Жизнь прожить, не поле перейти

                I

Имран Ягубов был младшим ребёнком в своей семье. Младшим и единственным. Старшие умирали от болезней, один старший брат  утонул в речке. Жили они в райцентре. Отец его был железнодорожный мастер-путейшик. Мать временами работала на всякой неквалифицированной работе, а чаще находилась дома. Вела домашнее хозяйство. Частые роды сильно отразились на её здоровье.

            Имран рос довольно слабеньким мальчиком.  В дворовых драках все ровесники его били. А когда происходили междворовые разборки, он прятался в толпе своих и просто поддерживал их.  Ему не было равных в играх  в альчики и в чилиндж-агач (что-то вроде чижика). А вот в  гавалагач (салочки)  и других силовых играх он не блистал. В учёбе он также особенно не выделялся-был середнячком.  Большие успехи у него были в рисовании и в пении. Но родители как-то на это не обращали внимания.

       Когда он заканчивал учёбу,   на нашу страну свалилось это несчастье- Война. Начало войны хоть и было встречено с большой тревогой, но и был большой подъём патриотизма.  Практически все выпускники- мальчики подались в райвоенкомат с заявлением о вступлении в армию добровольцами и Имран не был исключением.

    Имрану и его товарищам назначили день для прохождения медицинской комиссии. В назначенный день  во дворе военкомата собралась группа молодых людей и мужчин более солидного возраста- уже была объявлена мобилизация. Имран  с товарищами держались вместе. У каждого в глубине души тревога и такой холодок в желудке.

Но проходили они кабинеты весело, подбадривая друг- друга. Но вот после  рентгенкабинета Имрана попросили задержаться,а его друзья продолжили хождение по кабинетам. Имран сидел в неведении и большой тревоге, он-то остался один. Что-то техники и врачи долго суетились. Заходили и выходили из кабинета. Потом Имрана снова пригласили в рентген-кабинет и он снова стал перед аппаратом.

      Ему предложили  зайти на следующий день в назначенное время. Он был в тревоге и в полном неведении. Его попросили придти с вещами. Он пришёл на следующий день в военкомат .на этот раз вместе с отцом. Его попросили войти в кабинет военкома. Военком, седой офицер в потрёпанном френче с непонятными кубиками, устало отвечал на телефонные звонки , принимал посетителей, в основном представителей райкома. Увидев Имрана ,он кивнул головой. В кабинете был ещё один мужчина в бурке и здоровенными усами- метёлками в стороны.

       Военком пытался успокоить мужчину. Тот вовсю бушевал. Он говорил о государственном плане, который ему кровь из носа надо выполнить. И этот план имеет оборонное значение. А у него забирают практически всех мужчин. Тут военком, подняв ладонь, сделал успокаивающий жест.

- Я понимаю, вот  вам  подкрепление.  – и тут он показал рукой на Имрана. Тот посмотрел критически и выдал:

- Вот этого пацана, да ещё городского ?- и безнадёжно покачал головой.

Далее всё прояснилось. Пульмонологи и фтизиаторы обнаружили у Имрана туберкулёз в довольно запущенной форме и он был признан негодным для военной службы. Именно для этого случая персонал долго искал плёнку для фиксации болезненного состояния. Съёмку произвели во второй раз.

            Здесь и произошла передача Имрана этому мужику, который оказался председателем довольно крупного ведущего колхоза, основной продукцией которого являлось животноводство.

     Имран простился с отцом и сел в кузов полуторки набитой всякой всячиной, в основном пустыми бидонами. Председатель сел в кабину. Отцу   было стыдно признаться перед соседями, что его сын остался в тылу, он сказал, что его забрали специальным набором. Друзья Имрана отправлялись на пересылочный пункт в Биладжары на следующий день и их провожали торжественно всем городом, в том числе и школьные учителя.

      После пятичасовой тряской дороги машина с председателем в кабине  и с Имраном    вместе с попутным грузом прибыла в головное село. Председатель поручил  Имрана некому мужчине, к  которому обратился по-просту- Зейд. Зейд тут же перепоручил его какой-то женщине и она отвела его  в здание столовой, где Имран перекусил  безвкусной ячменной  шорбой. Затем Зейд отвёл его  в   помещение с маленьким оконцем и топчаном, предложив располагаться, а утром в путь. Через два часа он опять проведал Имрана и принёс ему тёртый-перетёртый овчинный тулуп, сказав ему при этом, что это и его одежда и одеяло.

         Утром  был снаряжён целый караван из семи ослов, нагруженных донельзя. Весь нехитрый багаж Имрана с его овчиной также был водружён на одного из ослов.  Основной люд, а это были бабы с младенцами за спиной, подростки и двое мужчин отправлялись в путь пешком. С одним из мужчин он уже познакомился утром в столовой, где они перехватили яичницу из двух яиц. Этот тоже был из негодных к военной службе и был старше по возрасту. У него был какой-то анатомический недостаток. Вторым мужчиной был сам Зейд.

     Шли целый день. По дороге было   два привала. Перекусили кюкю завёрнутым в лаваш, пили воду из родника. К вечерним сумеркам достигли яйлага- летней кочёвки.

  Начали разгружать ослов. В кочёвку кроме всего прочего были доставлены  две армейские палатки- невиданная роскошь!

           Кочёвку расположили на юру. Как объяснили Имрану позже, чтобы дождевая вода быстро стекала в низину и не подмачивала жильё снизу. Вот с защитой от прямого дождя дело обстояло хуже. Кроме этих двух армейских палаток, были ещё старые –латанные перелатанные , Бог знает откуда попавшие в это хозяйство.  При дожде приходилось всем сбиваться в кучу, где не так капало. А в местах течи ставились вёдра и корыта, чтобы вода не растекалась по жилью. На земле стелились два слоя хесира- камышовых циновок и уже когда укладывались спать подстилали палас. Естественно, при дожде всё это хозяйство сворачивалось и было уже не до сна.

             Кочевой лагерь состоял из двадцати трёх палаток для жилья  и четырёх больших для разных складских хранений. В каждой палатке располагались две-три семьи или же девять холостяков. И только в двух палатках были керосиновые  лампы. В хозяйстве было около шести тысяч голов овец, где-то тридцать коз. И ещё были три молочные коровы. Эти обеспечивали кочёвку молоком и сливками. Был ещё старый конь, на случай чего-нибудь срочного можно было за три часа доскакать до Правления колхоза. И всё это хозяйство охраняли сорок   собак, верных друзей чабанов.

    Зейд сгрузил для кочёвки три мешка муки, предупредив, чтобы тратили экономно. Муки больше не будет- Война. Был также сгружен один мешок ячменя. Обещал ещё привезти. Было ещё два мешка соли для рассола под брынзу.

На следующий день караван отправился обратно. На этот раз на ослов погрузили бидоны  наполненные бараньей брынзой в соляном растворе. И  вместе с Зейдом ушли взрослые мужчины. Ушли на Войну. Теперь баранов предстояло пасти подросткам, бабам и Имрану с другим товарищем. Накануне  бывалые чабаны вводили в курс свою замену. Но такой курс в основном нужен был только Имрану и его товарищу. Подростки с детства помогали отцам и старшим братьям пасти скот. Навыки у них были. Имрана ознакомили с границами кочёвки. Где заканчиваются их пастбища, где начинается хозяйство соседей. Не нарушать границу и не позволять это соседям.

                II

    В первую ночь Имран здорово замёрз. Вообще-то  и в дальнейшем его доставал ночной холод , но первая ночь ему особо запомнилась. Они лежали втроём прижавшись друг к другу как три щенка брошенных сукой. Снизу с земли через хесиры и палас их доставал  холод. Откуда-то продувало. Они накрывались овчиной, что досталась Имрану и двумя хилыми пальтишками, что принадлежали этим подросткам. Причём пальтишки подтыкались с боку и немного подстилались под спящими с краю.  Таким образом тот кто спал по-середине согревался товарищами, а те что с краёв имели небольшую добавочную подстилку снизу. Такое положение было у всех. Хотя это было в основном животноводческое хозяйство, ни у кого не было ни шерстяных матрасов, ни одеял. В конце тридцатых перед колхозом поставили завышенный план по заготовке шерсти и Правление вынуждено было изымать шерсть у населения.

 

               

 

         Наука чабанства тоже была не из лёгких. Но Имран старался. Надо было следить за баранами, чтобы не  ели  зверобоя. В чабанском обиходе зверобой называли  гоюнгыран, т.е. убийца баранов.   Поевший эту траву баран погибал от солнечного удара. Дикий зверь сторонился этой травы, а вот домашнее животное баран всецело полагался на человека. Нужно было знать, что трава на этом склоне делает мясо  барана жирным,  этот склон для увеличения мясистости.

           Имрану и его сотоварищам  выделили стадо в пятьсот голов и указывалось пастбище, где они должны были пасти скот в этот день. На следующий день уже другое пастбище. Предыдущее должно отдохнуть и до следующего раза набрать соку  Один неопытный мужчина и два подростка теперь заменяли работу четверых профессиональных чабанов. . Тот другой мужчина из-за дефекта ступни  быстро уставал и его пришлось освободить от чабанства. Его приставили помогать женщинам и он у  молол ячменную муку на ручной мельнице.

      Как бы ночью не было холодно, днём становилось жарко. И часто бараны разомлев впадали в дрёму. Подростки объясняли  Имрану, что этого допускать нельзя, бараны должны нагуливать вес.  Тогда они гнали стадо  к ручью, где на ровном месте тот широко разливался, где и купали баранов. После этого на тех нападал зверский аппетит. Одним словом тонкостей и премудростей было много. К вечерним сумеркам стадо пригонялось к загону. Баранов пересчитывали. А далее была масса работ по ремонту заборов загона. Была ещё  работа. Назначались дежурные по ночному бдению. Особенно следить за угрозой нападения волков. Первый год. слава Богу, ничего такого не было. Но на случай нападения волков им даже не разрешалось иметь оружие.  До Войны оружие было. А с началом всё отобрали.

      Питание было   за счёт внутренних ресурсов. На завтрак была баранья брынза. Сливки, что давали коровы. Пекли лепёшки из муки пшеничной наполовину с ячменной.Впоследствии  доля ячменя всё возрастала. Держали женщины ещё кур. Так что время от времени имели яйца на обед. На обед опять же варили ячменную похлёбку- шорбу, с добавлением сливок.Мяса практически не было из-за военных заготовок. Мясо доставалось в небольших количествах после забраковки скотины-надо было ещё кормить собак.Когда прибывал очередной караван из села, Зейд привозил кроме ячменя зелень и овощи. Среди овощей важное место занимала свекла- из неё женщины варили патоку.что в то голодное время заменяло сахар. И был ещё подножный корм: ягоды и травы. Были также грибы. Но они не произвели впечатления на  Имрана. Ему казалось, что он жуёт пробку. То были только полевые грибы, народ не знал лесных грибов и очень их боялся. С топливом была напряжёнка. Привозили на ослах хворост и дрова. И всё это для приготовления пищи. Сами они практически не купались из-за угрозы простудных заболеваний. Но раз в три месяца устраивался банный день. Для мужчин и, отдельно, день для женщин и детей.

  К концу августа на кочёвку прибывала бригада стригалей и все бараны подвергались стрижке, причём  каждая бригада чабанов приводила свою скотину  и фиксировалось, какой имел место настриг. В соответствие с этим начислялись трудодни. При этом стригали мухлевали, занижая истинный настриг. Говорили, что потом они делились с председателем на реализации сокрытого настрига. Где-то в соседнем районе такие комбинаторы попадались и их отправляли в штафбат. Но в этом колхозе таких скандалов не случилось. Затем на кочёвку прибывала бригада забойщиков скота. Выбирали баранов на убой, часть туш сразу же отвозилось. А из некоторых готовили говурму.  И здесь согласно веса начислялись трудодни. А после они уже сворачивали кочёвку и скот перегонялся в гышлак, на зимовку. Гышлаг располагался в 15 километрах от головного села. Из села прибывал Зейд с его ослами. Формировалсся первый караван. Сворачивалось хозяйство, погружалось на ослов. Бабы с детьми шли в этом первом караване и вместе с ними гнали  тысячу голов скота.Этот караван сопровождали семь чабанов с собаками. Затем эти же чабаны вместе с ослами возвращались на кочёвку для формирования второго каравана. Причём Имран этот путь туда и обратно совершал несколько раз. Когда же наступала весна, а затем уже новый кочевой перегон, то всё это происходило в обратном порядке. Вначале перевозилось основное хозяйство. Потом начинали перегонять скот. Бабы с детьми отправлялись  последним караваном.   Имран там был самым большим трудягой.

     Когда уже весь скот был доставлен в гышлаг, то основным работником по уходу за скотом становился опять же Имран. Основная масса народа из кочёвок возвращались    в свои деревни. Колхоз этот состоял из головного села и ещё трёх малых деревень У Имрана же не было своего дома и он автоматически становился зимним смотрителем за скотом. Правда, там  в деревнях народ ждала своя тяжёлая крестьянская работа. Здесь на зимовке ему и другим работникам предоставлялось  более капитальное жильё. Здесь же Имрана присмотрела одна крестьянка. Дебелая вдова, бездетная за сорок.  С ней он не только первый раз имел близость с женщиной, но и немного отъелся. Его чахоточный румянец сменился на здоровый. И он   превратился в видного мужчину. По долгу службы он ездил в головное село в Правление и сельсовет. Поэтому он научился ездить верхом.

 Вернувшись в гышлаг их встретили  тревожные вести с фронта. Он тогда не знал русского. Но слушая Левитана по радиоточке, его охватывала благоговейная дрожь. Тогда же стали возвращаться с фронта некоторые покалеченные сельчане.

 Живя в гышлаге и время от времени посещая село, он слышал разные бабьи пересуды. В том числе и о себе самом. Причём там было недостаточно, что он сошёлся с Махпубой, так звали эту вдовушку. Ему ещё приписывались другие амурные победы. Махпуба же не дезавуировала эти пересуды насчёт его побед на стороне. Бабам она ехидно говорила , вот, дескать, какого мужчину  я заимела. Он же, отправляясь в очередной сезон кочёвки, шутливо говорил ей: « Смотри тут не балуй без меня» , хотя это   ему было всё равно. Она же действительно блюла себя, так как ценила эту связь. Но до поры до времени. Летом 44-го она закрутила роман со своим односельчанином, что комиссованный вернулся с фронта и обнаружил свою жену круто загулявшей. Имран на всё это реагировал спокойно.  Правда ,сельчане возвращающиеся с фронта косо посматривали на этого ладного мужчину.  Довольно сильно его ревновал  председатель. Он положил глаз на одну молодую солдатку, а её имя тоже фигурировало в этих пересудах.

     Сезон  42 прошёл для Имрана очень драматично. В его бригаде был один подросток и один  свежекомиссованный.  Случилось так, что тот мужчина заболел и Имрану пришлось туго. Тот малец был не такой умелый и Имрану пришлось пахать за троих. Приведя стадо в загон, их пересчитали. И Зейд, в этом году он был начальником кочёвки, обнаружил нехватку шести баранов. И как не был уставшим  Имран, он вернулся на пастбище, но баранов не было видно. В военное время это квалифицировалось как саботаж. На следующий день Имран надел на себя хурджун (двойная матерчатая сума перебрасывающая через плечо), куда ему положили  несколько лепёшек и брынзы, отправился прочёсывать окрестности в поисках пропажи. Он пересекал пастбища соседей. Но никто ему не мог помочь. Сочувствовали, но не более. Он уже съел все свои припасы и перешёл на подножный корм. Попадались ему на скалах головы объеденных волками баранов. Но, во-первых они были не первой свежести, а во-вторых  на ушах у них были другие метки. И вот один чабан посоветовал ему заглянуть в ущелье. Советов ему давали много и он, без особой надежды, направился туда. И  там увидел пасущихся баранов. Трудно сказать кто кому больше обрадовался. Бараны, жалобно заблеяв, понеслись навстречу ему. Он тут же осмотрев метки, убедился, что это их бараны.

  К концу дня он дошёл до одной из кочёвок соседей. Переночевав у них, утром следующего дня направился к своим. Несколько раз давал привал баранам, давая им попастись. Сам обходился только водой. Дошёл до своей кочёвки уже затемно. Ему дали выпить горячего молока с настоем чебреца. Он свалился в своей палатке и проспал сном праведника до утра. Его же компаньон на него сильно обиделся. В отсутствие  Имрана ему пришлось работать за двоих.

   Спустя две недели имело место следующее происшествие. Ночью дежурный объявил тревогу. Волки! Все повскакали, вооружившись своими посохами. Увы. Огнестрельного оружия не было. Один из чабанов вооружился цепью.

  Чабаны встали по периметру загона. Там же по периметру были зажжены факелы. Собаки были молчаливы и сосредоточены. Неожиданно один волк, перемахнув через ограду загона, проскочил между двух чабанов и устремился вглубь стада. Схватил за горло барана и стал душить. Первым около него оказался самый лучший пёс Топлан. Волк оставил свою добычу и эти двое сцепились .Подоспели чабаны и волку пришлось ретироваться.

Но тут как по сигналу через ограду со всех сторон стали перепрыгивать волки. Чабаны лупили по тем кого доставали. Собаки бесстрашно врубались в драку. Перед Имраном оказалась не очень большая волчица. Он постарался попасть ей по голове, но та увернулась. Но он почувствовал, что слегка её зацепил. Рядом двое вели неистовое сражение с двумя же волками. Он поспешил им на помощь. Волки получили несколько ударов по бокам и ретировались.  Постепенно они стали отступать. Хоть и грозно рычали, но они оставили поле боя. Исход боя был таков. Было убито шесть волков. Погибли шесть собак.Ещё восемь собак были ранены. десять собак .из них три раненные, получили стресс. то есть были напуганы. После получения стресса собаки уже не годны к работе. Одному чабану порвали штанину, были зарезаны одиннадцать баранов, но ни одного не унесли. Волчица, что зацепил Имран .лежала и ещё подавала признаки жизни. Камал, что был из комиссованных. имел при себе немецкий штык-нож. Он прекратил её страдания. Потом всем показал, что волчицу чиркнули по носу- это слабое место псовых. Они, либо получают шок, либо сразу дохнут.

    На следующий день нарочный поскакал  в село с сообщением о чрезвычайном происшествии. Из района срочно прибыла комиссия заактировать событие и оценить ущерб. Положительное для кочёвки было то, что на несколько дней оказались обеспечены мясом. С первым же прибывшим караваном прислали шесть новых собак. Три соседних хозяйства также передали по две собаки.

 В следующем летнем сезоне, уже Имран был начальником кочёвки. И история повторилась. Наступили вечерние сумерки и, на противоположном склоне собралась большая стая волков. Впереди их стояли три матёрых волчары. Они пока присматривались. Потом матёрые прилегли на живот. Очевидно ждали начала темноты.

       Но в этот год в команде был один очень опытный чабан. Он скомандовал, чтобы все мужчины поднялись на пригорок так, чтобы их ясно видели волки. А потом дал команду всем разом мочиться в сторону волков. Волки не шелохнувшись наблюдали за этим действием. Потом матёрый вожак встал и пошёл в обход кочёвки. Стая последовала за ним.

  Позже они услышали, что на соседнее хозяйство было нападение хищников и был нанесён большой урон хозяйству. Этот же чабан посоветовал, что и далее выполнялось кочёвкой, очертить границу кочёвки и регулярно вдоль неё мочиться, то есть оставлять метку для волков. Так как одних мужиков было недостаточно. То и бабам был выделен участок ответственности, которую было необходимо пометить. Позже, уже под ответственность начальника кочёвки, стали выдавать одну мелкокалиберную винтовку.

      После  третьего сезона, по возвращению   в  гышлак, Имран узнал о крупной победе Красной Армии  на Курской  дуге. Сообщения с фронта уже радовали слух. Он обратился к Председателю, чтобы разрешил ему выехать в район, для обращения в военкомат с просьбой повторного прохождения медкомиссии. Председатель вызверился. У него в горах на пастбище был единственный здоровый молодой мужчина. Остальные инвалиды и подростки. Такого работника он не хотел отпускать. На ветеринара и агронома у него была броня, а на чабанов нет. Но отпускать такого работника не собирался. Он все равно числился у него как мобилизованный.

      Но в апреле 1945 года в райвоенкомате всё-таки вспомнили про Имрана . И хотя он был комиссован по довольно приличной болезни, подошло время перекомиссии. Председатель был вынужден отпустить. На этот раз его признали абсолютно годным. Он был мобилизован и отправлен на Урал в танковую часть. Эта часть формировалась и готовилась к отправлению на фронт. Но тут закончилась Война с Германией. Были разговоры, что часть отправят на Дальний Восток для борьбы с империалистической Японией. Но и этого не произошло. На восток перебрасывали обстрелянные части.

 

                III

Служба в армии у Имрана не вызвала каких-нибудь проблем. Всё ему давалось легко. Сказалась эта закалка кочевой жизни. Быстро освоил русский язык. Освоил и полюбил технику. Теперь он точно усвоил, что у пушки клиренс ломается, а у танка никогда. Хоть он и не воевал, ветераны войны в нём признавали своего.  Через полгода прошёл сержантскую школу и стал командиром танка.               

         Вскоре часть перевели в Германию, на замену. И там, хотя его несколько раз переводили из одной части в другую, он всегда находил язык с ветеранами и был дружен со всеми. И  он всегда был вхож в их компанию.   Он выпивал вместе с ними и благоговейно слушал и слушал их истории. Так пролетели три года его службы. Его рекомендовали в партию. Ему предложили пройти командирские курсы и он получил звание младшего лейтенанта. Пока приказ о его присвоении шёл по инстанциям, с родины пришло  сообщение о тяжёлых заболеваний его родителей. А так как он был единственным ребёнком в семье, встал вопрос о его демобилизации. Именно демобилизации, так как он был призван по мобилизации.

        Итак он получил приказ о присвоении офицерского звания, облачился в форму и тут поспел приказ о демобилизации.

    Домой он приехал уже офицером . А так как он прибыл из Германии, ни у кого из соседей и знакомых не было сомнения, что Имран прибыл с Войны. Демобилизация участников войны ещё долго продолжалась. А так как из его товарищей с фронта никто не вернулся. Имран не стал разубеждать ничьи заблуждения. Ему как-то стыдно было признать, что он отсиделся в тылу.

 

       Родители действительно чувствовали себя неважно. Отец уже не работал. В связи с прибытием сына  было собрано небольшое скромное семейное торжество. Но самым основным было то, что Семейный совет решил, что Имрану пора жениться. Невесту подобрали из далёких родственников.

      Так как он был коммунистом, офицером запаса, в райкоме ему предложили должность заведующего Дома Культуры и направили на краткие курсы с дальнейшим получением диплома  техникума Культуры. Женитьба и получение должности прошли почти одновременно. Дом Культуры это было  громко сказано. Было захудалое строение и начальный штат несколько незамужних девиц.

          Имран взялся за дело с воодушевлением. Вскоре он пробил через  Министерство Культуры строительство нового здания. А так как он был рубаха парень у военных, а там стояла войсковая часть, то он добился шефства со стороны войсковой части. Одним словом был отгрохан Дом Культуры на зависть соседних районов. А в его концертном зале проходили постановки местного драматического театра а также проходили  мероприятия войсковой части. Он организовал создание кружков и некоторые сам возглавлял. С  музыкальным коллективом самодеятельности он выезжал  неоднократно в Баку и по районам Республики. А однажды их направили  в Москву с выступлением на ВДНХ. Кружков он открыл достаточно много для такого районного центра.

    Были у него в ДК также биллиардный зал и комната для любителей нард. Вот первое, хоть и приносило какие-то доходы. доставляли ему головную боль. Там обычно собирались бездельники, папины сынки и просто плуты. Игры проводились на денежный интерес и часто случались конфликты. Имрану неоднократно приходилось вмешиваться и даже изгонять наиболее скандальных. Естественно такие люди затаили на него злобу.

      Родители его очень скоро скончались. Но видимо ушли из этой жизни спокойные за судьбу сына.

 

        В семейной жизни у него не всё было гладко. Жену он не любил. Она была необразованная, недалёкая и, как он считал, очень некрасивая. Родили они четверых детей. Старший сын, потом две дочки. А вот младшенького они потеряли. Сын оказался непутёвым. В школе были проблемы. И он всё свободное время проводил на футболе, играл он неплохо. Но учебный процесс страдал. Потом была служба в армии и там у него были проблемы. Часто оказывался зачинщиком драк. Отец неоднократно выезжал, дабы улаживать конфликтные ситуации- дело могло закончиться трибуналом. После армии домой не вернулся.  Устроился вроде где-то на саратовщине. Но время от времени от него стали приходить просьбы о материальной помощи. Имрану это всё показалось в высшей степени подозрительным. Он выехал по тому адресу, куда посылал деньги. Оказалось, что сын вначале сошёлся с великовозрастной женщиной с  ребёнком. Жил с ней вне брака, или как сегодня говорят в гражданском браке. Когда Имран прибыл в тот городок оказалось, что сына нет. Дама закатила скандал. Что сын бездельник и разгильдяй. Взял у неё в долг деньги и исчез в неизвестном направлении. Имран обещал погасить долг. И попросил. что если ей станет известно местоположение сына. чтобы ему сообщили.

  Старшая дочка вышла замуж за земляка и уехала в Баку. Младшая вышла замуж за  старшего следователя райпрокуратуры. Вот этого зятя Имран очень уважал и побаивался.

  А с женой было так. После рождения детей он начал погуливать. Вначале это были просто женщины лёгкого поведения, что  образовались из-за нехватки мужчин после войны. А затем у него случилась интрижка с женой своего друга-майора. Они были большими друзьями. Пока тот не попросил устроить жену на работу. В провинции всегда со штатами было плохо. Женщина была учительницей музыки. В музыкальной школе, куда он обратился, сказали, что штатов нет. Но намекнули, что за взятку могут пойти навстречу. Тогда Имран предложил ей работу себя в ДК. Вот там у них и закрутилось. Друг  его очень обиделся. Они это обсуждали за круглым столом с выпивкой. Имрану было необычайно стыдно. И он обещал прекратить все связи. Да и ранее он сам себе неоднократно давал слово порвать с ней Но встретившись   и заглянув в её зелёные бесстыжие глаза терял голову. Кончилось тем, что майор подал рапорт и перевёлся на службу в другой город.

       Но основные проблемы у него возникли из-за этой лжи- участии в войне. В начале он в этом не участвовал. Люди сами распространяли про него небылицы. Одно то, что он исчез  из города в начале войны и вернулся через несколько лет в офицерской форме и по демобилизации создали ему такой ореол. Далее. Он оказывался в обществе участников войны и ,когда заходила речь о технике, Имран скромно вставлял реплику, скажем, о преимуществах и недостатках  английского « Чифтона»  и собеседник с уважением кивал головой в его сторону. Затем однажды его попросили провести патриотическую беседу со школьниками и как он не отнекивался, пришлось выступить. Но и там он рассказал о боевом эпизоде случившегося с его товарищем, и тем самым снискал уважение как скромного человека.

 Но со временем с ним стали происходить изменения. Он пристрастился к выпивке. В этом провинциальном городе и не было других развлечений. С другой стороны для создания деловых и дружеских связей другого способа и не знали. И после принятия на грудь, когда заходил разговор о войне, он становился словообильным и начинал рассказывать и всё это о себе. Когда он слегка выпивал. он пересказывал истории услышанные у своих друзей по службе. Иногда это вызывало недоумение у его постоянного слушателя. Как это и здесь побывал и там. но ведь эти события происходили в одно время? Тогда он не моргнув глазом ответствовал, что их часть срочно перебросили на другой фронт. Когда же он набирался прилично, то нёс такую околесицу, что все прекращали с ним разговор. И посмеивались. Но никто не ставил под сомнение его участие.

               Но долго это не могло продолжаться. Как-то его друг, настоящий участник войны, служивший фельдшером в медсанчасти, парясь вместе с ним в бане,обратил внимание, что на теле у него нет следов ранений, хотя он об этом много рассказывал. И тут Имран всё ему раскрыл и просил не открывать его тайны. Друг  его никому о своём открытии не поведал.

  Но ,естественно , его подвела выпивка. Как-то он зашёл в злачное заведение, ища своих друзей. И там попался в тенета плутов, которые желали с ним поквитаться. Один из них сделал невинное лицо и обратился к Имрану с просьбой разрешить их спор. Его посадили за стол и поднесли стакан водки. Со  словами  «в память о героях»  Имран опрокинул содержимое, хотел закусить. Но тут другой плут увёл тарелку. Имран беспомощно порыскал руками. А в это время другой опять наполнил стакан. И тут тот первый сказал : « Да ты, Имран муаллим. Выпей. Ты же не выпил». Имран беспомощно взглянул на стакан и тяпнул по второй. И тут вся эта компания загалдела, мол как там было с выпивкой на войне.

        И Имран  выдал: «Стояли мы под Моздоком. Целую ночь мы с другом пили спирт. Выпили две фляжки. А утром у меня жажда, а воды нет.всю вечером выпили. Отправился я тогда на ручей. А он между нами и немцами. Иду вниз. Сплошной туман. Не видно ни зги. Слышу издалека: Хальт! Я не обращаю внимания. Иду дальше.  И тут прямо передо мной немец с автоматом: Хенде хох! А я ему: Это ты мне? А он: Извини Имран муаллим. Не узнал»

Плуты прикусили пальцы, чтобы не расмеяться.

« А он что , по-азербайджански спросил?»- Имран поперхнулся.

« Да нет. Он наверное по-русски»- вставил второй.

« Нет- нет. По-немецки. А как будет по- немецки извини не узнал?»

 Имран начал трезветь. Произнеся что-то нескладное .он покинул эту компанию. Но те уже закусили удила. Диалог их стал обрастать новыми подробностями. Потом начали уже присочинять. Так один зубоскал выдаёт якобы состоявшийся диалог с Имраном.

-" И вот я ему показываю фотографию женщины и спрашиваю-" узнаёшь ли кто это?"- " Да как не узнать, это же Тома. Вот я её! и сколько раз!"- а мы у него,- " Нука-нука. давай по-подробней" ,- а он .ну заливать... Ха-ха-ха!. а я ему-" Да это Айсидора Дункан,умерла в 28 году"-. Он берёт  фотографию подносит к глазам,-" Надо же! И как люди бывают похожи друг на друга!"      Далее уже следует общий хохот. Эти и другие байки сочинялись про Имрана. Родители погибших на войне стали выражать недовольство- дескать эти отсидевшиеся в тылу теперь присваивают их славу, а ещё пользуются спецмагазинами участников войны. Хотя Имран и близко не подходил к этим магазинам.

                Кто-то из их знакомых навёл справки в военкомате об участии в войне  Имрана Ягубова. По городу поползли слухи. И все когда- либо слушавшие истории Имрана испытывали разочарование. Но теперь уже у разных компаний, а как указывалось ранее, в городе особых развлечений не было,появилось новое. Его, Имрана. старались заманить  в своё общество. Подпоить и разговорить. И это частенько удавалось.  Но далее уже произошёл довольно скандальный случай.

           Имран .выполняя свои служебные обязаности. Добился приглашения  в свой район одной эстрадной дивы на гастроли. Концерт должен был состояться в Доме Культуры. И он решил. как всегда, представить эту диву публике с обещанием и в дальнейшем организовывать подобные встречи. Но группа   городских плутов перехватила его за полчаса до основного действия и напоила до соответствующей кондиции. И вот он вышел на сцену , слегка  качаясь. Выступил он нормально. Но когда покидал сцену, шпана в зале стала свистеть и оскорбительно визжать. Он остановился. Повернулся лицом к залу. Шпана замолкла. Он продолжил движение. Шпана снова активизировалась. Он снова остановился. Потом глядя куда-то в одну точку, якобы узнав обидчика, скверно выругался. Этого ему уже не спустило высокое начальство. Так как он был давно пенсионного возраста,его уволили.

    И теперь в городе это стало развлечением для всякой шпаны- напоить его и раскрутить для всякой россказни. Друзья  его всячески старались его огородить от этих действий. Дочь очень переживала. И всякий раз узнав о том, что он попал в очередной переплёт, обращалась к мужу. Тот подъезжал на машине, входил  в ту самую компашку. Сурово, ни с кем не здороваясь, приказывал Имрану идти с ним. Имран подчинялся. И вот однажды его зять имел с ним серьёзный разговор. Он потребовал от тестя прекратить питиё. Имран очень  уважал зятя и дал слово, которое никогда более не нарушал.

         Теперь он стал завсегдатаем чайханы. Мужики играли в нарды и домино. Он   наблюдал за игрой, но не участвовал. Он не любил эти настольные игры. Его посещали его бывшие сотрудники, члены самодеятельных групп, что он ранее возглавлял.

      И вот однажды, сидя в чайхане и беседуя с такими же как он пенсионерами, его схватил сердечный приступ. Завсегдатаи чайханы засуетились, вызвали  Скорую  помощь. Его доставили в больницу, но спасти не смогли- инфаркт. На его поминки собралась вся родня, бывшие сослуживцы и друзья. Приехала старшая дочь с семьёй из Баку. С сыном связи не было , он так и не прибыл вовремя. Появился и узнал о кончине только через семь лет.

          Когда проводились поминальные мероприятия на третий день, об этом узнал один из сельчан, где служил Имран во время Войны. И уже к поминальной семерице из того колхоза прибыла большая делегация. Сельчане зарезали двух баранов, привезли рис и прочее, для проведения поминальной трапезы. Действующий председатель колхоза  привёз удостоверение и медаль "За самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны". Женщины хлопотали на кухне. И все рассказывали об Имране. Вспоминали и поминали его. Всё что услышали члены семьи, родственники и друзья было для них большой новостью. И долго ещё вспоминали Имрана Ягубова в этом маленьком городке. И вспоминая приговаривали:

       «  Да. Жизнь прожить ,не поле перейти. Да упокоит Аллах его душу.»