Ночная рубашка

               
        Иногда человеку встречаются жизненные ситуации, которые надолго запоминаются. Происходит это потому, что они заставляют задуматься.

   Так случилось и в жизни Татьяны, когда она находилась в больничной палате. Сдав все анализы и подготовившись, она пришла на плановую операцию. Подготовка заключалась в наличии ночной рубашки. Дело в том, что после удаления молочной железы, женщине нужна особая рубашка, удобная для перевязок. Она должна быть не шёлковая и не на бретельках, а обычная хлопчатобумажная ночная рубашка. На ней  необходимо  было удалить рукав со стороны операции и разрезать на плече и сбоку по шву до пояса. На этой же стороне пришить карман, сделав его из отрезанного рукава. На плече, на срезе, пришивалась липучка или небольшая пуговица и делалась петля, чтобы одной противоположной рукой можно было перед перевязкой  расстегнуть и снять с плеча половину рубашки. А в карман помещали «грушу» для оттока жидкости по трубкам, вживлённым в рану после операции.

   Когда женщины поступали в отделение, медсестра сразу спрашивала, есть ли подготовленная рубашка. Если таковой не было, она давала кусок марли, иголку и нитки.  И женщины пришивали карман и делали разрезы. В перевязочной верхний халат снимали у двери или даже в палате. На перевязочный стол садились в рубашке, опустив верхнюю часть. Из раны спускались трубки в ёмкость в кармане, поэтому полностью снять рубашку было нельзя.

    У Татьяны всё было приготовлено, и она спокойно сидела в палате и читала книгу. Чтение прервали громкие голоса за дверью, которая вскоре открылась. В палату вошли врач и очередная пациентка. Врач повышенным, категоричным  тоном говорил женщине, что если через полчаса снимков не будет, он выпишет её домой без операции. Больная оправдывалась и отвечала, что сейчас дочь привезёт снимки. Дальше доктор раздражённо и громко добавил: « И запомните раз и навсегда: ни по какому блату я не работаю! Все пациенты для меня равны. Мне не нужны ни ваши знакомые, ни их звонки». Сказано это было громко, как бы в назидание другим больным, которые находились в палате.

Пациентка оправдывалась, что никого ни о чём не просила, а поступила по направлению, как и все. В её глазах стояли слёзы.
Татьяну поразила эта сцена до глубины души. Поразило поведение врача, которого в городе считали хирургом высокого класса. По возрасту он годился больной женщине в сыновья.

   Вскоре ей привезли снимки. Она отнесла их медсестре и постепенно успокоилась.
Татьяна спросила её имя и назвала своё. Звали женщину Ирина. Она была красива той особенной красотой, когда осень жизни ещё только начинается. Даже возраст не скрывал естественную красоту. Татьяна узнала, что Ирина работает медсестрой в стоматологической клинике, что недавно умер её муж, что есть взрослая дочь.

- Муж не болел и никогда не жаловался на здоровье. Утром собирались на работу. Он включил телевизор посмотреть «Вести», сел в кресло. Уже выходить надо, я его окликаю, - молчит. Вошла в комнату, вижу, что он на спинку кресла откинулся, и рука на сердце. Губы совсем синие. «Скорую» вызвала… Тромб оторвался.

      Вошла медсестра и спросила у Ирины о ночной рубашке. Та удивлённо ответила, что носит бельё только на бретельках.
- А футболка хотя бы с собой есть? – продолжала медсестра.
- Есть, но зачем?- удивилась Ирина.
- Вы уже в курсе,- обратилась она к Татьяне,- объясните соседке, что надо сделать с футболкой и зачем, а я сейчас принесу марлю и нитки с иголкой.
 Татьяна объяснила и помогла переделать футболку под рубашку.

- Вы дочери позвоните, пусть она купит не шёлковую рубашку и привезёт,- посоветовала она Ирине. – Футболка короткая, женщины, обычно, халат снимают перед дверью или в палате, и на перевязку идут. У Вас халат тяжелый. После операции будет всё болеть. Халат одной рукой придется снимать и почти невозможно надеть. Женщины друг другу помогают.

     После обеда Ирина стала звонить дочери. Татьяна слышала, как она просила после работы заехать в любой магазин или на рынок и купить обычную ночную рубашку. Звонила потом несколько раз  уже после операции. И каждый раз плакала.

Татьяна не выдержала.
- Ира, может, чем-то помочь?- спросила она.
- Мне уже никто не поможет,- ответила женщина.- Наверное, меньше любить своих детей надо. Мы с мужем с дочери пылинки сдували. Всё лучшее было для неё. Муж в университете преподавал, наукой занимался. Я с дочерью дома была, пока она ни подросла. Кружки, танцевальная студия, конкурсы – всё было для неё. Выросла она и стала говорить, что так жить, как мы, она не собирается.
- Какое у вас богатство – одни книги,- говорила она.- Я себе мужа состоятельного найду.
- Такие мужчины выбирают жён из своего круга,- отвечал ей отец.

- Когда мужа не стало, дочь совсем совесть потеряла. Стала требовать продать квартиру и отдать ей половину денег. Она хочет жить отдельно и купить себе квартиру,- рассказывала Ирина.- Я не соглашаюсь. Боюсь с этими продажами на улице остаться.  Каждый день скандал. То я не туда села, то не ту программу смотрю, не то готовлю, не так стираю. Так нервничаю – в душе всё дрожит, будто сердце вот-вот оборвётся. Я же медик, понимаю, что в таком стрессе долго не проживу. Вот и опухоль стала расти не просто так.
- Чего ты в жизни добилась?- кричит она мне,- В чужих зубах ковыряешь и довольна.

- А она где работает?- поинтересовалась Татьяна.
- Провизором в аптеке. Медицинский кое-как окончила. Сколько мы за учёбу платили – не сосчитать. Неделю прошу купить ночную рубашку. А она отвечает, что ей некогда по рынкам мотаться. Вчера вообще заявила, что денег нет, что она каждую копейку откладывает для первоначального взноса на ипотеку.

- А как она Ваш диагноз восприняла?
- Никак. Сказала, что сегодня у каждой второй рак. Я сама сюда приехала на транспорте. Машину ей оставила, по доверенности ездит.

- Ира, Вам надо отпустить эту ситуацию и лечиться,- сказала Татьяна.- Пусть дочь живёт, как хочет. Вы расстраиваетесь, температура держится. Чем больше переживаете, тем дольше будете здесь находиться. Соберитесь и лечитесь. Дочь пусть учится жить без Вас. Не надо так часто звонить. И винить себя не надо. Мы растим детей до восемнадцати лет. Дальше они уходят в общество и сами выбирают с кем дружить, как жить. Не мы их заставляем. Они сами добровольно строят свою жизнь. Судьба всегда знает больше, чем знаем мы.

     Ночью Татьяна долго не могла уснуть. Она думала и об Ирине, и о своих детях и задавала себе вопрос: почему в двадцать первом веке так плохо относятся к пожилым людям? И ведь не одна дочь Ирины. И молодой врач, который по-хамски кричал на смертельно больную женщину; и в больницах надо пройти все круги ада, чтобы получить талон на анализ; и в аптеках, где старому человеку стараются продать самое дорогое лекарство. В магазинах обсчитывают. Нецензурная брань от подростков в сторону стариков – как что-то обыденное. И ведь дело не в копеечной ночной рубашке. А в том, что не стало уважения, сопереживания, сострадания в людях. Нелюбовь бьёт фонтаном отовсюду. А всё потому, что нет у немощных и старых защиты ни от кого. Есть некоторые Законы, но они не работают.