел в сторону его
дома и думал о Берте.

- Да, она любит меня, - размышлял он вслух, - она милый маленький ангел. Я
всегда думал, что она отвечает мне взаимностью, и теперь я это знаю. Какая у неё застенчивая манера держаться! Какие тонкие руки! Боже, но это было испытанием — признаться ей в любви, но я думаю, что никто не смог бы сделать это лучше.
 Нет, сэр, Руфус Грим всегда готов к любому случаю.

«Я стал тем, кто я есть. После того, как мы поженимся, мы поедем в Нью-
Йорк и Вашингтон. Они скажут, что у меня самая прекрасная жена
в Америке — иначе и быть не может. Мужчины будут завидовать мне за то, что я владею
таким сокровищем. Как она отличается от других женщин!

"Берта!" — размышлял он, — "самое прекрасное имя в мире! Маленькая проказница!
Да, она подозревала, что я люблю её. Она отказалась от них ради меня, этого негодяя Дж. АртуБоаст, среди прочих. Он умный пёс,
и я его немного побаивался, но теперь всё кончено.

"Я бы хотел, чтобы мой судебный иск был удовлетворён; это единственное светлое пятно на моём горизонте,
но я уверен, что решение вышестоящих судов будет таким же, как и в нижестоящих. Да, мне везёт; на всей земле нет никого счастливее меня. Я пришёл в этот лагерь ни с чем, а теперь взгляните на мои
пожитками. Он усмехнулся про себя и рассеянно пнул старую
стену.

"Вот то место, где я сделал своё открытие. Полагаю, я не должен себя винить.
псы войны за то, что напали на мой след, конечно, они хотят получить долю в
этом богатом руднике, но, черт возьми, они не могут этого получить. Нет, сэр, оно принадлежит
Руфусу {215} Гриму! Золото, которое у меня есть, защитит нераскрытые миллионы в
Павлине.

"Ни суд, ни присяжные не устоят перед моими амбициями. Мое первое, да, мое
неизменное стремление - к золоту, но вместе с ним пришла любовь, которая не знает границ
терпение к Берте. Да благословит ее Бог! Она такая нежная и утонченная ---моя
чаша полна до краев.

"Говорят, я успешен. Кого мне благодарить, кроме {216} себя? Никого. Я
Я в одиночку, без посторонней помощи, взбирался по труднопроходимой и неровной дороге. Я склонял людей к своему образу мыслей; я выше их всех; да, выше всех. Я сделаю так, чтобы мой брак тоже был успешным, и с моим золотом и моей прекрасной женой я начну жить. Нет, я никогда не жил; я лишь трудился и существовал, но теперь я готов начать.

Таким образом Руфус Грим кормил себя собственным эгоизмом и рассказывал о жизненных
победах, ставших результатом его собственных усилий.

[Иллюстрация: 0223]

Рядом с ним на корточках сидела тёмная фигура, смутно различимая в неверном свете.
Вскоре оно крадучись подобралось к нему сзади. Послышался торопливый бросок,
воздух резко прорезал свистящий звук; сдавленный крик, тяжелое
падение, и тело Руфуса Гриндза рухнуло вперед, в зияющую пасть
старая перспективная шахта, и дело его жизни было закончено.

Его ожидаемое счастье, его напыщенная радость, его земное процветание, его
тщеславие и тщеславная слава, все было кончено. Если бы он умер каким-то другим способом,
можно было бы сказать, что хорошо, что он умер до того, как узнал, что Берта Аллен, которой он отдал всё, что у него было,
тендер в своей грубой и напыщенной жизни жестоко обманул его.

Сейчас имело значение не решение высших судов земли, а
скорее решение высшего суда на небесах. Громкий всплеск
из темных вод далеко внизу донесся до внешнего мира подобно
прощальному эху, и искалеченные останки Руфуса Грима покоились рядом с золотом, которое он
так любил. Да, в склепе, где его мужественность была продана за
золото, он спал. Со всех сторон было золото — золото над ним и
золото под ним — бесценный мавзолей.{}

 Да, наконец-то всё, что было смертным в этом человеке, обладавшем непомерным мирским
честолюбие и неугомонная энергия, погруженные в монотонный сон
нерушимой тишины.




ГЛАВА XXV. - СКВОЗНАЯ ВЫРУБКА В ШАХТЕ.


[Иллюстрация: 0226]

На следующий{218} день Руфуса Грима не хватило в "Павлине". Его менеджер
не мог этого понять. Никогда прежде он не покидал свой кабинет, не дав подробнейших указаний по поводу работы на шахте. Когда наступило следующее утро, а он всё ещё не вернулся,
опасения управляющего переросли в настоящую тревогу, и вскоре все жители Голд-Блаффа обсуждали тайну исчезновения Руфуса Гримса.

Энергичный поиск был учрежден, что повлекло за несколько дней позже
найти его бездыханное тело на дне старой шахты проспект. В
коронерское расследование было решено, что он был убит, как был
об этом свидетельствуют своеобразные раны на затылке.

Он был похоронен рядом со своей покойной женой с демонстрацией, которая намного превзошла все похороны, когда-либо проводившиеся в Голд-Блаффе.
........
......... Такое трусливое убийство вызвало сочувствие у всех, кто его знал.
 Они забыли напыщенного, высокомерного владельца «Павлина».
слушая благочестивые слова священника, восхваляющего изуродованные останки Руфуса Гримса, гражданина.

 Тайна, окружавшая его кончину, побудила всех законопослушных граждан помочь в поисках убийцы. В {219} лихорадочном волнении вспомнили, что Хэнк Кейси и Стив Гиббонс были заклятыми врагами богатого владельца шахты; более того, последний даже угрожал ему в присутствии многочисленных свидетелей.

Шериф, который так позорно потерпел неудачу в поимке грабителей дилижанса, взял на себя инициативу по поимке убийцы и
его передадут в руки правосудия. Через несколько дней после этого были выданы ордера под присягой на
арест Стива Гиббонса и Хэнка Кейси, предъявив им обвинение в совершении преступления.
Гиббонса арестовали, но Хэнка Кейси найти не удалось. Он
исчез через несколько дней после убийства, и никто не знал, куда он подевался
. Гиббонс хранил упорное молчание и казался подавленным и
униженным тем, что ни один из его многих предполагаемых друзей не вышел вперед, чтобы
подписать его залог. В наручниках и в сопровождении шерифа, вооружённого до зубов,
он тщетно взывал ко многим, но безуспешно. Вэнс заставил себя
Он был весьма непопулярен, когда предложил подписаться на облигации Стива Гиббонса. Люди были возмущены и говорили, что он слишком далеко зашёл в своём неприятии Руфуса Гримма. Поскольку у него не было собственности, кроме доли в шахте Грей Рок, которая не разрабатывалась, его сочли некомпетентным в качестве поручителя и сразу же отказали.

 Однажды вечером Вэнс работал очень поздно, набирая текст для «Проспекта».
Было уже за полночь, когда он отправился в свою спальню. Он уже собирался лечь,
когда услышал, как кто-то постучал в дверь типографии. Он впустил посетителя и
увидел, что это Дж. Артур Бост.

«Добрый вечер, мистер Гилдер, — сказал он, — я пришёл к вам по одному
важному для меня делу».

«Входите, — сказал Вэнс, — у меня в комнате темно, проходите в спальню».

{220}«Вы помните наш разговор, — сказал Бост, — который мы вели в отеле
некоторое время назад». Вэнс подтвердил, что помнит. "Что ж, я пришел сегодня вечером"
чтобы потребовать немного взаимной дружбы, которую вы мне обещали
".

"Обстоятельства, - сказал Хвастун, - действительно, определяют судьбу человека. Из этого
Я все больше и больше убеждаюсь. Подумать только, что мы сидим вместе, как
месяц назад это было бы нелепо, и всё же я рад, что мы встретились сегодня как друзья. Я не могу объяснить, что побудило меня послать за вами в ту ночь, когда вы навестили меня в отеле; это был порыв, который я не смог преодолеть. Я чувствую, мистер Гилдер, что мне есть за что благодарить вас за вашу дружбу, и всё же всё это произошло из-за обстоятельств, на которые я не мог повлиять. Это был не результат обдуманного решения, а
порыв.

 — Я надеюсь, — сказал Вэнс, протягивая Боасту сигару и закуривая сам.
— Что вы не сожалеете о нашем недавнем дружеском разговоре.

— Вовсе нет, — ответил Бост, — напротив, я чувствую, что я один из самых счастливых людей на свете. Кстати, — продолжил он, — это отличная сигара.

— Да, — ответил Вэнс, — я получил коробку от одного из своих нью-йоркских друзей.
Это роскошь, которой я не могу позволить себе слишком часто, если только какой-нибудь старый приятель не вспомнит о моей изоляции в этих западных горах и не сжалится надо мной.

 — Я говорил вам, — спросил Бост, — что бросил пить?

 — Нет! — удивлённо ответил Вэнс.

«Да, я полностью отказался от красного вина. Привычка крепко
укоренилась во мне, и я очень быстро скатывался вниз по склону;
 на самом деле, я уже потерял всякую надежду когда-либо стать кем-то, кроме заядлого пьяницы. Едва я смирился с этой мыслью, как прихоть,
каприз, порыв, или как вы там это называете, овладели мной и
сказали: «Больше никакого алкоголя, Дж. Артур Бост, ни капли», — и с того
дня и по сей день я не притрагивался к этой мерзости.

[Иллюстрация: 0229]

Вэнс заверил его, что рад слышать о его исправлении.

«Я влюблён, отчаянно влюблён», — сказал Бост.

 «Влюблён?» — повторил Вэнс.

 «Да, я влюблён в свою кузину Берту Аллен, и она отвечает мне взаимностью. Ради неё, если не ради себя, я действительно рад, что поветрие красных вин прошло, и это напоминает мне о цели моего визита.

«Берта так щепетильна в вопросах формальностей и так чувствительна, что мне пришлось потрудиться, чтобы убедить её, что наш брак должен состояться так скоро после смерти её матери. Мы договорились пожениться послезавтра. Смерть её отчима, конечно, всё усложнила
это немного важно, и она подумала, что нам следует отложить это дело. Однако, как
обычно, - продолжал Хвастун, - я убедил ее, что она
неправа, а я прав, и, наконец, получил ее согласие при одном
условии, что вы и мисс Луиза почтите нас своим присутствием и
выступи в роли жениха и подружки невесты.

Вэнс остался недоволен замечаниями Боуста и на мгновение растерялся
что сказать.

«Это будет очень скромная церемония, — продолжил Бост, — ближайшие родственники
и всё такое — у неё их нет, как и у меня, кроме отца и
мама. Мы поженимся у моего отца. Берта
ни о ком так не думает, как о Луизе. Они были друзьями много лет, и
поскольку вы заявляете о дружбе со мной, я уверен, что вы не откажете в моей просьбе.
"

Вэнс пообещал рассмотреть этот вопрос и сообщить ему на следующий день,
после консультации с Луизой.

— «Очень хорошо, — сказал Бост, — я позвоню завтра. Очень жаль, —
продолжал он, — что такая слабая женщина, как Берта, так сильно страдала в последние несколько месяцев. Движимый сочувствием и любовью, я считаю своим долгом отбросить формальности, жениться на ней и таким образом
обеспечьте мне возможность защищать её и заботиться о ней так, как она того заслуживает.

«Да, — сказал Вэнс, — ей пришлось многое пережить. Кстати, мистер
Бост, вы считаете Стива Гиббонса виновным в убийстве мистера Гримса?»

Бост закурил сигару, прежде чем ответить. - Мистер Гилдер, - сказал он после
раздумий, - я надеюсь, что мистер Гиббонс невиновен. Я пытался
спокойно отнестись к его делу, хотя оно и окутано тайной. Я пытался притупить
свои уши к шепоту и предрассудкам и не спешить с толпой
к поспешному выводу, конечно, косвенные улики против
Мистер Гиббоус наносит ущерб. Исчезновение мистера Кейси и продолжающееся молчание Гиббона о его местонахождении выглядят ещё хуже.
 Вероятнее всего, девять из десяти жителей Голд-Блаффа
считают его виновным. Они воздвигли стену из косвенных улик, которая, кажется, неприступна, и если общественность не успокоится до начала суда, они, скорее всего, его осудят. Мне кажется, что милосердие гораздо предпочтительнее поспешного приговора. Что ж, спокойной ночи, мистер Гилдер. Мне жаль, что я вас побеспокоил.
вынужден был навестить вас в столь поздний час, но вы знаете, - сказал он,
шутливо рассмеявшись, - дело срочное, и когда вы так близки к
поскольку я твоя невеста, я прощу тебя, если ты вытащишь меня из постели
в любое время ночи."

"Странный человек!" - сказал себе Ванс, когда Хвастун ушел. "Он рассуждает
как философ. Его суждения приправлены милосердием. Как я могла так неправильно его понять? Довольно странно, что он и Берта
Аллен собираются пожениться. Я знаю, что Луиза будет удивлена. В конце концов,
лучше, чтобы он женился на мисс Аллен, и сам факт того, что он
то, что он делает её своей женой в это время, когда она осталась совсем одна,
по-настоящему облагораживает его в моих глазах».

На следующий день Боаст получил положительный ответ, и
бракосочетание состоялось следующим вечером. Это действительно было тихое мероприятие.
Одобрили ли полковник Бост и его жена женитьбу своего единственного сына на кузине, Вэнс так и не смог решить для себя, но они с Луизой признались, что после их отъезда почувствовали себя освобождёнными от неописуемой скованности.

 Почти одновременно с объявлением о помолвке Дж. Артура Боста
Брак был заключён после того, как выяснилось, что Берта Аллен была наследницей всего огромного состояния убитого владельца шахты. Адвокат Руфус Гримс стал доверенным лицом Артура Боаста. Работы на большой шахте «Павлин» продолжались, и через неделю Дж. Артур Боаст взял дела в свои руки; он действительно казался другим {224} человеком. Казалось, что обязанности не раздражают его. Люди быстро обнаружили в управляющем «Павлина» новые
сильные стороны и соревновались друг с другом, подбадривая его.

Работа на «Серых скалах» продвигалась не так гладко.  Старый полковник
Бонифилд, охваченный энтузиазмом Понсе де Леона, верил, что
сорок с лишним человек, занятых в проходке ствола шахты с глубины 500
футов, останутся с ним, хотя его финансы были на исходе.

В субботу вечером он созвал своих людей и объяснил
им, что у него временные затруднения.

[Иллюстрация: 8232]

Он расплатился с ними полностью и заверил, что ещё три-четыре дня
Работа, выполненная при их объединённой поддержке, — это всё, что было необходимо, чтобы найти
золото, которое он искал столько долгих лет, и выразил
уверенность, в своей рыцарской манере, что все его сотрудники явятся на работу
в следующий понедельник утром и останутся с ним до окончания дрейфа
. В следующий понедельник утром, однако, нашел, но половина
десяток мужчин, указавших на работу, к полковнику сюрприз Bonifield и
разочарование.

Старый полковник отправился в шахту со своими верными сторонниками,
и воодушевил их своей неустрашимой энергией. То, что могли бы сделать сорок человек за три дня, потребовало бы
пятнадцати или двадцати дней с полудюжиной помощников. Они сократили
Однако размер штольни позволял сэкономить немало времени. Всю неделю полковник с горсткой помощников
неустанно трудился. Когда наступило утро следующего понедельника, он обнаружил, что на службу явились только трое. Это было действительно обескураживающе, но он не сдавался и продолжал в том же духе.

Два дня спустя трое его помощников сообщили ему, что их семьи нуждаются в самом необходимом, и хотя они по-прежнему безгранично верили в Грей Рокс, они были обязаны позаботиться о своих семьях
в первую очередь и прежде всего остального, и больше не мог оставаться с ним.

После этого инженер и кочегар по очереди помогали полковнику.
Один человек, остававшийся в машинном отделении, выполнял работу обоих. После
пары дней монотонного сверления и взрывания полковник однажды вечером
рассказал Луизе о своём большом разочаровании.

«Моя дорогая дочь, — сказал полковник, — они все бросили меня; я остался один, чтобы закончить работу в шахте, как могу. Это ужасно унизительно — быть брошенным как раз тогда, когда я приближаюсь к последнему раунду».
Луиза обвила руками его шею, пока он говорил.

"Дорогой отец, — сказала она, — почему бы тебе не пойти к мистеру Гилдеру? Он был так добр к тебе, и я уверена, что теперь, когда ты так близок к завершению своей работы, он окажет тебе необходимую помощь."

Старик ласково погладил дочь по волосам. — Да, сударь, вы
правы, он бы помог мне, если бы мог. Кажется, никто меня не понимает,
Луиза, моя дорогая, кроме вас и мистера Гилдера. Я могу с таким же успехом
рассказать вам, что несколько дней назад я заходила к мистеру Гилдеру, чтобы
деньги, и он сказал мне, что 6000 долларов, которые он нам дал, были практически
всеми деньгами, которые у него были. У меня сердце кровью обливалось, когда я
видел страдальческое выражение на лице {226} благородного молодого человека —
страдальческое, потому что он больше не мог мне помочь. Я объяснил ему, что это не имеет значения;
что мои люди — негодяи, которые так постыдно бросили меня, — были уверены в «Грей Рокс» и что они будут со мной ещё несколько дней.

Полковник взволнованно расхаживал взад-вперёд, обхватив голову руками. «Боже мой, это сведёт меня с ума», — воскликнул он.
"если работа не закончена". Луиза была поражена его манерами. Она
заметила, что он выглядит старше, чем когда-либо прежде, и осудила себя
за то, что не оказывала ему больше поддержки и помощи.

"Отец, чем я могу тебе помочь?" - умоляюще спросила она.

"Это невозможно, мое драгоценное маленькое дитя; иди сюда, ко мне". Он сел
сам, и она уютно устроилась у него на коленях.

«Завтра утром, отец, — сказала она, — а теперь послушай, потому что я собираюсь сделать по-своему. Завтра утром я спущусь с тобой на 500-футовую высоту и помогу тебе в работе. Я не боюсь и к тому же очень сильная».

— Что бы сказал мистер Гилдер, если бы узнал, что моя маленькая девочка работает в шахте? — сказал полковник, полушутя-полусерьёзно, прижимая её к себе всё крепче и крепче.

 — Мистер Гилдер? — повторила Луиза, мечтательно глядя на красные угли в открытой решётке камина. — Мы ему не скажем. Каким героизмом с его стороны было
отдать тебе все, что у него было в мире! Скажи мне, отец, как ты думаешь,
кто-нибудь другой сделал бы так много?"

"Нет, СУ", - ответил полковник, "есть betteh крови Коу апельсин через
его венам, чем любой человек, которого я видел eveh. Конечно, он настоящий мужчина - это
«Он был не в себе, но даже в старой доброй Виргинии не было человека мужественнее его».

Верная своему обещанию, на следующее утро Луиза нашла своего отца в шахте на глубине 500 футов. Они взяли с собой хорошо упакованный ланч и работали с решимостью, порождённой отчаянием. В твёрдой породе были просверлены глубокие отверстия, которые
заполнялись порохом, а затем, подожёгши фитиль, они отступали, пока
взрыв не разносился глухим смехом по пещерам земли. Как только
дым рассеивался, они начинали сверлить снова.

Пока Луиза бурила и вкладывала все свои силы в работу, которая потребовала бы мужества даже от самого стойкого шахтёра, её отец
поочерёдно работал с ней и снова измерял расстояние от шахты, чтобы понять, как далеко им ещё нужно продвинуться.

 Был поздний вечер, и они некоторое время работали в тишине, когда полковник, сделав последнее измерение, крикнул в тишине: «Мы закончим сегодня вечером! Принеси порох, пока
Я сверлю! — и вскоре раздался ещё один взрыв, прозвучавший как похоронный звон
надежда, отрывающая огромные куски несокрушимой породы. Они продолжали, продолжали.
работали - бурение и взрывные работы.

Луиза почти выбилась из сил и немного отдохнула, когда
Полковник крикнул: "Тренируйтесь! Тренируйтесь! Нельзя терять времени!"

- Но, отец, - воскликнула Луиза, - весь порошок закончился. Не послать ли нам инженера за ещё одним? Этого едва ли хватит больше чем на один взрыв.

— Нет! — закричал полковник почти как сумасшедший. — У меня нет денег на
порох. Давайте использовать то, что у нас есть. Высыпьте всё из банок и устройте один большой взрыв. Я буду бурить.

[Иллюстрация: 0236]

Луиза испугалась. Она боялась, что отец сходит с ума. В конце концов,
возможно, что вместо того, чтобы помогать ему своим постоянным
подбадриванием и верой в Грей-Рокс, она лишь усилила его
иллюзии, и потрясение от очередной неудачи могло лишить его
рассудка. Размышляя об этом, она усердно собирала в одну банку всё, что
осталось в разных банках с гигантским порошком. Да, пороха хватило бы ещё на один выстрел,
но не на два.

"Где порох?" — закричал полковник. Она посмотрела на отца,
чье лицо было почти таким же белым, как растрепанные волосы на его непокрытой голове
. Он сбросил шляпу и пальто и был доведен до
высшей степени возбуждения.

"Минутку, отец", - сказала Луиза, положив руку ему на плечо.

"Оставь меня в покое, у меня нет времени ждать", - сказал он.

"Но послушай, отец, не так ли? — Послушай меня, пожалуйста, — сказал я.

— Ну что ещё? — нетерпеливо спросил он, вытирая пот со лба.


— Тринадцать лет, отец, ты стремишься найти золото в Грей-Рокс. Что, если сейчас ты не ближе к цели, чем тринадцать лет назад?
много лет назад? Неужели ты будешь так ужасно разочарован, отец? Ну же, скажи
мне, что ты этого не сделаешь. Она обвила руками его шею и умоляюще заглянула
ему в лицо. Он толкнул ее от него.

"Е' так говорите, как будто вы сомневались", - сказал он. "Мне тринадцать лет ближе
успех в эту ночь, чем день, когда я начал. Мне очень унизительно думать, что ты, Луиза, сомневаешься в суждениях своего старого отца. Ты
забыла, что в твоих жилах течёт моя кровь? Неужели ты тоже отвернулась от меня в самый последний момент?

— О, отец, — воскликнула Луиза, прижимаясь к нему и пряча голову у него на груди.
Она прижалась к его груди, отчаянно рыдая: «Не говори со мной так сурово! Это меня убьёт! Разве я не стояла за тебя и не верила
{230} вместе с тобой, хотя все остальные, кроме мистера Гилдера, отвернулись от тебя? Теперь я верю, что ты прав, отец, но, может быть, дело в чём-то другом, и я просто пыталась смягчить разочарование на случай, если оно снова станет результатом наших усилий.

— Ну-ну, малышка, — сказал полковник, ласково гладя её по голове, — я тебя прощаю, и ты должна простить своего старого,
— возбуждённый отец. Давайте подсыплем пороху, давайте устроим последний взрыв,
и пусть его раскатистый грохот скажет всему миру, что мы сделали всё, что могли!

 — Да, отец, мы действительно сделали всё, что могли, и после этого взрыва
мы вернёмся домой и будем верить в Грей-Рокс, даже если весь мир в него не верит.

«У нас здесь достаточно пороха, — сказал старый полковник, поднимая банку, — чтобы разнести в клочья десять тонн камня».

 Фитиль был подожжён, и они отошли в укрытие, пока порох не воспламенился. Вскоре раздался оглушительный рёв, словно горы
разлетались на куски. Полковник схватил дочь за руку с такой силой, что она чуть не закричала от боли.

"Последний выстрел!" — крикнул старый полковник, когда эхо затихло. — "Дым скоро рассеется, и тогда мы увидим, да, сударь, мы увидим!"




Глава XXVI. ПОТРЯСАЮЩАЯ РЕДАКЦИОННАЯ СТАТЬЯ


[Иллюстрация: 9239]

ЭНС{231} ничего не знал о неутешительных результатах трудов полковника Бонифилда в
шахте. На самом деле он был так занят другими делами, что не находил времени зайти к Бонифилдам больше недели — очень необычное
происшествие.

За несколько дней до того, как Луиза побывала на шахте своего отца, кто-то постучал в окно Вэнса посреди ночи. Оказалось, что это был не кто иной, как пропавший Хэнк Кейси в сопровождении Маркуса Дональда из Уотервилля. Последовала длительная беседа. В конце концов они пришли к согласию, что Хэнк Кейси должен оставаться в комнате Вэнса днём и ждать развития событий.

— Возможно, я нарушаю закон, — со смехом сказал Вэнс, — но
укрываю человека, на которого выдан ордер, но, тем не менее,
я верю тому, что вы мне говорите, и по совету нашего общего друга Маркуса Дональда
я буду неукоснительно выполнять свою роль.

"Конечно, - сказал Маркус Дональд, - это не мое дело в определенном смысле этого слова"
, но когда мистер Кейси приехал в Уотервилл, обойдя все
путь из Голд-Блаффа кружным путем, чтобы избежать встречи
ни с кем {232}, и сказал мне, что мистер Гиббонс собирается быть несправедливо
арестованный за убийство, я сразу заинтересовался, особенно мистером
Кейси в курсе этого дела.

— Понимаешь, приятель, — сказал Хэнк Кейси, обращаясь к Вэнсу, — я знал, что в этих раскопках что-то затевается, потому что до меня дошли слухи, что нас со Стивом собираются арестовать. Я знал, что от нас обоих не будет толку
лежать здесь, пока нам не свяжут руки и ноги, так что
я говорю Стиву Гиббонсу: "Стив, ты зарабатываешь здесь золотую жилу".
Блефуй, и не вздумай убегать ни на дюйм, а я выскочу и попробую...
Найти бы кого-нибудь на помощь и взять этих парней в оборот. Конечно,
никому из нас не слишком нравился Руфус Грим, то есть нам не хотелось
Я люблю его, но я не настолько низок, чтобы начать убивать людей, даже если они обманом лишили нас богатого рудника, как «Павлин». Эта игра ещё не окончена, — продолжил он, — высшие суды могут отменить решение нижестоящего суда, и в этом случае у Стива и у меня всё-таки будет правосудие, хотя оно чертовски медленно доходит до нас.

«Я очень удивлён, — сказал Вэнс, — вашим откровением. Это
полностью противоречит моей теории. Однако я начинаю
понимать, что моё мнение в этом деле мало что значит.
страна, хотя я должен сказать, что ваши слова, мистер Дональд, в отношении собственности в Уотервилле, очень меня воодушевили. Я брошу бомбу во вражеский лагерь, написав редакционную статью для «Проспекта», которая заденет за живое, если мистер Кейси прав в своём утверждении.

Так случилось, что в тот самый день, когда Луиза и её отец работали на шахте, вышел «Проспект» со следующей редакционной статьёй: {233}


УБИЙСТВО РУФУСА ГРИМА.

История гибели Руфуса Грима, хотя и окутанная тайной
Тайна, без сомнения, когда станут известны факты, поразит жителей Голд-Блаффа даже больше, чем само убийство. Это правда, что Стив
Гиббонс обвиняется и томится в окружной тюрьме, и что выдан ордер на арест его старого приятеля Хэнка Кейси. В волнении, охватившем нас в тот час, наши люди, возможно, приняли косвенные улики за доказательства вины. По сути, в решении «Проspector» не было ни единого
улика, ни единого доказательства, которые можно было бы использовать против этих людей.

 Идея о самоубийстве была окончательно отвергнута результатами расследования.
коронерское расследование. Никто не сомневается, что это были хладнокровные, трусливые
убийство. Мы считаем, что убийца сегодня находится в Голд-Блаффе и, подобно древнему
волку, облачен в овечью шкуру.

Наши люди должны понимать разницу между косвенными и
реальными уликами. Вероятно , это правда , что и Стив Гиббонс , и Хэнк
Кейси был не в самых дружеских отношениях с Руфусом Гримом, но они
были не единственными его врагами. На самом деле, в Голд-Блаффе был
человек, который втайне, если не открыто, был гораздо большим врагом для богатого владельца шахты,
чем кто-либо из подозреваемых.

Настало время, когда предрассудки должны уступить место разуму, и те, кто
_извлёк_ гораздо больше выгоды из устранения Руфуса Гримса, должны не только
подвергнуться подозрениям, но и пройти решающее испытание в виде тщательного
расследования.

Эта статья привела жителей Голд-Блаффа в восторг. Весь лагерь, от
центра до окраин, казалось, был поражён смелостью двойной редакционной статьи Вэнса
 Гилдера. Когда Дж. Артур Бост прочитал статью,
он был поражён её смелостью. Он послал за своим адвокатом, и весь день
до поздней ночи продолжалась консультация.

Работа на павлина закрыли следующие {234}утро
Запрос похвастаться, и люди собрались в офисе компании. Хвалиться,
обращаясь к шахтерам, - сказал:

"Вы, несомненно, читали передовицу во вчерашнем номере "Prospector_",
написанную незнакомцем, вторгшимся в нашу среду, мистером Вэнсом Гилдером, который
подло обвиняет меня в убийстве Руфуса Грима.

[Иллюстрация: 9242]

Сейчас я иду в контору «Проспекта» и потребую
почётной компенсации. Кто-то из вас может сопровождать меня.

«Ай, ай!» — закричала толпа, — «мы готовы!» И действительно, жители
Голд Блафф почти в полном составе встал на сторону Боаста и сказал, что Вэнс проявил трусливую злобу по отношению к неожиданному успеху и удаче Дж. Артура Боаста, что было недостойно и несправедливо. Боаст направился в редакцию «Проспекта», а за ним последовала толпа решительных шахтёров и разгневанных горожан, которые были настроены недружелюбно по отношению к Вэнсу Гилдеру.

Луиза Бонифилд только что пришла в офис «Проспекта» с посланием от своего отца и встретила Артура Боаста у двери кабинета. Луиза
легко вошла в кабинет и с радостной улыбкой поприветствовала Вэнса
и доброе утро, в то время как Бост остановился в дверях.

"Доброе утро, мистер Гилдер," — грубо сказал он.

"Доброе утро," — ответил Вэнс.

"Кто написал эту статью?" — спросил Бост, энергично ударяя по экземпляру «Проспекта», который держал в руке. "Говорю вам," — продолжил он,
Бост: «Я никогда не убивал Руфуса Гримма, и любой, кто говорит, что я это сделал, — лжец, подлый негодяй и презренный щенок!»

{235}«Верно! Ай, ай!» — воскликнула толпа, стоявшая позади
Боста и готовая в любой момент разграбить типографию.

Вэнс был спокоен и собран. Он заметил , что Хвастун заговорил в его
прежний тонкий, писклявый голос, а глаза были беспокойными и блестели
как у дьявола. Элемент мужественности и философа полностью
исчез.

Луиза быстро шагнула вперед, прежде чем Вэнс успел ответить, и
положив руку на плечо Боуста, сказала: "Артур, ты знаешь, что я всегда
была твоим другом. Я уверен, мистер Гилдер никогда не обвинял вас в
убийстве мистера Грима. Что вы имеете в виду?

"Но он обвинил меня", - возразил Бахвал. "Прочтите это!"

Вэнс вышел поспешно из-за случая, и рисунок Луиза нежно
спину, стояла лицом к лицу с Артуром похвастаться. Он был спокоен и решителен.
— Где, — сказал он, — где я обвинил вас в убийстве Руфуса Гримса?
 Укажите в статье предложение, в котором упоминается ваше имя.

 — Ну, вы не назвали моё имя, но могли бы это сделать.

"Нет", - сказал Ванс, и его глаза заблестели от яростного негодования.
"Я не обвинял тебя, Артур Хвастун, но ты, этим поступком,
ваша толпа наемников, стоящая за вами, обвинила вас самих. Теперь вы должны,
и, клянусь вечными, ответите перед законом. Нечистая совесть, - продолжил он
, - не нуждается в обвинителе, и именно ваша обвиняющая совесть
что побудило вас прийти сюда и публично обвинить себя в преступлении. Ни вы, ни ваши многочисленные поклонники, получающие жалованье, не запугаете меня. Если вы сможете пройти проверку тщательным расследованием и доказать свою невиновность, то мне больше {236} нечего будет сказать, но пока вы этого не сделаете, я публично обвиню вас и назову убийцей Руфуса Гримса!

Вэнс возвышался, как гигант, над корчащейся и съёживающейся фигурой
Дж. Артура Боаста.

[Иллюстрация: 0244]

 «Ну, я не знаю, в чём вы меня обвиняете в этой статье», — захныкал он.
Боаст, «и я не знаю, нужно ли мне предпринимать какие-либо шаги, чтобы отомстить, пока вы не осмелитесь использовать моё имя в своей газете. Полагаю, я подожду и посмотрю, что посоветует мой {237} адвокат. Отступайте, ребята, мне больше нечего сказать в этом интервью».

 «Но у меня есть, — сказал Вэнс громовым голосом, — и вскоре мне будет что сказать».

— «Что ж, вы не скажете этого в «Золотом уступе»
_«Проспектор»_. Это моя собственность; у меня в кармане купчей.»

«Да, — сказал Вэнс, — ваше оружие — это оружие труса; нечестивое использование
власти денег, но ваш план по захвату
«Проспектор» не внушает мне страха. В экземпляре «Проспекта», который вы держите в руках, напечатана последняя редакционная статья, которую я когда-либо напишу для этой газеты. Возможно, вам будет приятно узнать, что мой последний доллар потрачен; я без гроша, и без вашего вмешательства «Проспектор» был издан в последний раз под моим руководством. Я был корректором, главным редактором, чертёжником, наборщиком, городским редактором, издателем и кем угодно ещё, изо всех сил стараясь честно зарабатывать на жизнь. Теперь я закончил. Вы и
ваши спутники окажете мне услугу, покинув помещение. Идёмте
«Завтра утром я вступлю во владение. Вы меня не застанете».

Бост повернулся и, глядя на своих сторонников, сказал с натянутым смехом
проигравшего:

«Я думал, что уделаю его, ребята; ему пришлось сдаться, вот увидите».
Его голос был пронзительным и писклявым, а бравада, с которой он уводил своих
поклонников, плохо скрывала его нервозность и волнение.

Вэнс и Луиза были одни. Луиза стояла рядом во время разговора,
поражённая и встревоженная. Она восхищалась силой Вэнса, его
величием, благородством, и когда она услышала, как он говорит, что теперь он
Оставшись без гроша, она вспомнила, на какие жертвы он пошёл, чтобы помочь её отцу. Он повернулся к ней, и их взгляды встретились. Её словно озарило, что её уважение и восхищение им в прошлом были лишь прелюдией к пульсирующей любви, которую она испытывала к нему сейчас. Она протянула к нему обе руки; он взял их, и через мгновение она уже рыдала у него на груди. Не было сказано ни слова, но в этом взгляде они обменялись мыслями.

В дверном проёме было темно. Они быстро подняли глаза: Луиза — сквозь слёзы, а Вэнс — с сияющим лицом. Полковник Бонифилд был
осматривая ситуацию с выражением неподдельного удивления на лице.

- Вы почти обманываете меня, сэр, - сказал полковник, - в самом деле. Почему, мистер
Гилдер, я послал сюда свою маленькую девочку, чтобы она передала тебе, что у меня есть очень важное дело, о котором я хотел бы с тобой поговорить, но она так долго не возвращалась, что я потерял терпение и пришёл сам.

— О, папа, — сказала Луиза, — мистер Гилдер и Артур ужасно поссорились!


— Ссора, сэр? Но как же так?

 — Я всегда готов поговорить с вами, полковник, — смущённо сказал Вэнс, неосознанно взяв Луизу за руку.

— Что ж, если моя малышка, — сказал полковник, — да благословит её Господь! — пойдёт домой и приготовит ужин, а для тебя поставит лишнюю тарелку, мы поговорим и придём чуть позже.

Хотя Вэнс и Луиза не обменялись ни словом, он верил, что его великая любовь была понята и вознаграждена. Он поднёс её руку к своим губам, когда она начала уходить, с тем рыцарским почтением,
которое так шло рыцарям прошлого. Когда она ушла, Вэнс обернулся, и ему показалось, что он увидел, как по лицу полковника пробежала улыбка.

— Подождите минутку, полковник, — сказал Вэнс, — у меня есть отличные сигары, которые мне прислали из Нью-Йорка. Вот, попробуйте эту.

 — Спасибо, — сказал полковник, — я никогда в жизни так не хотел курить, как сегодня утром. Они закурили сигары и вышли на улицу перед типографией. Утреннее солнце смягчало свежий и бодрящий горный воздух. Вэнс рассказал о своей беседе с Боастом.
Лицо полковника омрачилось. Через некоторое время он сказал:

"Мистер Гилдер, мы наконец закончили работу на Грей-Рокс."

"Я очень рад," — ответил Вэнс.

— Вы когда-то заставили меня, сэр, — сказал полковник, — дать обещание.
Когда я даю честное слово, сэр, как я дал его вам, оно священно.
Раньше вы, мистер Гилдер, естественно, спрашивали меня, что я советую.
Теперь я обращаюсь к вам и спрашиваю, что вы советуете?

— «Полковник Бонифилд, — сказал Вэнс, — я рад, что вы спрашиваете у меня совета.
Знаете, полковник, когда вы впервые приехали в Нью-Йорк, вы думали, что если бы только вы могли добраться до 300-футовой высоты, то нашли бы шахту с несметными богатствами».

«Да, сэр, — ответил полковник, — это так, и вы любезно дали мне
— деньги, чтобы ускорить работу.

 — Да, — сказал Вэнс и машинально ковырнул песок носком ботинка, как будто искал отметку в 300 футов, — на отметке в 300 футов ваши усилия не были вознаграждены. Тогда вы начали с отметки в 400 футов.

{240} — Да, сэр, — сказал полковник, — и вы снова дали мне денег.

— Да, да, — сказал Вэнс, ещё глубже погружая носок ботинка в песок, — но вы снова потерпели неудачу. Тогда я отдал вам последний доллар из тех, что у меня были.«Нужно было углубить шахту до 500-футового уровня».

«Совершенно верно, — сказал полковник, — и я бы дал вам больше, если бы у вас было
это».

«Совершенно верно, — сказал Вэнс, ударив ботинком по камню, который лежал
под песком. "Да", - сказал он, твердо упираясь пяткой в камень.
"вы, наконец, достигли уровня 500 футов. До сих пор у меня есть
прислушалась к вашим советам, и теперь я надеюсь, что вы будете руководствоваться моим. Я
были вылететь из Нью-Йорка в течение двух лет. Я не покидал Голд-Блафф
больше года. Я оставался поблизости от Серых скал, поочередно
надеясь и сомневаясь, что у вас все получится. Полковник Бонифилд,
Я ни о чем не сожалею. Вы были серьезны и искренни, хотя и прискорбно
ошибались в отношении этого предприятия по добыче полезных ископаемых."

- Ну-ну, сэр, - сказал полковник, ожидая продолжения Вэнса.

«Я хочу кое-что сказать вам, полковник, — я люблю вашу дочь всем сердцем, и, как мне кажется, более преданно, чем когда-либо мужчина любил женщину. У меня прекрасный дом в Нью-Йорке, и у меня достаточно средств, чтобы заботиться о ней и о вас. Я советую вам и вашей прекрасной дочери,
С теми, кто от вас зависит, пойдёмте со мной, и мы покинем эти западные дебри, так тесно связанные с разочарованием, и отправимся в мой городской дом. Сегодня утром у меня впервые появилась причина верить, что ваша дочь отвечает мне взаимностью. Вы уже старик, полковник, и хотя я не сомневаюсь, что если бы вы углубили шахту, скажем, до 600 футов или, может быть, до 700 футов, то нашли бы золотую жилу, которую искали столько лет, но что в этом толку, полковник Бонифилд, что в этом толку?
Какая польза? Моя любовь к вашей дочери очень сильна, и я верю, что она
бескорыстна. Нас ждёт богатый дом. Только трудности и разочарования
были наградой за наши усердные старания. Почему бы не уйти от всего этого? Да, давайте уйдём и забудем о испытаниях, трудностях и несбывшихся надеждах
жизни первопроходца, и позвольте мне помочь вам провести оставшиеся годы вашей жизни в спокойствии, мире и довольстве.

— «Вы оказываете мне честь, сэр», — ответил полковник, смахивая слезу с
глаз. «Хоть вы и негр, но обладаете истинным рыцарством».
Южанин-джентльмен. Да, сэр, именно так. Это правда, что мы углубили шахту до 300 футов, а затем до 500 футов, и
вы, сэр, оплатили эту грандиозную работу. Я думал, что мои люди останутся со мной и помогут прорубить шахту до жилы, но, когда
я заговорил с ними об этом, я понял, что они доверяют только Грею
До тех пор, пока в моём кошельке были деньги, чтобы платить им зарплату каждую
субботу вечером. Когда они бросили меня, сударь, я работал один, и
в конце концов эта маленькая девочка, Луиза, пришла ко мне вчера пораньше
— Мы вернулись домой вчера вечером после девяти.

{242} — Что? — спросил Вэнс. — Луиза работала в шахте?

 — Да, сэр, вчера был самый тяжёлый день в моей жизни.

— «Почему вы не дали мне знать?» — спросил Вэнс. — «Я бы с радостью пришёл и помог вам, вместо того чтобы заставлять её выполнять работу мужчины, да ещё и на глубине 500 футов под землёй».

 «Ну-ка, погодите, мистер Гилдер, позвольте мне сказать вам». Вчера утром мы получили приличную порцию пороха, и вы не представляете, как сильно нам помогли».
Луиза дала мне. Я измерял глубину дюжину раз в течение дня, сэр, и мне показалось, что если мы будем работать немного дольше, то, наконец, пробьём породу.

 — Да, полковник, «где могла быть порода», — сказал Вэнс, весело сверкнув глазами и рассеянно ударив каблуком по камню. Полковник не обратил внимания на то, что его перебили.

"Наконец, сэр, мы сделали последний выстрел и засыпали в него все
остатки пороха. Моей малышке Луизе пришлось вытряхнуть все
пороховые банки, чтобы хватило на последний выстрел. Мы отступили, сэр, как
Как обычно, после того, как я поджёг фитиль, и вы должны были услышать этот последний взрыв! Моя дочь, да благословит её Господь, пыталась смягчить разочарование, которое, как она была уверена, ожидало нас после наших усилий, заставив меня пообещать, что я не буду слишком сильно разочарован; но я был уверен, да,
до самого конца. Что ж, да, дым наконец рассеялся, и, Боже мой! сударь, мои старые глаза плакали от радости!

«Что?!» — воскликнул Вэнс.

«Взгляните на этот кусок руды, мистер Гилдер; он богаче, да, сударь, богаче, чем всё, что когда-либо находили в «Павлинчике». {243}Да, сударь, мой дорогой Гилдер,
мы сделали свой последний рывок, и "Грей Рокс" стоит два миллиона
долларов. Агент богатой горнодобывающей корпорации из Бьютт-Сити сделал мне
предложение в размере этой суммы этой весной."




ГЛАВА XXVII. - НАКОНЕЦ-ТО!


[Иллюстрация: 9252]

{244}Эффект, который оказал на жителей шахтёрского посёлка один из таких сказочно богатых «ударов», каким оказался рудник Грей-Рекс, можно себе представить, но невозможно описать словами. Владелец магазина, горожане и шахтёры сходили с ума от восторга по поводу столь важного открытия. Полковника Бонифилда и Вэнса осыпали поздравлениями со всех сторон. Каждый из них
В Голд-Блаффе он счёл своим долгом зайти в дом полковника Бонифилда
и выразить своё почтение тому, кто так долго жил среди них и
кто так упорно и терпеливо сохранял безграничную веру в предприятие,
которое другие считали убыточным.

Независимо от состояния, оставленного ему отцом, Вэнс теперь был
миллионером.  В своём процветании он не забывал старых друзей. Он
позвонил шерифу и снова предложил себя в качестве поручителя за Стива
Гиббонса. Поручительство было принято, и через полчаса Гиббонса отпустили.
освободили. Хэнк Кейси сдался и тоже был немедленно отпущен под залог.

Однажды вечером дилижанс доставил в Голд-Блафф Гомера Уинтропа и
его молодую невесту, урождённую Вирджи Бонифилд. Это стало большим сюрпризом для
семьи Бонифилд.

{245} «И это объясняет, — сказал Вэнс Гомеру после того, как поздравил его, —
это объясняет, почему Маркус Дональд поспешил уехать из
«Золотой блеф».

«Да, — сказал Гомер, — я не мог и подумать о том, чтобы провести церемонию без моего старого друга и соратника Маркуса Дональда. Мы
Мы так долго путешествовали вместе, и в горе, и в радости,
что стали неразлучны.

 «Он замечательный человек, — ответил Вэнс, — и я недавно стал свидетелем его бескорыстной помощи».

«Он — одна из «солей земли», — с энтузиазмом ответил Уинтроп, — он не только друг в солнечный день, но и в час нужды — поистине, он — человек среди людей. Кстати, — продолжил он, — я от всего сердца поздравляю вас с великой забастовкой в Грей-Рокс».

«Спасибо, — ответил Вэнс, — процветание не могло прийти в другое время».
в более подходящее время. Мои финансы были на исходе, когда
полковник Бонифилд сообщил мне эту новость.

«Я получил ваше письмо, написанное около десяти дней назад, — сказал Уинтроп, — и
продал те двадцать пять участков, которые купили ваши нью-йоркские друзья».

«Слава Богу за это!» — воскликнул Вэнс.

«Да, я продал их по 800 долларов за штуку, или по 20 000 долларов. Поскольку они заплатили за них всего 2500 долларов, я не думаю, что они могут жаловаться на прибыль. О, вы и представить себе не можете, каким городом стал Уотервилл. Огромная гидроэлектростанция эффективно используется, улицы заасфальтированы, проложены линии электропоездов,
строгальные станки и десятки других производственных предприятий работают в полную силу. Наше население теперь {240} исчисляется тысячами, а не сотнями, и повсюду видна деловая активность и процветание.

— Вы меня удивляете, старина, — ответил Вэнс, — действительно удивляете. Но мне не нужно было другого доказательства процветания Уотервилля, кроме вашего отчёта о продаже участков, принадлежащих моим нью-йоркским друзьям. Однажды, старина,
я пообещал тебе подождать пять лет, прежде чем судить о твоём
предприятии. Прошло едва ли полсрока, но мне это доставляет удовольствие
уверяю вас, что я уже доволен Уотервиллем больше, чем когда-либо смел надеяться.

«Спасибо, — сказал Гомер, — ваша статья «Два достойных исключения» в
«Нью-Йорк Бэннер» действительно была пророческой».

«Да, — сказал Вэнс, — хотя пророчества полковника Александера, Б. Вебстера
Юрисконсульта, генерала Айра Хаус и другие члены вашей Уотервиллской городской
компании получили более чем достойное вознаграждение.

«Мои соратники, — сказал Гомер, — в великой работе по строительству
Уотервилла наконец-то получили компенсацию, которая, как я не могу не
считать, является справедливой. Принимая всё это во внимание, они — отличные ребята,
каждый из них — само совершенство; тем не менее, вместе они — непобедимая
фаланга.

«Кстати, — продолжил он, — именно моя благородная маленькая жена Вирджи
запустила этот бум прошлой весной. Каким-то таинственным образом она узнала, что для неё был создан фонд частной школы, и, чтобы вернуть деньги, купила первые участки, которые мы продавали месяцами, и с того дня начался бум, который продолжается до сих пор. Вам нужно увидеть это место, чтобы понять, какие чудесные изменения и улучшения произошли.

{247} «У неё, — сказал Вэнс, — несомненно, милый и благородный характер».

— Да, конечно, — со смехом ответил Уинтроп. — Я по-прежнему считаю её самым практичным членом семьи Бонифилд.

 — Действительно, — сказал Вэнс. — Я помню этот намёк и заверяю вас, что моё мнение о Луизе осталось прежним.

— Я заметил, — сказал Уинтроп, — что наш старый знакомый, Дж. Артур Бост,
сделал неплохую карьеру — насколько я понимаю, он возглавил шахту «Павлин».

— Да, — ответил Вэнс, и на его лице появилось печальное выражение, —
я боюсь, что за его взлётом последует падение. Гиббонс и Кейси были
арестованы за убийство Грим, но дали показания и ждут своего адвоката, Б. Вебстера, и, по выражению Стива Гиббонса,
«скоро для Боаста всё станет очень жарким».

«Почему, — перебил Уинтроп, — вы не можете иметь в виду…»

— Да, — продолжил Вэнс, — я имею в виду, что Дж. Артур Бост убил Руфуса Гримса. У меня есть доказательства. Хэнк Кейси видел это.

 — Вы меня удивляете!

 — Кейси, — продолжил Вэнс, — сначала боялся сообщить об этом и не сделал этого, пока не отправился в Уотервилл. Вас тогда не было, и он
Он доверился мистеру Дональду. Он боялся, что из-за долгих лет вражды с Гримом и Стивом Гиббонсом из-за «Павлина» люди заподозрят их в преступлении. Он угадал верно. К ним обоим относятся с предубеждением.

 «Я никогда в жизни так не удивлялся!» — сказал Уинтроп, {248} — «И хотя он мне никогда не нравился, я и подумать не мог, что он способен на убийство».

На следующий день был выдан ордер на арест Дж. Артура Боаста по обвинению в убийстве Руфуса Гримса. Был проведён тщательный поиск, но офицер не смог его найти. Его жена была в слезах и
убитая горем, она заявила, что понятия не имеет о его местонахождении.

Утром в День благодарения Вэнс получил некое
письмо.  Оно было от Артура Боаста и гласило следующее:

Дома.

Дорогой сэр:

Не могу объяснить, почему я пишу вам, а не кому-то другому.
Порыв, вызванный каким-то блуждающим духом из царства тьмы и проклятых, заставляет меня это сделать. То, что я хочу сделать, я не могу
сделать. То, что я ненавижу и презираю, я вынужден
совершать под влиянием какой-то неведомой силы.

Это может быть, что некоторые мужчины могут определять свою судьбу-моя была
формы для меня.

Я никогда не видел, раз я не боюсь тебя, и не могу вспомнить
когда я не ненавижу и презираю тебя. Я искал твоей дружбы для
защиты. Когда я нуждался в твоей поддержке, ты отвернулся от меня.

Руфус Грим был моим злым гением в этой жизни, и он более невыносим
мертвый, чем живой. Каждую ночь с тех пор, как я убил его — да, это был я,
— он приходит ко мне во сне. Всю ночь напролёт он ходит взад-вперёд по моей
комнате и проклинает меня. Иногда я просыпаюсь.
я натягиваю одеяло на голову и пытаюсь заснуть, но он стаскивает его с меня.
и угрожающе проводит своими холодными, липкими руками по моему лицу. Он узнал
также, что я ограбил почтовую карету и подкупил шерифа.

Я устал от всего этого. Я не спал десять ночей. Мой мозг {249}
в огне. Ты хочешь отомстить, но я намерен обмануть тебя - да? Я обману тебя — и в этом я нахожу своё единственное утешение.

Час назад мой адвокат пришёл в моё убежище и сказал, что высшие суды отменили
решение.  Когда об этом станет известно, весь Голд-Блафф
Они ополчились против меня. Даже сейчас я слышу, как они шипят эти слова. Негодяй!
 Негодяй! Убийца! Убийца! с мучительным презрением.

 Моим стремлением всегда было разбогатеть. Теперь я настолько беден, что если бы я
продолжал жить и меня не выследили и не отправили в тюрьму, у меня не было бы даже корочки хлеба.

Да, Гиббонс и Кейси теперь владеют шахтой «Павлин» — так постановили
вышестоящие суды. На свои деньги они присоединятся к вам в
преследовании меня, но я обману их так же, как и вас. Ваше желание
отомстить не будет удовлетворено.

В старой шахте на Пикок-стрит, где я нанёс смертельный удар,
отправивший Руфуса Гримса в вечность, вы найдёте всё, что осталось от
преследуемого, презираемого и ненавистного.

Дж. Артур Бост.

Вэнс Гилдер.


Немедленно начались поиски, и его безжизненное тело было найдено возле старой
шахты.

[Иллюстрация: 9257]

Пулевое ранение в висок и оружие, всё ещё зажатое в его руке,
свидетельствовали о самоубийстве маньяка.

 Жители Голд-Блаффа были поражены скоростью, с которой
менялась история. Шериф пропал, и его отсутствие давало
Заявление Боаста о том, что шериф был соучастником ограбления дилижанса, придало


бесспорным владельцам шахты «Павлин», Кейси и Гиббонсу, мультимиллионерам,
полную оправдательную силу, и на них не упало ни тени подозрения.
{250}Жители Голд-Блаффа внезапно вспомнили, что мистер Генри Кейси и Стивен Гиббонс, эсквайр,
были превосходными джентльменами. Было удивительно, как много
«друзей» собралось вокруг них, чтобы поздравить.

Был вечер Дня благодарения, и Вэнс вместе с членами Бонифилда
домочадцы сидели перед открытой каминной полкой, где ярко горел весёлый огонь. Они всё обсудили, и полковник в подавленном, но удовлетворённом состоянии поблагодарил Бога за то, что ему было позволено прожить достаточно долго, чтобы увидеть осуществление мечты всей своей жизни.

[Иллюстрация: 8258]

Луиза и Вирджи были оживлены и счастливы, а Гомер Уинтроп
распространялся о чудесном процветании Уотервилля.

Вскоре дверь открылась, и вошла тетя Салли. - Добрый вечер, мистер
Джилдер, - сказала она со своим сильным южным акцентом. - Я думаю, что это
самый счастливый день в нашей жизни.

— Да, конечно, — ответил Вэнс, — мы должны извиниться перед вашим братом за то, что, казалось бы, не доверяли Грей-Рокс.

 Она быстро взглянула на него поверх очков и ответила:
— Не доверяли, мистер Гилдер? Я бы хотела знать, кто не доверял моему брату Бенджамину! Что касается меня, то я с самого начала верил, что Бенджамин согласится, если я смогу заставить его работать достаточно долго.

Вэнс был озадачен и уже собирался ответить, когда вмешался полковник. «Видите ли, сэр, — сказал он со знающим блеском в глазах, —
«Я часто замечал, что моя сестра — очень экстравагантная особа; да, сэр, очень экстравагантная. Она оказала мне большую поддержку, сэр, в моих начинаниях».

Это, казалось, частично успокоило тётю Салли. Через некоторое время она сказала: «Полагаю, мистер Гилдер, вы вспоминаете о нашем разговоре несколько месяцев назад о том, как опустить шахту. Конечно, вы не знали, к каким уловкам мне пришлось прибегнуть, чтобы не дать Бенджамину впасть в уныние». Конечно, я никому не позволю говорить что-либо против меня
брат, но я считаю, что он самый противоречивый человек на свете, я действительно так считаю, сударь.
Снова и снова меня заставляли притворяться, что я был против него,
просто чтобы заставить его продолжать работать в этой шахте, но в конце концов это
все кончено, и я должен быть очень благодарен за то, что меня пощадили
чтобы я мог продолжать придираться к Бенджамину и подстегивать его, пока
наконец-то его усилия были вознаграждены". Вскоре после этого она нежно обняла Луизу и
Вирджи и удалилась.

Когда она ушла, полковник оторвал взгляд от потрескивающего огня, на который
он долго и пристально смотрел, и сказал: «Полагаю, мистер
Гилдер, моя сестра, без сомнения, одна из величайших личностей,
когда-либо живших на свете, я действительно так считаю. Даже по сей день я открываю в ней
новые черты превосходства и силы. В самом деле, она не обычная женщина. Хотя она и родилась на Юге и в высшей степени обладает утончённостью, присущей нашим южным леди, в то же время её дипломатичность в достижении великих целей не уступает самой проницательной янки. В самом деле, сэр, она весьма примечательная особа; да, сэр, весьма примечательная. {252} Чуть позже Гомер
и Вирджи удалилась, сославшись на усталость. «Знаете, — сказал полковник
Бонифилд, снова оторвав взгляд от огня, — с тех пор, как мы сделали наше великое открытие, я, кажется, хочу спать только по утрам».

«Папа, — сказала Луиза, — слишком занят мыслями о своём великом счастье, чтобы спать. Но боже мой!» как же долго он спит по утрам!

«Он это заслужил, — сказал Вэнс, — остальное он требует».

«Конечно, заслужил, — ответила Луиза, подходя к отцу и нежно откидывая назад его длинные седые волосы, — ты мой дорогой папочка», — сказала она.
— и продолжил в ласковой манере: — и можешь сидеть допоздна, сколько захочешь, и
спать до полудня каждый день, если пожелаешь.

"Я скажу Эй, Мистер Гилдер", - сказал полковник, вставая и стоя
перед пожаром "это моя девочка обязана меня баловать; да,
Су; она всегда делала ради меня eveh так как я могу remembeh, и она хуже
теперь, чем eveh бефо-Ну, ну, вы должны извинить меня, пока я
другая труба табачными изделиями". Его элегантный черный костюм последней модели
подчеркивал его достойный вид и создавал странный контраст,
"В шахтерской одежде, которую он носил столько лет", - подумал Вэнс. Он
раздвинул портьеры, ведущие в библиотеку, и Луиза
и Вэнс остались одни, впервые с тех пор, как было объявлено о богатой находке
.

В голове Вэнса зародилось сомнение, рад он этому или нет.
Раньше эта благородная девушка, которую он так долго и терпеливо любил,
в какой-то мере зависела от него, а теперь она стала наследницей. Ему казалось,
что в её разговоре он уловил смущающую его сдержанность.
 Он осознал
свою никчёмность и погрузился в отчаяние.
трусость влюблённого! Что, если она ему откажет? Перерезание
пережатой вены — ничто по сравнению с таким разочарованием. Вскоре, по его просьбе, она подошла к пианино и
спела для него.

 Она пела с гораздо большим чувством, чем когда-либо прежде. Её сердце было наполнено
самым дорогим для девушки счастьем — глубокой, взаимной, невысказанной любовью
безграничной глубины. Да, с безошибочным женским чутьём она знала,
что любовь Вэнса принадлежит только ей. Перед ней была песня о любви, и
под её прикрытием она могла без стеснения признаться в своих чувствах. Она запела
с восторгом горного дрозда, в таких насыщенных, таких невинных, таких
жалобно-низких, таких восхитительно-волнующих нотах.

Вэнс слушал, затаив дыхание.  Есть удовольствия настолько острые, что причиняют боль.  «Я так далёк от неё, — подумал он с бескорыстным смирением, —
но жить без неё невозможно». Наконец она перестала играть и повернулась к нему с музыкой своей души, сияющей на её лице. Последовало
мгновенное молчание.

"Луиза," — сказал Вэнс, и в его голосе слышалась дрожь,
несмотря на то, что он старался говорить естественно, — "это может быть новостью
— Я не могу не любить тебя, как не могу не дышать.
Он ходил взад-вперёд перед открытой решёткой. — Пожалуйста, не отворачивайся от меня, — продолжал он, — как будто я настолько недостоин — я и сам это хорошо знаю. Я лучше буду любить тебя без надежды, чем буду пользоваться бескорыстной преданностью всех остальных женщин на земле.
Она подняла руки и закрыла лицо. Ее счастье было очень
велико. Она боится, что он увидит это, но он должен знать это, иначе она была бы несчастна.- "То, что я сказал, - продолжал Вэнс, - может быть, ничего для вас не значит, но это так
для меня это либо жизнь, либо смерть. Завтра я навсегда покину Голд Блафф.
если только ты не захочешь, чтобы я остался. Вэнс все еще стоял перед открытой решеткой. и неподвижно, и когда она подняла глаза, то увидела, что его лицо было белым, как мраморный. Она поднялась из-за рояля с заплаканными щеками, промывка розовый как Франция розы утренней росы-капель на них. Она вышла вперед несколько шагов, а затем остановился. Её золотистые волосы  отражали свет и обрамляли её девичье лицо и фигуру. Её полные красные
губы были приоткрыты в нежной улыбке юности, чистоты и любви. Она
Она думала: «Я уверена в его любви, я уверена в своей любви к нему, и  я отдам себя всю, да, полностью, в его руки». Прижав одну руку к бьющемуся сердцу, другой она потянулась к Вэнсу.  Через мгновение он был рядом с ней и, подняв её руку, страстно прижал её к своим губам.  В сладостном любовном сне он подвёл её к дивану и сел рядом. Он обнял её, она положила голову ему на грудь, и там их любовь была скреплена первым поцелуем.

Через мгновение портьеры раздвинулись, и в дверях появился
Полковник. Его длинные седые волосы спадали на виски, а на лице
сияла радость. Он поднял лицо к небу и едва слышно сказал: «Такие нежные и священные земные вещи освящаются на небесах».

Да, снова челнок судьбы вплёл в паутину судьбы лучшие
качества мужественного мужчины и благородную любовь нежной женщины.
*********

 Джордж Эмерсон